Гоблины в России

Ну, приехали, и приехали. Выходит к ним Даниил-мастер, здоровается, смотрит на японское полноприводное чудо, на котором братва подкатила, но не удивляется, а так, изучает.

— Здорово, — лениво говорит Мальчиш. — Бизнесом, значит, решили заняться. Что ж, дело хорошее. Только, понимаешь ли, делиться надо, а не то, всякое может случиться.

— Нечем пока делиться, — отвечает Даниил. — Сами еле-еле концы с концами сводим. Да и с чего бы это нам с вами делиться? Тогда уж и вы с нами делитесь, так, по-моему, правильно будет. По-справедливости.

— Если бабок нужно для раскрутки — дадим, — говорит, Безяйчик. — Только потом бабки возвращать придется. В десятикратном размере и по первому требованию.

— Не надо нам ваших бабок, — Даниил обтер руки ветошью. — С вами только свяжись — прилипнешь.

— А платить-то все равно придется. — Мальчиш посмотрел на Даниила и сплюнул. — А то нам унижение получится. Не можем мы лицо терять. Только, вижу, взять с вас покамест нечего. Так что, давай так договоримся. Мы завтра тебе паленую тачку пригоняем, ты делаешь так, чтобы ни один опер не определил, что она паленая, а мы тебя месяц не трогаем. Лады?

— Никак нет, не лады, — говорит брат-солдат, выходя из гаража. — Я человек служивый, с законом всегда дружил, так что, валите отсюда ребятки, покуда я не обиделся. А то ведь отделаю так, что ни один опер не узнает. На пластических операциях, конечно, сэкономите. Заодно и честным трудом займетесь. В фильмах ужасов сниматься станете. В роли жертв землетрясений всяких...

— Э-э! — протянул Безяйчик. — Да ты, видать, крутой! — Ну, ничего, сейчас будешь всмятку.

И пистолет из-за пояса потянул.

— "Беретта" — презрительно сплюнул Иван-солдат. — Дерьмо.

Вроде и не произошло ничего. Так же стоит Даниил у раскрытого гаража, очки тряпочкой протирает. Только вроде сдвинулось что-то в мире, и вот уже лежат Мальчиш с Безяйчиком мордами в капот, и двинуться не могут.

— Ну, поняли, что есть такое русский солдат? — Говорит Иван. — Если поняли, так ступайте себе, и больше не грешите. Только за моральный ущерб заплатите — и свободны!

— Эй ты, Кент... — Начал было Безяйчик, но Мальчиш его оборвал.

— За моральный ущерб платить мы не будем, не по понятиям это. Но и трогать вас пока погодим. Ты конечно умный и все такое, да жизни, видать, не совсем знаешь. Заскорузнул на всяких там войнах. А жизнь — она не война, в мирной жизни умирать много страшнее. Ладно, мы тебе ничего плохого делать не станем. Мы вообще ничего делать не станем. А когда к тебе придут из налоговой инспекции, да из пожарной службы, да из санитарной, вот тогда ты запоешь! Ты сам к нам приползешь и деньги принесешь, если у тебя хоть какая-то заначка останется. Только не останется. Так что, думай, братан!

Отпустил брат-солдат рэкетиров, те закурили сигары, гараж скучными взглядами окинули, да и отправились восвояси.

А на другой день явились из налоговой инспекции.

Тут уж Иван-солдат ничего поделать не смог. Налогового инспектора мордой в багажник не сунешь, он при исполнении и грабит в полном соответствии с законом. А что у тебя пока денег нет, так это не его забота.

И пошло-поехало.

Пожарная инспекция, санэпидемслужба, земельный комитет, кого только за неделю не перебывало в старом гараже. Даже из общества защиты животных были. Где, говорят, у вас тут тараканы? Обижаете, значит братьев наших меньших, рожденных ползать...

Работать некогда, только успевай бумажки подписывать, да денежки отсчитывать.

Скоро кончились и боевые, и наградные, и подъемные. Кончились деньги.

А мытари все идут и идут. Дескать, давайте братцы, платите. И все по закону.

