— Моя королева?
Советник Тьер успел опередить ее и замер, вопросительно наклонив голову. Невеньен обнаружила, что, задумавшись об Эсти, остановилась посреди коридора, и разозлилась на себя. Ну что за кошмарный день сегодня, что она никак не может сосредоточиться? В кои-то веки ее позвал муж, и ей следует поторопиться.
Она расправила плечи и зашагала рядом с высоким мужчиной, который сохранял прямую осанку, несмотря на преклонный возраст. Тьер был одним из самых уважаемых лордов в центральных землях Кинамы и их эльтином, то есть "говорящим". Эльтинов при короле должно быть трое — из северных, центральных и южных владений королевства. Эту должность занимали те лорды, которым безгранично доверяло местное дворянство. Много лет назад Тьер поверг всех в изумление тем, что отказался от претензий на трон и присягнул слабейшему, как тогда казалось, из претендентов — Стильину, королевскому бастарду. Акельен, его младший брат, мог сколько угодно пренебрежительно относиться к окружающим его лордам, называя их собаками, которые пытаются незаметно утащить кость с хозяйского стола, но никогда не позволял себе ни единого грубого высказывания по отношению к Тьеру, а благородство советника не вызывало сомнений даже у его врагов. Он служил внебрачным детям Ильемена Идущего верой и правдой десять лет, и только благодаря ему истинный король до сих пор обладал влиянием, несмотря на то что Тэрьин прочно занял трон и другие претенденты давно сдались. Невеньен помнила, что говорил отец, отдавая младшую дочь замуж за Акельена: "Старик не даст этой затее с королем провалиться". И слушаться отец призывал лорда Тьера, а не мужа. Этому было легко последовать — к главному советнику прислушивались все.
Для Невеньен же он стал новым отцом. У Тьера не осталось собственных детей, и многие говорили, что в юном бастарде и его жене он видит своих наследников. Может, и так, Невеньен не знала, но ей льстило, сколько внимания королеве уделяет старый лорд — особенно после того пренебрежения, с которым относился к дочерям генерал Стьид. Тьер установил для нее распорядок дня, пригласил учителей, которые должны были обучить ее необходимым королеве наукам, давал разные советы и терпеливо разъяснял то, что она не понимала на собраниях. Все это составляло разительное отличие от других лордов, которые зачастую игнорировали молодую жену своего предводителя, и даже от самого Акельена. Пожалуй, Тьер был единственным, кто хотел сделать из Невеньен королеву — не супругу короля, а женщину, которая смыслит в управлении государством.
Правда, он никогда не спрашивал, чего хочет она сама.
— Моя королева, — начал Тьер, — сегодня после обычных вопросов совет будет обсуждать предложение от лорда Гередьеса, которое только что привезли его гонцы.
Он сделал паузу, чтобы Невеньен могла выудить из памяти сведения об этом человеке. Ее обязанностью было помнить имена и родословные кинамских аристократов, однако высокорожденных в стране насчитывалось немало, и запомнить всех было просто невозможно. Особенно учитывая то, что состав семей постоянно менялся — умирали старики, рождались дети, появлялись новые благородные фамилии, провозглашенные таковыми в награду за помощь очередному королю.
Возможно, поэтому Невеньен вспомнила про Гередьеса немногое. Его владения, просторные и обильные, находились в нескольких днях пути от Серебряных Прудов, и в число союзников Акельена он не входил. Кажется, он вообще до сих пор держался в стороне от всех, кто хотел заручиться его поддержкой.
— Лорд Гередьес приглашает короля Акельена и его жену погостить у себя, — продолжал Тьер. — В его письме есть намеки на то, что он готов присоединиться к мятежникам. Однако по некоторым причинам я не уверен в его искренности, и мне не хотелось бы, чтобы вы с мужем покидали поместье. Я приложу к этому все усилия, но прошу и вас, чтобы вы высказали свое мнение. Правительница не имеет права отмалчиваться на заседаниях совета и предоставлять все решать советникам.
