"Забайкалец" вышел вперёд, заходя с носа, где орудие молчало, и с дистанции пяти кабельтовых выпустил торпеду, которая, вильнув, пошла мимо цели. Пришлось выпускать вторую торпеду, которая и попала в цель. Обломки взлетели к верху, превышая высоту мачт в три раза. Через несколько минут в воде среди обломков плавали только уцелевшие матросы. "Новик" тоже заканчивал избиение своего противника, которому недолго оставалось продержаться на плаву. Бой эсминцев на этом закончился. Командир десятой флотилии, фрегаттен-капитан Витинг, приказал своим кораблям выходить из боя, но не всем суждено было выполнить приказ. Два миноносца из семи уже покоились на дне Балтийского моря.

Стоя на мостике "Казанца" Паттон наблюдал, как русские и германские корабли, разделившись на три неравные группы, продолжали бой на значительных удалениях друг от друга. "Рюрик" вёл бой с тяжело поврежденным "Рооном", который никак не хотел тонуть. "Адмирал Макаров" и "Баян" добивали "Аугсбург". Только, менее других поврежденный, "Любек" и четыре эсминца, один из которых очень плохо управлялся, уходили в сторону Швеции. "Богатырь" и "Олег" с пятёркой эсминцев во главе с "Новиком" их преследовали.

В боевой рубке крейсера "Рюрик"

-Ваше Превосходительство, "Любек" и эсминцы уходят в сторону Швеции, преследуемые парой крейсеров и эсминцами.

-Отлично, Александр Михайлович, значит, нам никто не помешает добить "Роон". Разворачиваемся левым бортом и всей мощью обрушиваемся на немца, не давая ему развернуться к нам неповреждённым бортом.

И снова над морем раздалась артиллерийская канонада. Немецкий крейсер всё чаще и чаще получал повреждения, которые ещё больше разрушали корабль, ответный огонь могли вести только носовая башня главного калибра, одно 150-мм и также несколько 88-мм орудий, но снаряды последних, для брони "Рюрика", что укус комара. Командир "Роона" капитан первого ранга Гигас понимал, что его корабль обречён и, только вопрос времени, когда это случится. Крен такой, что орудия левого борта, поднятые на предельный угол возвышения, смотрели параллельно воде. А попытки повернуться правым бортом пресекались русскими, кружившими невдалеке. Видя, что нанести русским, какой-либо ущерб не представляется возможным, а только приводит к лишним жертвам среди экипажа, Гигас отдал приказ всем покинуть корабль. Большая часть спасательных средств была уничтожена, а та что оставалась, основательно повреждена. Так что спасались, кто как мог.

-Прекратить огонь, — скомандовал Пышнов — видя, как с германского крейсера матросы сигают в море. Ваше Превосходительство, "Роон" прекратил огонь, и его экипаж покидает корабль.

Смотрю на часы — "Да-а, наш бой длится уже один час двадцать семь минут" — отмечаю я это про себя. "И за это время мы получили от противника, более десятка снарядов разного калибра. Наши потери: из строя вышла носовая башня правого борта второго главного калибра, и были разбиты два орудия противоминного калибра. Кроме этого, корпус и надстройки получили множество мелких повреждений — это ещё легко мы отделались. Но, что самое прискорбное и обидное, это то, что в бою мы потеряли около тридцати человек убитыми и ранеными".

-Как там "Баян" с "Макаровым"?

-Добивают немца, Ваше Превосходительство.

-Вот и всё, господа офицеры, поздравляю вас с победой. Но праздновать будем потом, когда придем на базу, а теперь надо привести корабль в надлежащий вид, пожары потушить, раненым оказать помощь. Передайте на "Богатырь" — если не будет полной уверенности что, до шведских вод, смогут догнать крейсер, то им надлежит возвратиться назад. И предупредите Вердеревского, крепко-накрепко, в территориальные воды Швеции не заходить. Нам ещё проблем с этой Швецией не хватало. И ещё, срочно радиограмму в штаб флота....

