Муж беспорочный

Зато слышал: топот двух пар ног, затем визг, затем грохот. Затем весинка выскочила из хаты... и со всего маху врезалась в Некраса, как раз шедшего по двору. Затем из дверей вывалилось существо, отдаленно напоминавшее боярина Любомира; существо орало благим матом и обирало с себя куски мокрой пряжи. Если быть точным, существо это похоже было на Любомира ровно на четверть; остальные три четвертых были прекрасного, достойного восхищения ярко-зеленого цвета. Видать, девчонка, защищаясь, опрокинула на охальника чан, в котором красилась шерсть.

— Ах ты колода нестурганная! — ревел Любомир. — Да чтоб твоей матери кривых внуков нянчить! Да я ж тебе руки-ноги поотрываю и на елке развешу! Да чтоб тебе в мужья три ежа достались!

— Во наворачивает! — восхитился Некрас, слывший ценителем, одновременно предусмотрительно подталкивая девушку себе за спину. Любомир, увидев новое лицо, накинулся и на него:

-Пес смердячий!

— Хоть пес, да в своей псовине*, — не растерялся тот. — А тут, гляжу, волк под лягушку покрашен. А что, зато в засаде сидеть хорошо: зарылся в тину да знай себе квакай!

В этот миг, привлеченный шумом, из-за дома вылетел Третьяк, с обнаженным клинком, левой рукой тщетно пытающийся завязать гашник*. Это подкрепление, знать, и решило дело. Любомир, ругнувшись еще пару раз для порядка, убрался восвояси.

— Не бойся, прекрасная девица! — высокопарно заявил Третьяк сдавленно хихикавшей весинке. — С нами ты в безопасности.

— Ага, — не замедлил подтвердить Некрас. — Сами не обидели, так другим и подавно не дадим.

Глава 16.

Убью за тебя.

Умру за тебя.

Для тебя стану жить.

Без тебя лишь жить не смогу.

Из русского рока.

Золотые проблески в зеленой листве недвусмысленно намекали, что скоро развезет дороги... И Ростислав испытал некоторое облегчение, когда посланные разведчики донесли, что противник стягивает к Мологе все свои наличные силы. Здесь, если будет на то воля богов, можно будет разбить его одним ударом и закончить войну. Ростислав приказал прекратить продвижение вперед, рубить засеки, укрепляться и ждать врага, чтобы дать решающее сражение. Нетерпеливому Новгородцу пришлось согласиться. Место они сейчас занимали — лучше не найти.

Вечером в Остромировом шатре сам Новгородский князь, его брат Гостомысл и Ростислав Белозерский в последний раз уточняли детали завтрашнего сражения. Вроде бы все было решено и не пораз обсуждено, а Остромир чего-то горячился, по тысячному разу вываливал одни и те же возражения. Зачем же ты, хотелось спросить Ростиславу, меня звал, если желаешь делать все по-своему. Но не спросил. Не стоило ссориться. Отчего-то Ростиславу вспомнилось, как Остромир в день встречи доверительно шепнул ему на ухо: "А девка, которую ты мне подарил, о-го-го! И уже непраздна". Остромир Грозный мог быть никудышным полководцем, но у него были сыновья.

— Все, други, — закончил Остромир. — Всем спать, завтра много придется потрудиться.

Ростислав шел по стану, среди догорающих костров. До рассвета, а значит, и битвы, оставалось всего несколько часов. Где-то уже спали, завернувшись в плащи, вперемешку белозерские и новгородские воины. Где-то еще сидели у огня, разговаривали, запоздало приводили в порядок оружие.

Вадим клевал носом, но не уходил, слушая в полудреме негромкий разговор. Тут же рядком да ладком, сидели неразлучные варяги, с которыми в последнее время Некрас странным образом приятельствовал.

— ...Теперь твой черед! — услышал Ростислав, подходя. И Хаук начал рассказывать, неспешно, время от времени приостанавливаясь, чтобы перевести на чужой язык сложные обороты.

