Зверь Лютый. Книга 18. Урбанизатор

Был ряд штатных нервных выкриков:

— А нафига они надобны?! Нахрена ты такую орду приволок?! Гнать нищебродов в три шеи! На такую прорву жорева не напасёшься!

Ну и там много чего из серии: "При всём нашем уважении, но, Вы, босс — лопухнулись по-крупному". Потом Ивашко вытащил "козу" из ноздри, вдумчиво поразглядывал и спросил, обращаясь к "козе":

— Ну, и чего теперь делать будем?

Как бы ни хотелось "старожилам" выгнать чуждых и нищих "новосёлов" с пригретого уже места, "головка" общины, выпустив пар и продемонстрировав эмоции, перешла к конкретике. Поскольку пункт первый нашего неписаного закона гласит:

1. "Зверь Лютый" всегда прав.

Что во втором пункте — и сами можете догадаться.

Решения обсуждались всем советом и постепенно выстроились в систему.

Прежде всего, прямо завтра с утра — крещение. Всех, от мала до велика. С раздачей крестиков, новой чистой одежды и целой обуви. Ничего своего, ни нитки, ни колечка, ни волосины — у новосёла не оставалась.

"Всё своё — отдай". "Человек рождается в жизнь — голый. Так и ты новую жизнь у меня начинаешь". Правило утверждалось болезненно. Постоянные попытки приходящих — каждого! — обойти правило, мои уступки и исключения — заканчивались плохо. Волны визгов, криков, "всенародных возмущений" и моих ответных репрессий привели, "методом последовательных приближений" к приемлемой детализации. Правило утвердилось во Всеволжске для нескольких категорий новосёлов. Позже мы его смягчали, по мере распространения по "Святой Руси" и другим странам наших санитарных, социальных и правовых норм. Но никогда не исключали полностью.

Тогда же — провести присягу. Тут меня поправили — это надо сделать сразу. В несколько усиленной форме: "... и из воли господина ни в чём не выйду". А через два года — можно и повторить. В Падуе, о которой я вспоминал, клятва городу — ежегодно.

В известной стихотворной фразе: "Их сёла и нивы за буйный набег обрёк он..." не указано, что "набег" был "их". Может — "на них"? Тогда я остаюсь в рамках "гения русской словесности". В смысле: надо забирать себе "их сёла и нивы". А также — ловы и пажити.

Дальше — по-большевистски.

"Хлеб — голодным, мир — народам".

Это у нас получилось автоматом. На чём и стоим. Для этого, собственно, "лоси" сюда и пришли.

"За что боролись — на то и напоролись" — азбука жизни в России.

"Бойтесь желаний — они исполняются" — то же самое, но шире, мягче, деперсонализировано и по-китайски.

Дальше — чуть сложнее.

"Землю — крестьянам, заводы — рабочим, буквари — детям".

Смысл — очевидный. Кто хочет учиться — в приют. Или правильнее — в интернат? Да хоть — в лицей! Не суть — казарма для детей. С интенсивным курсом обучения. Язык, ликбез, трудовое воспитание, физическая культура, строевая подготовка, ремесленные навыки. Кто хочет и может больше — следующая ступень.

Снова повторю: фиг бы мы что сделали, если бы не опыт Пердуновки! Не только мой или Трифин, но десятков моих людей, которые через это уже прошли. Они, на своих задницах, в своих головах, уже знали не только "что" — что нужно и можно учиться, но и "как" — как это делать.

Часть, из принятой молодёжи постарше — в ученики и прислугу. Ещё старше, точнее — физически более крепких — в работники.

Фактически, мы забирали из семей всех относительно здоровых старших детей и молодёжь. Чему все были очень рады: "ребёнок сыт будет и кормить не надо".

