— Иллюзия — это одновременно — земной рай и земной ад, для кого-то всё вместе, для кого-то — чистилище. Но, понимаешь, Володь — земной, пусть даже рай! — Фараон выделил слово "земной" и пристально посмотрел Владимиру в глаза.

— Александр, не люблю эзотериков, но эти ребята, пользуясь эзотерической терминологией, имеют дело именно с "тонкой" материей и энергией. В чём же вопрос?

— А вопрос такой же, как у Гамлета — "быть или не быть?"

— Я думал, к суициду склонны только физики, — Владимир хмыкнул.

— Ты не понял, -Васильев хитро прищурился, — они не боятся смерти. Как Гамлет не боялся Вечного Ничто, он боялся Чего-то, что будет После. Вот и они, зная, что с отмиранием коры мозга, существование сознания не прекращается, боятся того, что После. А Василий просмотрел твою память, как и мысли тёзки — предсказателя. Ты слишком дружен с Царицей этого самого После, я и не подозревал, насколько, несколько недооценив результативность, скажем так, — генерал улыбнулся, — твоего проникновения в культуру древних. А их это и испугало — всех до одного. Ладно, проехали. "Ментальщикам" только на пользу знать, что в Иллюзии есть тот, кто многократно сильнее их, хотя и не умеет сознательно использовать свою силу. Из тебя получится отличный Император Иллюзии!

— Тьфу, тьфу, тьфу, и по репе постучите, тебе, Александр, ещё жить и жить, — Владимиру не понравился поворот разговора.

— Да — чуток за полтинник, до семидесяти протяну точно. Мой предшественник вовсе помер в восемьдесят три, — медицина здесь — сам понимаешь, а среди ментальщиков есть и великолепные целители, но, в тактическом и стратегическом плане, интереса для тебя они не представляют. Я показал тебе только живое и мыслящее оружие. Но всё равно, приемника готовят заранее.

— Хорошо, что в машине сижу, а то бы упал! — пошутил Владимир, — который раз за сегодня назвал меня приемником? Самому не вспомнить. Я ещё не совсем готов к такому повороту событий. Сначала бы Чёрного Короля разработать...

— Кстати о нём — ваш близнец — модель уже на сто двенадцатой базе. Боюсь, спать тебе сегодня не придётся. Вот две конвалюты — пятнадцать синих и три красных, в другой — белые таблетки — снотворное — часа на три вырубает, но сон чуткий, "Лунная соната" разбудит. Синие дают возможность не спать сутки без трясучки и последствий для здоровья. Красные — трое суток. Но снотворное перебивает их действие, так что и отдыхать сможешь, и на связи с двойником быть днём и ночью, хотя тут и чёрт ногу сломит, когда ночь, когда день. Нужны или электронные часы или, как у капитана Немо — с циферблатом на двадцать четыре часа, Васильев хихикнул.

— Господи, не хватало мне ещё первинтин жрать! — Владимир поморщился, — я и от фенамина авиационного в себя неделю приходил, было дело.

— Да что ты, Володь, — генерал махнул рукой, — "винт" остался во Второй Мировой, когда им кормили немецкие диверсионные отряды в английских лесах и русской тайге. Это мягкие и безопасные стимуляторы. Не наркотические, причём, от твоих транков и анальгетиков с кодеином вреда больше! — генерал вручил Владимиру пару пластин с таблетками. "Модель" подвезла их к самому "Хилтону", припарковавшись на гостиничной стоянке. Все трое вышли, секретаторша вручила Владимиру брелок, и, тут же, он запер машину, поставив на сигнализацию, нажатием кнопку,.

— А вы как же? — спросил Синеусов.

— А мы — я вызову свой "Линкольн" — "мэр" Иллюзии, наверно, может позволить себе такую служебную машину, по мобильному. И — в Управление.

— Александр, у меня сложилось впечатление, что ты уже несколько лет не спишь, — Владимир устало посмотрел на генерала, едва выдерживая напряжение последних суток.