— Я поведаю вам об Асбьерне Красноглазом, стяжавшем себе великую славу, и потерявшем ее из-за женщины. У Асбьерна, сына Харальда, действительно были красные глаза, белые волосы, словно бы он уже родился седым старцем, и кожа белая, словно сливки, которая не загорала, даже когда он целый день греб под палящим солнцем, и справедливо будет сказать, что это был единственный его недостаток. Был же он чрезвычайно силен, и ловок, и отважен. И в родных фьордах, и в дальних странах гремела его слава как непревзойденного воина. Такова была его удача, что всего двадцати одного года от роду возглавил он дружину из славных мужей, мало в чем уступавших своему вождю, и был он жаден до добычи, щедр и ласков к своим воинам, те же считали Асбьерна лучшим из вождей. Кроме того, он мог слагать висы, и преуспел во всех благородных науках. А драккар его назывался "Белый волк".

В то же время неподалеку построила свой вик 1 дружина иного вождя, Буи по прозвищу Прекрасный, поскольку он отличался необыкновенной красотой. Было бы ложью сказать, что этим и ограничивались его достоинства. Некоторые даже считали его непревзойденным удальцом, но говорили это только те, кто не был знаком с Асбьерном.

В это же время неподалеку жила со своими родителями прекрасная дева по имени Хельга, которой и суждено было сделаться причиной несчастья. Случилось так, что Асбьерн увидел деву и полюбил ее всем сердцем, и даже пожелал сделать ее своей женой, хотя она и не принадлежала к знатному роду. Конечно, отец девы с радостью согласился и почел за честь породниться со столь славным воином. А Хельга не посмела возразить, хотя сердцу ее был мил совсем другой.

Рассказывают, что это была самая богатая и веселая свадьба, какую только играли в этих краях, и длились празднества целый месяц, и благородные ярлы, и славные викинги, и даже простые бонды 2 веселились на той свадьбе, прославляя доблесть и щедрость жениха и красоту невесты.

Было это в начале зимы, а весной, когда море очистилось ото льда, Асбьерн собрал свою дружину и отправился в поход, как и поступал всегда, жена же его осталась дома. А ярл Буи Прекрасный по какой-то причине не мог тогда выйти в море и оставался

__________

1 укрепленный поселок викингов

2 крестьяне

дома. И, как рассказывают, пленившись красотой Хельги, стал он домогаться ее любви, на что она охотно согласилась, поскольку давно любила его, за Асбьерна же вышла неволей. Про это знала одна только старая кормилица Асбьерна. И вот настал день, когда, милостью Одина, Асбьерн со своей дружиной благополучно вернулся домой с богатой добычей. Дети, игравшие на берегу, увидели вдали "Белого волка" и побежали сказать об этом кормилице, и она, услышав такую весть, скорее побежала на берег, хотя и была уже стара и немощна, и, как только ярл сошел на берег, поведала ему о случившемся. Асбьерн, услышав то, опечалился и сказал такие слова: "Верно говорят мудрые люди: если невеста плачет перед свадьбой, после будет смеяться. Только забывают добавить: плакать придется ее мужу". После того он пошел домой, где жена встретила его как ни в чем не бывало, и все домочадцы рады были его возвращению, он же ничего никому не сказал, поскольку замыслил хитрость.

На следующий день Асбьерн устроил пир, на который пригласил Буи с его дружиной. Когда же все гости насытились и мужи начали состязаться между собой в силе и ловкости, как принято в нашей земле, Асбьерн сказал так: "В одной из стран, куда ходили мы за славой и добычей, видели мы такую забаву: один воин подбрасывает обруч, а другой должен поймать его на острие стрелы, и это, скажу я вам, совсем не так легко, как кажется". Услышав это, Буи сказал, что нет в этом ничего сложного, и что он готов доказать это. Тогда Асбьерн велел своей жене снять золотой обруч, который был у нее на руке, чтобы использовать его для состязания, она же так и поступила.

