— Да нет, я не о том. С правилами как-то... не так страшно. Хотя... подожди... я хотел спросить...
Он сел, одеяло сползло, и я опять насладился зрелищем краснеющего от смущения Джея.
— Вротэтопроникновение? — скороговоркой выпалил он, прижимая ладони к пылающим щекам.
Я задумался.
Нет, я действительно серьезно задумался. С одной стороны, до его дня рождения почти два месяца, и если без минета, так это совсем никуда не годится. С другой стороны, у него не самые лучшие воспоминания об этом, так что следует обождать.
— Посмотрим, как пойдет... — сказал я. — Я тебя заставлять не буду.
Он кивнул и перевел дыхание.
— Больше не боишься?
Он помотал головой.
Я развернул его к себе и притянул ближе. Он смотрел на меня, не отрываясь, даже когда я приложил свои губы к его губам, так что я видел один огромный влажный зеленый глаз. Я забрался языком в его горячий рот со вкусом виски. Я ласкал его язычок, пока он не начал мне отвечать — слабо, несмело и неумело, но у меня крышу сносило от этого. И оттого, как он прерывисто дышал, и ерзал, и пытался обнять меня — но только сильнее запутывался в пледе. Я медленно повалил его на кровать и целовал, пока мы оба не начали задыхаться.
После этого мы полежали, приходя в себя, и разговаривая на отвлеченные темы. Джей сказал, что нам обязательно нужно будет вернуться сюда, когда станет теплее, и можно будет купаться. Затем разговор перешел на мою маман, и я немного рассказал ему о нашей жизни. На улице смеркалось, настало время возвращаться. И тут оказалось, что Джей очень интересно пьянеет — сохраняет контроль над головой, но вот ноги его почти не слушаются. Я отвернулся лишь на секунду, чтобы закрыть дверь, а он уже валялся в сугробе, смеясь сам над собой.
— Скользко, — оправдывался он, но едва я его поднял, он попытался проверить мягкость следующего сугроба. Это развеселило его еще больше. Удерживать его на ногах было легко, но мне нравился его смех, так что пока мы шли к машине, я специально бухался в пушистые высокие сугробы, делая вид, что это он нас "уронил". Облепленные снегом, но довольные, мы забрались в выстывший салон и я включил обогрев.
— Дай сюда, — я снял с Джея капюшон и принялся вытряхивать снег, который забился в воротник. Его глаза, мгновение назад, сиявшие смехом, подозрительно заблестели.
— Извини, — он шмыгнул носом.
— Если сейчас не поплакать, то когда? — буркнул я, разматывая на нем шарф и вытирая с его лица слезы и тающий снег. Когда он снова смог улыбнуться, я завел машину, и мы отправились домой.
Я был трезв как стеклышко и вел очень осторожно. Однако мы все равно умудрились попасть в переделку.
Я не превышал скорость и не делал ничего предосудительного, но нас тормознули на въезде в город. Я выругался шепотом и съехал на обочину. Джей тревожно смотрел на меня.
Полицейский неспешно вышел из машины и подошел к нам. Я опустил стекло. Мне в лицо направился луч фонарика.
— Выключите зажигание и выйдите из машины, пожалуйста.
Я удивился. Обычно все развивалось не так стремительно.
— Закроешься в машине, — шепнул я Джею. Мне мерещились всякие нехорошие вещи. Черт возьми, я стал настоящим параноиком. И до смерти перепугал его.
Я взял права, техпаспорт и вылез из тарантаса. Полицейский стоял у капота, его напарник сидел в синем джипе с мигалкой в двух метрах от нас, положив руки на руль. Я поискал глазами табличку у него на форменной куртке. М.Нолан.
— Я ничего не нарушил, — сказал я как можно нейтральнее, подавая ему документы. Ледяной ветер попытался меня обыскать, и я плотнее запахнул куртку. Полицейский смерил меня взглядом.
— Стойте на месте, сэр.
Сэр, как же. Прозвучало чертовски похоже на "сопляк".
Он ушел к джипу, забрав с собой документы. Сел в машину, провел краткие переговоры. Вернулся. Снова смерил меня взглядом.