— Ошибка. Ещё как сплю. И дома бываю каждый день. Если расписать график — можно успеть всё, это твой график попросту слишком напряжённый. Ну, всего! Отдохни немного, — Васильев пожал Владимиру руку, и потянулся за телефоном.

— Всего доброго.

Вскоре Владимир уже был в своём номере, разделся, выдавил синюю "бодрячку" и белое снотворное, не рискнув запивать этот коктейль стопкой коньяка, услужливо поставленной горничной (наверняка "моделью") на прикроватную тумбу, и проглотив таблетки с остатком "Фанты", рухнул на "вертолётную площадку".

VIII

Город Теней

Сон пришёл быстро. И он был прекрасен. Они с Аней летели кило на тридцати двух на МиГ-25РБ без подвесок, где-то на М3, вслед за оранжевой кромкой заката. Во сне всё не так — они сидели не тандемом, как на МиГе, а рядом, как в кабине Су-24. Голубой земной шар закруглялся под ними, громадная река, — Владимир сразу узнал в ней Нил, точнее, догадался, была похожа на узкую золотую ленту. Они обгоняли закат, и солнце восходило на западе. Они были счастливы и смеялись, оранжевый край появился из-за западного горизонта, ослепив их. Опустив солнцезащитные забрала пилотских шлемов, они взглянули друг на друга. Оранжевый диск поднимался всё выше. Вдали уже были видны воды Атлантики...

Самолёт исчез. Исчезла Анна, одно видение плавно перетекало в другое. Осталась только золотая лента великой реки, она приближалась и мир менялся вместе с ней.

Внезапно Владимир понял, что это был не его сон, точнее — не только его сон. Видение равно принадлежало ему и Гостю, присутствие которого уловил разум. Снова! Он почувствовал, что стоит, прислонившись к холодной каменной стене, и открыл глаза. Тусклый свет красных папирусных факелов, известняковые стены... Алтарь... Алтарь священных Верховных прорицателей Ур-Маа в Храме Маат — Изначальной Вечной Истины. Владимир ощупал себя — тёплый мех, он приподнял край сакрального облачения и увидел шкуру леопарда12: "Чёрт, кису жалко!" — на этот раз он не шутил, а действительно жалел гордое и прекрасное существо, хотя и понимал, что древние жили в большем мире и гармонии с природой. "Ничего не скажешь, хороший провидец, если он осознаёт себя в нашем мире, как я в его, то может читать грядущие века как папирусный свиток!" Трое служек — бритых и без париков и двое охранников стояли у входа в зал. Не он — на этот раз не он сделал им знак рукой, приказывая выйти. Не он — кто-то подошёл к небольшой скамье ("Назовём его Прорицателем странно, Владимир мыслит в этом теле, но управляет им чужая воля") взял свёрток тонкой льняной ткани и бросил на пол. Послышался звон металла. Прорицатель наклонился и извлёк из свёртка меч, а затем — кинжал, похожий на тот, который Владимир видел у разбойника в незнакомом городе. "Господи — это железное оружие — вот что тогда показалось ему странным! Значит, — значит это были гиксы, — а город — Абра, Хат-Уарит, Аварис — столица их кочевой империи в Дельте. И — если жрец и разведчик выведывал что-то во вражеском городе, может быть, Аварис скоро падёт, раз Владимир много раз видел бой у стен города кочевников".

Жрец взялся за рукоять сабли, упёр её в пол и стал давить. Вскоре метал подался и оружие согнулось. Кинжал оказался более прочным, но хрупким, сталь, вероятно перенасыщенная серой, лопнула, обломки лезвия со звоном разлетелись по каменному полу.