Тогда Асбьерн первый раз подбросил обруч, и Буи не смог поймать его на острие стрелы. После бросил обруч Буи, и Асбьерн тоже не смог поймать его. Во второй раз бросил обруч Асбьерн, и Буи снова не смог его поймать. Буи бросил обруч во второй раз, и Асбьерн поймал его, и Буи сказал: "Уж третий раз все решит!". В третий раз бросил обруч Асбьерн, и Буи поймал его на острие стрелы. И тогда Буи в третий раз бросил обруч, и Асбьерн поймал его и, словно бы случайно, так повернул руку, что обруч соскользнул ему на запястье. Увидев это, Хельга закричала: "Развод!". Да будет вам известно, что в нашей земле существует обычай: если муж будет уличен в том, что надел украшение своей жены, жена его имеет право немедленно развестись с ним, и воистину обычай этот мудр, поскольку каждому подобает свое.

Так вот закричала эта женщина, потому что всякий человек, лишенный совести, спешит указать на позор другого, чтобы не вспомнили о его собственном позоре. И Буи тоже закричал: "Развод!" — и по тому многие догадались, в чем было дело. И люди Асбьерна схватились за оружие, также как и люди Буи. А Асбьерн сказал: "Да будет так! И все вы будьте свидетелями тому, что было". И такова была его любовь, что он в тот же час покинул дом, оставив жену свою свободной. Воины же его остались на месте, не желая больше служить вождю, потерявшему честь, и только четверо последовали за Асбьерном, сыном Харальда, по прозвищу Красноглазый. На следующее утро они поднялись на свой корабль, звавшийся "Белый волк", и было их слишком мало, чтобы идти на веслах, но удача их была такова, что в тот день был попутный ветер. Тогда подняли они парус и ушли в море, никому не сказав, в какой край направляются.

Буи взял в жены Хельгу и увел ее в свой дом. Они и по сей день живут там, и у них родился сын и две дочери. А Асбьерна с верными ему воинами больше не видели в тех краях, и никто не может сказать, сгинул ли он в далеких землях, или же суждено ему вернуться домой, покрыв себя новой славой взамен прежней, что потерял он из-за любви к женщине.

Уже после, на походном ложе из веток в своем шатре, уже в полудреме, Ростиславу вдруг подумалось: "А если бы тот варяг убил неверную жену, он сохранил бы честь. Только кому от этого стало бы лучше?".

Глава 17.

Аще муж убиен на рати, то какое чюдо есть?

Дружинная поговорка.

— С нами Сварог!

Блеснул на замахе меч. Легко вошел в живую плоть. От плеча до бедра. В тот же миг Ростислав вздернул коня на дыбы, уходя от копья; изогнувшись, рубанул пешего весина. И послал коня вперед, ища новой схватки.

Белозерцы все больше теснили врага. Новгородскими были Большой Полк и Полк Правой руки. Белозерцев оставили слева. По замыслу, Правый и Левый полки должны были зажать противника в клещи и прижать к берегу озера. Шаг за шагом, но весские воины отступали. Дожимать. Дожимать!

С копьем наперевес мчался какой-то знатный весин в нарядной броне. Сдуру попытался ударить с замаха. В щит, вскользь; Ростислав вывернул щит, весина вмиг вырвало из седла, прямо на чей-то топор.

— Княже Ростиславе! — на взмыленном коне подлетел гонец. — Правое крыло... долго не удержится. Весь навалилась всей силой.

— Князь Остромир?

— Ранен. Просим подмоги, княже!

Тотчас не смог ответить. Насели трое пешцев. Свистящее двуцветное лезвие врубилось в чей-то череп, разваливая наполы. На обратном ходу звякнуло о чужой клинок. Вывернувшись змеей, отбросило прочь. Обезоруженный весин потянулся было за ножом. Не успел. Цвет Грозы выплеснул жизнь вместе с алой струей. Третьего принял на клинок стремянный.

Ростислав торопливо поискал глазами Ратибора. Окликнул ближайшего ратника.

— К воеводе. Дожимать. Гнать к реке. Некрас, со мной. Там пройти можно?