Конечно, Тьер опять был недоволен ее поведением на собраниях. Она и сама была собой недовольна, но... Что она могла сделать, если ее все равно никто не слушал?
— Хорошо, лорд Тьер. Каким должно быть мое мнение?
Лучше спросить заранее, чем потом ляпнуть невпопад и заслужить упрек от единственного человека, который о ней беспокоится. Она и так слишком часто вызывала его неудовольствие глупыми поступками.
— Естественно, вы должны настоять на том, чтобы ваш муж остался в Серебряных Прудах, — мягко произнес Тьер.
Невеньен кивнула. Пусть Бьелен говорит про нее что вздумается, но она не дура. Она понимает, какую опасность представляют для истинного короля другие лорды. Надев корону, Тэрьин отказался иметь дело с потомком династии Идущих даже тогда, когда лишился последнего наследника. Следующим в очереди решили сделать одного из кинамских аристократов, законно, через завещание, а не через кровопролитные стычки. Прения, кто достоин им стать, велись до сих пор и пока ни к чему не привели. Однако оставался истинный король — бастард, которого ни у кого не хватало сил уничтожить и про которого до времени забыли. "Дремлющий" сейчас, он мог превратиться в серьезное препятствие для нового короля, и претенденты сочтут разумным убрать его с дороги раньше, чем Тэрьин умрет от долгой болезни. Вполне вероятно, что предложение Гередьеса было рассчитано на то, чтобы выманить Акельена и расправиться с ним вдалеке от его друзей в Серебряных Прудах.
Погруженная в обсуждение с Тьером, Невеньен не заметила, как они подошли к Малому залу советов. Лорд распахнул перед ней орнаментированную дверь, позволяя девушке войти первой. Это было не более чем красивым жестом — главный советник в придворной иерархии стоял выше королевы, хотя номинально ей подчинялся. Однако Невеньен ухаживания старика придали уверенности, и она с признательностью взглянула на него. Аккуратная белая бородка не скрыла его ободряющую улыбку, которая исчезла, когда до вошедших донесся обрывок разговора.
— В этом нет ничего такого, — ответил кому-то Акельен. — Я лично нахожу его предложение привлекательным.
— А тебя не смущает, что он вспомнил о тебе только сейчас, когда Тэрьин уже год сидит на троне?
Невеньен застыла, когда услышала вкрадчивый голос Бьелен, а потом увидела Акельена. Ее муж, уперев руку в бок, стоял в центре зала, украшенного резными панелями с изображениями достижений короля Эвельстеда, первого из династии Идущих. На блестящем паркете вокруг Акельена виднелись грязные следы — он забыл попросить слуг, чтобы после посещения конюшен ему поменяли или вытерли сапоги. На одном из обитых бархатом стульев, предназначенных для членов совета и расставленных в ряд у стены, раскинулась Бьелен. Ее хитрый взгляд из-под пушистых черных ресниц был устремлен на юношу, полные, ярко подкрашенные губы были приоткрыты, а на обнаженных плечах играли тени. Хорошо, что ее новый наряд по крайней мере прикрывал грудь. Бьелен была старше восемнадцатилетнего короля на два года и считала, что в отношениях с ним ей разрешается то, что не позволено другим. Даже его жене.
Невеньен задрала подбородок и прошествовала мимо них к своему трону из золотистой древесины ствилла, обработанному так, что кресло казалось выполненным из металла. Каблучки вызывающе стукнули по ступеньке, когда она поднялась на возвышение и опустилась на подушку, смягчающую жесткость сиденья. Судя по тому, как Акельен нахмурил густые брови, появление жены оказалось для него неожиданностью. Он забыл ее позвать на обсуждение, потрясенно догадалась Невеньен. Он забыл про жену, зато не запамятовал прихватить Бьелен!
К щекам Невеньен прилила кровь, а в носу защипало. "Как не вовремя", — пожалела она, смаргивая слезу. Негоже королеве рыдать перед мужем и этой... этой...
К счастью, Тьер отвлек от нее внимание и спас от позора.
