— Почему? Кошек-то дофигищи, — удивилась Рита.
— Ага, а эстонцев мало. Ладно, — разрешил Подушка.
Рита ушла, свистя на моей флейте по дороге. Ира помотала перед Одеялом рукой.
— М-м-м-м... — ожил Одеяло.
— А ты ее укуси, — посоветовала я.
Одеяло клацнул зубами, Ира отдернула руку, но вскоре вернула на место. Одеяло азартно защелкал зубами.
— Не грызи мне ногти! — сказала Ира, Одеяло все-таки ухватил ее за руку. — Эй!
Одеяло заработал подзатыльник и, кипя негодованием, повернулся к Ире. Ира поскорее отодвинулась. Одеяло стащил с ее кровати одеяло и укутался.
— Что? Холодно? — спросил Подушка.
— Нет, баррикады, — сообщил Одеяло.
Я взяла расческу и тихонько подкралась к Одеялу, замахнулась и с силой стукнула расческой по одеялу и рванула обратно. Подушка меня чуть ли не зашвырнул на кровать. Я уселась там и уткнулась ему в плечо, дабы не выдать себя ржанием.
— Кто это? — спросил Одеяло. Я загнала хохот поглубже и теперь только вздрагивала, изредка хрюкая, что больше было похоже на всхлипы.
— Сильно? — спросил Подушка.
— Кх-км...
— Ну хотя бы куда?
— Не будем уточнять, — сказал Одеяло.
Я всхлипнула-хрюкнула.
— Ольг, ты что? — всполошился Одеяло.
— Ы-хнык-хлюп! — продолжала я.
— Ольга, — всполошился Подушка, отодвигаясь, я чуть на него не упала с кровати. И тут меня, наконец, прорвало. Ржала я долго и со смаком, чуть не померев от смеха.
— Все! — вытирая, слеза сказала я.
И тут послышался знатный шмяк. Это Ира, пятясь, упала с кровати и тоже захохотала как безумная.
— Что вы тут делаете? — в комнату забежала соседка Лиля, Ира от ее слов стала корчиться еще сильнее. — Я ногти криво накрасила из-за этого! Сейчас я вам шею намылю!
— Иди-иди, ей намыль, — сказал Одеяло.
Лиля подошла к Ире, посмотрела и сказала:
— Я что, дура, — с Иркой связываться? Я Ольге шею намылю.
Лиля подошла к тумбочке.
— Подвинься, — сказала она Подушке.
— Тебе подсказать, что говорить в таких ситуациях? — спросила я у Подушки.
— Давай, — согласился парень.
— А где волшебное слово?
Подушка повторил.
— Пожалуйста, — сказала Лиля.
— Пожалуйста — это волшебное слово? — удивился Подушка, я хохотала.
Он подвинулся, Лиля залезла на третью ступеньку, и тут Подушка повернулся обратно, и Лиля с визгом провалилась в тумбочку. Подушка принялся ее туда запихивать.
— Ай! У меня ногти накрашены! — вопила она.
— Они тоже туда поместятся! — напутствовал ее Подушка.
Лилю запихали в тумбочку, Подушка сел сверху.
— Зря ты это сделал, — сказала я.
— Почему?
Тут открылась дверца и стукнула ему по ногам.
— Ау...
Подушка закрыл дверцу и стал держать их все. Лиля долго вопила. Я махнула Подушке, чтобы он придержал посильнее, и с чувством, с толком, с расстановкой постучала по тумбочке.
— Кто там? — отозвалась Лиля.
— Сиди, я сам открою! — усмехнулась я.
Подушка озадачился. Наверное, подумал, что это я ему сказала. Вот, ромашка, нерусь!
— Выпустите меня, — заканючила Лиля.
Подушка выпустил ее, она поскорее убежала. Ира попыталась встать, но не смогла.
— Тебе помочь? — спросил Одеяло.
Ира смеялась. Одеяло поднял ее и усадил на кровать.
— Ну вот, я из-за вас ноготь сломала, — бушевала Лиля на веранде.
Ира повалилась на кровать и продолжила ржать, будто помирая.
— Все, мы ее потеряли, — сказала я.
После полдника мы узнали, что вечером будет дискотека. Все разбрелись кто куда, мы с Ирой спрятались от дискотеки в лазарет. Ну неохота было на украинцев смотреть. Мы мило беседовали с медсестрой, когда в лазарет зашли Подушка с Одеялом.
