Марсианская святая (Нф-детектив)

− Да, я! − крикнула та, вырвавшись из его хватки. Женщина вскочила на ноги, а Сэм остался лежать.

− Почему! Почему так неаккуратно? − застонал детектив от отчаянья. Его полный неприязни взор буквально прожигал напарницу. − Ты же медсестра, чёрт тебя побери! Ты должна уметь зашивать красиво.

− Кто тебе сказал, что я медсестра? − возразила Миранда и отвернулась, не в силах выдержать его взгляда. − Почему ты решил, что я что-то умею? Просто потому, что я попросила купить себе Зингер?

− Но ты ведь разбираешься, что у него и где. Ты умеешь переключать режимы, − настаивал Сэм. − Значит, у тебя должен быть опыт.

− Ничего я никому не должна! − Миранда снова развернулась к нему со стиснутыми кулаками. Теперь уже она была в гневе.

− Может, я ничего и не умею, − склонившись над Сэмом, она выплёвывала слова ему в лицо. − Может, я ненастоящая. Может, я подделка. Не думал? А ты сам? Ты ведь тоже хорош! Бросил меня прямо там, чтобы я одна всё разгребала. Упал, как дурак, и лежал! Я тащила тебя, словно мешок с мусором, в эту подворотню, а из тебя всё текло и текло...

Миранда треснула кулаками Сэма в грудь:

− Сколько же в тебе крови! Я запенила тебя. Вколола боевой коктейль. Подключила к электростимуляции и компрессору. Такая кровопотеря, − Миранде нужно было выговориться.

У неё внутри всё сжалось от душевной боли, и она говорила и говорила:

− Тут был пожарный гидрант. Я разводила гемоглобиновый порошок водопроводной водой в мерном стаканчике и размешивала пальцем. Закачивала в тебя, прямо так, с комками − ты был просто бездонным и всё никак не оживал. Я думала − кранты, придётся тащить тебя к Клементине, чтобы она тебя оживила. Осколки проникли во внутренние органы. Они вольфрамовые, магнитный экстрактор на них не действовал. Я вскрыла тебя и вытаскивала их вручную. И там были эти штуки − органы!

Лицо Миранды исказилось от ужаса:

− Я не знаю, какие именно органы, я просто их штопала. Клей, леска, потом скобки. Оверлок чуть не сломала − обшивать все эти рваные раны! Ты думал, мне легко? Я же ничего в этом не смыслю. Я молилась, просила за тебя, и ты вдруг задышал. Ты слушаешь? Ты хоть понимаешь, каково мне было?

− Я до конца дней останусь уродом, − обречённо сказал Беккет.

− Обратись к Клементине. Она всё исправит, − отмахнулась Миранда и, как бы оправдывая себя, заявила: − Кстати, радуйся, лицо не пострадало. Ты держал руки с пистолетом у головы, когда граната рванула. Может, поэтому тебя и не убило сразу. Так что ты не совсем урод − мордашка-то на месте. К тому же шрамы украшают мужчину, − на позитивной ноте закончила напарница.

− Вот уж спасибо на добром слове, − Сэм перевернулся на бок, и его взгляд уперся в торчавшую из стены ржавую трубу с вентилем. Из крана вытекала струйка мутной воды.

− Погоди-ка, − сказал он, ошарашенный собственной догадкой. − Что ты сказала про пожарный гидрант и про комки?

Беккет обернулся к Миранде. В его глазах застыл ужас:

− Ты что − залила в меня воду из этой штуки?

− Да, − кивнула Миранда.

− Да я так ласты склею. Она же не кипячёная. Ты понимаешь? − начал объяснять Сэм. − Это практически сточные воды. Там полно заразы. Сгнию заживо или отброшу копыта от тромба.

− Ну, − наморщила лоб Миранда. − Кровь же крутится, да? Уверена, комки уже растворились. Этот кровяной порошок, хоть и лежалый, но размешивается хорошо.

