Не магией единой

— Не откажусь. Только сделай пару лишних чашечек, я залью их в термос. Один я подарил принцу, но второй-то остался. Кстати, ты уже не боишься пустоты?

— Если Его Высочество пользуется Пустотой, то и мне не зазорно. Кстати, магистр физики показал, как её делать. Очень просто оказалось.

— Пустоту?

— Да. Он опустил бутылку в воду, дождался, пока она наполнится, а потом перевернул и вытащил, но не до конца. Горлышко осталось в воде. А в бутылке — Пустота. Я её магически пощупала, и совсем не испугалась.

— Я же тебе говорил, что бояться нечего, а ты не верила.

— Теперь верю. И хоть он не объяснил, я сама догадалась, почему под Пустотой уровень воды выше, чем под воздухом. Дело в том, что на поверхность воды снизу давят ундины. А сверху, с той же силой — сильфы. Потому и поверхность в равновесии. А в Пустоте сильфов нет, вот вода в бутылке и поднялась. Её вес и равен силе сильфов, которых нет.

— Ничего не понял.

— Не обращай внимания. Это я просто болтаю, чтобы отогнать проклятие.

— Оно отгоняется болтовнёй? Тогда я тебе расскажу, почему считал дело простым. Проклятие сразу уползёт прочь, скуля от ужаса.

— Не надо рассказывать. Я и так знаю. Ты думал, что сыщик, который развоплотил демона-надзирателя — пособник убийцы. А оказалось, что демон ничего не знал, и убивать его было незачем.

Пока Ник соображал, как отогнать проклятие без своего рассказа, я сходила в душевую за водой. Там нашлось три кружки, а не две, как у меня. На вид чистые, но я на всякий случай их сполоснула. Нести в одной руке две полных кружки было неудобно, позвала его на помощь, а он взял у меня все и сам отнёс в комнату. Я быстро вскипятила воду и засыпала в неё чай Иного мира. Листья были посечены мельче, чем я привыкла, но я подумала, что если чай получится слишком крепким, всегда можно долить кипятка.

Коробка, в которой Ник хранил заварку, сделанная из толстой бумаги, изнутри была белой, а снаружи цветной, с рисунками, орнаментом и, наверно, надписями на языке Иного мира. Среди букв были одинаковые, причём настолько, что ни один писец так точно повторить бы не смог.

— Это они в типографии делают? — спросила я у Ника.

— Наверно, — его это явно не интересовало, он сосредоточенно переливал чай из кружки в свой кувшин с Пустотой, и когда кипяток капал на него, неразборчиво что-то бурчал, наверно, ругательства.

— А зачем такой кувшин Его Высочеству? Он же запросто может подогреть чай магически.

— Принц говорил, что в обычном кувшине компот прокисает, а в термосе — нет. Может, так, может, нет, это его дело. Он попросил, я привёз, что мне, трудно? Алиса, лучше скажи, что ты думаешь об убийстве демона?

— Я же сказала, убивать его было незачем. Значит, это не убийство.

— Думаешь, демон погиб случайно? — удивился Ник. — А ты в демонах разбираешься? Я-то о них почти ничего не знаю.

— Толком в них никто не разбирается. Демоны очень скрытны. О Тонком мире, где они живут, неизвестно вообще ничего. Портал туда пытались открыть, но так и не смогли.

— Я слышал, что они никогда не врут и всегда подчиняются.

— Да, это так и есть.

— А если приказ невозможно исполнить?

— Мне о таком никто не рассказывал, но ты же сам знаешь, что школьный демон развоплотился, когда не смог.

— Понимаешь, Алиса, что получается? Демонов может вызвать любой маг?

— Да, почти любой.

— И даже ребёнок?

— Да. Мне было лет пять-шесть, когда мама меня научила.

— И что, пятилетний сопляк не может приказать какую-нибудь неисполнимую глупость? Например, вернуть из могилы любимого дедушку. И что, демону развоплощаться? Так скоро и демонов-то не останется.

— Никогда об этом не думала, — призналась я.

