Роман века

— Ерунда. Я все сделаю. Только мне нужна основа для работы, поэтому ты завтра же должна купить не очень большую подушку любой формы, и, исходя из этого, я забахаю тебе что-нибудь оригинальное.

— И как мне с тобой расплачиваться?

— Отделаешься бесконечной благодарностью к моему таланту и презентуешь юбочку, которую мы видели на прошлой неделе в "Сфере".

Конечно, я согласилась и в субботу стала счастливой обладательницей эксклюзивной подушки, которую смастерила Ксю, а она получила вожделенную юбку невероятной раскраски.

На праздник я решила одеть новое платье, которое было приобретено мной во время похода по магазинам с Ксюшкой в целях скорейшего залечивания душевной тоски — сестра заверила, что покупка хорошей вещи способна поднять настроение, и я, одев это платье, согласилась с ней. Оно кардинально отличалось от того, что я носила обычно — довольно глубокое декольте, открывающее обозрению чуть ли не половину груди (Ксю сказала, что когда грудь есть, ее нечего прятать, и я с ней согласилась) и юбка с боковым разрезом практически до линии пояса, — но определенно шло мне, а выглядеть сегодня хорошо очень хотелось. И именно поэтому с утра я посетила салон красоты, где меня подстригли, покрасили и профессионально нанесли макияж.

Глядя на себя в зеркало, я довольно улыбнулась. Это совсем не для того, чтобы Касьян заметил меня, нет. Просто хочется выглядеть так, чтобы обращать на себя внимание окружающих и ловить восхищенные взгляды. В конце концов, в последнее время моя уверенность в себе подвергалась серьезным испытаниям, и капля восхищения совсем не повредит.

— Замечательно, — одобрительно кивнула стоящая рядом Ксю. — Бери подарок, и пошли вниз. Такую красоту надо перевозить, соблюдая осторожность, поэтому мы с Сашкой отвезем тебя.

— Спасибо, Ксюшечка, — поцеловала я ее, а она оттерла губную помаду со щеки и добродушно сказала:

— Ты уж там утри нос миллионерам, пусть впадет в ступор при виде тебя.

— Я не для него наряжалась!

— Угу, — невозмутимо кивнула она. — Скажи об этом имениннице, может, она и поверит, а я-то тебя знаю, как облупленную. — И ответила на звонок мобильного телефона: — Да, Саша, мы уже идем. — Потом снова мне: — Пойдем, красавица. Мой водитель доставит тебя в лучшем виде!

...У входа в зал ресторана стоял администратор. Я назвала свое имя, дверь тут же гостеприимно распахнулась, и я, получив пожелания приятного вечера, вошла в зал.

Оглядевшись, я поняла, что приехала одной из первых. Валерия, увидев меня, тут же поспешила навстречу. Мы с ней расцеловались, я вручила ей подарок и спросила, оглядывая ряды столов:

— Сколько же ожидается народу?

— Человек сорок, — беззаботно пожала она плечами. — Это же юбилей, помнишь? Пунктуальными оказались только наши родители и ты, остальные опаздывают. Но мы тоже скучать не будем. Пойдем, я познакомлю тебя со всеми.

Когда праздник наконец начался, Касьяна еще не было. Сердце разделилось на две части — одна часть облегченно выдыхала, а другая горестно сжималась, потому что видеть его все-таки хотелось. Неужели у него возникли непредвиденные дела, и он не приедет? Впрочем, мои страдания были недолгими. Касьян появился через два часа с шикарным букетом, и Валерия тут же простила его опоздание.

Шеф поцеловал именинницу, что-то сказал, отчего та расплылась в довольной улыбке, и окинул взглядом присутствующих. Синие глаза встретились с серыми, и он решительно направился ко мне.

— Добрый вечер, — обратился он к сидящим рядом со мной Лериным родственникам. — Дима, Рита, рад видеть вас.

— Аналогично. — Брат именинницы пожал протянутую руку и предложил: — Присаживайся к нам, или Валерия уготовила тебе какое-то особенное место?