− Если я останусь с тобой, мне по любому конец, − обречённо признал Сэм. Он поднялся на ноги и огляделся. Они были в каком-то тупике. Из-за угла к его ногам тянулся широкий кровавый мазок. «Следы волочения тела − так это называется», профессионально подумал Беккет.

− Наверняка скоро загнусь от твоего лечения, − продолжил свою мысль мужчина. − Гангрена головного мозга или что-то вроде того.

− Прекрати, а то мне самой теперь страшно! − Миранда прижала кулачок к лицу. По её щекам снова побежали слёзы.

− Подумаешь, ей страшно, − огрызнулся детектив. − Сама-то целенькая! Но как?

− За тобой стояла, − объяснила Миранда. − И кстати, я не целенькая − я палец вывихнула, пока тебя тащила.

− Как я теперь пойду? Что люди скажут? − всплеснул руками Беккет, осмотрев себя ещё раз.

− Я вызову грузовое такси, − предложила Миранда. − В пассажирское нас теперь не пустят. Вернёмся в номер и закажем новую одежду с доставкой по адресу.

− Заказывай... Я так больше не могу. Кажется, я умираю, − прислонившись к грязной стене, Сэм сполз по ней на пол.

− Это тебя амфетамины отпустили, − стала убеждать его Миранда. − Сейчас, погоди, поставлю новую дозу − сразу в пляс пойдёшь.

Сэм закрыл глаза и уронил голову на плечо.

− Не покидай меня снова, халявщик, − кинулась к нему женщина. Она встряхнула Беккета, но всё было тщетно. Тот отрубился намертво.

− Так не честно! − зазвенел в тупике полный отчаянья крик.

Порой сознание возвращалось к нему ненадолго, но он терял его снова. Первый раз Сэм очнулся от того, что он сидел голый в душевой кабине, сверху лилась тёплая вода, и Миранда смывала с него засохшую кровь. Второй раз он открыл глаза уже на кровати. «Что ты делаешь?» − спросил он у склонившейся над ним швеи. «Я обрабатываю твои раны регенерирующей мазью», ответила та, и он отключился.

Его мучили дурные сны − один кошмар сменялся другим без передышки, и наконец − много часов спустя − он всё-таки смог вынырнуть в реальность. Сел в кровати, мокрый от пота и дрожащий от холода. Комната гостиничного номера была пуста. Шторы опущены. Сэм доплёлся до стены и включил свет. Он был наг. Мужчина подошёл к зеркальной двери шкафа и коснулся кожи там, где ещё недавно были швы и скобы, но не смог их найти. Были только тонкие шрамы, причём выглядели они так, как будто им уже несколько недель. Белёсые полоски расчерчивали загорелую кожу его живота, груди и плеч. Осколки легли густо − он находил одиночные следы на ногах и руках. Боли не было. Всё зажило. Сэм развернулся в поиске своих вещей, и нашёл их на столике у кровати − обе болталки, пистолет, магазины, наваха, всякая профессиональная мелочёвка вроде капсул для вещественных доказательств, но самой одежды не было.

Сэм позвонил Миранде. Та ответила заспанным голосом:

− Что?

− Где ты?

− В соседнем номере.

− А где моя одежда?

− В мусорном ведре. Как и моя. Всё изорвано и пропитано кровью. Забыл что ли? − напомнила помощница. − Утром закажем новую через болталки.

− Мне что-то плохо. Приходи, − попросил мужчина.

− Тогда халат накинь, − потребовала швея.

− Зачем? Ты же и так всё видела, − возразил Сэм.

− Приличия никто не отменял, − напомнила Миранда. − Сейчас приду.

Когда она появилась, Сэм ковырялся в мини-баре. Он выставил из него всё, что содержало алкоголь − пиво, вино, коньяк и знаменитую изопропиловую водку с Титана, получаемую каталитическим окислением содержимого тамошних водоёмов. Ценители пили её с закрытыми глазами − от паров можно было ослепнуть.

− Ты же не пьёшь на работе, − напомнила Миранда. Она была в банном халате и белых пушистых тапочках, волосы распущены.

