Иллория: спасти королевство (общий файл)

Спустившись по лестнице, король и министр очутились в кабинете последнего. Лоддин, соблюдая все предосторожности, проверил, чтобы их никто не увидел, и проводил его величество в тронный зал.

Оставалось самое малое: собрать Совет, а потом привести посла.

Лоддин оставил его величество в одиночестве, и отправился завершать начатое. Он снял с себя большую часть бремени, но невольно чувствовал вину. Королевский маг Селемир однозначно предупреждал, что четыре с половиной месяца — минимум, необходимый Власту для завершения полного цикла. В этом году срок сократился до четырех месяцев, и никто не знал, к каким последствиям это приведет, и будут ли эти последствия распространяться только на этот год, или же затронут и все последующие.

Министр мучился, сознавая, что снова повторил одну и ту же глупость, однако, как и в первый раз, считал, что по-другому поступить он не смог бы. Власт должен появиться перед послом Северной Рандории, должен посмотреть на него своими зелеными глазами, должен внушить ему страх и благоговение, чтобы рандорцы сто раз подумали, прежде чем снова присылать угрозы или идти на Иллорию войной.

Сбор Большого Совета не занял много времени. Ероха, Колвыан и Тейт жили в одной комнате, а Мелена рядом, в соседней. Советники спали, потому что было еще слишком рано для ведения дел, однако Лоддин разбудил их и объявил, что король вернулся и просит всех собраться в тронном зале.

Еще никогда в марте во дворце не собиралось сразу столько людей, наделенных властью. Формально Большой Совет продолжал действовать, хотя в его услугах больше не нуждались. Лоддин стоял по правую руку от сидящего на троне Власта, и наблюдал за Советниками.

В этом году он остался доволен своим выбором, но даже в таком маленьком стаде нашлась паршивая овца — Голика он счел нужным еще вчера отослать к травнице-Верее. Девушке требовалась защита, а сегодня Лоддин не смог бы выносить бесконечные "ваше сиятельство" и подобострастные взгляды.

Советники поклонились королю, и тот позволил им сесть на место — за большой стол, что было знаком высочайшей милости — сидеть в присутствии короля могли только особо приближенные и люди, чей ранг был не ниже королевского советника, а таких во дворце было немного.

— Значится, в наших услугах нужны больше нету? — спросил Колыван, открыто глядя Власту в глаза.

— Конечно нет, — Мелена пихнула здоровяка в бок. — Король и без нас справится.

— А жаль. Был бы король, а при нем Совет.

Лоддин заметил, что Власт улыбнулся, но улыбка эта была грустной.

— Может статься, что вскоре страной будет править только Совет, — шепнул он министру. — Наследника нет, достойной кандидатуры я не вижу, ты, друг мой, слишком стар. Вот и получается, что Совет — не такой уж и плохой выбор.

— Не говорите так, ваше величество. Вы найдете себе замену.

Король усмехнулся.

— Так, что у нас с письмом?

Лоддин поспешно подал монарху свиток, и тот углубился в чтение. Советники молча смотрели на короля и ждали. Министр же в этот момент счел нужным распорядиться о том, чтобы посла накормили и привели в тронную залу, а также он быстро проинструктировал Советников:

— При после рта не открывать, сидеть важно и кивать головой. Если его величество к кому-то из вас обратится, ответить вежливо и весомо. Всем ясно?

— А ежели посол спросит? — засомневался Колыван. — Ему надо отвечать?

— Только если разрешит его величество. И на меня не забывайте поглядывать, я подскажу, что делать.

Власт закончил чтение и подозвал министра.

— Слишком мягко, — тихо произнес он. — Я бы лучше написал.

— Как вам будет угодно.

— Писарь присутствует?

— Он отлучился, ваше величество. По неотложному делу. Я сам буду записывать за вами.

— Не стоит. Мы оставим твой ответ, он очень дипломатичен и нейтрален. Я бы этому Ольгесту... впрочем, ладно. Зовите вашего посла. Он понимает наш язык?

