Книга 1: Пробуждение

Елена спустилась вниз в ночной сорочке, понимая, что солнце косо светит в окна и что она, должно быть, проснулась очень поздно.

Тетя Джудит и Маргарет сидели в гостиной.

— Доброе утро, тетя Джудит. — Елена крепко обняла удивленную тетю. — Доброе утро, тыква. — Подхватив Маргарет, она провальсировала с ней по комнате. — И... ах! Доброе утро, Роберт. — Слегка смущенная избыточностью проявленных чувств и скудностью наряда, Елена посадила Маргарет на стул и поспешила на кухню.

Тетя Джудит последовала за племянницей. Хотя под глазами у нее были темные круги, она улыбалась:

— Вижу, ты сегодня в хорошем настроении.

— О да. — Елена еще раз обняла любимую тетю, стараясь загладить свою вину за вызванную накануне тревогу.

— Ты знаешь, что мы должны заехать к шерифу, чтобы объясниться насчет Тайлера?

— Да. — Елена достала из холодильника апельсиновый сок и налила его в стакан. — Но я могу сначала навестить Викки Беннетт? Я знаю, как она расстроена, особенно когда ей далеко не все верят.

— А ты ей веришь, Елена?

— Да, — медленно кивнула Елена. — Да, я ей верю. И знаешь, тетя Джудит, — добавила она, внезапно принимая решение, — со мной в церкви тоже кое-что случилось. Мне показалось, что...

— Елена! — послышался из коридора голос Роберта. — Здесь Бонни и Мередит. Они хотят тебя видеть.

Доверительная атмосфера развеялась без следа.

— Охх... впустите их, — крикнула Елена и глотнула апельсинового сока. — Я потом вам обо всем расскажу, — пообещала она тете Джудит, слыша шаги в коридоре.

Бонни и Мередит нерешительно остановились в дверях.

Чувствуя себя довольно неловко, Елена подождала, пока тетушка выйдет из комнаты.

Она откашлялась, сосредоточив взгляд на истертом квадратике паркета. Затем быстро подняла глаза и обнаружила, что Бонни и Мередит смотрят на тот же самый квадратик.

Тогда Елена закатилась смехом, и подруги удивленно подняли на нее глаза.

— Я слишком счастлива, чтобы держать оборону, — начала Елена, протягивая к ним руки. — Знаю, мне должно быть совестно после случившегося, но, к сожалению, я просто не могу раскаиваться. Я вела себя ужасно и заслужила самую жестокую казнь, но... можем мы сделать вид, будто ничего не произошло?

— Тебе действительно должно быть совестно после того, как ты так беспардонно от нас сбежала, — укорила подругу Бонни, когда девушки радостно обнялись.

— И с кем! С Тайлером Смоллвудом! — поддержала ее Мередит.

— Что ж, я извлекла из случившегося серьезный урок, — сказала Елена, и на мгновение ее хорошее настроение испортилось.

Однако тут Бонни залилась звонким смехом:

— Зато ты подцепила самого крутого парня — Стефана Сальваторе. Это к вопросу о театральных выходах. Когда ты появилась вместе с ним в дверях, я подумала, что галлюцинирую. Как тебе это удалось?

— Никак. Он просто в нужное время появился — как кавалерия в тех старых фильмах.

— И защитил твою честь, — заметила Бонни. — Что может быть более волнующим?

— Вообще-то мне в голову приходит еще несколько вещей, — вмешалась Мередит. — Но с другой стороны — может, у Елены и они схвачены?

— Я вам непременно все расскажу, — пообещала Елена, отпуская подруг и отступая на пару шагов. — Но давайте сначала зайдем домой к Викки. Я хочу с ней поговорить.

— Раз уж на то пошло, то нам ты можешь все рассказать, пока одеваешься, а мы тебе все расскажем, пока ты чистишь зубы, — уперлась Бонни. — И если ты упустишь хоть одну маленькую детальку, тебе придется предстать перед испанской инквизицией!

