Бастион (прототип)

И она разобралась. И решила идти за ним.

Выдохнув ворох пузырьков, девушка вынырнула из воды и направилась к берегу. Там она обтерлась куском ткани и оделась. После чего прикрыла глаза и попыталась ощутить свою цель. Тут же пришел слабый отклик со стороны Чагоры.

Позволив себе лишь намек на улыбку, Миллена оседлала коня и пустилась в дальнейший путь.

Это была третья причина, по которой она так легко согласилась разделиться — если она хоть раз встречалась с человеком, то была способна найти к нему дорогу до тех пор, пока он был жив, а она его помнила.

Дикий мир. Часть 2. Монстр.

Глава 10. Бойня

Ехали мы до вечера, потом остановились на ночлег.

В принципе, Шен хоть и ничего о себе не рассказывал, но парнем оказался неплохим, так что вскоре я относительно расслабился. Насколько это, конечно, возможно, находясь рядом с существом, способным взмахом руки смять металлического голема.

Сварив каши, куда покрошили какого-то попавшегося под руку зверька, мы перекусили и завалились спать, решив что охранного контура, моих жупи и чутья Шена нам вполне хватит.

Утром я проснулся перед рассветом от странного запаха. Сладковатый манящий аромат был почти материальным и так и звал бросить все и бежать к его источнику.

— Тоже почуял? — усмехнулся Шен, вставая со своего плаща.

— Учуял, — поморщился я, узнав наконец этот запах. — Это что же там такое твориться, чтобы запах крови стал настолько сильным?

— А вот мы и выясним, — улыбнулся мой попутчик.

Встав, я проверил меч и сплел "угольки", а "рука элементалиста" висела на моей лапище еще со вчерашнего дня. Так как запах тянулся из чащи, мы решили оставить ящера и лошадь на поляне и тихо направились в сторону усиливающегося запаха крови.Примерно минут через десять почти бесшумного бега, мы оказались в кустах на обочине толи заросшей лесной дороги, толи просто звериной тропы.

— Знаешь, — сказал Шен, разглядывая открывшуюся нам картину, — дальше ты сам. Я к тебе попозже присоединюсь.

— В смысле? — не понял я.

— Это твое приключение, а я могу лишь немного помочь советом, — улыбнулся он. — Но во время вот таких передряг, ты должен действовать сам, иначе все твое задание как Рыцаря Бастиона теряет смысл.

— А стоит ли мне вообще туда лезть? — я с сомнением посмотрел на источник манящего запаха.

Посреди тропинки стояла раскуроченная карета, вокруг которой валялись разбросанные в беспорядке вещи. Причем, не похоже, что тут кого-то грабили — я заметил целые платья, кошелки, рассыпанные монеты и погнутое оружие. И еще кровь — еювперемешку с мелкими кусками плоти была залита карета и все в радиусе пяти метров вокруг нее. Такое чувство, что кто-то взял сопровождающих карету людей и буквально выжал их на все окружающее пространство.

— Ну так не лезь, — усмехнулся Шен. — Сможешь вот прям сейчас развернуться и уйти?

Я только было собирался кивнуть, но что-то меня остановило. А потом я вдруг осознал, что пока не узнаю, что тут случилось, никуда я не уйду. Вот просто не смогу и все!

— Почему? — со вздохом спросил я. — Почему я не могу просто пройти мимо и всегда влезаю во... всякое?

— "Зачем мне слушать строгий сказ, о том как все умрут? Ты лучше расскажи, зачем они живут", — процитировал он слова какой-то песни. — Это про вас, Рыцарей. Бастион изначально отбирает таких долбанутых на всю голову личностей, с замашками "героев", а потом еще добивает психокоррекцией. Кто выживает, становится ярым ненавистником смерти во всех ее проявлениях, защитником сирых и убогих... в общем, Рыцарем, каких их изображают в дамских романчиках.

— Здорово, что еще сказать, — поморщился я. — Только, похоже, Рыцарь из меня получается бракованный.

— Так ты ж нежить! — улыбнулся Шен.

