Потом он, дрожащий, но целый и невредимый, сидел на полу и безумно глядел на руб-ленные, рваные куски мяса на залитой кровью земле. Куски, которые еще недавно были его конем. Ланс тряхнул головой, отгоняя наваждение, и с внезапной злобой, тут же поро-дившей решительность, приготовился встретить свой ужас.
Но вокруг все было не так, настолько не так, что пройдя пару шагов, он остановился. Ни темноты, ни пещеры больше не было. Двигающийся круг света достиг в своем подъеме высшей точки и теперь завис в ночном небе, превратившись в лунный диск, освещающий спящую долину. Долину Идола.
Это был все тот же лес, раскинувшийся на дне гигантского кратера и выглядевший серым пятном. Но, в этой серости всё же угадывалась зелень, отличающая его от серости залитой лунным светом земли. Лес был окружен голыми скалами, местами непроницаемо черными, местами освещенными луной, и от этого казавшимися изборожденными глубо-кими шрамами трещин и страшными, грозящими обвалами, карнизами. Четкие границы между светом и тьмой придавали всему пейзажу эффект негативности, что делало его ска-зочно нереальным. И весь этот серо-черный ландшафт подчеркивала ослепительная желтая дорога, один конец которой терялся в долине, а другой уходил в горы и был ее началом. И сейчас здесь стоял Ланс.
Это было невероятно, но его не тронули. "Я прошёл, — расслабленно думал принц, — и все кошмары остались позади". Но, мысленно произнеся "позади", он вдруг, почувствовал чей-то тяжелый взгляд. По мигом взмокшей спине побежали мурашки, безумно захотелось зажмуриться, втянуть голову в плечи. Он с трудом подавил эти порывы и заставил себя нарочито медленно обернуться. Но ничего страшного там, конечно, не было, а была лишь голая скала и провал пещеры в ней. Рядом стоял Серый и спокойно щипал траву.
"Мне бы такую выдержку" — позавидовал Ланс, подобрал поводья, и двинулся вниз по дороге.
Спускаться было легко, дорога была на удивление хороша. Лес, такой обыкновенный и далекий, если смотреть сверху, очень быстро вырос в сплошную гигантскую стену, нави-сающую над окрестностями и полностью закрывшую гористый горизонт. Скоро стена леса потеряла свою монолитность, стали угадываться очертания отдельных деревьев, просту-пили широченные стволы и огромные кроны, уходящие вверх и слившиеся там в однород-ную густую массу. И только желтая дорога, ослепительно прямая, вела туда, где безопас-но, и потому Ланс без страха вошел в лес.
Один за другим сменялись часы, проведённые в дороге, и он начал уставать. Не скоро он сообразил, что, мало не повиснув на поводу, скорее мешает идти коню, чем ведет того. Ланс ухватился за луку седла. Шагать стало не в пример легче, но, пройдя с десяток мет-ров, он остановился и расхохотался. Это и в самом деле было смешно: вместо того чтоб ехать верхом, он уже неизвестно сколько плетется за конем. Он стоял и громко смеялся, до тех пор, пока сил смеяться не осталось, но зато ему сделалось легко и свободно, а все стра-хи остались позади. Ланс вскочил в седло и твердой рукой послал коня вперед.
Впрочем, Серый не нуждался в поощрении, и очень скоро всаднику пришлось его сдерживать. Это было странное место, было таким всегда и, тем не менее, каждый раз по-ражало принца. Бывая здесь, Лансу казалось, что он находится внутри гигантской карти-ны-пейзажа, нарисованной безумным художником. Кругом всё было не так. Небо было не таким — просто не могло быть таких звезд, ярких и холодных, и совершенно одинаковых, словно приколотых к натянутому высоко над головой, непроницаемо-черному плоскому полотнищу. Не таким был и лес — огромный, мрачный, лишенный каких бы то ни было звуков и запахов, свойственных лесу. Только тишина и кладбищенская монументальность. Сама же дорога представляла собой сплошную, стеклянистую, идеально гладкую поверх-ность, излучающую ровный желтый свет, и почти полностью поглощающую звуки шагов — и человеческие, и конский топот.