— Мой король, я имел смелость собрать Малый совет, чтобы обсудить все аспекты вашей возможной поездки, — старик поклонился, извиняясь за принятое в обход Акельена решение.
— И следует ли ей вообще состояться, — добавила Бьелен.
Брови Акельена сдвинулись еще ближе. Даже ему было ясно, что она переходит границы дозволенного. В ночной тиши наедине друг с другом можно говорить как угодно и о чем угодно, но при свете дня Бьелен была всего лишь вдовой брата Акельена, бывшей купеческой дочерью. По обычаю она называлась ему сестрой, однако она не входила ни в один совет и не имела права указывать королю и главному советнику, что им обсуждать. Любую другую женщину, исключая особ королевской крови, к которым Бьелен, кстати, не относилась, наказали бы за такую наглость. Но это была Бьелен. Акельен многое спускал ей с рук. И все же сейчас ее слова пробудили в нем гнев.
— Бьелен, мне повторить, что я сказал? — огрызнулся он. — Я уже все решил, причем без тебя.
Лукавое выражение на лице Бьелен сменилось на рассерженное. Только ценой невероятного усилия ей удалось вернуть улыбку, но и та выглядела натянутой, а серые глаза метали молнии. Невеньен еле удержалась от мстительной усмешки, хотя в горле еще стоял комок от обиды на мужа. Пусть привыкает; не все только жене переносить вспыльчивый нрав Акельена.
Неизвестно, чем бы закончилось это столкновение, если бы не ворвавшийся в зал тучный лорд Вьит, королевский казначей. Он так оттолкнул от себя створку двери, что она ударилась о дорогую деревянную панель и оставила царапину.
— О, прошу прощения! — воскликнул он и обезоруживающе улыбнулся, вытирая кружевным платком лоб. — Я думал, что совет уже начался. Не хотелось пропустить обсуждение действительно интересного события. Кто знает, к чему нас может привести это приглашение?..
— Совет скоро начнется, — мрачно уверил его король.
Бьелен сразу поняла недвусмысленный намек. Разметав полы платья в точно выверенном поклоне, женщина с достоинством покинула зал, разминувшись на выходе с лордом Мелорьесом.
Акельен тем временем занял свой трон по правую руку от Невеньен. Она надеялась, что муж ласково прикоснется к ее ладони, лежащей на подлокотнике, как он это делал в первые дни их замужества, но король был занят собственными мыслями и даже не взглянул на нее. В горле опять стала разбухать обида. "Внутренняя сила", — напомнила себе Невеньен. Мысль о том, что сопернице тоже досталось из-за дурного настроения Акельена, немного ее успокоила.
— Малый совет собрался, мой король, — объявил Тьер, когда в зал вошли последние лорды и за секретарями, призванными записывать ход заседания, затворилась дверь.
— Хорошо, — Акельен потер ладони. — Итак, начнем.
* * *
Пронзительный голос Вьита вывел Невеньен из полудремы, в которую она за полтора часа погружалась далеко не в первый раз. Сказывались бессонные ночи, которые она проводила одна в холодной постели, без толку ожидая мужа. Акельен большую часть ночей проводил или у Бьелен, или за игрой с молодыми лордами и офицерами. Сначала он еще как-то оправдывал свое отсутствие, но потом вообще перестал что-то говорить. В Серебряных Прудах тяжело спрятаться. Невеньен и так знала, где ее муж. Сегодня, например, он до рассвета пил вино с капитаном гвардии Дазьеном.
Акельен давно вскочил с трона и сердито доказывал что-то Вьиту. Казначей промокал покрытое красными прожилками лицо; его объемный живот, одышка и резкий запах, который было не заглушить никакими духами, внушали неприязнь. Рядом с ним Акельен, и без того привлекательный, казался сыном Небес. Подбородок юноши был гладко выбрит, а тени под глазами на бледном лице легко объяснялись тревогами, которые испытывал король. На нем никогда не отражались последствия бурных вечеров, заканчивающихся утром, он не клевал носом и не жаловался на усталость. Одной из причин, почему Невеньен так влюбилась в Акельена, была его кипучая энергия, которой всегда недоставало ей самой. Однако сейчас эта энергия разбивалась о многословие Вьита, как волна о скалы.