Напомню: парень с 14-16, девушка с 12-14 лет детьми здесь не считаются. Молодь, отроки и отроковицы, уноты и унотки — не дети. А трудоспособными, хоть и ограниченно, они являются... как бы не с 5-7 лет. С 7 — каждая девочка уже имеет свою прялку, мальчик пасёт гусей. Энгельгардт описывает 10-летнего пастуха, который гоняет волка пальбой из фузеи времён Отечественной войны 1812 года. Удержать на весу её не может. Поэтому укладывает на ветку дерева. Но даже сбитый с ног отдачей древнего ружья, кидается его снова перезаряжать.

Мы следовали не паспортным данным, ибо их и вовсе не было, но физическому состоянию детей. Длинный — взрослый. Границы возрастных категорий постепенно смещались. В зависимости от количества пришедших новосёлов, от их состояния. От моих потребностей и возможностей.

Я постоянно стремился снизить планку вхождения моих приёмышей. Тяготея к 4-6 годам, как у турецких янычар. Что обеспечивало более полное "воспитание системы моральных ценностей", улучшало "сохранение ОКРП". Увеличивал численность воспитанников, что позволяло усилить качественный отбор. Однако разные производственные необходимости и ограниченность ресурсов, прежде всего — людских, тому препятствовали.

Вот, ныне ругают меня иные: Зверь Лютый — Святую Русь всякой неруси во владение отдал! Куда не глянь, везде в начальных людях — морды чуженинские да выблядки безродные. Доброму русскому боярину, чей род спокон веку на Руси славился, князьям русским верой-правдой веками служил — всякой наброди кланяться надобно, пути-дороги уступать. Не даёт, де, Воевода Всеволожский "узорчью земли русской" — ни чести, ни слава, ни места важного, ни дохода богатого.

И сиё — правда. Ибо службы я даю не по отцам-дедам, не по родовитости да славности, а по вашему собственному знанию да умению. Кто ко мне первым пришёл, того я первым и учил. И — выучил. Мои сироты — хоть в какой цвет уродившиеся — гожие. К службам мои. А вы, дети боярские, жирно ели, да сладко пили, да мягко спали. А ведь я всех звал! Ведь для всякого человека — у меня место есть!

Вы — не схотели. Батюшки да матушки ваши — отговаривали. Не ходи сынок, свет наш ясный, на чужбинушку, к "Зверю Лютому" во подручники. Там и холодно, там и голодно, тама буйну голову срубят запросто. Вот тебе сынок, пирожок сладкий да пивка жбанчик. Постель мягкая да девка жаркая.

"Кто первым встал — того и тапки". Вот и вышло, что нынче вам и места, по гонору вашему родовому, на Руси нет. Только на посылках бегать — у моих людей, у неруси, у сволочи. Не любо? Так идите на могилки родителей! Поплачьтесь там, что не пустили вас в научение, на дела славные, на работы тяжкие: Всеволжск поднимать, Русь строить. На них плюйте! На них свои досады да злобы складывайте! Они вашу жизнь такой сделали! Ну и хлебайте теперь. Как "с отцов-прадедов".

Насчёт "землю — крестьянам"... Хай стоял долго. Но все согласились, что нужно расселить семьи новосёлов по бывшим мордовским посёлкам. Что, конечно, непросто, накладно, рискованно... Но иначе — никак.

Кроме Кудыкиной горы в окрестностях есть ещё два селища, из которых население сбежало от страха перед "Зверем Лютым". Потом, из-за зимы — не вернулось, осталось в зимовьях. Куды-то стоят, не сожжены, не завалены. Подправить, протопить, вычистить... И пусть новосёлы приведут их к "пердуновскому" стандарту. Для чего дать им корм, инструмент, утварь... И начальников. Из тех, кто за последние месяцы проявил себя толково в реконструкции Кудыкиной горы.

Тут меня снова поправили. Что обрадовало: Паймет голос подал. Хоть и через толмача:

— Зачем нам он? Мы и сами справимся.

Пришлось несколько... вспомнить. Что "он" — это не "он". Дети так часто мужской половой член называют. Потом переходят на матерный, потом на медицинский... Здесь — сразу на марийском. В смысле: вождь в ихнем обиходе.