— Да. И неплохо говорит.

Лоддин сделал знак охране, и спустя мгновение в дверях появился рандорец.

Министр с нескрываемым удовольствием отметил, как побледнело и без того бледное лицо посла. Мужчина, несомненно, понял, кто перед ним, и застыл в дверях. Опомнившись, он прошел в центр зала и низко поклонился.

— Рад вас видеть, — кивнул Власт. — Но не рад письму, которое вы принесли.

Рандорец поклонился еще ниже.

— Ваш король, мой многоуважаемый сосед Ольгест, возомнил, что может предлагать нам невыгодное партнерство, недвусмысленно намекая, что в случае отказа, пойдет на нас войной. Так вот мы со своей стороны заявляем, что сделка не состоится.

— Чем вы мотивировать отказ?

— Двумя простыми вещами, — Власт насупился, и Лоддин подумал, что если бы не дипломатическая миссия посла, сидеть бы ему в том самом подвале, куда изначально его поместили Советники. — Первое, это крайняя невежливость и даже грубость. Никогда еще Северная Рандория и Иллория не враждовали и не выказывали друг другу неуважения. Мы, хоть и находимся на приличном расстоянии друг от друга, но считаемся соседями. Добрыми соседями. А шантаж, вымогательство и угрозы — это не по-соседски. Вторая причина еще проще. Не люблю, когда меня считают дураком.

Рандорец вздрогнул.

— Разве процветание Иллории не лучшее доказательство моей мудрости? Между тем Ольгест предлагает такие условия, на которые согласится разве что полный идиот.

Посол снова вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

— Его величество король Ольгест полагать, что вы быть заинтересованы в озере Мхетт. Там есть много серебристый сиг.

— И двести возов леса в придачу.

Власт скрестил руки на груди, и Лоддин понял, что его величество категорически не согласен с послом и ни при каких условия не примет его предложение и даже не постарается понять его точку зрения. Посол тоже это понял и снова поклонился.

— Что бы вы ответили, если бы мы предложили вам обменять у вас вашу одежду на накладные волосы?

Рандорец покраснел.

— Вы бы отказались. Парик вам не нужен, вашим волосам может позавидовать любой, даже мой первый министр, а без одежды вы не обойдетесь. Поэтому наш ответ — отказ.

Его величество показал рандорцу письмо, написанное Лоддином, поставил внизу свою подпись и протянул руку ладонью вверх.

Лоддин покраснел. Он понял, что требовал король, но не мог удовлетворить его просьбу.

— Ваше величество, — шепнул он. — Королевская печатка пропала.

Власт медленно повернулся к министру и требовательно на него посмотрел.

— Когда вам было примерно шесть лет, вы сбежали из башни и отправились на рынок.

Брови короля поползли вверх, а на лице отразилось выражение понимания.

— И обменяли печатку на дракона. Я временно поселил животное в конюшне и позже вам будет нужно решить, как с ним поступить. А печатки больше нет.

Власт опустил руку, невозмутимо скрутил свиток в тугую трубочку и передал его министру. Лоддин, словно всегда только и делал, что запечатывал письма, поклонился, подошел к столику писаря и залепил письмо восковой печатью. Потом тоже с поклоном передал письмо рандорцу.

— Король не настоящий! — вдруг громко на весь зал произнес посол и попятился к дверям. — Обман! Подлог!

— Стоять! — рявкнул Власт. — Что еще за новости? Или не узнаешь профиль?

Он повернул голову к окну, и посол замер.

— Похож, — признал рандорец, но тут же потряс королевским свитокм. — А где есть королевская печатка? Нет печатка, нет король!

Власт был так возмущен, что поднялся с трона. Лоддин понял, что нужно вмешаться. Он успокаивающе положил ладонь на плечо его величества и спустился к послу.