Новгородец кивнул. Ростислав хлестнул уставшего уже коня. Кто-то самонадеянно решил, что князь бежит; ринулись было вдогон. Там же и остались. Вырвавшись из сечи, Ростислав, огибая поле боя по широкой дуге, поскакал на правый фланг. Значит, туда ударили всей силой. Потому и отступали перед белозерцами. Навстречу Ростиславу брели раненые. С пригорка поле было видно как на ладони. Шатался из стороны в сторону золотой стяг; новгородцы уже смешали строй. Ростислав гнал коня. Тропа шла под уклон, и князь уже не увидел, как пал, подрубленный, новгородский стяг; словене отступали. Еще не бежали, но...

— С нами Сварог!

— ... Сварог! — эхом откликнулся Некрас.

Ростислав не пытался остановить их. Просто, отбросив шелом, помчался вперед. Вперед, сшибая встречных новгородцев. Между полками легло пустое поле. Почему весины не идут вперед, не развивают успех?

Вперед! Летел по ветру изорванный алый плащ, жаркой медью горели волосы. Прекрасная цель. Сейчас засвистят стрелы. Ростислав не оборачивался. Не видел, что сзади скачет уже не один стремянный. Стрелы пели вокруг. Одна завязла в кольчуге, не задев тела. Сзади, захлебнувшись кровью, повалился с седла один из воинов. Ростислав врезался во вражеский строй.

— С нами Сварог!

— С нами Хорс! — гремело рядом. Бежали вперед, вновь втягиваясь в сечу, новгородские пешцы. Краем глаза Ростислав увидел Остромира. Пеший, с мечом в левой руке, он упорно шел вперед со всеми. Правая рука висела плетью.

Не он завернул полки. От раны потерял сознание, пока отнесли в шатер, пока вынимали стрелу, пока перевязывали рану... Но теперь он из последних сил шел вперед среди своих воинов.

Вновь поднялся золотой стяг. Невысоко, древко было перерублено. Но поднялся; но плыл вперед, отмечая успех новгородского оружия. Остромир схватился с высоким седым весином, по виду, одним из вождей. Голубой отлив клинка в левой руке. Помочь? Не простит. И не успеть.

Двуцветной молнией падал Цвет Грозы. Взлетал, алый от крови. Ростислав потерял коня. Пеший, прорубался вперед. Поймал на клинок седого вождя Остромир. И сам, зашатавшись, начал заваливаться вбок. Его, к счастью, поддержали.

Враг отступал и здесь. Сейчас будет прижат к берегу и вынужден будет сложить оружие. Далеко впереди мелькнула лазурь Белозерского стяга. Ростислав загляделся лишний миг... И уже не увидел той стрелы, что впилась ему в горло.

— Малка, куда запропала! Пора мужикам обед нести.

Дана вышла во двор. Огляделась, ища холопку. Жучка вертелась в ногах, норовя прижаться пушистым боком.

— Малка, прибью!

Запыхавшаяся девка вбежала в ворота.

— Госпожа, вершник сюда скачет. По виду кметь.

— Вершник? Ладно. А ты иди, делай, что велено. Солнце высоко. Вряд успеть.

Малка заморгала, не решаясь возражать. Может, и у нее кто близкий на той войне?

— Ладно, найди, кого послать. А сама накрывай на стол, доброго вестника по-доброму и встретить нужно.

Девка опрометью кинулась в дом. А Дана пошла из ворот навстречу спешащему гонцу, в радостном, но все-таки волнении. Вот увидела, как скачет во весь опор незнакомый ратник на гнедом коне, и приветно замахала рукой. Запыхавшийся гонец, остановив, соскочил седла.

— Будь здрав, добрый человек.

— И ты будь здрава, девица. Не ты ли госпожа Дана?

— Я. Скажи скорей, какие вести? Наша ли победа?

— Наша, и славная! С богатой добычей идем домой. Только... крепись, госпожа Дана. Это еще не все вести. Князь Ростислав убит.

Вмиг померк веселый солнечный день. Черное небо рухнуло на плечи. Ростиславе! Неправда, неправда! Убит... Темнота обступила Дану. Словно живой в землю... И глухо, как сквозь толщу земли, доносился до нее голос:

— ...Яросвет Бирюч объявил себя князем, поскольку прямых наследников князь Ростислав не оставил...