− Я в отпуске, − ответил Сэм и, освободив стоявшую на столике вазу от пучка декоративного сухостоя, залил туда все напитки разом, пока она не наполнилась до краёв.

− Что ты творишь? − спросила женщина.

− Я просто хочу всё забыть, − Беккет отхлебнул получившееся пойло и удовлетворённо кивнул. − На вкус − как моя жизнь.

− Как ты вообще можешь это пить? − спросила швея.

− Я могу пить всё, − мужчина прошёл с коктейлем к кровати и сел на край. Он был в банном халате и гостиничных тапочках, как и Миранда.

− Спасибо, что спасла мне жизнь, − сказал он, не поворачиваясь к гостье. − И извини, что я ругал тебя. Я вёл себя недостойно мужчины.

Помощница села неподалёку − на угол кровати.

− Не кори себя, Беккет. Ты вёл себя, как любой раненный солдат. В первый раз все нервничают, − успокоила его Миранда.

− Куда подевались скобки и швы? Почему на мне всё зажило?

− Скобки и швы растворяет специальный состав из расширенного набора. Я тебя им обработала, ну и регенерирующая мазь ещё помогла, − объяснила Миранда.

− Этому военному добру, кажется, больше ста лет. Тогда что − так умели?

Помощница только пожала плечами:

− Раз всё зажило, значит умели. Как ты себя чувствуешь?

− Пока ещё чувствую, − Сэм сделал несколько больших глотков из вазы и окинул спутницу оценивающим взглядом.

− Что смотришь? − напряглась Миранда.

− Ты знаешь, что ты красивая? − спросил у неё Сэм.

− И становлюсь всё прекрасней с каждой секундой, так ведь? − неодобрительно усмехнулась женщина.

− Алкоголь тут ни при чём, − мотнул головой собеседник.

− Я знаю, что с тобой, − вздохнула Миранда. − В состав тех препаратов, которые я тебе вкалывала весь сегодняшний день, входят всякие разные стимуляторы и витамины − женьшень, например. Впрочем, женьшень из них, как раз, самый слабый. Так что, если ты вдруг решил заинтересоваться мной, не спеши с заигрываниями− это лишь эффект той химии, что бурлит у тебя в крови.

− Разве в этом есть что-то предосудительное? − Сэм подсел к ней поближе и обнял за плечи. − Что-то предосудительное в том, что я хочу отблагодарить тебя?

− Отблагодарить, − снова усмехнулась Миранда. − Вот же ты ловкач. Руку убери. Забыл кто я?

− Это ты забыла, кто ты, − мужчина силой развернул её к себе. − У кого из нас амнезия?

− Я монахиня, − ответила Миранда. − Разве не ясно? Клементина не просто так называла меня «сестрой», и, к тому же, я знаю тамошние порядки, хоть и не помню своё прошлое.

− Монашка? Так даже интересней. Тогда, чур, я Папа Римский, − пошутил Сэм.

− Дурак, − покачала головой женщина. − Раз я монахиня, то я наверняка принесла обет безбрачия. Слышал про такой?

− Безбрачия? − оскалился Сэм. − Но я ведь не предлагаю тебе выходить за меня замуж! Я только...

Рука Беккета скользнула к её груди. В ту же секунду Миранда вырвалась из его объятий и отпрыгнула от кровати.

− Не смей! − бросила она ему в лицо.

− Куда же ты? − удивился захмелевший детектив. − Мы только начали.

Губы Миранды искривила презрительная усмешка:

− И сразу закончили. Как я погляжу, ты совсем запутался, грешник.

− Грешник? Я? − смутился мужчина и тут же возразил: − Вот уж нет. Я стараюсь жить правильно и, кстати, тоже верю в Бога.

− Вера без дел мертва. Это мёртвая вера, − возразила Миранда. − Когда ты в последний раз причащался?

− Кажется, в семнадцать лет, по выпуску из лётной академии, − напряг память детектив.

− Тогда прими мои соболезнования. Ты уже двенадцать лет как исторгнут из лона церкви и предан анафеме. Поверь мне на слово, Беккет − гореть тебе в аду!