— Как вы можете так себя вести? — негромко произнес он. — Его величество очень недоволен и очень обижен. Конечно, король настоящий. У нас один король — Власт, и он сейчас перед вами. А слухи... я знаю, что ходят слухи, будто он отсутствует до середины марта... но вы сами видите, вот он, сидит на троне. А печатка испортилась. Это моя вина, я нечаянно пролил на нее кислоту. Мы сделаем новую и отправим вам список с свитка, уже с оттиском печатки, а пока отвезите ответ его величества Власта его величеству Ольгесту. И передавайте наше глубокое недовольство его предложением и необоснованными подозрениями.

Подобный ответ, казалось, удовлетворил посла, но в его взгляде все еще читалось недоверие.

— Я передать ваш ответ, ваше величество, — поклонился он. — И со своей стороны добавить, что Ольгест будет опечален моим рассказом. Я рисковать появиться во дворце без оттиска печатки, мне не верить, будто я быть в Иллории.

— На этот счет можете не волноваться, — поспешил успокоить посла Лоддин. — Мы передадим его величеству Ольгесту подарок, и он не станет сомневаться в вашем рассказе.

Министр заметил, как поморщился Власт, но сделать ничего не мог. С послами иноземных держав нужно быть очень осторожными, а они допустили столько оплошностей! Воистину, следовало бы задобрить подарком не только короля, но и его посла, однако, это было бы слишком — рандрец мог подумать, что его пытаются купить, или, что хуже, купить его молчание, а это свело бы на нет все попытки Лоддина уверить соседей, что король на месте и никогда никуда не исчезал.

Посол снова поклонился и вышел. Лоддин махнул рукой Совету, показывая, что они могут быть свободны, и подошел к Власту.

— Он тебе не поверил, — произнес король, когда они остались одни.

— Я знаю. Но это все, что можно было сделать в данной ситуации.

Его величество прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Иди, Лоддин. Ты хорошо потрудился в этом году и я благодарен за все, что ты делаешь для меня и для Иллории.

Первый министр поклонился и тихо покинул тронный зал. Королю нужно отдохнуть. Прошлой ночью он прошел через сложное превращение, его тело требует отдыха и восстановления сил, а ему пришлось решать неприятные вопросы с рандорцем.

Лоддин прикрыл за собой дверь и тихонько шепнул, ни к кому, в сущности, не обращаясь:

— Да хранят тебя духи. Сегодня был тяжелый день, но дальше, чует мое сердце, будет только хуже. Нужно готовиться к войне. И найти наследника.

* * *

Верея любила лес. Любила в любое время года. Осенью ей нравилось великолепие ярких красок, богатство ягод и грибов, терпкие запахи смолы и суетливая возня муравьев, готовящихся к зимовке. Зимой — тишина и ледяное безмолвие, заячьи следы и застывшая грация деревьев-великанов. Летом — свежий воздух, зелень травы, тихий шепот листвы, звонкое щебетание птиц, таинственное уханье совы и потерянная песня кукушки. Весной — запах мерзлой хвои и ледяной земли, потрескивание подтаявшего снега под ногами, темные сонные деревья, внутри которых, если приложить ухо к коре, можно услышать медленное движение сока, и уверенно тянущую к солнцу побеги траву.

В лесу Верея чувствовала необыкновенную силу, все ее тело словно пронизывали невидимые лучи природной мощи, отчего на душе становилось радостно и спокойно. Она была счастлива, что могла целыми днями бродить по лесам, занимаясь любимым делом, и получать за это деньги. Матушка не зря обучила ее премудростям сложной профессии "травница", и теперь Верея повторяла ее науку и добилась почти таких же успехов, как она — стала лучшей травницей Кливра, если не всей Иллории.

