Демон. Книга 4. "Перемирие".

— Почему, Сеппо? — ошарашено поинтересовался генеральный прокурор. — Мне кажется, что слухи об уме и расчетливости этой команды сильно преувеличены... Люди, способные так ошибиться, не могут называ-...

— Ошибиться? — перебил его Нюканен. — И в чем, по-вашему, они ошиблись?

— Позволив нам определять закупочные цены на орбитальные крепости... — усмехнулся Филипп. — Будь я на их месте...

— Будь вы на их месте, Конфедерация подмяла бы Лагос через сутки после объявления ими независимости... — фыркнул Сеппо. — Орбитальные крепости — это ПЕРВЫЙ лот новых технологий. Того, ради чего мы готовы заложить свои души! Если мы назовем не ту цену — все, на что мы раззявили рот, пролетит МИМО! А через пару недель Конфедерация развалится к чертовой матери...

— Не понял? — ошалело посмотрев в глаза начальнику ОСО ВКС, прокурор смертельно побледнел.

— Как только в Сети появится рекламный ролик с новыми Ключами, народ потребует от правительства защиты... А если нам, из-за нашей же жадности, Ключи не продадут, то мы ее предоставить НЕ СМОЖЕМ... Дальше объяснять?

Глава 17. Генерал Харитонов.

Даже на фоне своих совсем не мелких соседей по камере Шо'Онг'Ло клана Шер'Нар, Най'Ури Вейд-Ис-Майн выглядел более чем внушительно: рост за два с половиной метра, широченные плечи и пластика, подходящая какому-нибудь дикому зверю, а не разумному созданию. Достаточно было посмотреть на покрытую матово-черной чешуей голову, сидящую на массивной шее, на тяжелый взгляд из-под надбровных дуг, на то и дело прикрывающие глаза хитиновые щитки и резкие, порывистые движения Най'Ури, и без всяких пояснений со стороны ученых становилось ясно, что Циклоп не смирился со своим пленением. И думает только о том, как вырваться на свободу.

Ощущение опасности, исходящее от Вейд-Ис-Майна, чувствовалось даже здесь, в кабинете профессора Бергмана, находящемся в доброй сотне метров от камеры Шо'Онг'Ло. Что здорово нервировало генерала: на его взгляд, передать все нюансы поведения и мимики Чужого, даже находясь в теле идеально похожего на него метаморфа, было невозможно. А что уж говорить о необходимости адекватного общения со своими соплеменниками?

— Зверюга... — с трудом оторвав взгляд от экрана, хмуро пробормотал Харитонов. — Глаз не оторвать...

— Это вы правильно заметили... — кивнул сидящий рядом с ним Забродин. — В случае опасности хитиновые щитки прикрывают глазные впадины, и дотянуться до одной из самых уязвимых точек на теле Одноглазого через образованную ими узенькую амбразуру становится проблематично...

— Я имел в виду совсем не это... — рыкнул генерал. А потом, сообразив, что аналитик шутит, заставил себя успокоиться.

— Вас что-то беспокоит, сэр? — почувствовав состояние начальства, поинтересовался Бергман.

— Да! И еще как! — кивнул Владимир Семенович. — Я не представляю, как можно изображать такое вот бешенство и умудряться контролировать мимику, движения хитиновых щитков, волны рефлекторных сокращений подкожного слоя мышц и секрецию этих самых дурацких потовых желез...

— Вашим парням нет необходимости контролировать условные и безусловные рефлексы... — усмехнулся Бергман. — Психоматрица донора справляется с этим без всякой помощи с их стороны. Вот смотрите: сейчас в камере раздастся щелчок люка пневмодоставки...

— ...и руки Вейд-Ис-Майна рефлекторно дернутся к бедрам: там старшие офицеры рода носят личное оружие... — подал голос аналитик. — Вот! Заметили?

— Да... — кивнул генерал, с трудом уследив за слишком быстрым, и от этого едва заметным смещением рук Циклопа. — Именно это меня и смущает: у моих ребят нет права на ошибку. А тут еще эти запахи...