— Сэр, от вас пахнет алкоголем. Мы должны проехать в участок.
Я закусил губу. Черт! Я не пил!
Я только целовал того парня, который пил.
— Подождите секундочку, — сказал я. — Просто выслушайте, ладно? У моего друга... — я кивнул на Джея, сидящего в машине, — позавчера умер отец. А сегодня были похороны. Я... ничем особо не могу помочь, разве что ненадолго отвлечь его... от мыслей. Я понимаю, что каждый, кого вы останавливаете, начинает оправдываться... Но у вас же есть с собой этот... алкаметр. Я могу доказать, что не пьян.
— В любом случае ни одному из вас нет двадцати одного, — заметил полицейский, сверля меня глазами. Я переступил с ноги на ногу.
— Я понимаю. Но нам сейчас нельзя в участок. Это... будет слишком. Тем более, нам нужно еще проводить его тетю, она улетает ночным рейсом.
Почему это все звучит как жалкие оправдания? Это и есть жалкие оправдания, да?
Полицейский снова наклонился и посмотрел через стекло на Джея. Тот ответил ему взволнованным взглядом.
— Сэр вы тоже выйдите из машины, пожалуйста.
Я чуть не брякнул: "Может, не надо?"
Джей отстегнул ремень и открыл дверцу. Я боялся, что он будет шататься или еще что, но он довольно хорошо держался. Обошел машину и стал рядом со мной.
— Ваши документы?
— У меня нет документов.
— У него нет документов, — сказал я одновременно с Джеем.
Черт, это нихрена не говорит в нашу пользу.
— Ваше имя и год рождения.
— Джейми Роуленд, две тысячи третий.
Полицейский сделал еще один рейд к джипу. В этот раз он сел в машину, и до нас вообще не долетело ни звука из его переговоров. Но этот раз он пробыл там немного дольше.
Затем полицейский вернулся. В его глазах было что-то такое...
— Можешь сесть в машину, Джейми, — сказал он почти ласково. Я еле удержался, чтобы не вытереть пот со лба. Однако это было еще не все.
— Что ж, вы не солгали мне... Тони Беннет, — сказал полицейский. — По крайней мере, насчет его отца. Я ценю это потому, что вы себе представить не можете, у скольких людей внезапно случается горе, когда я останавливаю их. Но это еще не все, — он протянул мне алкаметр и пластиковую насадку. — Дыхните в трубочку.
— Что, все люди лгут? — усмехнулся я. Да, налицо пресловутая профессиональная деформация. Я дунул. Полицейский посмотрел на результат. Затем повернулся и отправился к машине. Я застонал про себя.
— Каков вердикт? — спросил я, когда он пришел обратно.
— Не смею вас больше задерживать, сэр, — он подал мне мои документы. На этот раз "сэр" прозвучало как "парень". Ему все еще было далеко до настоящего "сэра", но лишь потому, что мужчина не может обращаться так к семнадцатилетнему мальчишке. Я взял документы, но тут у меня возникла одна идея.
— Простите... сержант Нолан, это случайно не лейтенант Варгас просил... проконтролировать нас?
Непроницаемое лицо. Ага, конечно. Кто будет строить такую гримасу, если не понимает, о чем я?
Я улыбнулся.
— Передавайте ему привет, — сказал я, садясь в машину.
— Чему это ты улыбаешься? — спросил Джей. — Я так перепугался, ужас. Больше никогда не буду пить.
— Ладно, договорились, — я включил зажигание и вырулил на шоссе.
— Что веселого-то? Ну чего ты ржешь!
Мы не провожали Хелену. То есть, мы ее застали, попрощались, и я увел Джея спать. Вернее, унес, под неодобрительным взглядом двух фурий — Хелены и маман, которые почему-то не пришли в восторг оттого, что он нетрезв. Или, скорее, в стельку пьян, потому что по дороге я уговорил его допить остаток — для того, чтобы он заснул.
Я раздел его, уложил в кровать, укрыл и ушел к себе.
А маман отвезла Хелену в аэропорт.