— Эх, — сказал Даниил-изобретатель, — видно эти бритые ребята знали, что говорили. Ступай-ка брат-солдат к Мальчишу с Безяйчиком, и забей эту... стрелку. Мириться будем.

— На хрен нужно, — проворчал брат-солдат, однако пошел.

Мальчиш с Безяйчиком официально держали керосиновую лавку на окраине города. Лавка размещалась в невзрачном приземистом строении из красного кирпича, бывшем лабазе купца Скороделова, вошедшего в историю города Растюпинска, как меценат и покровитель искусств. Благодаря купцу Скороделову город Растюпинск славился на всю страну своим театром, в котором ставили пьесы Шекспира и Шиллера, вследствие чего некоторые растюпинцы щеголяли звучными именами, типа "Гамлет" или "Вертер". Но это было давно. В этом же лабазе господина Скороделова местные и приезжие Вертеры да Фортинбрасы пустили в расход. В полном соответствии с канонами драматического искусства.

А теперь над бывшей лавкой-узилищем висела солидная вывеска, выполненная в стиле социалистического официоза. Золоченые буквы складывались в надпись:

"ООО "Мальчиш и Безяйчик" Керосин и сопутствующие товары".

Пониже мелким шрифтом было обозначено:

"Оказываем услуги в организации свадеб, юбилеев и похорон. Гробы напрокат. Недорого!"

Что собой представляют эти самые, сопутствующие керосину, товары, можно было только догадываться. Но искушенный клиент понимал, что "сопутствующие товары" как бы заполняли промежуток между собственно "керосином" и организацией свадеб, юбилеев и похорон с гробами напрокат.

Как бы там ни было, но пахнувший керосином бизнес Мальчиша и Безяйчика процветал, несмотря на непрезентабельный вид лавки. Об этом говорили могучие зверовидные автомобили, приткнувшиеся на засыпанной гравием площадке перед входом в лавку, ну и некоторые другие признаки. Например, вхожесть учредителей в высшие деловые и политические круги города Растюпинска, финансирование собственной газеты с претензионным названием "Солнце Растюпинска", а главное, народная молва. Зачем искать признаки состоятельности человека, когда об этом и так все знают, спрашивается?

Неразговорчивые ребята, все, как один трезвые, с шеями на ширине ушей, покосились на Ивана-солдата и вежливо попросили погодить немного. Потом самый широкий из охранников позвонил по мобиле и коротко бросил:

— Проходи.

Даже обыскивать не стали.

В лавке, как и полагается, пахло керосином.

Мальчиш сидел за обшарпанным конторским столом и пялился в экран навороченного компьютера с плазменным дисплеем. Безяйчик обретался тут же, за другим, не менее обшарпанным столом и что-то азартно кричал в телефонную трубку. Можно было разобрать только отдельные фразы:

— Сколько, говоришь, медных? Понял! С крышками или без? Сам понимаешь, Абдулла, с крышками в полтора раза дороже. А на фига к медному тазу пластмассовую крышку? К медному медная полагается, а то — не фонтан! Лады... ну, бывай! Давай, давай, работай!

— Ага, созрели, значит, — сказал Мальчиш, увидев Ивана-солдата. — Погоди немного, я сейчас этого гада прикончу и займусь тобой.

На экране компьютера, раскорячившись, прыгали многоногие чудовища, которых Мальчиш азартно расстреливал из бластера. Наконец, последний враг в страшных корчах издох, и хозяин лавки с явным сожалением оторвался от монитора.

Однако прежде чем начать разговор с Иваном, он повернулся к Безяйчику и спросил:

— Ну, чего там опять?

— Да у Абдуллы тазы кончились. Просит срочно поставить ему две дюжины медных, да центнер пластмассовых. А крышки брать не хочет. А у нас крышка входит в комплект поставки. Как же без крышки-то? Никакого навару! И насчет Медного Гоблина ругается, сроки, говорит, срываем, санкциями какими-то грозится.

— Что у них там творится, гражданская война, что ли? Ладно, скажи ему, пусть пока по двое в тазу хоронят, а через пару деньков мы новую партию подгоним. И Медного Гоблина в срок доставим, все будет пучком. Абдулла, он хоть и черный эльф, а пацан правильный. Конкретный.