Сказав это, Миранда отошла к окну и отдёрнула край шторы, так что уличный свет проник в номер. Было три часа ночи, и фонари едва тлели. В разбитом вокруг отеля саду шелестели листвой деревья. Здесь, у края платформы, где поднимавшийся снизу тёплый воздух охлаждался о стеклянную гладь купола, был свой ветер и свой туман, а когда скопившийся наверху конденсат капал на лицо, можно было подумать что ты на Земле и вот-вот пойдёт дождь − настоящий, всамделишный... Но дождь так и не начинался, а только бесконечно падали холодные слёзы − кап-кап-кап.

− Ты, наверное, считаешь себя святой? − оторвал её от созерцания природы голос Сэма.

− Я? − искренне удивилась женщина. − Да что ты! Я такая же великая грешница, как и ты.

− Да разве? − не поверил Беккет.

Миранда отпустила штору и прошлась по комнате, декламируя на ходу:

− Каждый миг, пока дышу, я грешу-грешу-грешу. Даже если сплю, тиха, несть секунды без греха.

− И как же ты грешишь? − поинтересовался детектив.

− По всякому, − пожала плечами швея. − Реши я записать все возможные варианты греха на бумаге, одно их перечисление заняло бы эту комнату. Грех − в самой природе человека, и я не исключение. Установлено, что в среднем человек грешит 57600 раз за день.

− Сколько-сколько? − переспросил Сэм, поперхнувшись напитком.

− Смотри, человек в среднем спит 8 часов в сутки. На грехи остаётся 16 часов. 16 часов умножаем на 60 минут, а затем умножаем на 60 секунд. Получаем 57600 грехов в сутки, из расчёта один грех в секунду... Хотя некоторые мужи церкви считают, что человек грешит и во сне. Лично я нахожу их подход слишком строгим.

− Всё это звучит уж как-то совсем безнадёжно, − заметил Сэм.

− Ничуть, − возразила гостья. − На милость Господа уповаем. Она, как известно, бесконечна, в отличие от наших грехов... Тем не менее, безгрешных людей нет.

− А как же Клементина Сидонская? − хитро ухмыльнулся Сэм, словно придумал какую-то каверзу. − Она же, как известно, святая.

− О, она та ещё грешница! − покачала головой Миранда. − Только на твоей памяти она согрешила 1200 раз.

− Откуда ты знаешь?

− Наша аудиенция у неё длилась порядка двадцати минут. 20 умножить на 60 получится 1200.

− Ловко у тебя выходит, − вздохнул мужчина и снова отхлебнул из вазы. Пойло было той ещё гадостью, разве что прохладное.

− Что тебя мучит, Сэм? − спросила швея и снова села с ним рядом. − Расскажи мне.

− Рассказать тебе? − Беккет скептически скривил губы и потёр успевший обрасти щетиной подбородок. − А, собственно, кто ты? Ты ведь даже не помнишь своего настоящего имени.

− Пусть, я не помню, как меня зовут, но, возможно, я та, кто поможет тебе, если ты мне доверишься, − пообещала Миранда.

− Нет ничего конкретного. Это скорее системный сбой, − поделился мужчина. − Пока я бороздил межпланетное пространство, я был слишком занят, чтобы задумываться о жизни, но с тех самых пор, как оставил службу, я чувствую себя... как мотылек возле лампочки. Вокруг меня тьма, в которую я не хочу и которой я страшусь, но и свет меня обжигает − он притягивает меня, но я не готов переносить его жара. Вся моя жизнь − такое вот метание, и оно меня изматывает. Я не вижу цели, к которой идти, я просто проживаю отведённое мне время. Подавшись в частные детективы, я думал, что найду тот драйв, что и в космосе − нечто захватывающее, что отвлечёт меня от бесцельности моего существования, но я обрёл лишь суетное уныние, зачастую плохо оплачиваемое и, к тому же, связанное с несоразмерным риском для жизни и здоровья.