Я уже говорил, что я — человек совершенно мягкий, бесконфликтный, на всё согласный...? Люблю соглашаться с собеседником. Хотя бы — с его алфавитом. Тут тяжёлый случай — у него и алфавита нет. И фонетический ряд другой. Но я — согласный.

— Разумно. Справитесь. Я — не сомневаюсь. Только у нас селища — не такие как у вас. Поэтому... Ты пойдёшь на Кудыкину гору. С семейством. Там поживёшь, поработаешь, подучишься, увидишь — как оно у нас устроено. А после — я тебя переведу. Тиуном в новое селение.

Прикинули и добавили ещё две семьи, в которых могут получиться "оны". И наоборот: часть наших прежних жителей из этого места решили переселить в новые, бывшие эрзянские, селища.

* * *

Так сформировалось ещё одно важное правило: "Новосёлы — россыпью".

Военная, идеологическая, политическая... даже — просто хозяйственная целесообразность, требовали "рассыпания" прежних общин, разрыва прежних родовых связей. И, что неизбежно из этого следовало, формирования новых общин смешанного состава. С максимальным разнообразием по тем же критериям: племенным, национальным, религиозным...

Берут комок глины, разминают её в прах, добавляют воды, и песка, и иных полезных вещей, смешивают, топчут, перетирают, лепят... Так Господь вылепил первого человека. Я — не Господь Бог, из глины человека — не умею. А вот народ из людей — приходится. Смешиваю, мну, леплю, обжигаю. До звона, до каменной крепости. Чтобы века простояло. Так леплю я свой народ. Здю.

Все прежде существовавшие между новосёлами связи, кроме семейных частично, разрывались. "Семья — ячейка общества". "Ячейка" — остаётся, её связки с окружающим миром — строятся заново. Общество получается — другое.

* * *

"В 21 веке семейная связь предполагает наличие воспитания и передачи традиции. Что и есть историческая форма продолжения народа и нации. Дело не в генетике, а в историко-культурных связях".

Это утверждение гуманитария 21 в. Оно неверно в моих условиях.

Из трёх источников стереотипов поведения ("традиций") человека — "семья" является наиболее слабым (30-15%). Не трогая "константу"-генетику, мы видим, что "историко-культурные связи", что и составляет сущность этноса, куда более зависит от общества ("социума"), чем от "семьи". На чём и основано явление "ассимиляция". Или — формирования наций иммигрантов. Дети, приехавшие вместе с родителями в новую страну, остаются членами той же семьи, но становятся, осознают себя, в большинстве своём, членами другой нации. Если только они не живут в этнических анклавах, в национальных гетто.

Я не могу изменить "генетику" приходящих ко мне людей, я сохраняю, преимущественно, их "семью". Поэтому основным полем деятельности, основным инструментом "создания народа" — является "социум". Создаваемый и сам себя создающий этнос "стрелочного народа", "племени Лютого Зверя", "интернационал извергов".

Чисто для знатоков: в средневековье этносы формируются значительно быстрее, чем в третьем тысячелетии. Примеры из Великой Степи и Американских прерий показывают, что этнические группы возникают, получают новые этнонимы, становятся различимыми для внешнего наблюдателя в течение одного-двух поколений.

Мне, "здесь и сейчас", не нужна никакая форма "продолжения народа и нации". Никакого народа из окружающих Стрелку. Всех и каждого. Потому что они все — средневековые. Их образ жизни... вызывает у меня отвращение, брезгливость.

"Так жить нельзя. И вы так жить не будете".

Народ — "историко-культурная общность". Целью любого попаданца-прогрессора, шире — любого реформатора — есть уничтожение всякого народа, попавшего ему в руки. По определению понятий — "народ" и "прогресс".

Ме-е-едленно.

Цель всякого прогресса — геноцид.