— Да ему, кажись, не для похорон. Он что-то про другое базарил. Вроде как мода там такая у них образовалась. Карачунов они тазами ловят. Экстремальный вид спорта.

— А как к этому сами карачуны относятся? — заинтересовался Мальчиш.

— Нормально относятся. — Пожал плечами Безяйчик. — Ресторан открыли с национальной кухней. Миссионеров в тазах тушат и с укропчиком подают. А поскольку миссионеров нынче раз-два и обчелся, у них за миссионера турист идет. Которому не повезло. Блюдо такое, так и называется, "турист в собственном тазу".

— Во дает Абдулла, в натуре! — восхитился Мальчиш.

Наконец, компаньоны обратили внимание на переминающегося с ноги на ногу посетителя.

— Ну и чего? — ласково спросил Безяйчик. — Чего пришел, Кент? Хреново, значит, без друзей? Обижают?

Иван-воин хотел, было обидеться и устроить в этом подозрительном, отвратительно воняющем керосином офисе погром, но, неожиданно для себя самого, сдержался, и честно ответил:

— Хреново!

— То-то! — назидательно сказал Мальчиш. — Ну, давай, предлагай.

— Чего? — искренне удивился Иван.

— Чего, чего... — бабки, капусту, чего ты там можешь предложить, откуда я знаю? Ты же к нам пришел, а не мы к тебе?

— Ну, не знаю, — сказал Иван и задумался.

— Ладно, — смилостивился Мальчиш. — Условия прежние. Мы пригоняем тачку, вы ее обрабатываете, так, чтобы ее на родной фирме не признали. А мы перетрем с кем надо, и все будет путем. Через год на Канарах отдыхать будете и нам спасибо говорить.

— Или на нарах, — встрял Безяйчик. — Тоже полезно.

— Так тачка же чья-то, — сказал брат-солдат, когда увидел приземистую, налитую силой машину. — Кто-то, может, всю жизнь копил на такую тачку. А мы ее...

— Да не боись! — засмеялся Безяйчик. — Такие тачки на последние копейки не покупают. На нее так просто не заработаешь, можешь мне поверить. Так что, трудитесь спокойно, пусть совесть вас не мучает. Такие тачки с самого начала паленые, потому как покупают их исключительно на краденые бабки. Так и передай старшему вашему.

— С тобой, кстати, особый разговор будет, — Мальчиш задумчиво почесал в бритом затылке. — Парень ты и в самом деле крутой, вон, как нас приложил. Только бестолковый. Не тех мордой в капот суешь.

— А кого надо? — заинтересовался Иван-воин.

— Ты в столице свои кровные сразу получил? — хитро спросил Безяйчик.

Иван-солдат помялся немного, потом решил сказать правду.

— Сразу не получилось. Пришлось какого-то типа слегка погладить. Да, по-моему, это и не человек был, а так, крыса.

— Слегка! — заржал Безяйчик. — Уж на что крысячья порода живуча, а этот лапки-то напрочь отбросил, после твоего "слегка".

— Так что, он и вправду крыса? — изумился Иван-солдат. — А я думал просто так, выродок рода человеческого.

— А ты на сиденье погляди. — Мальчиш откинул вверх дверце спортивного купе ярко-желтого цвета и ткнул пальцем в нежно-кремовое кожаное кресло. Во, видал?

— А зачем здесь дырка? — простодушно спросил солдат.

— Как зачем? Для хвоста! — Безяйчик гордо посмотрел на Ивана. — Эх ты, служба!

— Ну, тогда... — начал, было, солдат, и опять задумался.

Пришел брат-солдат со стрелки в родимый гараж, так и так, говорит. И не хочется, а придется с Мальшишем да Безяйчиком сотрудничать, конечно, неохота, но все не с крысами, а с людьми.

Пожал плечами Данька и ничего не сказал. Только плюнул.

Не прошло и часа, как приехал Безяйчик на желтом "Ломбардини". Выпростался из тесного салона, поздоровался — все путем — и пошел с Данилой в закуток, который офисом служил. О делах тереть.