— Ладно, молчи уже, советчик... — проворчал я, двигаясь вперед.

Обойдя по краю лужи спекшейся крови с ошметками плоти, я, невольно облизываясь и косясь на вкусняшки, быстро нашел след. Собственно, не заметить его было сложно — широченная полоса смятой и окровавленной травы и кустов.

"Фиксирую изменение восприятия", — вдруг прошелестела Прима. — "Возможен срыв".

— Да сам знаю, — рыкнул я, едва сдерживаясь, чтобы на ходу не припасть на четвереньки и не начать слизывать алые потеки. — Ты лучше мне врага найди!

"Уже. Лагерь впереди. Трое монстров. Предположительно тролли. Трое живых пленных", — доложила жупи.

— Тролли, это плохо, — констатировал я, не сбавляя, однако шага.

А чего мне бояться? Каких-то мохнатых тупых тварей? Ну три метра ростом, ну магия с ядом на них не действует, и что? Да мне даже меч не нужен будет, так порву!

Вкусно пахнущая дорожка закончилась и я выбежал на поляну. Три здоровенные человекоподобные туши, покрытые зеленоватой длинной шерстью, расположились кружком и неспешно ели добычу. В центре круга была грубая деревянная клетка, в которой вперемешку валялась живая и уже мертвая еда. Вокруг стоял просто одуряющий запах крови и мяса!

Сознание мягко куда-то уплывает...

Рывок к ближайшей туше. Прыжок. Когти легко пробивают толстую шкуру, а челюсти с хрустом смыкаются на загривке добычи. Хлынувшая в пасть кровь на вкус горьковата и отдает тиной. Добыча ревет, начинает махать лапами. Напрягаю шею. Рывок. Приземляюсь на мягко спружинившие лапы. Жадно глотаю огромный кусок, оставшийся в пасти. Укушенный враг успевает только повернуться и падает мордой вниз. Голова почти отделена от тела.Из огромной раны толчками вытекает кровь. Облизываюсь. Хочу еще!

Две других кучи мяса идут на меня. Довольно скалюсь. Тупая добыча.

Мощный толчок задними лапами и на рывке проскальзываю между ними. В полете выдираю кусок из ноги правого. Приземляюсь. Тут же жадно запихиваю вырванный кусок в рот. Одна из жертв падает на колени. Надо добить. Проскальзываю под слишком медленным ударом еще целой жертвы. Не сейчас. Ты напоследок.

Взбегаю по спине подранка. Когти оставляют глубокие рваные раны. Он ревет от боли. Он дрожит. Я чую запах страха, но запах крови намного приятней. Не удержался, впился клыками в глотку. Это была ошибка. Надо было в загривок. Тяжелый удар умирающей добычи пришелся в бок. Меня отбросило. Кувыркаюсь по траве В моих зубах осталась большая часть шеи подранка. В его лапе — моя правая рука.

Не важно. Потом восстановлюсь. Еды хватит.

Вскакиваю. С трудом ухожу от удара последней жертвы. В голове гудит. В груди что-то хрустит. Подныривая под занесенной лапой. Проскальзываю между ног. По пути вырываю зубами часть бедра. Жертва успевает пнуть меня в бок. Хруст ломающихся костей. Неважно. Проглатываю мясо. Рычу. Наблюдаю как жертва пытается встать. Истекает кровью. Я жду. Она слабеет. Я восстанавливаюсь. Добыча чувствует близкий конец. Взревев, вырывает небольшое дерево. Кидает в меня. С трудом уклоняюсь. Рывок вперед. Последний. К горлу. Челюсти смыкаются. Чувствую удар тяжелой лапы по голове. Слышу хруст костей...

Очнулся я от невыносимого зуда где-то в районе затылка. Открыв глаза, я попытался сесть. Получилось только с третьей попытки.

Перед глазами все плыло и шаталось, по голове попеременно прокатывались то жар, то дрожь, а тело вообще не ощущалось и было как деревянное — двигаться двигалось, но не так и не туда, куда надо.

Тряхнул головой. Помогло слабо — только упал обратно. Минут пять мне потребовалось на то, чтобы начать адекватно воспринимать действительность и просто встать на ноги.