— А я вот немного пораскинул мозгами, и у меня получается, что демона нельзя убить, просто настаивая на исполнении невыполнимого приказа. Или на нарушении приказа, который отдали раньше.

— Может, ты и прав.

— Может. Тогда или демон обманул сыщика, прикинувшись трупом, или врёт сам сыщик.

— Демоны не обманывают людей!

— Значит, сыщик.

— Мы прямо сейчас пойдём и его допросим?

— Нет, Алиса. Допрашивать его бесполезно и даже вредно.

— Почему?

— Какой смысл ему врать? Никакого.

— Но ведь врёт же! Ты же сам говоришь.

— Врёт, но по приказу. А теперь представь, кто мог отдать такой приказ. Твоя мать, король, принц. Кого мы разозлим, если заставим сыщика разболтать то, что он узнал от демона?

— А что нам тогда делать?

— Я думаю, придётся допросить демона. Точнее, не нам, а тебе. Я не умею разговаривать с этими созданиями.

* * *

Язык демонов изучают в первых классах школы, но почти все дети учатся на нём говорить гораздо раньше. Поставить сторожевого демона, попросить его разбудить в нужное время и тому подобное — всему этому меня научили родители. А почти все слова, которые я узнала в школе, мне ни разу не понадобились. Ну, вот зачем мне что-то говорить демонам о звездах, или о воздушных шарах?

Странный у них язык. В нём "да" и "нет" — целые фразы, приказы должны оканчиваться повелительными словами, а вопросы — вопросительными, и для повествовательных тоже свои есть. В общем, совсем непохоже на нашу речь. Хотя магистр демонического языка рассказывала, что языки родственные, и многие слова, хоть и звучат непохоже, происходят от одного корня. Что ж, может, и так, это не делает язык демонов понятнее.

Хрустальный шар лежал в моей комнате, и мы, допив чай, пошли туда. У себя я вздохнула с облегчением, давление школьного проклятия резко ослабло. Села на табурет, упёрла взгляд в шар и начала вызывать.

— Демон, который следит за этой школой, вызываю тебя, я делаю это. Отвечать, ты будешь.

Ник, конечно же, на языке демонов ни слова не понял, поинтересовался, что это за заклинание, но я жестом попросила его заткнуться и продолжила.

— Демон, кто следит за этой школой, спрашивать, я буду.

— Демон, кто следит за этой школой, я это, — откликнулся обитатель Тонкого мира. — Отвечать, я буду. Если приказы, они есть, мешать, они не станут.

Так, ясно. Всё, как и предполагал Ник. Демон готов ответить мои вопросы, кроме тех, на которые ему запрещено отвечать прежними приказами. Что спрашивать вначале, Ник мне сказал, а дальше сама разберусь.

— Следить за школой, ты делаешь это?

— Да, я делаю. Смотреть на комнаты, я не делаю. Комната, что живёт человек, есть крепость. Запретить смотреть, они сделали это.

— Следить за двором, ты делаешь это?

— Нет, я не делаю.

— Двор, наблюдать, они делают это?

Нику этот момент казался важным. Забор под охраной, здание под наблюдением, а что во дворе?

— Нет, они не делают.

— Следить за школой всегда, ты делаешь это? — настало время перейти к вопросам о полуночи.

— Запрещать ответ, они сделали это.

— Запрещать ответ, кто сделал?

— Запрещать ответ, они сделали это.

— Ник, за двором никто не присматривает. Демон не отвечает, всегда ли следит за школой, ему запретили отвечать. И запретили отвечать, кто запретил. Ты понял, что я сказала?

— Понял. Спроси, когда запретили, — попросил Ник.

— Запрещать ответ, когда они это сделали? — перевела я демону.

— Четыре дня, они прошли.

— Ник, четыре дня назад. Что дальше спрашивать?

— Спроси, когда ему задали режим наблюдения, которым он руководствуется сейчас.

— Ты с ума сошёл! Я не смогу такое перевести!

— Тогда спроси, кто шлялся по школе последней ночью после полуночи.

— Зачем тебе это?

— Мне — незачем. Но надеюсь, он что-то тебе скажет.