Глава 16 Первый день новой жизни
Утро понедельника началось слишком хорошо для утра понедельника. Я проснулся, сгонял в душ и пошел будить Джея. Он лежал так, как я положил его, и крепко спал. Я не отказал себе в удовольствии погладить его по горячей щеке.
— Просыпайся, соня...
Он заворочался, потом простонал что-то неразборчивое.
— Ты как? — спросил я. — Голова болит?
— М-м-м... Нет... Да-а-а... Если шевелиться...
Я подсунул руки под горячую спину и приподнял его на кровати.
— Вот, выпей, — я прижал к его губам стакан с шипучей аспиринкой. — Сразу полегчает.
Он жадно проглотил жидкость, цокая зубами о край стакана.
— Еще попить...
— Сейчас голова пройдет, спустишься вниз и напьешься.
Он слабо качнул головой.
— Не-е-е... Я не дойду...
Он недооценивал силу аспирина. Усмехнувшись, я положил его обратно и пошел на кухню. Как ни странно, маман уже встала и копошилась у плиты.
— О, — сказала она, — Тони... Хорошо, что ты встал. Нужно поговорить.
— Я слушаю.
— Вчера... Ты повел себя... не очень хорошо. Обманул меня, взял Джея, укатил неизвестно куда, да еще и напоил его. Я принимаю во внимание тот факт, что это... вроде как было ему на пользу... По крайней мере больше на пользу, чем... что-либо другое.
— И... — я поднял брови. Ненавижу, когда маман размышляет вслух.
— Джею еще рано возвращаться в школу. Так что посидите дома. И когда я говорю "дома", я имею в виду — в этих четырех стенах!
— Для тебя — это наказание, — она сдвинула брови, явно не ожидая от меня такой готовности. — Домашний арест!
— Я понял, — кивнул я. — Закажем пиццу.
— Доброе утро-о-о... — сказал, вернее, зевнул Джей, заходя на кухню.
Маман мигом переключилась на него.
— Джей, солнышко, хочешь кушать? Я сделала яичницу и тосты...
Похоже, у нее новый любимый сын. Ну-ну.
Джей мотнул головой.
— Нет... Я только... попить...
— Йогурт, — сказала маман. — Вот что меня спасает в таких случаях.
Джей с сомнением поглядел на очутившийся у него в руке стакан, доверху наполненный розовым — розовым! — содержимым.
— На меня не смотри, — сказал я. — Я не пью такую гадость.
— Тони! — рявкнула маман.
— Ты что, никогда не напив... — Джей осекся, поняв, что скорее всего не стоит обсуждать эту тему, когда маман рядом.
Маман фыркнула.
— Он приползает на бровях по меньшей мере раз в месяц, — сдала меня она. — Но у него никогда не бывает похмелья. Он вообще какой-то... аномальный.
— Мам! — пришел мой черед рявкать.
— Когда ему стукнуло четырнадцать, — она, конечно же, полностью проигнорировала мое восклицание, — он вырос за лето на двадцать сантиметров.
— Двенадцать, — буркнул я.
— А еще... — она бросила на меня взгляд, и не выдержала — заразительно рассмеялась. Нам с Джеем ничего не оставалось, как присоединиться к ней.
Она ловко раскидала завтрак по двум тарелкам, и мы отправились за стол. Джей тоже сел с нами, все еще разглядывая свой стакан.
— Клубничный, — сказала маман. Я состроил гримасу, высунув язык. Джей фыркнул... Но все же рискнул попробовать.
И жадно допил до конца.
— Оу, — сказал он, слизывая розовые усы. — Здорово.
— Попозже сделаешь ему овсянку? — сказала маман. — Похоже, у него все-таки более нежный организм, чем у тебя.
— Я просто... — начал Джей, и вдруг засмущался. — Ну... я немного ем на завтрак.
Ага, на обед и ужин тоже, могу поспорить.
— Завтрак — самый важный прием пищи, — сказали мы в голос, и одинаково наставительно ткнули вилками в воздух. Только маман действительно имела это в виду, а я дурачился, зная, что она скажет.
Джей улыбнулся. Ради него я мог продолжать этот цирк бесконечно.