Через полчаса Даниил с Безяйчиком вышли из закутка — рожи у обоих слегка красноватые — не то поссорились, не то выпили, а может, и то и другое. Но, видно, договорились, потому что Данька махнул рукой в сторону желтой красавицы и скомандовал:

— Заезжай!

И сверкающее европейское чудо, урча мощным мотором и недовольно скрипя низкопрофильными шинами по российскому гравию, скрылось в раззявленной ржавой пасти мастерской.

— Ты это... — дырку в сиденье не забудь заделать, — на прощание сказал Безяйчик. — А то дует. И, повернувшись к Ивану, добавил:

— А ты зайди завтра. Дело есть. — И пошел себе, напевая потихоньку народную песню:

"Мы идем по Уругваю,

Ночь — хоть выколи глаза,

Слышны крики попугаев,

И мартышек голоса..."

— Дырку в первую очередь, — серьезно кивнул Даниил. Ему тоже когда-то нравилась эта песня, наверное потому, что выросли они все в одном городе, а значит, в детстве распевали одни и те же песни, сами придумывая к ним неприличные слова.... А это, знаете ли, сближает. Все мы вышли из одного и того же Уругвая!

Собрались вечером братья в гараже, стали думу думать. И так и эдак нехорошо получается. Хотя, с другой стороны, живут же те же Мальчиш с Безяйчиком, и на законы поплевывают. А может, ну их, эти законы? Тут Васька-гусляр и говорит:

— Знаете что, братья, по-моему, надо соглашаться. По крайней мере, никто не требует Василисой становиться, да и на крыс Мальчиш с Безяйчиком не похожи. Нормальные мужики. Безяйчика я еще со школы знаю, вместе к Светке Рыжей ходили. По очереди.

— Да чего там, уже, считай, согласились, — вздохнул Даниил и пошел вглубь гаража над "Ломбардини" кумекать. А Иван, тот вообще ничего не сказал, закурил, было, да сразу бросил сигарету. Электроопохмел действовал.

На следующий день Иван пришел в уже знакомую нам керосиновую лавку.

Там его уже, видно, своим считали, потому что даже не спросили, кто такой, да к кому пришел. Сразу пропустили.

— Ну, здорово, сказал Мальчиш. — Присаживайся. Потолковать надо.

Иван присел на шаткий конторский стул. В лавке по-прежнему пованивало керосином, так, что в носу свербело.

— В общем, так, — начал Мальчиш. — С деньгами, как я понимаю, у вас сейчас напряженка. Мы, конечно, клиентов подгоним, но пока вы раскрутитесь — время пройдет. А кушать, между прочим, каждый день хочется. У нас, кстати, тоже с бабками не очень. Чтоб ты не думал, что мы тут в зелени купаемся. Абдулла вон, тазы на реализацию заказал, да все не расплатится никак, ладно, Абдулла эльф свой в доску, хотя и черный. Да мы ему еще истукана задолжали. Перечислили денежки, свои, между прочим, все чин-чинарем, истукана нам изготовили как живого и в срок — только взглянешь — сразу руки-ноги опускаются, не говоря уже обо всем остальном. А эти крысы столичные взяли его и заарестовали. А орки, между прочим, нам платят по факту поставки, так что, пока не получат своего истукана — ни цента!

— А что за истукан такой? — заинтересовался солдат.

— А... Медный Гоблин, понимаешь, — нам через Абдуллу его один оркский пахан заказал для ритуала какого-то. То есть, не нам, конечно, но без нас не обошлось. — Мальчиш довольно ухмыльнулся. — Помнишь, Безяйчик, как мы этого.... Ркацители уговаривали?

— Помню, как же! — Безяйчик тоже ухмыльнулся. — Только его не больно-то и уговаривать пришлось, чуть зеленью запахло, он сразу вдохновился. Тоже, путёвый мужик, правильный. Кто же знал, что крысы нам всю малину обгадят!

— Ну, ничего, мы им устроим день Сурка, — Мальчиш подмигнул Ивану. — Тем более что теперь и армия за нас! Так что, учитывая сложившуюся ситуевину, имеется предложение. Давай-ка, сгоняем в столицу, крыс потрясем, истукана выручим, а, кроме того, крысиное племя проредим — доброе дело сделаем. И если повезет — не одно.