Мальчик из будущего 5. Берсерк. (Черновик)

Так что особо инкриминировать мне нечего, тем более малолетка, на подозрении буду, не без этого, но не более. Есть ещё гараж, если велась слежка спецами из банка и файлы попались на глаза операм, и на него реально выйти, то и наследницу найдут. Тоже след, надеюсь, это ко мне напрямую не приведёт, тоже только косвенные улики. Прямых просто нет.

Вот так я и жил, учился через инет, танцевал, занимался в клубе, и ждал. Кстати, аттестат и золотую медаль мне уже торжественно вручили. Ах да. Забыл добавить, четыре дня назад я подал все документы и фото на загранпаспорт. Мне четырнадцать, уже могу получить. Правда, нужно разрешение директора детдома, но на нём не написано что тот директор. Нанятый актёр при посещении соответствующей службы всё сделал и подписал где нужно. Да, понимаю, что афера и за неё можно зацепиться, но времени терять не хотелось. И так целый месяц оформлять будут. Вот только актёров нанимать больше не буду, слишком много берут, бомжи они как-то дешевле выходят. Или это мне такой кадр попался, что гнал цену за свою работу? Тут, поди угадай. Правда то, что я загранпаспорт оформляю, это ещё догадаться узнать и проверить нужно.

Отложив тарелку с первым, я как раз обо всём этом и размышлял, пододвинул к себе тарелку со вторым. Картофельное пюре с подливой и котлетой. Ещё сверху кустики петрушки и укропа накидали, но укроп я терпеть не могу, а петрушку ем, хоть и без удовольствия, витамины какие-никакие. Сегодня в столовой дежурила Яна, знакомая девчушка, из новеньких, её уже устроил везде, где обещал, девчатам отдал под защиту, так что та ко мне хорошо относилась, вот и сейчас, когда мой столик опустел, со стаканом компота присела рядом. Видимо о чём-то поговорить хотела, да не успела, меня позвали от дверей, дежурная по нашему корпусу, из старших воспитанниц:

— Рыжий, к директору. Срочно.

— Поел, называется, — расстроенно махнул я рукой.

— Ты иди, я тебе оставлю, — оживилась Яна.

То, что я ей серьёзно помог, это действительно было так. Не знаю, на какую мозоль она наступила девчатам из соседней комнаты, но это именно они заказали, чтобы её трахнули в подсобке. Причём когда я макал голову в унитаз одной из таких заказчиц, та яростно и с ненавистью орала, отплёвываясь, что, мол, её по кругу малолеткой пустили, это значит, можно, а эта недотрогой ходить будет. Несправедливо. Пусть пройдёт через тоже-самое что и она. Столько ненависти было. Подружки её уже давно под кровати забились, в прямом и переносном смысле, а эта заводила накопила в себе столько ненависти, что просто искала выход для неё. Именно такой целью и была Яна. Сама заводила была толстой, в семнадцать лет уже бабищей с некрасивым лицом и редкими выцветшими волосками. Захотеть её можно только по сильной пьяни, та это понимала, вот и была зла на весь мир. Сломать её было очень сложно, слишком много ненависти и злости в ней было, чтобы довести до ручки, но я нашёл другой метод. В последнее время я серьёзно занимался исследованием в микробиологии, а так же отдельно исследование запахов, поэтому взял и подарил ей небольшую ладанку на цепочке. Внутри тряпица, что выдавала устойчивый запах афродизиаков. Смачивать её нужно раз в месяц, я злюку сам научил это делать. На полтора года хватит, а там она покинет детдом. В общем, третий день это злюка ходила с умиротворённым и спокойным лицом, кайфовала. Её наши детдомовские острословы уже блаженной прозвать успели. А эта штука, с запахами действительно реальная вещь, ими и лечить можно и медитировать. Запасы свои я пополнял у индусов, у них в Москве своя община была. Продавали без проблем. Часть я напрямую использовал, но всё же больше переделывал по своим желаниям, проводя многочисленные опыты. Тут у нас в лаборатории кабинета химии. Учитель был в курсе, он, кстати, часть опытов помогал мне, сильно заинтересовавшись этим делом, лаборантом был. С моего разрешения даже диссертацию писать начал, кандидатскую. Сорок лет, хотел учёную степень получить, так что я ему помогал в этом.