Девушке нравилось общаться с лесом и его обитателями, здесь все было ей знакомо и понятно. Она знала каждую травинку, каждый цветок, куст или дерево, знала, где растет дикая малина, в каких деревьях можно обнаружить гнездо пчел, где можно встретить зайцев, а где — медведей, и куда ни в коем случае нельзя ходить. Лес был ей домом, и она не мыслила жизни без его успокаивающего могущества. Только с сегодняшнего дня ей приходилось терпеть еще одного, невольного, обитателя леса — худощавого королевского писаря Голика.

Как и было обещано, министр выделил ей сопровождающего, но, к большому сожалению, это оказался не молчаливый великан с топором, а всего лишь тощий светловолосый мужичок приблизительно тридцати лет. К еще большему сожалению, рот у Голика не закрывался ни на минуту, и толку от него не было никакого.

Они шли по лесу — Верея впереди, Голик позади и чуть справа, и разговаривали. Конечно, Верея предпочла бы помолчать, но воспитание не позволяло ей попросить писаря заткнуться, поэтому она слушала и даже иногда отвечала на вопросы.

Голик то и дело спотыкался о корни деревьев и неприлично ругался, а Верея напротив, улыбалась чему-то своему и шла легко и быстро, словно под ногами у нее была не покрытая снегом ловушка, где на каждом шагу то яма, то сучок, а добротная мощеная булыжником дорога. Девушка держала в руке корзину, в которой лежал железный совочек и острый нож с широким лезвием, и внимательно смотрела по сторонам. Она примечала самые высокие и толстые деревья, чтобы не заблудиться, и в то же время высматривала тонкие осинки, рядом с которыми мог расти сплевень.

— Ты не можешь идти помедленнее? — попросил Голик. — Это ты по лесу шастать привычная, а я совсем из сил выбился.

— Хорошо, — Верея замедлила шаг и королевский писарь, наконец, сумел ее догнать. — Ты недоволен, что тебя приставили присматривать за мной?

— Да нет, отчего же. Я к любой работе способен, да и в радость услужить его величеству.

— А разве тебя не министр прислал?

— Министр. Но если министру угождать будешь, глядишь, он об этом королю скажет, а это очень даже для службы полезно.

— По-моему, тебе в замке сидеть, да пером по бумаге скрипеть легче, чем по лесу ходить.

— Оно-то конечно, но коли министр велел, отчего бы по лесу не погулять? Да в такой компании!

Верея дернула плечом и внезапно остановилась.

— Ты чего? Обиделась?

— Нет. Но ты ко мне лучше не приставай.

— А чего замерла?

— Травку вон ту видишь?

— Отчего ж не видеть, она во всем лесу одна, небось, из-под снега показалась. Ты ее что ли собираешь?

— Нет, не ее, но рядом может расти жив-корень, а вот он-то мне и нужен.

Верея подошла к траве, присела на корточки, достала из корзинки совочек и освободила от снега небольшой островок земли. Присмотрелась к корням и травам и копнула глубже.

— Нет здесь ничего, — вздохнула она спустя полминуты. — Дальше пошли.

— А какую траву ты ищешь? — спросил Голик.

— Разную. Сплевень, жив-корень, голубой сотол, сальвию...

— Погоди. Я в растениях не разбираюсь, но разве можно сейчас что-то найти?

— Можно, — улыбнулась Верея. — Вот, смотри, — она указала рукой на высокий старый дуб. — Сплевень обычно рядом со старыми деревьями растет. Если снег копнуть, можно его корешки увидеть. Голубой сотол в болотистой местности искать нужно, а сальвия в любом месте встретиться может.

— А сейчас-то чего искать? Снег еще не стаял, травы почти что и нет.

— Растения можно круглый год искать. Главное, знать, что где растет. А мне сейчас жив-корень нужен. Он редко встречается, а новые места лучше в марте искать, пока трава не выросла.

— А зачем тебе жив-корень? Колдуешь? Известно ведь, колдовская травка. В полнолуние ее голышом собирают.

— Глупости, — рассмеялась Верея. — Сплетням никогда верить нельзя. Обычная травка, только очень сильная и очень редкая.