— Ну вот, — лукаво заметила Мередит, — работа мистера Таннера не пропала даром. Бонни теперь знает, что испанская инквизиция — это не название рок-группы.

Елена смеялась от души, пока они вместе поднимались по лестнице.

У миссис Беннетт был бледный и усталый вид, однако она любезно пригласила их войти.

— Вообще-то Викки лучше отдохнуть; доктор велел ей оставаться в постели, — со странно тревожной улыбкой объяснила хрупкая женщина, провожая Елену, Бонни и Мередит по узкому коридору.

Миссис Беннетт легко постучала в дверь.

— Викки, деточка, к тебе тут девочки из школы пришли. Пожалуйста, не задерживайтесь, — попросила она, открывая дверь.

— Не задержимся, — пообещала Елена, входя в прелестную бело-голубую спальню.

Бонни и Мередит последовали за ней.

Викки лежала на кровати, приподнявшись на подушках. К самому ее подбородку было подтянуто голубое ватное одеяло. На его фоне лицо девочки казалось бледным как бумага, а взгляд ее глаз с опухшими веками был устремлен куда-то вдаль.

— Точно так же она выглядела вчера ночью, — прошептала Бонни.

Елена подошла к кровати.

— Послушай, Викки, — начала она. Викки продолжала глазеть прямо перед собой, но Елене показалось, что задышала она как-то по-другому. — Викки, ты меня слышишь? Я Елена Гилберт. — Она неуверенно взглянула на Бонни и Мередит.

— Может, ей дали транквилизаторы? — предположила Мередит.

Но миссис Беннетт ни о каких лекарствах не упоминала. Хмурясь, Елена снова повернулась к никак не реагирующей на все ее обращения девочке:

— Викки, это я, Елена. Я просто хотела поговорить с тобой про то, что случилось ночью. Я хочу, чтобы ты знала: я тебе верю. — Елена проигнорировала острый взгляд, которым наградила ее Мередит, и продолжила: — Я только хотела тебя спросить...

— Нет!

Резкий и пронзительный вопль вдруг вырвался из горла Викки. Тело, неподвижное как у восковой куклы, лихорадочно задвигалось. Светло-каштановые волосы Викки хлестали ей по щекам, пока она отчаянно мотала толовой, молотя руками по воздуху.

— Нет! Нет! — визжала девочка.

— Сделайте же что-нибудь! — выдохнула Бонни. — Миссис Беннетт! Миссис Беннетт!

Елена и Мередит пытались удерживать Викки в постели, а она изо всех сил от них отбивалась. Дикие вопли не затихали ни на секунду, пока рядом с ними вдруг не оказалась мама Викки. Отталкивая девочек, она попыталась обнять дочь.

— Что вы с ней сделали? — воскликнула она.

Викки вцепилась в свою маму, понемногу успокаиваясь, но затем ее припухшие глаза вдруг обратились на Елену.

— Это ты во всем виновата! Ты злая! — истерически завопила она на Елену. — Держись от меня подальше!

Елена была просто ошарашена:

— Викки! Я только пришла спросить...

— Думаю, вам лучше уйти. Оставьте нас в покое, — резко произнесла миссис Беннетт, сжимая дочь в объятиях, — Разве вы не видите, что вы с ней сделали?

Ошарашенная, Елена молча вышла из комнаты. Бонни и Мередит последовали за ней.

— Должно быть, это лекарства, — предположила Бонни, пока они покидали дом. — Она была решительно не в себе.

— А ты обратила внимание на ее руки? — спросила у Елены Мередит. — Пока мы пытались ее удержать, я ухватила ее за руку. Она была холодна как лед.

Елена озадаченно качала головой. Все это, казалось, лишено всякого смысла, но она не собиралась позволять произошедшему инциденту испортить ей весь день. Нет, ни за что. Елена отчаянно поискала у себя в голове что-то, способное компенсировать неприятные ощущения, что-то, способное вернуть ее в состояние счастья.