Кто-то убегает, а кто-то догоняет.

Не желая разделить судьбу "Роона" и "Аугсбурга", "Любек", последний из оставшихся германских крейсеров, вместе с четверкой больших миноносцев, уходил в сторону территориальных вод Швеции. Но из-за проблем с паровой машиной левого борта у "Любека", они никак не могли оторваться от русских кораблей. А преследователи находились в шести милях позади. Развернувшись строем фронта, два крейсера и несколько эсминцев, извергая клубы густого черного дыма из своих труб, пытались настичь их. Ближе всего к ним приблизился большой русский миноносец, который вёл беспокоящий огонь по крейсеру. И казалось, что дистанция между убегающим и догоняющим отрядами постепенно сокращается. Так, как к падениям четырехдюймовых снарядов с русского миноносца, в относительной близости от "Любека", стали появляться разрывы шестидюймовых снарядов с одного из русских крейсеров. В такие моменты "Любеку" приходилось прятаться за дымовой завесой, поставленной его эскортом и менять курс на несколько румбов, в ту, или другую сторону, во избежание попаданий. Машинная команда крейсера старалась выжать все, но в пределах разумного, чтобы окончательно не запороть машину. Командир последнего немецкого крейсера понимал, что если что-то случится с двигателями, то это потеря скорости, и неминуемая гибель от снарядов русских кораблей. "Любек", конечно, будет сопротивляться всеми доступными средствами, но, против двух русских крейсеров не выстоять. Каждый русский крейсер по водоизмещению в два раза больше, так ещё и частично забронирован. К тому же, у каждого из русских, по восемь шестидюймовых орудий в бортовом залпе, против его пяти. Так что только одна надежда — дотянуть до территориальных вод Швеции и там укрыться. А так же на то, что русские корабли не войдут следом в территориальные воды Швеции, из-за опасения заполучить дипломатический скандал. А если войдут, то у нас на выбор будет три варианта. Дать бой и погибнуть. Выброситься на берег и сохранить экипаж. Добраться до ближайшего порта и интернироваться. Да поможет нам Бог, и, может появиться и четвертый вариант. На русских кораблях произойдет авария.

Эта погоня продолжается уже больше часа, и скоро должен показаться шведский берег. Впереди, оторвавшись на милю от основного отряда, шел "Новик". Командир "Богатыря" Вердеревский, с раздражением наблюдал, как в шести милях впереди от него убегал "Любек" с четвёркой эсминцев. За "Богатырем" уступом влево но, отстав на шесть кабельтовых, шел "Олег". Два эсминца, разрезая своими острыми форштевнями небольшую волну, резво бежали по правую раковину от "Богатыря" поднимая над собою миллионы брызг. Ещё два эсминца шли по левой раковине от "Олега". Вердеревский намеривался перекрыть противнику путь к югу и постараться прижать остатки германского отряда к шведскому берегу, а там, или уничтожить, или заставить его выброситься на камни. Однако, несмотря на то, что русские крейсера выжимал всё возможное из своих машин, они не могли приблизиться к противнику. А из-за предельной дистанции, достать его артиллерией, а, точнее, попасть в противника, тоже не получалось. Как только орудия "Богатыря" начинали пристреливаться, тут же немецкие эсминцы прикрывали "Любек" дымовой завесой. А стрелять наугад — только выбрасывать снаряды на ветер, а их и так осталось немного.