Огляделся. Охренел. Сел обратно.

— Прим, это что, я натворил? — глотка пересохла, от чего мой и так немелодичный голос стал по-настоящему страшным. Услышь я такой, заикался бы неделю. Впрочем, от открывшейся картины, можно было стать заикой на всю жизнь.

"Подтверждаю. Ты как?"

— Бывало и лучше... — прохрипел я, проводя диагностику магией.

Учитывая, что мясо — или, как говорил Шен, прана, — меня исцеляет, то страшно было представить, какие раны я получил, чтобы и сейчас находиться в таком состоянии. Трещины почти во всех крупных костях тела, многочисленные порванные мышцы, растяжения связок, три перелома левой руки, два выбитых клыка, сотрясение, а количество порезов и ссадин вообще не сосчитать. И на фоне всего этого резко выделялась правая рука девственно-идеальным состоянием. Кажется я знаю, куда ушли все силы организма — среди смутных образов, оставшихся от боя, как раз маячила оторванная конечность.

Внешний вид не отставал от внутренних повреждений — изодранная окровавленная одежда и лицо с огромной клыкастой пастью. Щетина уже давно перешла в разряд небольшой бородки и была щедро залита кровью. От когтей на правой руке вверх по пальцам пошли красные прожилки, а кожа до костяшек почернела и загрубела, как будто собираясь слиться с ногтями в настоящие когти. Левая рука, кстати, так и не отросла. Да я уже и оставил надежду вернуть свою несчастную конечность.

Свой меч я где-то посеял и искать его во всей это каше не было никакого желания.

— Вот и погеройствовал... — пробормотал я, поднимаясь.

Полянка, итак бывшая совсем не идеалом эстетического вкуса какой-нибудь эльфийской принцессы, сейчас больше напоминала филиал адской скотобойни — огромная клетка с трупами людей различной целостности в центре, разбросанные полу съеденные человеческие останки вокруг, и три разорванных тела болотных троллей. И кровь, кровь, кровь...

— Долго я валялся?

"Пару минут", — прошелестела Прима.

— Угу. Это хорошо, — я еще раз внимательно огляделся. — Что-то я живых не наблюдаю. Что ты там говорила на счет пленных?

"В клетке. Пытались выбраться. Сил не хватило. Затаились. Боятся", — коротко пояснила жупи.

— Я б тоже боялся такое чучело, стоящее посреди свежеразорванных монстров и беседующее само с собой, — оскалился я, направившись к клетке с трупами. Голод нежити отступил и я мог смотреть на кровь и мясо почти спокойно. Главное глубоко не вдыхать и не думать о еде. — Эй, живые есть?

Я услышал прерывистое, взволнованное дыхание и уловил слабое движение в груде тел, но отвечать никто не спешил. Надо признать, я их очень даже понимал.

— И тишина была ему ответом, — пробормотал я себе под нос.

Крыши у клетки не было, только двухметровые вбитые в землю бревна, так что проникнуть внутрь труда не составило — просто выдернул один "прутик" и спокойно вошел в образовавшийся зазор. На земле, в ошметках плоти и крови, лежало семь тел. Определить живых не составило труда даже без использования чутья нежити — они единственные были целыми. Двое мужчин лет тридцати и тридцати пяти и молодая девушка.

— Сами встанете или мне вас по одному за ноги выволакивать?

Заскрипели остатки лат и мужчины, неуверенно встав на ноги, боязливо посмотрелина меня.

— А с девушкой что? — я кивнул на последнюю выжившую.

— А нас тебе мало будет, монстр? Может, хоть ее отпустишь? — мрачно произнес тот, что постарше.

— Мало? — я непонимающе на него посмотрел, но тут до меня, наконец, дошло, чего именно они боялись. — А, на этот счет не волнуйтесь, — я оскалился, от чего их порядком передернуло. — Я насытился и ближайшие пару дней вполне безопасен для окружающих. Так что хватайте девку и идите за мной, а то скоро сюда набегут все окрестные хищники.