— Пожалуй, я присоединюсь к вашему столику, — кивнул он. — Только я хотел бы попросить вас немного передвинуться. Мы давно не виделись с Екатериной, и мне было бы приятно провести рядом с ней хотя бы сегодняшний вечер.

— Без проблем. — Рита мне улыбнулась и подмигнула, а я удивленно наблюдала, как Касьян взмахом руки подзывает официанта и просит принести чистые тарелки и приборы.

— Здравствуй, Катенька. — Когда официант отошел, Касьян обратил свой взор на меня, ухватил мою руку и поцеловал ее. — Очень рад тебя видеть. Ты, как всегда выглядишь, великолепно.

— Спасибо, — почти шепотом сказала я. Надо собраться и ни в коем случае не попадать под его обаяние.

— Ты поменяла прическу, — заметил он.

— Д-да, захотелось что-нибудь изменить. Можно мне вернуть мою руку? — попросила я, видя, что он не собирается отпускать ее.

— Только если она тебе очень нужна, — неохотно согласился он, а я недоуменно моргнула — кажется, я чего-то не понимаю.

Разговаривая с сидящей по другую руку от меня подругой Леры, я почти успокоилась, но все равно каждой клеточкой тела ощущала его присутствие рядом.

Минут через сорок, в течение которых мы не разговаривали, Касьян вдруг обратился ко мне:

— Екатерина, позвольте отвлечь вас от беседы о домашних животных.

Я извинилась перед Викторией, с которой мы обсуждали преимущества и отрицательные стороны содержания в городской квартире кошек и собак, и повернулась к шефу, нацепив на лицо вежливую улыбку:

— Касьян Андреевич, вам не говорили, что подслушивать некрасиво?

— Я не подслушивал, просто вы говорили достаточно громко, — парировал он.

— Вы не знаете, почему все наши разговоры заканчиваются словесными баталиями? — спросила я, понимая, что все наше общение в очередной раз идет к пикировке.

— Кажется, однажды мы обошлись без слов, и все было прекрасно, — напомнил он, а я почувствовала, что начинаю заливаться краской смущения и торопливо перевела взгляд на именинницу, лихо отплясывающую под "Макарену", от того неожиданным стало прикосновение к моей руке. — Извини, я не хотел обидеть тебя.

— Вы не обидели. — Короткий взгляд в его сторону.

— Давай попробуем поговорить спокойно, — предложил он. — Только хотелось бы видеть твои глаза.

Я осторожно повернула к нему голову, и от взгляда, проникавшего в самую душу, перехватило дыхание, но я постаралась ничем не выдать охвативших чувств. А Касьян, между тем, попросил:

— Расскажи-ка, пожалуйста, что это за история с твоим увольнением.

Твою мать! А я так надеялась, что Лера сумеет удержать язык за зубами.

— Не вижу смысла, ведь Валерия наверняка просветила вас.

— Валерия пыталась объяснить, но все это звучало достаточно маловразумительно, поэтому хотелось бы услышать из первых уст причины, побуждающие тебя покинуть "Санап-инт".

— Хочу попробовать свои силы в новой сфере деятельности, — после небольшой заминки выдала я. — Думаю, будет интересно получить новый опыт. Уверена, что для вас не составит труда найти нового сотрудника на мое место.

— Ты уверена, что это настоящая причина? — вопросительно посмотрел он на меня и, не дождавшись ответа, предложил пойти потанцевать.

Обняв меня гораздо крепче, чем того требовали условия, он прошептал мне на ухо:

— Катенька, ты отличный работник, ты здорово реализуешь свои идеи. Я рад, что ты работаешь на меня, и не хочу, чтобы ты уходила. Если дело во мне, я готов извиниться. Если тебя не устраивает заработная плата, давай обсудим это.

— Касьян Андреевич... — начала я, одновременно пытаясь немного отодвинуться.

— Касьян, — поправил он.

— Касьян, послушайте...

— Послушай.

— Что?

— Касьян, послушай, — подсказал он и прижался губами к моему виску, а из моей головы сразу вылетели все мысли. — Я тебя слушаю.

— Я не помню, — жалобно пробормотала я.