— Эту проблему мы уже решили, сэр! — усмехнулся профессор. — Вся гамма ароматического фона, используемого Вел'Аррами в процессе общения, занесена в психоматрицу, наложенную на сознание метаморфов, поэтому секреция нужных соединений происходит автоматически...

— А вы уверены, что вся? — скептически поморщился генерал. — Что мы знаем об их обществе? Да почти ничего!

— Ну, я бы так не сказал... — нахмурился Забродин. — Информации у нас хватает. А смоделировать на ее основе различные ситуации не проблема...

— Мы немного изменили шесть блоков 'Альтернативы', и последние две недели они работают практически круглые сутки... — перебил Забродина Бергман. — Данные, получаемые контрольно-измерительным комплексом, тут же сверяются с уже имеющимися в базе, и, при необходимости, отправляются на обработку в 'Головастика'. Коррективы в динамические модели всех трех матриц вносятся в режиме реального времени. А апгрейд их реально существующих аналогов происходит во время каждой ротации пленных по камерам...

— Ротации? А что, парни уже в работе? — удивленно поинтересовался генерал.

— А что, мы вам разве не сказали? — растерянно переглянулись ученые.

Харитонов отрицательно покачал головой, и, нахмурившись, посмотрел на Бергмана:

— 'Один-один' ? Сбои были?

— 'Один-один' уже пройденный этап. Его закончили еще позавчера. Тишкина, вон, уже по 'Четыре-один' прогоняем... — усмехнулся Бергман.

— Это — Саша? — рывком развернувшись на месте и уставившись на экран своей локалки, недоверчиво переспросил генерал. — Не может быть!

— Могу показать настоящего Вейд-Ис-Майна... — пожал плечами профессор.

— И как он?

— Крут! И неимоверно грозен! — расхохотался Забродин. — Шо'Онг'Ло — это вам не хухры-мухры! Просто воплощенный кошмар! Одноглазые четвертый час ищут пятый угол...

— Зачем? — не понял генерал.

— Положено! Шо'Онг'Ло — практически Правая рука Бога! Начальство! — ехидно ухмыльнулся аналитик. — Поэтому в свободное от раздумий время Тишкин гоняет своих сокамерников, как кот — попавшую в его лапы мышку. В общем, Одноглазые сейчас на грани обморока, и я им даже сочувствую...

— Разыгрываете? — вглядевшись в лицо мечущегося по камере Циклопа, а потом переведя взгляд на лица забившихся по углам камеры Циклопов, Харитонов недоверчиво посмотрел на Бергмана.

— Нет, сэр! Если не верите — попросите его вам подмигнуть. Ну, через вашу 'БК-ашку'. Заодно и поинтересуетесь, как он там себя чувствует...

Еще раз оглядев страшно довольные лица подчиненных, Владимир Семенович подключился к персональному каналу подполковника:

— Привет, Саша! Это Харитонов. Ну, как ты там?

Циклоп на экране остановился, хмуро оглядел соседей по камере, а потом вдруг оказался на своей кровати. И сделал вид, что погрузился в раздумья.

— Нормально, сэр! Потихоньку привыкаю к новому телу...

...Будь Харитонов на месте Тишкина, называть свое состояние 'нормальным' он бы не стал. Совершенно точно. Даже начальству. Ибо проблем у 'метаморфа' оказалось невпроворот. Во-первых, адаптация к матрице Вейд-Ис-Майна шла медленнее, чем хотелось бы. И если наложение простейших условных и безусловных рефлексов прошло без каких-то особых шероховатостей, то ассимиляция всего того объема знаний, который скачали из памяти Шо'Онг'Ло, требовала безумного количества времени. Высочайшей концентрации. И постоянных тренировок. Поэтому последнюю неделю подполковник жил на 'коктейлях' БК-ашки и стимуляторах.

Во-вторых, пилотские навыки Вейд-Ис-Майна почему-то вступили в конфликт с рефлексами, вбитыми в подсознание еще в Академии. И теперь, добираясь до 'Альтернативы' во время ротаций и усаживаясь в виртуальное кресло пилота истребителя Циклопов, Тишкин периодически 'зависал'. Не понимая, почему интерфейс не совпадает с тем, к которому он привык еще во время освоения базового пилотского курса в Академии.