— Точно, — вдруг вымолвила она. — Пансионат.

— Что?

— Я попросила Стефана сегодня мне позвонить, но почему бы нам вместо этого не зайти в пансионат? Это совсем недалеко отсюда.

— Всего лишь двадцатиминутная прогулка, — уточнила Бонни, и лицо ее прояснилось. — По крайней мере, мы наконец-то сможем увидеть его комнату.

— Вообще-то, — поспешила заметить Елена, — я думаю, что вы двое могли бы подождать внизу. Я всего на несколько минут поднимусь к нему, — добавила она в порядке оправдания, когда две девочки недовольно на нее посмотрели.

Странно, однако, на данный момент Елена была совершенно не расположена делить Стефана с подругами. В нем все еще оставалась какая-то тайна.

На стук в дубовую дверь откликнулась миссис Флауэрс. У этого сморщенного гномика в женском обличье были на удивление ясные черные глаза.

— Должно быть, ты Елена, — сказала старуха. — Я видела тебя со Стефаном, когда вы выходили из дома. А потом, вернувшись, он сказал мне, как тебя зовут.

— Вы нас видели? — изумленно спросила Елена. — А я вас не заметила.

— Не заметила, — подтвердила миссис Флауэрс и хихикнула. — Какая ты прелестная девочка, моя милая, — добавила она. — Просто красавица. — И старуха потрепала Елену по щеке.

— Ах, спасибо, — неуверенно отозвалась Елена. Ей решительно не нравилось, как эти птичьи глазки ее пожирают. Затем она взглянула в сторону лестницы: — А Стефан дома?

— Если его не сдуло с крыши, то дома! — сострила миссис Флауэрс и снова хихикнула.

Елена вежливо рассмеялась.

— Мы останемся здесь, с миссис Флауэрс, — сказала Мередит Елене, а Бонни мученически закатила глаза.

Сдерживая смех, Елена кивнула и стала подниматься по лестнице.

"Какой странный старый дом", — подумала девочка, отыскивая потайную лестницу.

Голоса от входа едва доносились сюда, а когда Елена стала подниматься, они и вовсе затихли. Вокруг воцарилась тишина, и, когда Елена достигла смутно освещенной двери наверху, у нее возникло ощущение, что она попала в другой мир. Стук в дверь прозвучал тихо и нерешительно.

— Стефан? — Елена не услышала ни звука, но дверь внезапно распахнулась.

"Должно быть, все сегодня выглядят бледными и усталыми", — успела подумать Елена, а затем она очутилась в объятиях Стефана.

Его руки почти судорожно ее сжали:

— Елена. Ах, Елена...

Затем Стефан отстранился. Все вышло почти как прошлой ночью: Елена едва ли успела заметить, как между ними разверзается пропасть. В глазах у Стефана появилось что-то до тошноты рассудочное и холодное.

— Нет, — вымолвила Елена, едва сознавая, что говорит вслух. — Я тебе этого не позволю. — Целуя, она прильнула к нему всем телом.

Сначала Стефан никак не откликнулся, но затем его тело задрожало, и их поцелуй стал поистине жгучим. Его пальцы погрузились в ее волосы, и вселенная сжалась вокруг Елены. Более не существовало ничего, кроме Стефана, его рук, обнимавших ее, и огня, рождавшегося от соприкосновения их губ.

Несколько мгновений или столетий спустя они разорвали объятия, не в силах справиться с дрожью. Но взгляды влюбленных так и остались прикованы друг к другу, и Елена заметила, что зрачки Стефана слишком широки даже для этого скудного света; вокруг них оставалась лишь тонкая зеленая полоска. Юноша выглядел потрясенным, а его рот — этот рот! — казался немного припухшим.

— Думаю, — начал Стефан, и Елена опять смогла расслышать излишнюю рассудочность в его голосе, — думаю, в таких случаях нам следует быть осторожнее.

Елена кивнула, потрясенная произошедшим не меньше.