— Тогда попробую сказать я, не возражаешь? Этот разрез на твоем платье... Он не дает мне спокойствия и предлагает множество различных фантазий. Сидеть рядом с тобой, не касаясь, является серьезным испытанием для меня. Моей силы воли на это уже не хватает, и очень хочется утащить тебя в какой-нибудь укромный уголок и целовать, целовать...

— Мы уже говорили на эту тему. — Ноги все больше подгибались, и я боялась, что к концу танца просто повисну на нем. — Ты не можешь дать мне то, чего я хочу, а на меньшее я не согласна.

— Знаешь, почему я не хочу, чтобы ты уходила из фирмы? — зашептал он мне на ухо. — Не из-за того, что ты замечательный специалист, хотя и это, конечно, тоже. В первую очередь я не хочу тебя отпускать, потому что понял, что готов к тем самым серьезным отношениям, о которых ты говорила. Я готов быть рядом в трудную минуту и оказывать посильную поддержку — таскать мебель, прибивать гвозди, вешать зеркала. Все, что захочешь.

Услышав эти слова, я резко остановилась и удивленно вытаращилась на него. Касьян, продолжая крепко обнимать, с невозмутимым видом отвел меня в угол зала и, загородив собой от всех, выжидающе посмотрел на меня:

— Так что скажешь?

— Прости, кажется, я не совсем поняла, что ты сказал, — промямлила я. — Не мог бы ты повторить еще раз?

— Со всем удовольствием. — Он с улыбкой повторил: — У меня было достаточно много времени подумать о твоих словах, и я пришел к выводу, что готов предложить тебе уверенность в завтрашнем дне. Как ты к этому относишься?

Если честно, в довершение речи очень хотелось услышать признание в любви, но его не последовало, поэтому пока что я решила довольствоваться тем, что предлагает судьба, и, аккуратно положив руки ему на плечи, сказала:

— Я...я отношусь к этому хорошо. По-моему, это здорово. Только ты учти, что я буду требовать много внимания.

— Постараюсь это пережить, — заверил он. — Но учти, что и я буду требовать не меньше. — И наклонился, чтобы поцеловать меня.

Сначала просто прикоснулся своими губами к моим, но меня захлестнула такая волна счастья, что я вцепилась в него мертвой хваткой и, кажется, пробормотала: "Не останавливайся, пожалуйста", и все преграды моментально рухнули.

— Могу я поинтересоваться, чем это вы здесь занимаетесь? — услышали мы голос Валерии в тот самый момент, когда рука Касьяна уже подбиралась к боковому разрезу на платье.

Он вздрогнул, немного отодвинулся от меня и повернул к ней голову, а я выглянула из-за его плеча. Лера глядела на нас насмешливо, и я сразу смущенно спряталась, прислонившись лбом к груди Касьяна. Сам он невозмутимо ответил:

— Ничем противозаконным. Просто пытаемся наладить отношения.

— В таком случае хочу заверить, что ваше налаживание проходит очень успешно. Впрочем, это заметила не только я, но и большая половина присутствующих, — усмехнулась она. — Я, конечно, очень рада, что вы нашли друг друга, но здесь есть дети, и ваши страстные ужимки ставят их в неловкое положение. Я услышала уже, как минимум, три раза: "Смотри, что вытворяют! Кажется, они совсем забыли, где находятся".

— Лер, перестань. Ты вгоняешь девушку в краску.

— Извини, Катюш. На самом деле в первую очередь я хотела смутить нашего великого шефа, но такой мелочью, как совращение девушек в общественных местах его, видимо, не смутишь.

— Я понимаю, — пробормотала я, желая очутиться где угодно, только не здесь. — Мы будем вести себя прилично.

— Надеюсь, — кивнула она. — И, Кать, расслабься. Я приукрасила, насчет детей, а то, что слышала, слышала исключительно от Сергея и исключительно в восхищенных тонах. Все три раза. Остальным и без вас есть чем заняться на моем празднике. В том, что вы целовались в углу, нет ничего страшного. Возьми пример с Касьяна, нацепи на лицо улыбочку, и возвращайтесь за стол. Сейчас мой любимый муж будет говорить тост.

