Докричаться до мира

— Моя вина. Я сообщил своим официально, что намерен жениться, а у нас подобное, мягко говоря, не одобряют.

— Знаю. Общепринятая версия — разница в сроках жизни, я на неё попалась при первом знакомстве с тобой. Потом порылась в архивах, поспрашивала, сплетни собрала. Очередная ваша драконья заморочка с избранностью.

— Ты всегда умела работать с информацией, это у вас фамильное, — кивнул он. — Выражая идею словами Грийена, "хочешь женщину — купи, не хочет — возьми так, она потом еще и спасибо скажет". Он мне посоветовал.

— Вы же трогательно переписываетесь через доверенных лиц! — хмыкнула я. — Неужели сам, ножками, притопал?

— Все-то ты знаешь, — забеспокоился декан. — Именно. Лично явился и с порога начал речь старейшего, как будто я в принципе согласен с ним общаться.

— Ему было очень больно потом? — полюбопытствовала я.

— Да. Давно прошло то время, когда он мог мне пытаться указывать. Жаль, что и я изменился, надо было его не бить, а убивать. Ведь знал, не простит, меня в конце зимы того года дважды пытались убрать, — нехотя признался он. — Я даже у нашего отшельника жил некоторое время. Думал, ты в степи, туда они не доберутся, это внутренние дела. Ты же не айри, тебя не должны были трогать. Потом прилетел Ялитэ и сказал, что все улажено. Я полагал, его силами.

— Внутренние дела! Кстати о них, давно думала спросить. В другой раз ты точно не расскажешь. Слушай, Эллар: лишился ты крыльев, сидишь на камушке голый и замерзший. Как дальше? Встретили, обучали, ввели в общину? Теперь-то все проще, даже мобиль высылают из Академии. Жить селят сразу, обеспечивают стартовыми средствами. — Я хищно впилась в его лицо взглядом. Если честно, я довольно подробно знаю ответ, но не от Эла, и прочувствовать его состояние напрямую желала бы.

— Да, теперь все без случайностей, спасибо Ялитэ, — он ответил на удивление спокойно и мягко. — Сидел я на камушке, Ник, совершенно так, как говоришь. Было холодно, осень, горы, снег срывался. Дурак дураком, слепой, глухой, замерзший. Своих родичей сознанием услышал и пошел к ним. А навстречу, представь себе, Грийен со свитой. Он любил новеньких встречать, всем говорил одно и то же. Ты никто, грязь, я тебе теперь и хозяин, и бог. Хочешь жить — слушай старшего... Я послушал-послушал, развернулся и побрел прочь. Не сразу, прежде чем отпустить, меня как следует отходили, но мы очень живучие. Оставили подыхать, он мне так и сказал. Пастухи подобрали, мы ведь людей тоже неплохо опознаем, я побрел на отзвук мыслей, но не добрался. Собака учуяла, привела их. Отогрели, подлечили, жил там года три. Хорошие ребята, племя илла, бежавшее в горы от рабства, тогда у людей тоже не сладко жилось. Они не знали, что я айри, да и какая разница? Учили глупого говорить на своем языке, пасти стадо, готовить еду, сыр варить, шкуры выделывать. А потом меня отыскал Ялитэ, забрал в наше поселение. Он тоже из старейших, хоть и далеко не самый значимый, к сожалению. Учил, в обиду не давал. Лет двенадцать все было нормально, пока Грийен не вернулся из каких-то своих странствий.

— А этот тип злопамятен!

— Очень. С ним связываться учителю было некстати, а мне тогда — совершенно не по силам, пришлось уходить снова. Так я попал к Риану, вот уж у кого замечательно! Первое место, где я почти перестал жалеть, что лишился крыльев. У нашего отшельника в сундуке отменная библиотека, три яруса мелких шаро знанийв. И это — базовый курс, как он говорил. Мне хватило на следующие десять лет. С его пояснениями и бесконечной тренировкой, Риан не уважает слабых. Он был так добр, что создал для меня меч, ведь ох как немногим свои клинки делает, тем более — малолетним айри. Правда, когда вручил и убедился, что я им вполне сносно работаю, сразу отослал смотреть мир, на юг, до океана, через пустыню и дальше, куда глаза глядят. Считай, выгнал. А может — выпустил.