— Мы вас нашли! — сказал Одеяло.
Вот, ромашка, обалдеть!
— Вам капли от склероза надо прописать! — удивлено сказала медсестра. Сами же нас тут оставили, тут и искали. Тут забежал Подушка.
— Склероз? — спросил он.
— Ну, капли для улучшения памяти, — пояснила я.
Подушка осмотрел комнату и вышел, оставив Одеяло. Послышался шум и визги из изолятора. Вот полазучка любопытная!
— Ну, идемте, — сказал Одеяло.
— Куда тебя черти понесли? — поинтересовалась Ира.
— Дискотеку, — ответил Одеяло.
— Все, пошлите, — зашел Подушка. Видимо, все осмотрел.
Мы попрощались с медсестрой и пошли посмотреть на дискотеку. Там бегали паровозиком, танцевали "Мы танцуем коломейку, гоп-ша, гоп-ша", "Наши руки хороши, а у соседа лучше". Прошла официальная часть и ладно, мы драпанули обратно.
— Ольг, Ирк, вы куда? Сейчас я вас! — сообщил Одеяло.
— Что он нас? — проворчала Ира, развернувшись к нему с самым решительным видом.
Одеяло отошел подальше.
— Девушки! — послышалось сзади. Еще только украинцев нам не хватало! — Вы куда?
— Слушай, ты что к девушкам прицепился? У тебя и так целый коллектив, одни девушки. По идее, ты должен на эстонцев заглядываться! — сказала Ира.
Мы прошли пару шагов.
— Эй! — завопили они, осознав всю глубину оскорбления. Нас догнали.
— Четверо против двоих нечестно, — сказала Ира.
— Почему на двоих? — сзади подошли Одеяло с Подушкой.
Подушка наклонился и, упершись локтем на колено, подпер голову.
— Вы что-то имеете против? — спросил он.
Украинцы отступили и бросились наутек, судорожно оглядываясь.
— Вас проводить? — спросил Одеяло.
— Украинцы же ушли, зачем провожать? — удивилась Ира.
Мы пошли дальше, шушукаясь. Сзади раздавалось такое же шушуканье, только на эстонском.
— Нет, ну, ромашка, вы что, как... как... — обернулась Ира.
— Последние ОСЛЫ! — закончила за нее я.
Мы их подождали и пошли вместе. Зайдя на синюю дачу, мы долго думали, что делать. Ночная дежурная нас не вдохновляла.
— Давайте, мы к вам в гости сходим? — спросила Ира.
— Давайте, — согласились эстонцы.
Мы вышли и пошли на красную дачу через главный вход. Эстонцы встретили нас кто в чем, а кто и без чего. Визга не было, только сдавленное шипение и поспешное убегание. Мы зашли в их комнату.
— Ну, что? Кто в картишки? — спросила Ира, доставая колоду.
Я усмехнулась и уселась на тумбочку около "моей" кровати (планировка одинаковая). Эстонцы согласились, и вскоре все уселись вокруг стула, мне как раз было видно карты.
— Играем, как взрослые, — на раздевание! — сказала Ира. — Ольг, а ты что?
— Я... нет, я не умею, — отшатнулась я.
— Как будто мы умеем, — нестройно отозвались эстонцы.
— О, сочувствую!
Игра пошла. Ира выиграла у всех по разу, собрав штаны, потом проиграла и вынуждена была отдать им кофту, и закрылась волосами. А дальше она отдавала то кроссовок, то носок. Я наблюдала. В итоге Ира раздела одного эстонца, выиграв у него 2 раза подряд. Я тактично вышла с еще горсткой эстонцев и вскоре вернулась. Игра продолжалась, с той лишь разницей, что тот, которого раздели, больше не играл. Ира нацелилась на Подушку. Однако тот неплохо и играл, и спирал у Иры кроссовки.
— Ну, и я, что ли, сыграю, — задумался Одеяло.
Ира его тут же раздела. Он горестно бился головой об стул, стеная, но я делала вид, что не слышу, и продолжала сидеть.
— Ладно. Но Подушку я все равно раздену, не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра! — пообещала Ира.
Тут мы решили, что хорошенького помаленьку, и отправились пакостить. Мы зашли в смежную комнату, Ира осторожненько приложила ногти к лицу одного спящего и легонько надавала.