— О, лады.

Быстро выпив компот, я встал и заспешил к кабинету директору. Заставлять его ждать, действительно не стоило, на этот счёт директор имел крайне мстительную реакцию, а это пока не в моих интересах. Как и столовая, кабинет директора находился на первом этаже, идти было не так и далеко. Постучавшись, я заглянул в кабинет и с интересом спросил:

— Вызывали, Валентин Олегович?

В кабинете кроме директора был ещё один мужчина, в костюме. Началось. Что ж, я этого ждал, надеялся избежать, но ждал. На этом неизвестном проб ставить негде, настолько весь его вид отдаёт отношению к серьёзным структурам. Контора, к гадалке не ходи, видимо они всем этим также параллельно занимаются. Директор и неизвестный с интересом посмотрели на меня. Мужчине было около сорока, худой, даже сидя казался очень подвижным как ртуть, череп обтянут кожей, чем-то походил на ястреба готового сорваться вниз и схватить добычу. Судя по рукам не самый последний рукопашник. У меня таких сбитых костяшек не было, руки берёг, музыкант всё же. В общем, не самый приятный тип.

— Заходи, Максим, — махнул рукой директор. — Вот, из ФСБ, по твою душу. Поговорить с тобой хотят. Неужели натворить что успел, всё же такой положите...

— Думаю, что нам лучше поговорить с глазу на глаз, — прервал директора оперативник.

— С глазу на глаз не получиться, — сказал я. — Мне тут случайно настольная книга попалась. До дыр зачитал. Законы Российской Федерации называется. Я несовершеннолетний, без присутствия преподавателя или директора нашего детдома допрашивать вы меня не имеете права. Это нарушение закона.

— Он прав, — тут же оживился директора и повозился в кресле.

По скрипу оперативник, что пришёл со мной поговорить, понял, что директор свой зад от кресла теперь точно не оторвёт. Ягодицами ухватится за материал сидушки, не оторвёшь.

— Что ж, не возражаю, — так же невозмутимо и спокойно ответил фээсбэшник, хотя в его глазах что-то мелькнуло, видимо всё же был недоволен.

Стол у директора был 'Т-э' образный. Вернее это два так поставили, так что директор указал на стул, чтобы я сел напротив оперативника, лицом к лицу к нему. Прикрыв дверь, я её рукой придерживал, подошёл к столу и сел, пододвинув стул ближе к столу, после чего как примерный ученик положил руки на столешницу друг на друга, с интересом рассматривая незнакомца, который даже не удосужился представиться. Смотрел, не отрываясь и не опуская взгляд, с детской непосредственностью, отчего оперативник явно почувствовал неудобство. Это хорошо, первый раунд за мной. Психология всё наше.

Сам оперативник, достав из внутреннего кармана небольшой блокнот и ручку, кнопкой выщелкнул жало, он явно собирался записывать мои ответы. Хотя нет, только приготовил, а открыв одну из страничек, поинтересовался:

— Максим Евгеньевич Ларин? Две тысячи третьего года рождения?

— Всё верно, — покладисто кивнул я и тут же сменил тему. — А вы кто? Я вас не знаю, и извините, пока не увижу удостоверение, общаться с вами не буду. Кстати, вы мне его сразу должны были предъявить.

— Успокойся Максим, я его уже видел, — сказал директор.

— Но ваш воспитанник прав, — доставая из другого внутреннего кармана удостоверение, тот в открытом виде предъявил его мне.

Надо же, майор, оперативный сотрудник одного из московских отделов. Мгновения мне хватило, чтобы запомнить не только его данные и фото, но и номер удостоверения. По виду всё настоящее, да и чувствовалось что оперативник действительно из этого ведомства, без обмана. Как те поддельные милиционеры, что меня на входе в троллейбус брали. Когда тот убрал удостоверение, мы продолжили.