Ланс, сам сильный колдун, довольно спокойно принимал любые магические явления, но в этом месте он, чувствовавший в душе некоторое превосходство над простыми смерт-ными, предпочитал не вспоминать о своих способностях, и благоразумно надеялся лишь на обычные силу и ловкость.
Из пещеры в горах, Дорога на всем своем видимом протяжении казалось идеально прямой, но Поворот на ней был. Причём каждый раз в другом месте. Ланс когда-то пытал-ся разгадать этот фокус, или хотя бы предсказать грядущее месторасположение Поворота, но сделать это ему ни разу не удалось. Даже прилагая максимальные усилия, он не мог уловить ни единой магической вибрации. Первое время это задевало его самолюбие, но позже, убедившись в своем бессилии, он принял всё, как есть, и больше об этом не заду-мывался. И в этот раз поворот возник неожиданно. Вслед за дорогой, он развернул коня вправо и увидел то, что дало название всей долине.
Идол. Его также невозможно увидеть сверху, несмотря на огромные размеры и испус-каемое яркое сияние, подобное тому, какое испускает дорога.
Огромная, выше самого высокого дерева каменная фигура, выбитая в едином куске скалы. Грубые черты лица создавали иллюзию маски, главным образом благодаря мастер-ски вырезанным глазам, закрытым навечно. Контуры рук, торса и ног были лишь грубо обозначены, к тому же, с серьезными нарушениями пропорций. Кто его сделал, когда и зачем никто сказать не мог.
Без особого интереса разглядывая колосса, Ланс проехал мимо пока тот не скрылся за деревьями. И только тогда он снова, как и у пещеры, почувствовал на себе давящий взгляд. Он воровато оглянулся, и едва сдержал крик. Над верхушками деревьев возвышалась го-лова Идола, и два ее ОТКРЫТЫХ глаза в упор смотрели на него. Каменная маска лица пере-косилась в гримасе злобы. Зрачки великана испускали огненно-красный свет, часть кото-рого заливала верхушки ближайших крон. Ланс оказался захваченным врасплох, его заби-ло мелкой дрожью, из горла вырвался хрип, но, прежде чем он успел закричать, конь резко дернулся вперед, и понес его прочь. Дальше он ничего не помнил и лишь панически стегал бока животного.
Бегство продолжалось долго, и только когда Серый захрипел и длинные липкие нити густой белой пены потянулись за его мордой, принц начал и сам приходить в себя. Конь, предоставленный собственной воле, тут же перешел на шаг. Некоторое время Ланс тре-вожно оглядывался, но все было спокойно, и вскоре пропал и его необъяснимый ужас.
Он внимательно вглядывался в густые заросли по обе стороны дороги. Все вокруг уже в который раз изменилось, но против этих изменений принц ничего не имел. Прежде всего, изменилась сама дорога, ставшая значительно уже, чем у своего истока. Желтое сияние постепенно сошло, на ровном покрытии появились трещины, мелкие камни, кое-где про-билась трава. Теперь это была обыкновенная лесная тропа, причудливо петляющая между деревьями, утратившими свою сказочную величавость. Лес наполнился звуками, и принц стал более осторожен, припомнив некоторых здешних обитателей. Они двигались практи-чески бесшумно, трава, покрывшая тропу зеленым ковром, заглушала топот копыт. То и дело уклоняясь от нависающих над тропой ветвей, Ланс внимательно следил и слушал, и потому успел натянуть поводья еще до того, как им преградили путь. Одновременно из кустов выскользнул белый силуэт и замер прямо перед ним. Серый заржал и попятился, то припадая на задние ноги, то порываясь встать на дыбы. Посреди тропы, в столбе лунного света, каким-то чудом пробившем многометровую толщу крон сидел большой белый тигр.
Успокоить коня ему удалось только после того, как они отступили на добрый десяток метров, и теперь Ланс рассматривал зверя впереди и одновременно сдерживая все еще по-рывающееся бежать животное. "Такого белого ещё не было. Вероятно, альбинос", — поду-мал принц. Тигр, продолжая сидеть, принялся вылизывать переднюю лапу, равнодушно поглядывая на человека.