Всё что удалось крейсерам Вердеревского — это поразить один из эсминцев, тот самый, что имел повреждения в рулевом управлении. Один из снарядов "Богатыря" разорвался буквально в полуметре от борта эсминца, после чего, тот начал заметно отставать от своих. Как оказалось, это попадание было роковым для германского корабля. Русские быстро его нагоняли, и после того, как комендоры носового орудия с "Новика" угодили своим четырехдюймовым снарядом в район миделя, германец сильно запарил и потерял ход, чем незамедлительно воспользовались наши корабли. Они буквально засыпали его снарядами, проходя мимо и спеша догнать остальных. Снаряды буквально прошивали германца насквозь и взрывались уже с другого борта. В горячке боя комендоры с "Олега" стреляли по эсминцу полубронебойными снарядами. Но, как только сменили полубронебойные на фугасные, эсминец быстро отправился на дно. Для спасения остатков экипажа с потопленного германского эсминца остался "Донской Казак". Остальной отряд в это время продолжал преследовать противника, так как приближался шведский берег, и главной задачей было догнать и уничтожить крейсер. Вот только расстояние до "Любека" не сокращалось и не увеличивалось. "Новик" мог бы с лёгкостью догнать "Любек" и постараться, своими действиями, придержать крейсер, но Вердеревский не решался пойти на это, так как, помимо крейсера "Новику" придётся отбиваться ещё и от трех германских эсминцев. "Новик" единственный в российском флоте современный эсминец, и рисковать им не хотелось. Но погоня затягивалась, и времени оставалось катастрофически мало,— ещё несколько минут, и противник войдет в территориальные воды нейтральной Швеции, укрываясь там. А что будет, если и они, в нарушение международного права, войдут вслед за германцами туда же? И Вердеревский решился отдать приказ Беренсу, чтоб он попытался связать "Любек" боем. Но этим планам не суждено было сбыться. На крейсере получили радиограмму с флагмана — погоню прекратить и повернуть назад, в территориальные воды Швеции не заходить.

-Как это обидно, ещё чуть-чуть, и мы бы прижали их к берегу. А там германцам ничего бы не оставалось, кроме как на камни выброситься. Придётся прекратить погоню, видно немцу сегодня фортуна улыбнулась, а к нам повернулась задом — сокрушался Вердеревский.

-Дмитрий Николаевич, я предлагаю подождать с возвращением ещё полчаса — предложил старший офицер крейсера, — и мы догоним противника.

-Нет, из этого ничего не выйдет, через пятнадцать минут противник войдёт в территориальные воды Швеции, а адмирал опасается дипломатических осложнении. И нам запрещено туда входить. Передать на корабли распоряжение о прекращении погони. Запросить место встречи с главными силами. Мы возвращаемся назад.

Получив координаты места встречи, Вердеревский направился на северо-восток, и через четыре часа, в двухстах милях от входа в Финский залив присоединился к главным силам отряда. Вкратце доложив адмиралу о результатах погони, Вердеревский запросил своё место в походном ордере.

Корабли построились в две походные колонны. В левой шли крейсера, во главе "Рюрик" под флагом начальника первой бригады крейсеров контр-адмирала Бахирева. В правой колонне, эсминец "Новик", во главе шестого дивизиона. Обе колонны двигались десятиузловым ходом, так как эсминец "Казанец" не мог долго держать более высокую скорость, из-за поврежденного котла. Кроме того, надо было экономить уголь на эсминцах, которого оставалось не так много. Этот тип эсминцев имел самый малый запас угля среди своих собратьев, поэтому и дальность плаванья у них была меньше. С флагмана передали, что корабли идут в Ревель.

Через несколько часов корабли эскадры входили в Финский залив.

Примерно на траверзе Гангута мы повстречали крейсера второй бригады, расцвеченные флагами в честь победителей. Вторая бригада крейсеров, состояла из старичков-ветеранов русско-японской войны, которую они с честью прошли. Это броненосные крейсера "Россия" и "Громобой", бронепалубные "Аврора" и "Диана". Для этих ветеранов вновь начались боевые будни, они так же, как и десять лет назад, с честью несут тяжесть боевых походов, так как замены им пока нет. В бригаде Бахирева, также присутствовали два ветерана той войны, это "Богатырь" и "Олег". Да и "Баян" с "Адмиралом Макаровым" можно было смело ставить в один ряд с ними, так как построены они по тому же проекту, что и Порт-Артурский "Баян". И неважно, что они считались новыми крейсерами, недавно вступившими в состав Балтийского флота. На самом деле, для специалистов флота, они считались уже давно устаревшими.