"Да ведь он изучает технические характеристики оружия противника! Конечно, это открытие гиксов явилось преждевременным — при недостаточном развитии металлургии, сталь, насыщенная серой и прочими примесями на уровне чугуна, будет слишком пластичной, если она приспущена, и слишком хрупкой, если закалена. Египетские кобальтированные бронзы куда интересней, только... Появятся они через сотню лет, после географических открытий Тутмеса, когда в Египет потечёт олово с Британских островов, богатое побочным кобальтом. Правда, в квазитехногенную эпоху превосходство вооружения не имело такой решающей роли, как тактика и обученность войск. Но почему он не может управлять телом гостя, как раньше? (хотя, здесь он сам — гость) Нет, он освободил жреца от своего присутствия, а это начало контроля, значит, вскоре можно будет достигнуть слияния. Но стоит ли?"

Мысли Владимира были прерваны появлением двух охранников — не храмовых, их щитковая броня была покрыта позолотой.

Жрец явно ждал этого визита, он повернулся ко входу в храмовый зал, гордо выпрямился, приподняв подбородок, и замер, смотря в освещённый дневным светом проём. Охранники стояли не шелохнувшись и хранили молчание, даже, когда в проём вошёл человек в парадной золотой броне и незнакомом Владимиру, хотя — смутно напоминающим что-то, головном уборе. Высота входа и металлический шлем или корона незнакомца заставили его немного пригнуться, несмотря на явно высокий социальный статус, даже Фараон должен был склонить голову, ибо входил во Храм.

— Живи вечно, Правитель Си-Хонсу! — жрец приветствовал вошедшего. Правитель Си-Хонсу... Он не помнил такого в хронологиях, неужели он ошибся, предполагая время взятия Авариса, около тысяча пятьсот пятьдесят второго? Нет! Точно — Си-Хонсу — Правитель Верхнего Кемет, и то, что Владимир принял за шлем — Белая Корона владыки Верхних Земель! Когда Абра падёт, Нижний Египет будет освобождён, Наследник Си-Хонсу объединит Империю в былых границах, его голову увенчает Двойная Корона Нармера, и он взойдёт на Трон, как Яхмес Первый — Си-Хонсу — имя сакральное, переводимое, как сын бога Луны, а Яхмес — Рождённый Луной — будет его тронным именем!

— Живи вечно, Амен-Хотп, Хранитель Врат Нетеру! — ответил будущий Фараон. Амен-Хотп? Нет — Аменхотеп Первый был сыном Яхмеса, а не просто приемником на троне! Или... Верховный Жрец и прорицатель падёт у стен Авариса в битве, которую он так часто видел во сне, а Фараон назовёт в честь него своего наследника. Возможно, так делалось иногда, но это исключение довольно редкое, ибо египтяне либо хранили династическое имя, либо называли детей, как и христиане — по "святцам". Врата Нетеру — тот самый гипотетический Темпоральный Портал, Слепая Сибилла говорила о нескольких, разбросанных только по территории Европы, в болгарских горах, на Кубани — возле Темтауры — самого северного форпоста Тутмеса, не говоря о Вратах Древней Мудрости, которыми пестрит индоарийский и поздний иранский эпос. Но кто поставил их и разбросал по Евразии и Африке, а, возможно, по всему миру? Тутмес Третий, прославившийся не только своими победами, но и своими открытиями, или его жрецы только сломали печати Врат, установленных во время легендарных Путешествий Усера, первого Фараона, позднее обожествлённого, или же... Не зря у египтян было обозначение "Богоравный"? Если он явился людям на заре Цивилизации и отверз Врата, принеся тайное знание? — мгновенно промелькнула мысль.

— Что узнал ты в столице нечестивцев, у стен которой пал мой возлюбленный брат Камосе, который был мне и братом и отцом, скажи великий жрец и Хранитель? — красивое и молодое лицо будущего Фараона только на мгновенье подёрнулось тенью печали, но вспыхнуло пламенем мщения в глубоких чёрных глазах.

— Я узнал то, что принесёт нам победу. Нечестивый правитель Апопи желает сокрушить нас внезапным и вероломным ударом своих колесниц, которые пройдут с запада, вдоль протоки, в лощине, незаметно для твоих воинств. Если наши лучники засядут над лощиной до начало битвы, то в несколько залпов оставят от плана Апопи и его военачальников только тела нечестивцев и их коней.