— До тропиков добрался?

— Добрался, но в основном жил чуть севернее, там меня довольно скоро сочли загадочным чародеем, я немножко лечил, увлекался стекольным делом, алхимией от скуки, пряностями, кулинарией, оружием. Много всякого, даже был недолго советником одного правителя.

— Пацан! Льстило, небось, поклонение мудрости великого Эллара?

— Это слишком по-человечески, — покачал он головой. — Должен же я был где-то жить. Там оказалось неплохо, родичей рядом — ни одного. Уже приятно. Только я тогда звался Пэйлит, это начало имени, потом обросло другими слогами. В порту встретил корабли Архипелага, у капитана были проблемы в городе, я помог, он пригласил плыть с ним. Средний сын Кормчего из рода Бэнро, того Лайла, при котором кончилась последняя война. Тогда вас, снавей, в мире не было, и он искал уцелевших, как искали другие до него. Мы вернулись на побережье, когда все уже разрешилось.

— И застали совершенно потерянных, лишенных своего достояния и имущества айри, согнанных из гор божественным Великим драконом за непомерную гордыню и презрение к миру и людям.

— Цитируешь дословно Нирна Карнского, "Черновой вариант энциклопедии Академии"... У Риана видела, да?

Я кивнула с некоторым облегчением. Давно хотела поговорить о том случае, наконец решилась. И мой добрый Эл не слишком расстроился и не особенно изругал меня. Замечательная удача. Осталось задать пару глупых вопросов, например, кем же стал в долинах Грийен? Я знаю, но люблю иногда похлопать глазами. Да и Эла моя "наивность" забавляет. А как иначе выяснить, насколько мои догадки близки к истине? Ходим, строим домыслы, интригуем. А можно и так, по-простому.

Он усмехнулся понимающе и кивнул — правильно все угадала, зовут его теперь Йендо, управитель большого комплекса заводов на юге. Разговорчивый до удивления Эллар на сказанном не успокоился и раздумчиво добавил: Грийен сразу же ушел на юг, когда драконов изгнали из гор. Там не было конкурентов, и он устроил довольно замкнутую жизнь для своих уродцев из свиты, почти подобную прежней. Принялся восстанавливать науку по обрывкам уцелевшего, таясь от прочих.

Лет семьдесят его было и не слышно. Думал, окажется всех умнее и сильнее, вернется и подомнет иных, перекроит порядок в мире под себя. А на деле пропустил самое важное. Академия выросла без него и младшие айри достались Ялитэ. Как и уважение людей. Попробовал изменить ситуацию в свойственной ему манере, гнусно и быстро, исподтишка, стравливая врагов и обещая каждому поддержку, организуя нелепые слухи, подтасовывая факты, пуская в ход деньги. А тут как раз наметился большой раскол из-за нестыковки различных систем измерения. Если мне интересно...

Я торопливо закивала, Эл рассмеялся моему усердию: остатки прически погубишь, узнает тетушка Энзи... Я замерла и охнула. Точно, убьет. Сколько сил она истратила впустую, прививая мне нормальные женские манеры и навыки! А как боролась с любимыми пилотскими ботинками, пробуя заменить "ужасное уродство" на обожаемые ею шпильки. Удивительная она. Всегда причесана, аккуратно одета и выглядит княгиней. А ведь у того же Тимази во время эпидемии ей досталось куда больше, чем мне. Я лечила, вытаскивала наших, ушедших слишком глубоко в крайнем утомлении, гоняла по лекарским делам местных. А ей пришлось общаться с важными людьми, настоящими кровопийцами, у которых надо было вырвать ресурсы и средства для умирающего леса, не дав нажиться на его бедах. Это куда сложнее. Один Грийен чего стоит, он хотел получить права на рудники за оказанную поддержку. И добился бы своего, но Лимма не допустила. С тех пор гниденыш переписывается уже с двумя деканами в Академии — Элларом и Лиммой, не желая разговаривать с обоими. И единственный человек, выигравший по-настоящему от склоки — я! Директор Ялитэ со страдальческим видом регулярно звонит мне и просит отнести записку "того господина" тетушке. Я соглашаюсь и обязательно читаю по дороге. Он догадывается, она тоже. Но я человек маленький и на свои скромные детские интриги тоже имею право.