— А-а-а! — завизжал тот, мы поскорее убежали.
Я улеглась на кровать на веранде, Ирка побежала дальше. Из смежной комнаты выскочили все четыре эстонца, которые там спали, подскочили ко мне и принялись что-то лопотать по-эстонски. Либо винили меня во всех серных грехах, либо жаловались на царапающиеся кровати.
— Вы понимаете, я девушка, я не понимаю эстонский, — просветила я их.
Их хватил Кондратий, и они побежали в следующую комнату.
— Ну и что? Я тоже не понимаю по-эстонски! — сообщила им Ира. Подушка тоже собрался закосить под девушку, но не преуспел.
— Да тут! Да тут... — по-русски заговорили эстонцы, обращаясь к Подушке.
— Я знаю, что они тут, — сообщил он им.
Они ужаснулись и бросились обратно к себе. Я вытянула ноги, первый рухнул как подкошенный.
— Извини, я только потянулась, — невинно сказала я.
Я зашла в комнату. Игра продолжилась. Тоже, что ли, сыграть? Теперь мы играли, кто удачнее сжульничает. Тягали карты из отбоя по пять раз, воровали друг у друга, крыли не теми картами или двумя сразу. Бросили уже играть в дурака, сыграли в "зассыху", в "сплю", изобрели новую игру "Карте место" и окончательно плюнули на них. Закончив с картами, мы вернулись к себе на дачу.
— Ольг, я теперь с тобой буду играть, — сказал Подушка. Эх, много мы с ним нажульничали на пару!
— Ага, я тоже с тобой буду играть, но после того, как посплю нормально!
Подушка понял то, что надо, и совсем не то, что Ира, которая принялась хохотать. Опять приступ! Я улеглась лицом к стене, но поспать мне не дали. Я рассердилась и запустила в Иру подушкой.
— Вот теперь не отдадим! — ответили мне.
— Я вот сейчас спущусь и заберу, — сообщила я. Подушку мне вернули — прямо в лицо.
Я смертельно разобиделась, достала пустую бутылку, насыпала туда камушков и кинула в Ирку.
— А? А. А! — Ира отбросила бутылку и попала, конечно, в Подушку.
— И что? Всего лишь бутылка, так, немного гремит, — сказал он.
Мне вернули бутылку, слава богу, кидал Подушка, не по лбу попал.
— Да дайте поспать! — вскрикнул Одеяло, резко повернулся и со всего размаху въехал в тумбочку, та содрогнулась. Лариса его поддержала, и по комнате разлетелась какофония звуков на тему "Поспать бы!". Первой не выдержала я, так как Ира была в наушниках, а у Подушки бесконечное терпение. Я осторожно спустилась по лесенке.
— Одеяло, ты тут? — спросила я.
— Тут я, — сердито ответил он.
— Одеял, где твое одеяло? — спросила я.
— Тут, — он потряс им. Я вытащила его у него из рук, скомкала и засунула ему в рот, который он разинул, когда я позарилась на его одеяло.
— Класс! — оживился Подушка. — Здорово придумала! В следующий раз надо его целиком в рот будет засунуть!
Одеяло обиделся и отвернулся, вытащив одеяло изо рта. Но ему не удалось поспать: Ярослава проснулась и решила прогуляться до туалета.
— Всё, давайте спать! — сказала я, швырнув бутылку Подушке. Тот ее поймал и собрался кинуть обратно. — Нет, это тебе на сохранение, а то будет нам с утра побудка маракасом.
— Маракас? Что это?
— О, господи! — я развернулась к стене и уснула.
Проснулась я еще до общей побудки и решила, что пора бы уже что-нибудь натворить, чтобы эстонцам жизнь малиной не казалась. Я слезла. Одеяло сполз на пол, так что я прошла спокойно до Подушки, потырныкала его. Он не проснулся. Ира подергала меня за плечо.
— Подушке? — спросила она.
— Подушке, — кивнула я и в руку мне легла пенка для умывания.
Я наклонилась и обильно набрызгала пенку ему на лицо. Закончив процедуру, я его тихонько попинала. Эффекта ноль, только я замахнулась, чтобы пнуть посильнее, как он ожил.
— Ладно, встаю.
Он коснулся рукой щеки, потом второй рукой.