Через полчаса после того, как мы миновали оборонительную минно-артиллерийскую позицию, состоялись похороны погибших в этом походе моряков. Корабли застопорили ход, экипажи выстроились на верхних палубах, корабли приспустили флаги.

Стоя перед строем матросов "Рюрика" я, первым делом, прочитал поздравительную радиограмму от командующего в честь нашей победы, экипаж крейсера на это прокричал троекратное ура. Потом я, как бы в продолжение телеграммы где повторяя, а где добавляя своё, произнёс речь.

-Офицеры и матросы славного "Рюрика" С чувством гордости и удовлетворения выражаю вам самую сердечную благодарность за умелые действия во время боя. Вчера нами была одержана славная победа над германским флотом. Это первая наша победа в этой войне, но я уверен, что не последняя. Враг надолго запомнит этот день, и, теперь он понял, что на Балтийском море есть РУССКИЙ ФЛОТ. Теперь с нами надо считаться.

Сейчас мы прощаемся со своими боевыми товарищами, они не напрасно погибли в этом бою. Они защищали своё Отечество от коварного врага, который напал на нашу священную Родину. Я обещаю вам, что о них мы будем помнить всегда, и Россия об их подвиге не забудет. Возможно, в будущем их именами назовут новые корабли.

Корабельные священники на всех кораблях эскадры отслужили панихиду по всем погибшим, и первые двадцать моряков, завёрнутые в койки, были опущены в воды Балтийского моря.

Через тридцать часов корабли входили в бухту Ревеля. В порту творилось что-то невообразимое, собралась огромная толпа народу, все уже знали, что эскадра возвращается с победой. Крейсера вставали на якорь посреди бухты, эсминцы швартовались к пирсу под музыку оркестров. Как только крейсера замерли на рейде, к ним со всех сторон, устремились катера, яхты, шлюпки, и даже маленькие пароходики, полные ликующих людей. Это встречали победителей.

III

Подведение итогов и планы на будущее.

Германский флот получил отличную оплеуху! Кайзеровский главный морской штаб не воспринимал всерьез русский флот на Балтийском море, и поплатился за это потерей двух крейсеров, минного заградителя и трех эсминцев, и более трехсот погибших моряков. На этом потери в тот день для Германии не закончились. При выходе из устья Вислы отряда кораблей под командованием контр-адмирала Гопмана, спешащих на выручку отряду коммодора Карфа, германцы потеряли ещё один крейсер.

Английская подводная лодка "Е-9", под командованием коммандера Макса Хортона потопила броненосный крейсер "Принц Адальберт", поразив его двумя торпедами.

(Примечание. В реальной истории, в крейсер попала всего одна торпеда, а вторая взорвалась рядом, ударившись о грунт. Корабль остался на плаву, но получил очень тяжелые повреждения).

В этом бою мы понесли невосполнимые потери, и, главные, не в кораблях, а в людях! Двадцать три погибших, при шестидесяти двух раненых, — это большие потери для нашего флота. Всех, кто был серьёзно ранен, а также, некоторых легкораненых и обожжённых, мы передали во временный морской госпиталь (ВМГ), который находился тут же, в Ревеле, при, так называемой, Морской крепости Императора Петра Великого, и заведовал этим учреждением действительный статский советник Николаевский. Но, на кораблях ещё оставалось некоторое количество пострадавших в бою. Они просто отказались покидать свои корабли. У кого-то из них были незначительные ранения, у других небольшие ожоги. Вот такие раненые и решили, что через неделю, всё можно залечить в корабельных лазаретах.