— Я куплю тебе витамины, — сказала маман. — И ведро клетчатки.
Про ведро она не шутила. Она меня тоже заставляла есть эту гадость, которая продавалась в таких пластиковых ведерках, по кило и по два.
Джей попытался отказаться. Как же. У него не было ни единого шанса против моей маман. Даже у меня не было ни единого шанса против нее, несмотря на то, что мы вроде как были одной крови. Она прочитала Джею лекцию о здоровом питании, поставила в пример меня, и сказала что он "бледненький".
Когда я уже почти рычал, она выпорхнула из-за стола и сделала ручкой.
— Ладно, я побежала. Не скучайте тут без меня.
Мы пообещали не скучать.
Она смоталась, а мы легли на диван у телевизора.
Вернее, я лег на диван, а Джей побродил по комнате, дуясь на меня из-за того, что я занял самое стратегически расположенное место, а потом присел на краешек.
— Думаешь, мы вдвоем не поместимся? — спросил я, хитро улыбаясь. Он покосился на меня. Вздохнул. Вскоре он лежал рядом, на самом-самом краешке, не касаясь меня ни одной частью тела, и смотрел какой-то фильм, в котором парни в килтах воевали с парнями в брюках. Я не смог следить за сюжетом. Не когда он был так близко. Я лежал, жмурился и вдыхал его запах.
Джей увлекся фильмом — ерзал, тихо ругался, а в конце застыл, кусая губы и прерывисто дыша. Я приподнялся на локте. Ну вот, опять.
Он быстро вытер глаза и попытался отодвинутся еще дальше, но чуть не полетел на пол. Это дало мне законную возможность подтащить его к себе. Было поздно прикидываться овечкой, так что я поцеловал его в пушистый затылок, а когда никаких возражений не последовало — то в тонкую шейку. Джей вздохнул, покрутился, но никакого желания сбежать не проявил. Он был такой теплый, ласковый, разнеженный и совершенно не боялся. Кажется, правила действительно работали. Я не злоупотреблял его доверием — погладил плечо, еще раз прикоснулся губами к волосам и отстранился, оставив, впрочем, свою руку лежать поперек его талии.
Говорю же — чудесное утро.
Потом он все-таки проголодался, и мы направились в кухню. Похоже, он действительно питался как девчонка — из всего предложенного выбрал мюсли и чай с шоколадкой.
— Ну чего ты? — обиженно сказал он, когда я снова заулыбался.
— Ничего, — сказал я. — Ты поэтому такой вкусный, да? Тогда я буду кормить тебя одной клубникой и шоколадом.
Он стукнул меня ложкой.
— Я скончаюсь от диатеза.
— Ты такой романтик, — сказал я с сарказмом.
Джей положил локти на стол, а кисти — под подбородок и уставился на меня.
— Что?
— Ты — романтик, — сказал он удивленно.
— Наглая ложь, — буркнул я. — Просто... из-за тебя я головой поехал, вот и несу всякую чушь.
И это я еще фильтрую больше половины.
Короче, мы посмотрели телевизор, поели, почитали, снова поели, поделали уроки, снова устроились около телевизора... а маман все не было и не было. Я действительно собирался выполнить свою угрозу насчет пиццы, когда возле дома наметилось какое-то оживление. Я оставил Джея на диване и вышел в коридор. Намереваясь высказать женщине, которая должна бы меня регулярно кормить, не говоря уже о других родительских обязанностях, все, что я думаю по этому поводу, я распахнул дверь. И остолбенел. На пороге стоял Варгас.
— Ч-ч-что... — сказал я.
Он улыбнулся такой противной улыбочкой.
— Я решил, что мне потребуется более плотно приглядывать за вашей семейкой, — тихо сказал он и подмигнул мне. Я попятился.
— Милый, — сказала маман, появляясь из-за его спины, как чертик из табакерки. — Возьми у лейтенанта пакеты. Я, кажется, пригласила его ужинать.
Я машинально взял пакеты и понес их на кухню. Маман зашла сразу за мной и принялась деловито шуршать оберточной бумагой.