— Нам бы самим на ногах удержаться, — усмехнулся один из них, но все же попытался взять девушку на руки.

Глядя на его попытки приподнять довольно хрупкое на вид тело, я понял, что дела у мужиков действительно не ахти — удивительно, как они вообще еще на ногах держались.

— Великая Пустота, ну вот во что я опять ввязался, — вздохнул я и, подойдя поближе, положил лапу ему на плечо. — Не дергайся.

Тот не послушался и попытался вырваться. В итоге и девушку уронил, и сам повис на моей лапе, обреченно смотря на мое лицо.

— Да не дергайся, говорю же сытый я! Подлечу просто, чтоб хоть на ногах стоять мог. Себя я так залатать не могу, не действует магия жизни на нежить, а вот других — сколько душе угодно, — неторопливо объяснял я, просто чтобы успокоить его.

Процесс исцеления много времени не занял — их плачевное состояние бело вызвано сильным сотрясением, которое лечилось довольно простыми чарами. Так что через несколько минут оба уже были во вполне боеспособном, но все основательно помятом состоянии. Девушка же вообще отделалась простым обмороком, так что, закинув легкую тушку к себе на плечо, я повел бывших охранников, а мужики были именно ими, к месту бойни у кареты.

— Значит так, — мы встали где-то немного неподалеку от места бойни, которое уже подчищали привлеченные запахом падальщики и мелкие хищники. — Собирайте вещи, какие нужны будут в дорогу, и валите. Только перед этим мне нужно сто золотых за спасение и меч, а то свой я где-то потерял во время боя.

— И все?! — удивился старший охранник.

— И еще тряпку какую-нибудь подлине захватите, — оскалился я. — Пасть ей прикрою, чтобы прохожие не пялились.

Выйдя к месту нашей ночевки, я застал Шена, спокойно что-то варящего в котелке.

— Хреново выглядишь, — сказал он, когда я присел напротив.

— Я бы на тебя после такого посмотрел, — ворчливо ответил я, припоминая, не проезжали ли мы вчера ручей.

— Не в курсе, вода где-нибудь рядом есть?

— Там, — он махнул рукой в противоположное от кареты направление. — Примерно полкилометра и будет широкий ручей. Заодно в бурдюк набери, а то кончается.

Проворчав про эксплуатацию невинных жертв троллей, я подхватил с ящера довольно вместительный кожаный мешок, комплект чистой одежды и побрел в указанном направлении.

Ручей нашелся довольно быстро. Помывшись и выкинув старые тряпки, я переоделся в чистое, и принялся экспериментировать с одним плетением жизни. Опыты ставил на ноге, так как лезть с незнакомым и не отрегулированным плетением к голове было как-то страшновато. Ценой пятнадцати минут потерянного времени и облысевших ног, я таки подобрал нужную конфигурацию и не без гордости сплел свою первую магическую бритву.

Вскоре я, чистый, бритый и довольный, неторопливо выбрался к лагерю.

— О, а вот и мой попутчик! — радостно заявил Шен. — Знакомьтесь, это Рус. Маг и воин, победитель страшных чудищ и спаситель страждущих!

— Да мы, в общем-то, встречались, — проворчал я, поправляя новый шарф и недовольно разглядывая сразу притихшую компанию из троицы неудавшихся жертв троллей.

Охранники были, судя по всему, братьями. Оба высокие, широкоплечие, черноволосые и черноглазые, с одинаковой стрижкой, которую можно охарактеризовать как "неряшливый горшок". У младшего была легкая щетина, старший же носил небольшую бородку. Оба уже привели в порядок доспехи и сейчас сидели в легких кольчугах и мечами за поясом.

Девушка была... стремная, на мой взгляд. Высоченная худющая блондинка лет семнадцати, с голубыми глазами и глуповато-стервозным выражением на смазливой мордашке. Может кому-то такое и кажется внеземной красотой, но у меня ее иначе, чем говорящую закуску воспринимать не получалось. Тем более, что заляпанное кровью и грязью дорожное платье она еще не сменила, так что пахла соответствующе.