"Только не на публике, — подумала она. Не в тот момент, когда Бонни и Мередит ждут внизу. Да и наедине тоже, если только..."

— Но ты можешь просто меня обнимать, — заметила она.

Как странно, что после такого страстного порыва она испытывала в его объятиях такой мир и покой.

— Я люблю тебя, — прошептала Елена в грубую шерсть его свитера.

И почувствовала, как его охватывает дрожь.

— Елена... — снова начал Стефан, и в голосе его зазвучало откровенное отчаяние.

Елена подняла голову:

— В чем дело, Стефан? Разве в этом можно ошибиться? Разве ты меня не любишь?

— Я...

Он беспомощно на нее посмотрел — тут они услышали, как от подножия лестницы слабо доносится голос миссис Флауэрс:

— Мальчик мой! Мальчик мой! Стефан! — Похоже, старуха вдобавок барабанила туфлей по перилам.

Стефан вздохнул:

— Лучше я пойду посмотрю, что ей нужно. — С непроницаемым лицом он выскользнул из ее объятий.

Оставшись одна, Елена сложила руки на груди и невольно вздрогнула. Здесь было так холодно.

"Где то должен быть огонь", — думала она, медленно оглядывая комнату и, наконец, упираясь взглядом в комод красного дерева, который она рассматривала прошлой ночью.

Металлический ларец.

Елена взглянула на закрытую дверь. Если Стефан внезапно вернется и ее поймает... Нет, ей определенно не стоило этого делать... однако Елена уже двигалась к комоду.

"Вспомни жену Синей Бороды, — сказала она себе. — Ее погубило именно любопытство".

Но пальцы Елены тем временем уже ощупывали железный ларец. Сердце стучало оглушительно, но она откинула крышку.

В тусклом свете шкатулка сначала показалась пустой, и Елена нервно рассмеялась. Чего она ожидала? Любовные записки от Кэролайн? Окровавленный кинжал?

Но затем Елена увидела тонкую шелковую полоску, аккуратно свернутую и уложенную в угол шкатулки. Достав полоску, она пробежала по ней пальцами. Вот она, та самая абрикосовая ленточка, которую Елена потеряла на второй день занятий в школе.

"Ах, Стефан!"

Слезы жгли Елене глаза, а в ее сердце неотвратимо поднималась всесокрушающая любовь.

"Так сразу? Ты так сразу в меня влюбился? Стефан, я так тебя люблю!"

"И совершенно неважно, что ты не можешь в этом признаться", — подумала Елена.

За дверью раздались какие-то звуки. Быстро свернув ленточку, Елена положила ее обратно в угол ларца. А затем обернулась к двери, торопливо утирая непрошеные слезы.

"Неважно, что ты не можешь сказать мне это прямо сейчас. Я скажу это за нас обоих. И когда-нибудь ты ответишь мне".

Глава 10

7 октября, около 8 утра

Мой милый дневник!

Пишу это на уроке тригонометрии и отчаянно надеюсь, что Гальперн ничего не заметит.

Вчера вечером у меня при всем желании не нашлось времени записать новости. Получился безумный, непредсказуемы день - вроде того вечера встречи выпускников. Сегодня утром на уроке мне показалось, что все, случившееся в прошлый уик-энд, было сном. Скверные события оказались очень скверными, зато хорошие - необычно хорошими.

Я не собираюсь официально выдвигать обвинения против Тайлера. Правда, он временно исключен из школы и из футбольной команды. Так же как и Дик - за пьянство на танцах. Никто, правда, открыто об этом не говорит, но я не знаю, что очень многие считают его ответственным за то, что случилось с Вики. Сестра Бонни видела вчера Тайлера в клинике и говорит, что у него под глазами два колоссальных фингала, а все лицо в лиловых подтеках. Я волей-неволей тревожусь о том, что случилось, когда они с Диком вернутся в школу. Теперь них куда больше причин ненавидеть Стефана.