— Может ли оружие гиксов сокрушать броню воинов Та-Кем так же, как был сокрушён шлем отважного Ипи Атета — последнего Фараона, голову которого венчала Двойная Корона?

— Не последнего, Правитель, а сущего пред тобою! Смотри, о, Правитель! — Амен-Хотп указал на гнутый меч и обломки кинжала — чёрный металл врага может сокрушать доспехи и шлемы, но тёмный меч силён только на острие, удар его страшен для воина Та-Кем, но сам нечестивец не защитится им от меча или тяжёлого наконечника — тёмное оружие гиксов согнётся или преломится.

— Значит, наши воины будут только нападать на врага, а не защищаться от его ударов! Пусть нечестивцы укрываются от наконечников и мечей наших воинств, и да преломится их оружие!

— И да будет так, Си-Хонсу, ибо наши бронзовые мечи, прокованные после отливки прочнее и гибче. Гиксы не нашли в Дельте рудников для выделки своего металла, они научились сплавлять медь, но их бронза мягче их стали, не говоря о новом оружии твоих воинств. Тёмное оружие съедает ржа, как фальшивые монеты, старые мастера умерли, и среди гиксов осталось мало знатоков оружейного дела, они переплавляют и отжигают старое оружие, но уже не могут оснастить им целые орды, теперь меньше четверти гиксов имеют оружие предков, большинство вооружено слабой бронзой, если не медью, купленной или захваченной в последних набегах на Хатти.

— Мы научились воевать на колесницах, подобно врагу, может и враг научился делать мощные и точные луки с лёгкой и меткой стрелой, пробивающей и щиты и броню?

— Нет, Правитель, луки гиксов так же из целой ветви, а не из двух-трёх кусков дерева, они столь неразумны, что делают их даже из кедра и пальмы, когда только кипарис, орешник или дорогой рог может сильно натянуть тетиву. Стрелы их неточны и тяжелы. Павший смертью, достойной Правителя Та-Кем и Фараона, Ипи Атет, сущий среди Незыблемых, только потому не смог остановить вторжение, что ему не хватило лучников на несметные орды, а воины Страны пред ликом Ра не знали стремительных колесниц.

— Но мой брат, сокрушивший две крепости и город нечестивцев, имеющий колесницы, надёжные мечи и мощные луки пал у стен Хат-Уарита, который нечестивцы называют Абра, ты узнал, почему, Хранитель Врат?

— Узнал, Правитель. Его погубило сердце, когда для войны нужен разум. В трёх битвах его воинства поредели и были сокрушены при Абре! Твои силы свежи, силы Апопи подорваны — победа будет за тобой, Си-Хонсу!

— Ты так думаешь, зная наши силы и силы врага, или узнал об этом в грядущем, Провидец?

— Если бы я не проник через века, я бы тоже предвестил тебе победу. Но знание Дальнего говорит, что в следующий локон, Хат-Уарит падёт и Нижние Земли будут освобождены. Правитель Си-Хонсу объединит Империю в былых границах, его голову увенчает Двойная Корона Хора Нармера, и он взойдёт на Трон Та-Кем, как Яхмес! ("Господи, это же его мысли!")

— Это прочтено в разуме Дальнего. Он и сейчас с нами, о Правитель!

— Кто он? Каков его мир, Хранитель Врат, и как тебе удалось Проникновение? Ты великий жрец, давно, почти два столетия Святители Маат не проникали сквозь бездну веков, я хочу знать судьбу Та-Кем, знать, как изменится мир! — глаза Фараона загорелись, он слушал Амен-Хотпа как мальчик, хотя Владимир чувствовал, что жрец ненамного старше Яхмеса.

— После падения Абра для Та-Кем начнётся тысячелетие процветания. Это знает Дальний. Он стал Хранителем Печати и это объединило нас. Или же, Нетеру было угодно применить Закон Возвращения, я ещё не знаю. И он не знает.

— Кто он, Амен-Хотп? — будущий Фараон пристально посмотрел на Жреца-Хранителя.