Эл выслушал и усмехнулся.

— Жаль, не знал прежде, стоило бы не просто читать, а еще мне заносить, — вздохнул он. — Ладно, вернемся к старой гнусной истории с массовой дракой. Тогда язык княжества Карн, предоставившего для Академии земли и обустроившего новый город айри, признали официальным человеческим для обучения, построили общую систему мер и весов, согласовали десятичный счет.

— В чем же подвох? Вроде, обошлось наилучшим образом, и ты стал деканом.

— Очень плохо было, Ник. Этого нет в архиве. Погибли трое весьма значимых людей и один наш, из старейших. Все шло к полному расколу. Мы бы не докатились до такого безобразия без добрых советов и "помощи" этого типа. А потом в сопровождении Риана появились твоя милая трижды-пра и её Най. Он с людьми разбирался, она — с айри. Так, знаешь, пальчиком старейших поманила — и пошли они, как на поводке. Для всех айри Тиннара-Ника была совершенно особым существом. У женщин драконов есть над нами гораздо большая власть, чем у старейших. Это закрытая тема.

— И подробностей мне из тебя не вытянуть, — хмыкнула я понимающе. — Вижу, поищу более говорливого айри. Что она им сказала?

— Я не старейший, о чем они целый день разговаривали, закрывшись отдельно от всех, не знаю, — пожал он плечами. — Могу только добавить, что у неё был жутковатый для многих дар, особенно яркий в поздние годы, — безошибочное предвидение. Та еще шутка Великого. В общем, вышли наши айри очень тихие и задумчивые, сели за общий стол. Все, кроме одного. Догадываешься, кто отказался? Уже к двери подошел, и она ему лениво в спину бросила: когда следующий раз ты затеешь подобную склоку, помни: она тебя уничтожит. И тебя, и прочих, истративших долгую жизнь айри во зло.

— А он?

— Обернулся, рассмеялся. Мол, Ника не настоящая женщина драконов, раз состарилась в один век и к тому же выжила из ума. — Эл уселся поудобнее, ему явно было приятно вспоминать старшую Нику. — Она задумчиво так посмотрела на него и тихо пообещала: "Следующий раз будет тебе настоящая, коли сам захотел. Только уж тогда не выживешь, не обессудь, сотрет из мира окончательно, без права на возрождение." Я стоял возле Ялитэ, и могу точно сказать: у неё глаза стали ненадолго золотыми, драконьими, с узким зрачком. Ни разу не видел, чтобы Грийен так резво выскакивал из помещения. Приятное зрелище.

— Не везет ему в Академии, — посочувствовала я. — То пугают, то бьют.

— Не везет, — охотно согласился Эл. — Вообще-то он теперь постоянно использует иное имя, а прочие о том, что было, молчат, не хотят нашу грязь выставлять на общее обозрение. Дело-то прошлое. Он сказочно богат и вполне доволен своим объемом власти, строит мобили, осмелел, давит на Ялитэ, требуя разрешения генетических исследований. Свита при нем, и не все там дураки. Старейшие поголовно добились высокого положения и стремятся нас вынудить следовать традициям.

— Из-за генетики Лимма и поссорилась впервые с мужем. Грустно все это. Ялитэ боится гаденыша?