— Очень много говоришь, — покачал он головой. — И избавляйся от привычки подглядывать, а то депремирую.

— Я не подглядываю, я наблюдаю.

— Не пойму, почему все со мной спорят, — закатил глаза Касьян. — Видимо, я в свое время не достаточно четко объяснил, что слово начальника — закон, оно священно и неоспоримо и не подлежит обсуждениям.

— Ты сегодня не начальник, а любимый друг, — фыркнула Валерия и заторопилась к супругу.

— Ты как? — спросил Касьян, проводив именинницу взглядом и вновь повернувшись ко мне.

— Чувствую неловкость, потому что обычно не веду себя подобным образом в общественных местах. Мне стыдно, и это все твое тлетворное влияние.

— Ладно, обещаю до конца вечера держать себя в разумных рамках. Смотри, Сергей взял микрофон, пойдем-ка присядем и послушаем, он умеет говорить красиво, особенно для жены.

Мы вернулись за стол и до конца вечера позволяли себе лишь держаться за руки и обмениваться взглядами, понятными нам одним. Когда мы уже прощались, Лера, целуя меня, скороговоркой прошептала:

— Не зря я тебе говорила, чтобы ты обратила на него внимание. Видишь, как все замечательно получилось.

Когда мы устроились в "Феррари", Касьян вопросительно взглянул на меня:

— Ко мне поедешь?

— Очень хочу, но завтра с утра на работу, а этот наряд вряд ли можно назвать деловым.

— Значит, везти домой? — подразнил он.

— Ну-у-у... — Я сделала вид, что задумалась. — Вообще-то, если ты встанешь с утра пораньше и завезешь меня переодеться, я готова поехать к тебе, — ответила я.

— Отлично. — Он завел мотор. — У меня на восемь утра назначена встреча, так что в семь-полвосьмого я доставлю тебя домой.

И дело было не во времени и даже не в неприемлемой для офиса одежде. Просто переполняло счастье и ликование, хотелось говорить и делать глупости. И дразнить Касьяна мне нравилось, нравилось видеть его улыбку сверкание его глаз.

Автомобиль мчался по ночному городу. К полуночи дороги почти опустели, и до дома Касьяна мы долетели за двадцать минут. Касьян управлял "Феррари" одной рукой, второй он сжимал мою ладонь и ласково поглаживал ее, находя отклик в моей истосковавшемся теле — от кончиков пальцев вверх по руке, шее, затылку и вниз в живот сбегали мурашки, заставляя дрожать от предвкушения.

В салоне авто звучал оркестр Глена Миллера, придавая поездке определенный настрой. И слова были уже не нужны. Осталось общение на уровне чувств и касаний. Лишь один раз Касьян нарушил тишину. "Феррари" остановился на светофоре, и водитель повернул ко мне голову. Улыбнулся, провел рукой по щеке, задержал палец на губах и признался:

— Знаешь, дня не проходит, чтобы я не думал о тебе. Я скучал.

— Я тоже, — выдохнула я, чувствуя, как горит кожа от его прикосновений.

В его глазах разгорался уже знакомый огонь, и, понимающе улыбнувшись и пообещав: "Скоро!", Касьян вдавил педаль газа.

Спустя еще пять минут автомобиль плавно затормозил в гараже. Касьян обошел "Феррари", открыл передо мной дверцу и протянул руку. Едва наши пальцы соединились, он потянул меня к себе. Я зацепилась каблуком за коврик и начала оседать, но Касьян не позволил упасть. Крепко сжав меня в объятиях, обжигая дыханием, он напомнил:

— Готов быть рядом и оказывать посильную поддержку.

— Ты неплохо справляешься, — отозвалась я, облизывая пересохшие губы.

— Я очень стараюсь, — заверил он и осторожно прижался к моим губам, а у меня вырвался стон — наконец-то, я мечтала об этом всю поездку.

Руки Касьяна гладили мою спину, заставляли желать большего. Но движения сковывало мое пальто. Сам Касьян, передвигаясь по городу исключительно на машине, пренебрегал верхней одеждой, я легко расстегнула его пиджак и с упоением прикасалась к мышцам, скрытым за рубашкой.