— Демон, сегодня от полуночи до четырёх часов, школа, коридоры, они ходили, кто это делал?

— Знания, я их не имею.

— Запретили тебе знать, когда они это сделали?

Демон замолчал, явно задумался. Я ждала, затаив дыхание.

— Четыреста семьдесят восемь лет, они прошли, — наконец, ответил демон.

— Ник, он говорит, приказ был отдан почти пятьсот лет назад.

— Приказали именно ему?

— Да.

— Вот тебе и развоплощение во всей красе, — усмехнулся Ник. — Спроси, не подглядывает ли он, несмотря на запреты?

— Демон, смотреть после полуночи, ты делаешь это?

— Нет, я не делаю.

Я пыталась спрашивать по-разному, Ник тоже что-то выдумывал, но мы больше так ничего и не добились. Я попрощалась с демоном, и его образ исчез из моего шара.

* * *

После демона Ник захотел допросить лживого сыщика. Мама дала мне заклинание для связи со старшим их группы, но Ник сказал, что пойдёт к ним лично, со мной или без меня. До отбоя оставалось меньше получаса, а мама просила не нарушать школьных правил без крайней необходимости. Я никакой необходимости не видела, не то что крайней. Ничего не мешало поговорить с сыщиками через шары. Пришлось приложить всё умение убеждать, и хоть с огромным трудом, но мне удалось.

— Леди Алиса! — старший сыщик, образ которого появился в шаре, вздохнул с явным облегчением. — Нас предупредили о вашем приезде, и мы уже беспокоились, почему вас так долго нет.

— Я изображаю обычную девушку-школяра, не хотелось лишний раз показывать, что я тут по заданию Министерства, — я соврала, и сыщик, кажется, это понял, но сделал вид, что поверил. — Как у вас дела с расследованием?

— Если бы мы нашли убийцу, об этом уже знали бы все, и здесь, и в столице, не сомневайтесь. Мы не можем понять, как этот мерзавец обошёл заклятие правдивости. Да ладно заклятие, мы же все умеем распознавать ложь, может, не так хорошо, как ваша матушка или вы, но умеем! И не распознали. Может, у вас получится?

— Может. А пока скажите, что там у вас за история вышла с демоном-надзирателем?

— Официальный отчёт, или что было на самом деле?

— Не поняла. В отчёте — ложь?

— Так часто делается. Называется "защита свидетеля". Объявляем, что он умер, и он больше никому не нужен. Кто ж станет расспрашивать мёртвого?

— Демон — свидетель чего? Убийства?

— Нет, по убийству он ничего не знает. Тут вот какое дело, леди Алиса. Давным-давно демону приказали не следить за школой с полуночи до пяти часов. А школяры и магистры в это время развратничали. И продолжают развратничать.

— Тут никто этого не скрывает. Я всё это узнала за пару часов, вместе с легендой о жене Весёлого Короля.

— Да, не скрывают. Свободные нравы школы известны и школярам, и их родителям, которые почти все тоже здесь учились. Но то, что знают люди — это слухи. Даже если они правдивы, они всё равно остаются слухами. А сведения, изложенные в официальных отчётах, докладах и рапортах — это факты. Особенно если в них есть хоть крупица правды.

— Всё равно не понимаю, зачем понадобилось перевирать факты.

— А что я должен был написать? Что уже пятьсот лет ночную жизнь этой проклятой школы вообще никто не контролирует? Что всё это время тут процветает разврат в самых отвратительных формах? И что активное участие в этом принимают детишки высшей знати, включая убитую леди Эльзу, которая благородством происхождения уступает только королевской династии? И при этом она до самой своей смерти была подружкой для любовных утех Его Высочества? Да я бы лично и без всякого суда казнил идиота, который только подумывает о том, чтобы запустить подобные сведения в официальный оборот! Такие доклады если и делаются, то только устно и с глазу на глаз!

Я согласилась с опытным сыщиком. Не то чтобы у меня не нашлось, что возразить, просто я вдруг поняла, что спор ничего не даст. Я узнала, что Ник был не прав, считая сыщиков предателями. А раз так, снова стало важным, как убийца солгал под заклятием правдивости. Всех магистров я уже допросила, каждый заявил, что не убивал, и лжи я ни разу не почувствовала. Остались школяры и слуги.