— Ник, мы все чувствуем друг друга, а когда нас много в одном месте, это подобно единому сознанию. Оно давит, диктует, навязывает, а может и покалечить или вовсе уничтожить. За Грийеном сила, его сдерживаете лишь вы — снави, Риан, с которым не станет спорить ни один айри в своем уме, и Великий. У Ялитэ сторонников куда меньше. Меня решили убрать из игры, потому что не могли иначе добиться контроля над Академией, ты стала просто поводом. Вопиющее нарушение традиций, хочешь жениться — уходи в дикий лес... А мы пока нового, своего декана подсунем, ведь никого из свиты Грийена в числе преподавателей нет. Со временем это изменит ситуацию, но мы слишком долго живем, у нас так мало молодых! — он вздохнул и снова разжал ладонь. — Ну? Я сегодня и так говорлив не в меру.

— Не ну, а давай сюда, — радостно сдалась я. — Знаешь ведь, "да, согласна", куда я денусь? Без тебя никак, даже полное имя уже вызубрила для церемонии.

— Лимма говорила, давно надо было тебя увезти еще разок куда-нибудь на остров и там поспрашивать попридирчивее, — усмехнулся он.

— Рассветная гавань Таира, — торопливо заказала я, пользуясь случаем. — Сезон — осень.

Про пленника мы вспомнили не скоро, поскольку точно нашли надежный способ борьбы с эффектом ряби, в отличие от отчаявшегося Хо. Он к тому времени уже не просился и не плакал.

Обратно в Птенца его запускал Эл, благодушно пообещав при обнаружении очередной неожиданности обрядить в скафандр и вывесить на пару часов за борт, произвольно регулируя процент кислорода в смеси. Хо побледнел и стремительно удалился в сторону грузовых трюмов, явно намереваясь обезвредить сюрпризы. То ли не знал, что при работающих пустотниках люк заблокирован, то ли допустил возможность их отключения ради ТАКОГО случая. Интересно, что же должно было нас безмерно потрясти? Впрочем, лучше не знать.

Утро третьего дня полета было ознаменовано общим сбором и зачтением пассажиру его скромных прав. Потом мы в два голоса попытались вразумить ребенка: Птенец — не игрушка, космос — не детская площадка; нас хоть и не ждут, но другой надежды у загадочных волвеков нет; потому отныне пусть все свои пакости копит врагу на погибель... И так далее.

Пообещал. Вид имел убитый, твердил про помутнение и осознание, всем своим одаренным чутьем отвечаю — искренне. Простили. То же чутье усмехнулось: вы с ним еще хлебнете!

Собственно, благодаря ускоренной программе полета, наше безделье подошло к концу. Хо пришлось быстро обучать основам наблюдения, поскольку найти купол непросто. Бортовые системы едва ли помогут отыскать столь незнакомое. Пока я все отстроила под сортировку и выявление точных геометрических фигур. Купол — он наверняка круглый, в сознании волка — точно был круглый...

Хьёртт нас сразу не вдохновил. Серо-бурый, в слабых разводах дохленькой атмосферы, холодный и неприветливый. Для моего чутья — пустой, сухой, мертвый. Зато безопасный. На границе смены дня и ночи бывают бури, но для настоящего размаха стихии плотности атмосферы не хватает. Кстати, в отношении бактериальной угрозы можно полагаться на опыт жителей купола, гулявших по поверхности в видении неизвестного существа в масках и тонких костюмах с подогревом. Да и шлюз у них явно примитивный, а вот живы до сих пор, так что и мы после посадки выживем. Надо только сесть.

Орбита на первый взгляд чиста, лишь малая группа спутников, а вот обломков корабля нет. Вдруг Эл прав, и он внизу? Мой айри с третьего витка уверенно указал на основной район поисков: предгорья, идеальные с точки зрения его родичей — ровный скальный стол на многие сотни километров. Кручи с севера, обрыв южнее.

Пятнадцатый виток неожиданно легко дал нам купол: крупный радужно-прозрачный пузырь, отчетливо видимый в лучах заката. Еще три витка мы торопливо решали, как близко стоит садиться и заметят ли нас. Эл наспех посчитал орбиту и выбросил новый, уже наш, спутник связи. Три дня на Релате пьют валерьянку вместо чая и что посерьезнее — на второе. Скоро получат сигнал и временно успокоятся.

А потом автоматика опознала еще одну правильную фигуру в сотне километров к западу от купола, и спор тотчас прекратился.