В-третьих, несмотря на постоянный мониторинг его состояния психологами Комплекса и высочайшее качество матрицы, наложенной на его сознание, кое-какие нюансы из менталитета расы Вел'Арров то и дело выбивали его из колеи:

'Стоит мне подумать о некоторых вывертах общества Циклопов, скажем, о так называемом Ритуале Уважения, как меня начинает мутить...' — мысленно вздыхая, объяснял Тишкин. — 'Скажем, за особый героизм, проявленный во благо Клана, отличившимся воинам предоставляют величайшую честь — вкусить Священного Молозива из сосцов самой Матери Клана! А этой самой матери, мать ее... через забор и об колено — аж сто двадцать четыре оборота! Черт! Вот крыша-то едет! В общем, сто сорок один год по общегалактическому! А про их сексуальные отношения я даже думать не хочу. Как и вспоминать о том, что у меня — две жены. Младшая из которых ждет ребенка...'

Однако самой серьезной проблемой, как ни странно, оказалась проблема со связью: понятие приписки к боевому кораблю или войсковой части в обществе Вел'Арров воспринималось не так, как в ВС Лагоса или в ВКС Конфедерации. Поэтому шансов на то, что воин даже такого высокого ранга, как Шо'Онг'Ло, после своего 'удачного побега' продолжит летать на том же корабле, на котором он вернется из плена, не было никаких:

— В общем, что бы мы ни узнали в ставке Онг'Ло, оперативно передать информацию на Лагос мы, скорее всего, не сможем... — сокрушенно вздохнул Тишкин в самом конце разговора. — Значит, привязывать нашу заброску к дате создания 'Шила' никакого смысла нет. И монтировать его на каком бы то ни было корабле еще до нашего побега — тоже. Отсюда следует очень грустный вывод: первые результаты от нашего пребывания среди Циклопов вы получите ой как не скоро...

— Насчет привязки и монтажа — согласен... — кивнул Харитонов. — А вот с выводом ты слегка поторопился...

Глава 18. Ирина Орлова.

С трудом открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь: вместо покрытой серо-стальным пластиком переборки 'Кошмара' передо мной вдруг оказалось открытое настежь окно. А за ним, среди зелени деревьев, виднелся кусок самого настоящего неба...

'Это был не сон! Мы дома...' — подумала я. Однако улыбнуться не смогла: сначала я вспомнила о судьбе крейсера, потом перед глазами снова возник образ вспухшего огненным шаром 'Кошмара', замелькали лица погибших ребят, а следом за ними вернулись безумные образы из кошмаров, преследовавших меня все время прыжка из системы Дейр'Ти'Ульс...

— Доброе утро, милая... — как обычно, мгновенно почувствовав мое состояние, Викки тут же оказался рядом и запустил пальцы в мою шевелюру.

Ни зарычать, ни оттолкнуть его от себя я не смогла — зная меня, как самого себя, он не давал мне ни малейшего шанса возмутиться. Его прикосновения к моей шее и плечам были совершенно асексуальны. А изменения в ритме дыхания, реши я протестовать, конечно же, оказались бы 'совершенно нормальными'. Только вот муть, постепенно появляющаяся в моем сознании, почему-то начала мешать думать.

В общем, поймать момент, когда горькие воспоминания исчезли неизвестно куда, а на смену им пришло какое-то животное желание, я не смогла. Так же, как и сообразить, в какой момент в комнате вдруг потемнело, а на смену шелесту листьев за окном вдруг возникла моя любимая инструментальная композиция 'Память о звездах'. Зато я вдруг ощутила себя Желанной. Именно так. С большой буквы. И тут же окончательно перестала и помнить, и соображать. В одно мгновение превратившись в придаток к собственной коже, которую все сильнее и сильнее обжигали легкие, но такие невыносимо-ласковые прикосновения. Потом я, кажется, плакала. И даже не один раз. А еще, по-моему, теряла сознание. Или сходила с ума от счастья?