— Что это? — судорожно ощупывая лицо, воскликнул Подушка, сорвался с места и побежал умываться. В это время я равномерно распределила остатки на матрас и подушку.
— Ну все, люди, Don't worry, be happy не было, я спать, — сказал он. Ему никто не препятствовал.
Он улегся поудобнее на постель и тут же подскочил. Взял подушку за краешек. С нее капало. Поднял матрас, с него тоже льется.
— А, ладно, пойду к Одеялу спать, — сказал он, приметив, что Одеяло преспокойненько спит на полу.
Ира показала мне пустую бутылку и пошла в туалет. Я ждала. Вскоре она вернулась с полным арсеналом бутылочек. Я слезла с кровати, мы равномерно распределили бутылочки над Подушкой и перевернули.
— Ы-а! — подскочил Подушка.
Я споткнулась об Одеяло и проехалась метра два на попе по линолеуму, Ира тоже не удержалась на ногах и упала на Подушку.
— Ой, ты мокрый! — взвизгнула Ира и убежала на свою кровать.
Я с перепугу вспрыгнула на свою кровать с табуретки. Подушка встал и опасно запрыгал вокруг Ириной койки. Одеяло кого-то громко костерил на эстонском, наверное, меня! Одеяло поднялся. Ира занесла надо головой Подушки открытую бутылку и показала мне большой палец. Одеяло это увидел и захохотал. Я проделала те же манипуляции, и теперь захохотал Подушка. До них дошло, что ржут они друг над другом, эстонцы подняли голову и тут мы перевернули бутылки.
— С-а, ой! — Одеяло принялся тереть глаза.
— Тьфу, хр... тьфу! — отплевывался Подушка.
Ира показала мне шарики, я смекнула и сообщила, что пойду в туалет. Сгребла шарики и ушла наполнять их водой. Собрав все свое оружие (в один шарик я, не заметив, налила ледяной воды, в другой — кипятка), я кое-как дошла до комнаты и разложила шары на кровати. Подушка подскочил к Ире и принялся что-то говорить. Ира взмахнула руками, давай мне зеленый свет, я швырнула шарик в Подушку.
— Ха? А? — Подушка удивленно осматривал свои руки. Одеяло захохотал, я припечатала его сверху шариком. Он открывал и закрывал рот. Я прицелилась и швырнула в Подушку следующий шар.
— С-ш-с-ш-ы! — от Подушки шел пар. Он согнулся в три погибели, Ира свесилась к нему.
— Ой, извини! — спохватилась я и швырнула у него ледяной водой. Попала, но не по тому боку.
— Ы-а-а-а-а! — Подушка резво выпрямился.
— Ой, извини, — окончательно стушевалась я.
Одеяло прыгал около Подушки.
— Тебе нету, — сообщила я. Я-то имела в виду горяче-холодный душ, а он подумал, что вообще. Я прицелилась.
— С-ш, давай! — скомандовал мне Подушка.
Я прицелилась последним шаром. Только Одеяло развернулся, как в него врезался шарик с теплой водой.
— Тепленькое, а ты что прыгаешь?
— Да в меня кипятком, а потом ледянком! — огрызнулся Подушка.
Ирка достала еще шарики, мы с ней пошли на сей раз вместе, сообщив юношам, что умываться. Взяв сразу три шарика, мы сконструировали один многослойный. Первый слой кипятка, второй ледяной воды, последний — тепленький.
— А с этими что делать? — показывая три оставшихся, спросила Ира.
— Я знаю, — я взяла у нее один шарик, налила туда воды и запихнула туда целый кусок мыла. Старательно размяв его, я завязала шарик. Чистые у нас будут эстонцы!
— А с этими что делать? — спросила я.
— Я знаю, — нашлась Ира.
Налив воды, она добавила туда изрядное количество зубной пасты с мятой и разболтала.
— Ароматные будут у нас эстонцы! — рассмеялась Ира.
В третий шарик мы дружно добавили шампунь, дабы эстонцы стали еще и красивыми.
— Я, чур, шары с добавлениями несу, — сообщила я, схватив три шарика.
— Ладно. Ой, как его нести? И кто додумался нижним сделать кипяток?
Ира запихнула шарик в подол, и мы пошли.
— Подушка? Одеяло? Одеяло? Подушка? — спросила Ира, заходя в комнату. — Ладно, Подушка, тебе и так досталось.