Кусты слева затрещали, и он положил руку на оружие. Почти тотчас на тропу вышел человек и остановился, рассматривая всадника. Перед ним стоял парень, почти мальчик, среднего роста, но казавшийся ниже из-за сильной сутулости. Очень худой, с длинными, почти до колен, руками. Поражали его, выглядывающие из коротких рукавов рубахи, ру-ки— большие и очень мускулистые, совершенно странные и неподходящие своему хлипко-му на вид обладателю. Из-под спутанной черной гривы волос закрывающей пол лица, на Ланса смотрели внимательные глаза, поразительно напоминающие глаза сидящего поодаль тигра.
— Привет, малыш! — небрежно поздоровался Ланс. — Узнаешь меня?
Мальчик молча смотрел на него, потом оскалился в грубом подобии улыбки.
— Молодец, — похвалил Ланс и улыбнулся в ответ. — Проводишь к хозяйке?
Тот долго смотрел, не мигая, потом кивнул и быстро пошел к тигру. Подойдя к живот-ному, он присел перед ним на корточки, отбросил рукой лапу, которую вылизывал зверь и, обхватив того за шею, уперся лицом в тигриную морду. Зверь зарычал, мотнул головой и неожиданно ударил лапой человека в плечо. Тот перевернулся через голову и стал на ноги, полуприсев. Тигр и мальчик застыли, глядя друг на друга. Ланс с интересом ждал продол-жения. Внезапно, человек захохотал, отрывисто и громко, тигр оскалился и попятился. И тут мальчик прыгнул на него. Также молниеносно, огромный кот отскочил в сторону, что-бы тут же напасть в свою очередь. Два тела сплелись в клубок, покатились по земле, снова распались. Человек резко отпрыгнул к дереву и с поразительной быстротой влез по стволу на ветвь, метрах в трех от земли. Почти не напрягаясь, тигр взлетел вверх, и когда его ког-тистые лапы уже почти достали мальчика, тот, победно крикнув, прыгнул вниз и юркнул в кусты. Приземлившийся зверь последовал за ним. Из кустов донесся дикий рев и звонкий детский хохот, захрустели ломаемые ветки.
Возня в темноте продолжалась несколько минут, прежде чем они снова выскочили на тропу. Ланс негромко свистнул, и две головы моментально повернулись к нему. Мальчик и зверь переглянулись, разошлись и, настороженно, с двух сторон, стали приближаться к принцу.
— Мне бы не хотелось делать тебе больно, дружок, — заметив их приготовления, произ-нёс Ланс, пристально глядя на человека.
Тот сделал еще несколько шагов, прежде чем в его взгляде появилось осмысленное выражение. Мальчик остановился, остановился и тигр. Глядя с неудовольствием на при-шельца, мальчик схватил тигра за шкуру, развернул, и они бок о бок пошли по дороге. Вздохнув, Ланс последовал за ними.
... Старуха рассмеялась.
— Непросто в мои годы угнаться за молоденькими мальчиками.
— Ну, уж и непросто, — усмехнулся Ланс. — С твоими-то возможностями, ты можешь заполучить кого угодно.
— Кто угодно мне не нужен, Ланселот.
Он покосился на хозяйку. С морщинистого лица той улыбка уже сошла, и на него в упор смот-рели темные провалы глаз. Он почувствовал неловкость, стеснённо поёрзал на стуле и, криво улыб-нувшись, хрипловато буркнул:
— Зато так много интереснее.