Все вопросы были обычными, мне казалось, что тот больше изучает, как я себя веду при том или ином вопросе. Профи работает, я их натуру чувствую, так что был настороже. Когда тот закончил задавать ряд нейтральных вопросов, именно так я их обозначил, он достал из папки фотографии, с два десятка, вот её я не заметил, оказалось, тот её на соседний стул положил и, раскладывая их не глядя на стол по одной, пристально отслеживая всю мою мимику и движения.

— Знаешь, кого из них? — спросил он.

— Вот этого знаю, — ткнул я пальцем в холёную рожу банкира, сгоревшего в своём банке и, заметив, как оживился оперативник, добавил. — В новостях его видел. Банкир вроде, сгорел в своём банке. Постоянно показывали, достали уже.

Тот едва заметно поморщился, видимо такой ответ его не устроил, и кивнул на фото:

— Ещё кого знаешь?

Наклонившись вперёд, я стал пристально изучать фото. Почти половину знаю. Однако подтвердил только одного, того что подбирался ко мне слева с арматуриной. Я его одиннадцатым выстрелом свалил.

— Вот его видел раньше.

— Где? Когда? — напружинился оперативник, хотя выглядел вроде как обычно.

— Не скажу, я не стукач, — сделал я насупленное лицо.

— Ларин. Отвечай немедленно, — велел директор, что с большим интересом грел уши.

— Ну знаю этого пацана, видел один раз.

— Где?

— На трамвайной остановке у Проспекта Мира. Он там с напарником тиснул у какой-то дамочки сумку и рванул. Ох как она орала и ногами топала.

— Когда это было? — записывая, морща лоб, спросил оперативник.

— В прошлом году. В феврале. В воскресенье двадцать восьмого. Дамочке лет тридцать было, синее пальто и меховая белая шапка, больше ничего не скажу, она ко мне спиной была. Я на остановке стоял всё видел, а тут трамвай подошёл, вот и уехал. Что дальше было, не знаю.

— Понятно. Напарник тут есть?

— Нет, нету.

Оперативник достал ещё одну пачку фотографий, как раз всей банды малолеток и разложил их.

— Вот этот второй был, — уверенно ткнул я в обнаруженного мальчишку, и ещё раз просмотрев фото, неуверенно ткнул пальцем ещё в одно фото. — Остальных не знаю, но вроде этого где-то видел. Сейчас вспомню где.

Причём самое забавное, что все, что я описывал, действительно случилось на моих глазах именно в указанную дату. Поверить легко, дамочка боевая, наверняка ментов вызвала, а те обязаны протокол составить. На счёт третьего пацана я тоже не врал. Знаком он мне был, только играл, что пытаюсь вспомнить. Тогда, когда налетели эти малолетки, я этого тоже долго вспоминал, где видел, не смотря на фотографическую память.

— Ларин, ты должен был остаться на месте и выступить свидетелям, — строго сказал директор.

Тут он больше для оперативника проявлял сознательность, ему, как и мне было глубоко наплевать на пострадавшую. Однако, как и я, он играл свою роль, вполне даже неплохо, надо признать. Правда оперативник как раз на него не очень внимания обращал, не получалось директору играть роль раздражающего фактора, из-за чего я и оставил его в кабинете.

— Я торопился, а протоколы дознание, это надолго. К тому же там хватало свидетелей, пусть они в протоколах расписываются. А дамочка сама виновата, это надо же было при свидетелях, открывать сумочку и просчитывать купюры. У неё там вроде две пачки было, то-то она так орала. Если мозги как у курицы, это диагноз.

На последние мои слова оперативник едва заметно улыбнулся, видимо полностью одобрял подобное высказывание.

— Кстати, я вспомнил, где этого третьего видел. Ну точно он. Там, правда, темно было, но он, я уверен.