— Похоже, сыщики — нормальные ребята, бьются на стороне добра, — сказал мне Ник. — Но я не понимаю, как убийца обошёл эти ваши правдивые заклятия.

— Никто не понимает. Может, я смогу почувствовать ложь там, где ошиблись сыщики?

— Нет, Алиса. Убийца уже солгал тебе, а ты не заметила.

— Неужели знаешь, кто убил?

— Нет, конечно. Знаю только, что это кто-то из магистров. Все они уверяют, что Эльзу не убивали, но один из них врёт. Или даже не один.

— Почему магистры, а не слуги и не школяры?

— Уже пора спать, тем более, у меня был тяжёлый день, — Ник зевнул, показывая мне, какой он сонный. — Это ужасное жёсткое седло! Нет, хватит на сегодня разговоров, отложим их до утра. Утро вечера мудренее, как говорят в Ином мире.

Я собралась ему возразить, но он уже ушёл.

* * *

Да как смеет простолюдин так себя вести с благородной леди? Я с трудом подавила огромное желание догнать наглеца и разорвать его на кусочки магическим ударом. Остановилась у самой двери. Чтоб два раза не ходить, запечатала дверь заклинанием. Потом открыла окно, подышала прохладным вечерним воздухом, пока совсем не успокоилась. Слабый ветерок слегка шевелил оконные створки, и они пронзительно скрипели. Пришлось их придерживать руками. Долго не могла решить, нужно ли запечатывать окно. Решила — нужно. Если этот лишённый магии мерзавец сумел через него влезть, то и другие смогут, и неизвестно, успеет ли сторожевой демон вовремя поднять тревогу.

Стоя под душем, пыталась понять, почему Ник так уверен, что убийца — магистр, а не школяр. Злодей поднимается по стене, открывает незапертое окно и проникает в комнату Эльзы. Конечно, на такое способен не каждый, но у многих лордов есть горные имения, и там их дети вполне могли научиться лазить по скалам. А остальные — по замковым стенам. Я в детстве тоже пыталась, вместе с братьями. Правда, высоко мы не забирались — страшно. Да и без того средний брат сорвался, упал, и здорово расшиб ногу. Ох, и влетело нам тогда от папы! Так что среди школяров наверняка есть неплохие скалолазы.

А среди слуг? Какой-нибудь ловкий парень, умеющий хорошо лазить по деревьям, вполне может лазить и по стенам. Тут я вошла в лёгкий транс, и увидела, как убийца на крыше цепляет верёвку, и по ней спускается к нужному окну. Если всё так и было, ему даже не нужно быть скалолазом! Это запросто сделает любой школяр, даже девушка. В каждом школьном зале гимнастики висит канат, нужно по нему добраться до потолка, а потом спуститься. Некоторым удавалось это делать без помощи ног, одними руками. Я тоже пыталась, но добралась только до середины, а потом начали нестерпимо саднить ладони.

Вот и получается, что залезть в эту комнату мог чуть ли не любой, а вовсе не только магистр. Но залезть мало, нужно ещё и зарезать девушку. Конечно, не каждый человек способен убить. Я слышала о воинах, которые рыдали после первой победной схватки, и потом несколько дней так тряслись, что не могли не только воевать, но и просто держать оружие. И это на войне, где убийство — доблесть.

Но даже такие чувствительные люди почти все потом снова идут в бой, а убив десяток врагов, уже не переживают. Да и я сама, уверена, смогла бы убить. С родителями на охоте не раз и не два приходилось добивать кинжалом раненых стрелой или огненным шаром зайцев и даже оленей. Не могу сказать, что мне было приятно, но рука ни разу не дрогнула. А у высшей знати охота — одно из любимых развлечений. Я уж не говорю об уроках фехтования, где школяров учат убивать. Юношей — обязательно, девушек — по желанию. Я, к сожалению, хоть и училась, но фехтую неважно даже для девушки.