Ощущения, которые я испытывала, были нереально сильными. Настолько, что когда мое тело вдруг перестало чувствовать ЕГО прикосновения, я безумно перепугалась. Почему-то решив, что осталась СОВСЕМ одна. И тут же открыла глаза. А потом... потом утонула во взгляде, полном нежности и ласки...

— Я тебя люблю... — сказала я. Или не сказала, а подумала? Ведь думать я была не в состоянии.

— Я — тоже... — ответили мне его глаза. И я, облегченно улыбнувшись, сгребла его руку, повернулась на бок, вжалась спиной в его грудь и снова провалилась в сон. Но уже без кошмаров, без прощающихся с нами голосов и без мигающей красным метки в одном из вспомогательных окон тактического экрана...

...Второй раз я проснулась от детского гомона, и подумала, что брежу — детей в нашем доме не могло быть по определению. Но когда из-за медленно распахивающейся двери донесся голос Вика 'ну, вы пока тут посекретничайте, а мы займемся приготовлением ужина', и в дверном проеме возникло лицо Лизы, я покраснела до корней волос, подскочила на кровати и в панике окинула взглядом спальню. Ожидая увидеть расхристанные простыни, разбросанное по полу белье и что-нибудь еще из той же серии.

— Мама Ира! Я не вовремя, да? — увидев выражение моего лица, вздохнула девчушка. — Простите! Я посижу в гостиной...

— Постой! Я просто только что открыла глаза... — буркнула я, и, мысленно пообещав себе задушить, пристрелить, а потом утопить Волкова, причем повторить все эти три действия раз по двадцать, хлопнула ладонью по кровати, застеленной свежим покрывалом. — Иди сюда. Раз Вик сказал секретничать, значит, придется. Кстати, как ты меня только что назвала? Мамой Ирой?

— Это не я! Это вас так Томми окрестил... — робко усевшись на край кровати, призналась Лиза.

— А чем ему не угодило мое старое прозвище? — механически спросила я, пытаясь сообразить, когда этот гад успел убраться в комнате и, ко всему прочему, натянуть на меня мою любимую майку.

— Оно ему нравится. Правда! Просто надо быть слепым, чтобы не заметить, как вы каждый раз переживаете за всех — за всех!... — в глазах девочки наполнились слезами, на лице заиграли желваки, а взгляд потемнел. — Мы тоже переживаем, но по-своему, по-детски...

Стараясь, чтобы она не успела увидеть слез, которые вот-вот потекут по моим щекам, я сгребла ее в охапку, прижала к своей груди... и вдруг почувствовала, что камень, лежащий на сердце, стал немного легче. А на моем лице появилась грустная улыбка...

— Значит, мама Ира, говоришь? — буркнула я, и, пригладив растрепавшиеся волосы на белобрысой головенке, спросила: — А как вы тут без нас жили-то?

— Скучали здорово... — обняв меня, призналась девочка. — Настолько, что каждый вечер залезали на крышу его дома и пялились на небо... Потом Томми спер из школьного музея древний телескоп, и мы смотрели на звезды по очереди. Дожидаясь вашего появления. Потом он отключился прямо на уроке, и ему здорово влетело от директора...

— От Бланжа ? — нахмурилась я.

— Угу. От него... Этот гад вызвал в школу дядю Тэда и попытался на него наорать. А дядя Тэд ему и говорит: 'Вы просто завидуете моему сыну. И Демонам, которые, в отличие от вас, смогли заслужить любовь ваших учеников...'

— Представляю себе его лицо! — улыбнулась я. — И что потом?

— А потом дядя Тэд как-то договорился с диспетчерами Башни... И теперь Томми получает уведомления на свой комм сразу же, как ваши корабли всплывают в системе...

— О, как! — восхитилась я. — А ты знаешь, что это — секретная информация? И если об этом откуда-нибудь узнает начальство Базы, диспетчерам не поздоровится?

— А откуда оно узнает? — удивилась Лиза. — Ни я, ни Том об этом не проболтаемся. Даже под страхом смерти... Мы же вас любим...