Тут я тоже нисколько не лукавил, опознал я того свидетеля что отоварил ломиком по лбу и выкинул в подъездное окно. Это действительно был он.

— Где ты его видел.

— Тоже в прошлом году. Летом, в середине июня. Я делами занимался, помогал одному юзеру на комп программу устанавливать, подрабатывал так. Стемнело уже, в детдом опаздывал вот и торопился к метро, а тут эти. Три фигуры на встречу вышли, с обычной фразой про жизнь и кошелёк. Этот что на фото, как меня увидел, сразу про рыжего стал говорить, что деда лопатой убил. Издевался. Там ещё двое были, но они старше, выше были. Тут их на фото нет, я уже посмотрел. Заработанное отдавать не хотелось, я вообще на эту тему очень жадным становлюсь, жаба душит, тем более, когда честно заработанное. В общем, пока я с теми двумя махался, этот шустрик, сбоку подкрался и сбоку вмазать мне по лицу успел, не смог отреагировать, удары других блокировал. Я потом две недели с разбитой губой ходил.

— Точно, в июне это было, — обрадовался резко оживившийся директор. — Помню-помню. Мы тебе тогда выговор влепили за внешний вид, выступление у тебя было, долго губу гримировали, а потом во время выступления кровь потекла... Да, ты ещё тогда хромал вроде.

— А этот третий тебя видеть мог?

— Ну да я перед фонарём стоял тот меня освещал, а они в тени были. Не очень удобно драться было.

— И как, получилось? — слегка улыбаясь, поинтересовался оперативник, кстати, он записывал не только мои показания, но и директора, строчил без остановок.

Это немного странно, при том количестве диктофонов, что продавались на каждом углу, такое поведение анахронизм. Хотя, может дело привычки.

— От этих двух отмахался, а этому, третьему, такого пенделя отвесил, что он вереща до самого угла бежал. Я его догнать не смог, мне один из двойки успел лёжа трубой по ноге отварить, так что я к нему повернулся, чтобы объяснить доступно как он не прав.

— И как, объяснил?

— Ну... — замялся я. — Давайте о другом поговорим.

— Ты с темы не уходи, — строго велел директор, постучав пальцем по столешнице. — Рассказывай.

— Помял я их чуток, если и нужно искать, то в травматологии. Мне тринадцать было, не подсуден. Тем более один против трёх, кулаки против кастетов и металлических труб. А хромать я действительно стал после той встречи. Неделю, потом ещё три прошло, пока синяк не сошёл.

— Почему не сообщил, милицию не вызвал? — снова влез в разговор директор.

— А оно мне надо? Меня же виноватым и сделают, а мне метки в своём чистом личном деле не нужно. Ещё чего.

Оперативник машинально кивнул, он был снова со мной полностью согласен. Психология отличная вещь. Работаем дальше.

— В какой день это произошло, у кого ты подрабатывал, ну и какие травмы могли получить нападающие?

— Пятнадцатого это было, в среду. А работал у Степана. Фамилию извините, не знаю, мне её не говорили. Адрес, Первая улица Строителей, дом шесть. Квартира сорок седьмая, крайняя справа дверь. Ну а насчёт нападающих, так, синяки... — немного для виду замялся я.

— Говори как есть, — велел оперативник, и я тут же быстро затараторил.

— По первому особо ничего не скажу, но руку из состава приёмом я ему выдернул, и нос сломал правым хуком, у меня удар поставлен. А вот второго нужно у проктолога искать. Очень мне не понравился тот удар трубой. Вернул ему её, как смог. Всё что знал, сказал.

— Ну Ла-а-арин, — протянул возмущённый директор. — От тебя я такого не ожидал.

— Я вообще никого сам не трогаю. Меня ни трогают, я никого не трону. Жизненная позиция такая. А что вы хотели, чтобы они мне нож в живот воткнули, как хотели? Пусть скажут спасибо, что я ту выкидуху им таким же способом как трубу не вернул, хотя очень хотелось.

— Угу, — с интересом осмотрел меня оперативник. — Понятно. Интересно ты живёшь.