Частичный. "Историю" уже не изменить, но вторая половина определения — "культура" — заменяется новой. Включая "культуру агротехники", "культуру производства", "культуру общения", "культуру питания", "физическую культуру", "языковую"...

Прежний народ — погибает (уничтожается, вымирает, изменяется). Вместе с частью носителей этих "культур". Остальные — "принимают участие в этногенезе", становятся частью нового народа. Возможно — с прежним названием, но иного — по сути.

Мда... как-то я раньше с этой стороны... Нет, что попандопуло — стихийное бедствие, "терминатор", "глаз урагана"... Но чтобы — настолько, на национальном уровне...

"Не дай вам бог жить в эпоху перемен" — древняя китайская...

"Перемены" — эпохи смены одних культур другими. "Не дай вам бог..." — про каждого действующего прогрессора.

"Мировоззрение 21 века не предполагает наследование национальности и нации по генетическому родству, но полагает обычным наследование национальности в силу воспитания в среде, передающей национальные традиции, что презюмируется при наличии соответствующих родственных отношений".

"Русский негр", "русский китаец", "русский татарин"... — нормальный русский человек несколько нерусской внешности. Если он думает, чувствует, ведёт себя... по-русски. "В силу воспитания в среде".

В моих условиях "презюмировать" — есть излишне доверчивое утверждение. Дело в одной местной фиче.

В родоплеменном обществе, в "большой семье" — значительная часть традиций, воспитания, идеологии крутятся именно на этом уровне. В отличие от семьи 21 в. Разницу между "кудо" и "еш" — понимаете?

Всё "умные слова" выше — здесь, у местных племён — относятся к "большой семье", к "кудо". А "еш" — в "наследование национальности" — очень маленький кусочек.

Пример: в каждой русской избе есть "красный угол". "Святое место". Каждый здешний русский мужик строил себе дом. И сам делал в нём "красный угол". Ставил иконы, стелил рушник, располагал свечки... Проводил ритуалы, учил этому домашних. Садясь за стол, каждый читает молитву. Он — хозяин, "большак". Носитель и распространитель традиций.

В родовых селениях "святое место" ("изикудо") — одно на всё кудо. Убери его, убери человека, который ведёт там моления ("кудатя"), рассели людей иначе... Почти никто не сделает себе новое святилище. У большинства нет даже навыка — сделать такое же. Они никогда не принимали решения о создании такого объекта, у них нет опыта — как это делать. Какие правильные слова при этом говорить, какие притопы-прихлопы исполнять...

Проще: сравните участие в воинских делах "полкана" и сержанта-"деда". Ну не будет "дед" для своего отделения вышивать знамя части! Не хочет, не умеет, не свойственно... Ему — не нужно. И "полкан" — вышивать не будет. Но он знает: "должно быть". И найдёт кому приказать.

* * *

Глава 382

Мои люди — "десять тысяч всякой сволочи". Другие ко мне просто не придут. Сначала человека должна выбросить его община, его прежнее течение жизни, потом он пойдёт-побежит и, может быть, попадёт ко мне. "В лапы Зверя Лютого". А я сделаю из него "моего человека". Ну, или он дуба даст.

Прежде я, по умолчанию, предполагал, что моя "сволочь" — русская. Той кривическо-северской консистенции, которая преимущественно попадалась на моих здешних путях.

Теперь жизнь заставила сделать два расширения.

Во-первых: этническая принадлежность "сволочи" — не принципиальна.

Мог бы и раньше догадаться. У меня есть торк Чарджи, Алу, который упорно считает себя кипчаком, несколько литвинов из голядей, появились мужики из ратей, которые, вроде бы, словены, вятичи, сицкари, есть муромские и мордовские бабы...

Во-вторых: "сволочь" можно не только принять, поджидая пока её вытолкнет община, но и сделать. Рассыпав эту общину. Как получилось с эрзя-утками, с мари-лосями. Что я рискую получить в результате?

* * *

Есть термины: "нация", "национальность", "народ", "народность". Все они включают понятие — "историко-культурная общность".