— Неужели нам нечего предложить ему? — возмущенно спросил Акельен.
— Но, мой король, я ведь уже говорил, наши расходы увеличиваются, а доходы становятся все меньше. Как вы знаете, в Кинаме повысились налоги, и мы ничего не можем с этим сделать, наша платежеспособность стремительно ухудшается. Последний удар по казне нанесло то, что мы выплатили жалованье солдатам, как вы и просили, но нам все равно не хватило денег, чтобы покрыть долг перед замком Снежным. К тому же лорд Боссьер просит помочь ему со снабжением, иначе он угрожает отдать весной пахотные земли в аренду законному королю, как он говорит...
Два секретаря в конце зала еле успевали макать перья в чернильницы, чтобы записать его высказывания. Акельен то сжимал, то разжимал кулаки, не в силах уследить за быстрой речью казначея, перепрыгивающей с одного предмета на другой. Создавалось впечатление, будто он специально запутывает слушателей. Так оно и было — за этим крылся расчет сбить собеседника с толку, а потом воспользоваться полученным преимуществом. Острым ум Вьита было легко недооценить, и поэтому он участвовал в большинстве переговоров. А благодаря славе рачительного хозяина за ним шли многие лорды, поэтому он стал эльтином центральных земель у истинного короля, и его поддержка была не менее важна, чем Тьера. Кроме того, он умело распоряжался казной, и потеря этого человека мгновенно привела бы к тому, что Акельен стал финансово несостоятельным.
Сейчас из его речи ясно было только то, что с деньгами все плохо. Невеньен давно потеряла нить разговора и радовалась, что в отличие от мужа ей не нужно реагировать на каждый доклад Вьита. Поначалу она со всей серьезностью пыталась разобраться в делах совета, но не понимала почти ничего из того, что обсуждалось в Малом зале. В любом случае, все решали сидящие здесь восемь человек: семь лордов и король. Мнением королевы, что бы там ни говорил Тьер, никто не интересовался; по традиции ее голос присоединялся к голосу короля. Да и что могла посоветовать пятнадцатилетняя девчонка, которая до этого почти не покидала отцовского поместья?
Ей здесь было не место, и она это прекрасно осознавала. Невеньен уставилась в окно, на сад. Ей следовало дождаться момента, когда она вставит слова, подсказанные ей Тьером. Сыграть свою роль — вот и все, что она могла.
Она собиралась прислушиваться к беседе, но, кажется, опять задремала с открытыми глазами, потому что внезапный вопрос одного из лордов заставил ее вздрогнуть.
— А что по этому поводу думает королева?
Святой Порядок, что она пропустила? Невеньен испуганно воззрилась на задавшего вопрос мужчину — эльтина Ламана, лорда северных земель, который покинул свои владения и поселился рядом с истинным королем. Камзол из белоснежного сукна был небрежно брошен на соседнем стуле, к кожаным сапогам пристало не меньше грязи, чем к обуви Акельена. Не исключено, что они вдвоем посещали конюшни после тренировки — Ламан, отвечающий за военную мощь истинного короля, был превосходным фехтовальщиком и часто составлял юному королю пару. Ожидая ответа от королевы, он потеребил ворот рубашки и подергал себя за браслет из кости рай-гала, который носили северяне-воины. Нетерпеливый, яростный Ламан сильно не любил духоту и еще больше — затягивающиеся заседания совета. Ему как будто доставляло удовольствие срывать встречи или вносить между лордами смуту едкими замечаниями. Но тот, кто отказывался терпеть его несносный характер, многое терял. Ламан выражал мнение большинства северных лордов, от которых отвернулся Тэрьин в попытке сохранить в мире хотя бы центральные земли. Он был опасным и очень важным союзником. Выставлять себя перед ним дурой точно не стоило, но как выкрутиться из этой ситуации, Невеньен не представляла.