Собеседница немедленно зашлась в хриплом, кашляющем смехе, ее голова странно задёргалась на тощей сморщенной шее. Вдруг, так же внезапно, она снова посерьезнела и опять посмотрела на Ланса. Но теперь в ее взгляде не осталось ничего жалкого. Провисшие складки кожи больше не ка-зались такими отталкивающими, и все её лицо, напоминавшее до этого скомканную тряпку, отвер-дело. Исчезла мелкая противная дрожь, а от огромных глаз стало просто невозможно оторваться. Мгновенно улетучились все эти наслоения накопленных за жизнь эмоций, которые собственно и старят человека, и через морщины на Ланса смотрела сама молодость. Он не мог оторвать от нее взгляда аж пока не почувствовал тягучей расслабленности, лени, обволакивающей его словно ужас кролика, под гипнотическим взглядом, лениво играющего кольцами, удава. Он понял, что попал под гипнотическое воздействие собеседницы и, чувствуя, что начинает погружаться в колдовской омут, уже подумывал о вызове Древа, когда сообразил, что в состоянии освободиться и без этого.
Освободился и сердито посмотрел на хозяйку. Та, словно бы и не обратила внимания на его не-приятности и все также не отводила глаз, но Ланс уже не чувствовал его давящего взгляда.
Потом стало что-то происходить с пространством перед ней. Перспектива исказилась, свет, словно преломляемый невидимой линзой, подвешенной на уровне лица старухи, причудливо заи-грал на нём тенями. Появилась слабая дымка и, наконец, воздух мягко осветился на несколько се-кунд, и все окончательно приняло первоначальный вид. ... И начала меняться сама старуха.
Поднялись и распрямились костлявые плечи, чуть не лежавшие до этого на столе; голова, при-давленная вниз гробом, поднялась, гордо откинулась назад и глаза смотрели теперь не исподлобья, а надменно, сверху вниз, с лукавым прищуром. Словно не в силах сдержать волны роскошных рыжих волос, в беспорядке спадающих на плечи и полностью скрывших массивную спинку стула, с головы слетел платок. Она подняла руки и, зарывшись длинными, изящными пальцами с остро отточенны-ми ноготками в волосы, отбросила их с лица. Ее хламида превратилась в некое подобие туники с очень низким воротом. Словно демонстрируя свою новую фигуру, она глубоко вздохнула, и улыб-нулась принцу, сверкая белыми зубами.
— М-м-м, — с веселой многозначительностью она искоса посмотрела на расплывшегося в улыбке гостя.
— Давно бы так, — сказал Ланс.
Сейчас, глядя на Торикс, он испытывал огромное удовольствие, ему даже показалось, что в по-мещении стало просторней и чище. Ланс как будто в одно мгновение перенесся в другой мир, кра-сивый и чистый, с красивыми и приветливыми людьми. Даже мальчик, лежавший на ковре у камина в обнимку с тигром, поднял голову и посмотрел на хозяйку, сузив свои кошачьи зрачки в точки. Это была другая Торикс, яркая, добрая, прекрасная, и была она, Ланс чувствовал это, такой же реальной, как и та, первая, старая — коварная, хитрая и злопамятная.
Сейчас она смотрела на него, и взгляд её был теплый и дружеский. И, по-видимому, вид у него был достаточно глупый, потому что на щеках у нее появились лукавые ямочки, которые она попы-талась согнать, но не смогла и, в конце концов, хихикнула. Ланс постарался убрать с лица прикле-ившуюся дурацкую улыбку, но не смог. Торикс не выдержала и уже открыто рассмеялась.
— Ох, прости, Ланс, но у тебя такой вид... — она изящно промакнула глаза платочком и делови-то осмотрелась.
И принялась хозяйничать. От поленницы у стены отделились несколько смолистых чурок и, пролетев через всю комнату, приземлились прямо в камин, вспыхнувший после этого неестественно быстро и ярко. Ланс почувствовал, что стул под ним беззвучно двинулся, и рефлекторно вцепился в него руками, пока тот доставлял седока к камину, куда уже приехала таким же образом хозяйка. Между ними прямо из воздуха возник столик, на котором с тонким звоном появился графин и два бокала. Мальчик и тигр покинули подстилку и убрались в неосвещенный закуток, откуда следили за Лансом немигающими глазами, казавшимися в темноте четырьмя раскаленными угольками.
— Свечу на стол, — потребовал Ланс, и когда та появилась, добавил:
