Всадники черных лун

Поперек текущей в загадочные недра людской реки прямо в воздухе изредка проплывали светящиеся надписи, но Рик их не понимал и перестал глазеть намного раньше лекции о местной валюте.

Они сошли с движущейся ленты на каменную брусчатку, совсем рядом призывно переливались всеми цветами радуги двери, но Воронин подвел его к тускло блестящему металлическому шкафу чуть в стороне:

— Вот это и есть банкомат. Смотри, вот приемное окно, — Воронин достал из кармана бумажку с радужным рисунком, — Кидаешь деньги в него и получаешь местные. Очень просто.

Шкаф бесшумно втянул радужную купюру, замигал бегущими светящимися знаками и тут же выдвинул чуть ниже ящичек, в который аккуратной лентой полились другие бумажки, уже с коричневыми разводами. Отсчитав деньги, шкаф радостно, как показалось вору, брякнул. Воронин сложил бумажки в плоскую книжечку:

— Триста тридцать кредиток за один Имперский кредит Ра. Это нам на ресторан. Теперь понятно, как здесь меняют деньги?

— Угу, — озабоченно кивнул Рик и зачерпнул в поясном кармане несколько кругляшей. Шкаф съел и их, вознаградив юношу небольшой стопкой коричневых ассигнаций. Это показалось забавным, и он решил попозже еще раз разменять деньги. Воронин прочел светящуюся надпись, пробежавшую по панели банкомата, спросил:

— Триста десять кредитов за деньги мира Ахайя. Это, наверно, где-то очень далеко?

Вор нашелся:

— Ужасно далеко. Даже не объяснить. Поэтому я такой дикарь, кэптен.

Брови Воронина вздрогнули, но дружелюбная улыбка только стала шире:

— "Кэптен"? Ну-ну. Тогда идем осваивать этот неведомый мир, Рик Хаш с планеты Ахайя, где платят золотом. Может, ты расскажешь о себе и этом романтическом, затерянном мире, где еще тачают башмаки вручную?

Вор, внутренне удивляясь, как можно делать башмаки иначе, все же понял, что лучше сманеврировать. Он вежливо улыбнулся и скучающе сказал, входя вслед за капитаном в полумрак ресторана:

— Ну, не думаю, что мой рассказ будет столь уж интересен тебе. Но долг платежом красен, и я расскажу.

Воронин кивнул и поманил к себе проходящего мимо человека в знакомой красной рубахе со стоячим воротом:

— Лучшее угощение моему другу. Он здесь впервые. И напитки. Что ты пьешь, Рик?

— Хорошее, в меру крепкое, сладкое, подогретое до подходящей температуры вино, — сказал юноша.

— Однако! — сказал капитан, — Ну тогда и я то же самое.

— Табак, наркотики, экзотику? — спросил человек. Капитан нахмурился:

— Э, нет! Мне еще устраивать свои дела, вот если что негромкую музыку. А тебе, Рик?

— Я не курю, — просто ответил Рик Хаш.

— Заказ принят, — слегка поклонился человек и ушел, смешно передвигая ноги в широчайших штанах.

Почти сразу же негромко, не мешая говорить, заиграла медленная музыка. Капитан, приподняв стеклянный колпачок в центре стола, зажег при помощи какой-то маленькой вещи свечу. Посмотрел на спокойно откинувшегося в мягком полукресле юношу:

— Мне кажется, что ты очень непростой человек, Рик с планеты Ахайя. Ты разбираешься в винах?

— Как все, — пожал плечами юноша, — А разве ты не разбираешь, какое вино хорошее, а какое — плохое?

— Ты неплохо приспосабливаешься. Прошло совсем немного времени, а ты ведешь себя так, будто родился в этом мире, — сказал Воронин, — Нет, не зря я заговорил с тобой.

— О боги, только не говори мне, что ты меня поджидал, — рассмеялся Рик, — И я не хочу никаких поручений, капитан Воронин! Я же вижу, как ты пытаешься подобраться к какой-то теме — и не решаешься это сделать. Может быть, сначала ты расскажешь мне об этом мире?

— Хмм! Ты опять меня озадачил. Какие поручения? — нахмурился капитан, — Можешь поверить на слово, что я не собирался ничего тебе поручать! Ты мне непонятен, тем и интересен, Рик Хаш. Ну представь себе, что ты у себя на планете Ахайя увидел бы меня — вот в этой флотской форме, с деньгами Имперского банка Ра, ничего не знающего о твоем мире — и в то же время в нем находящегося. Неужели ты бы не заинтересовался таким странным человеком?

— Конечно. Я понял тебя, но время идет, а этого человека...

— Которого во всех мирах называют официантом...

— Словом, его все нет и нет.

— Ладно, — сказал Воронин, — Давай начистоту. Да, я очень заинтересовался твоим миром. Он торгует с Империей? Нет. Иначе ты бы не вел себя так.

Помолчал. Рик Хаш ждал продолжения, незаметно проверив метательные ножи в поясе.

— Теперь смотри сюда, — сказал Воронин, — Я — торговец. Для меня твоя планета, если до нее доберется моя галоша, это... Словом, это большая, выгодная работа. И если ты дашь мне координаты Ахайя, то я в долгу не останусь. Скажем, два процента прибыли со всех моих сделок там. Поверь, это очень много. Я, как капитан и владелец своего корыта, имею пять. Остальное — обслуживание, таможня, прочее, в том числе плата команде.

Рик дурашливо фыркнул:

— Сумасшедшие деньги! А ты даже не знаешь — что это за мир. Ты готов рискнуть не глядя.

— Ну во-первых, я же сказал — проценты, — терпеливо повторил капитан, — А во-вторых, нет такого мира, где не нашлось бы своего особого товара.

— Не думаю, что меня заинтересуют деньги, — задумчиво сказал Рик, — Даже очень большие деньги.

— Мы придумаем что-то другое. Не забывай, что кредиты Империи позволяют сделать многое.

— Ну, сейчас-то у меня все равно нет этих координат, — сказал Рик, — Меня подбросили сюда, скоро меня заберут отсюда обратно. Если ты скажешь, как можно было бы связаться с тобой, то я, пожалуй, подумал бы. Желательно — в этом мире. Ты бываешь здесь регулярно?

— Более или менее. Хорошо, — сказал Воронин, — Здесь есть такой подвальчик, называется "Три поросенка". Его все знают. Оставишь там для меня записку — где и когда встретиться. Вслух там ни о чем ни говори, только попроси передать записку. В записке — тоже ничего, кроме времени и места. Если не узнаешь координат, принеси звездные карты своего мира. Если я не приду на встречу, ищи меня там через неделю. Снова не будет — там же через три недели. Я же не сижу на одном месте.

— Не нравится мне вся эта таинственность, — нахмурился Рик. Воронин усмехнулся:

— Мне тоже, но там, где начинает пахнуть большими деньгами, одно неосторожное слово может испортить все. Кстати, а кто ты такой, Рик Хаш с планеты Ахайя? Чем ты занимаешься?

— Вообще-то я... Студент, — ухмыльнулся Рик.

— Очень приятно. А я-то думал, что ты профессиональный убийца, — сказал Воронин, — Руки на стол. Мы же не собираемся устраивать драчку?

— Не понимаю, о чем ты, — мило улыбнулся ему Рик, — Пожалуйста, вот, я положил руки.

— Я не хочу ничего плохого, парень, но ты уже седьмой раз проверил что-то на поясе. Ты даже не замечаешь этого, но я это движение знаю. Чтобы не было недоразумений — мой бластер на коленях, и направлен тебе в живот.

— Бластер? Наверное, это больно, — улыбнулся вор, — Какой занятный поворот разговора. Наверно, им можно даже убить, этим твоим бластером? Я проверял деньги. Привычка. У нас очень много воров.

— Деньги? — нахмурился капитан.

— Ну да, ты же видел, где я их держу, — ухмыльнулся вор, — Ты думал, что я решил достать оружие и размахивать им здесь, в этом дивном заведении?

Вздохнул:

— Кажется, потрясное место эта Юулговаям! Кстати, а эти э-э, бластеры, их можно купить?

— Купить можно почти все, — сказал Воронин, — Ты приехал за ними?

— Да нет, не за ними. Но интересно же! — искренне воскликнул вор, — Мне сказали, что здесь могут подлечить мой глаз. Видишь, я смотрю только одним. А ты чуть не начал стрелять в живот бедному, больному студенту — философу. Да еще из бластера. Стыдно, капитан Воронин.

Вор подумал и сказал:

— И вообще мне кажется, что ты не капитан. Или не торговец.

Воронин прищурился:

— Бог с ним, с бластером. Здесь темно, а я мог и ошибиться.

— Нельзя же так пугать, — обиделся "студент" Рик, — Слушай, Воронин, ты хоть покажи, чего там на меня наставлял — то. А может и нет у тебя никакого этого самого?

— Считай, что нет, — устало согласился Воронин, все же держа руку под столом.

Рик вздохнул. Ситуация окончательно перестала ему нравиться. Кроме того, он просто не знал — что дальше делать. Поглядел на лениво прогуливающегося в полупустом зале официанта, почесал голову, заметив, как напряглась на мгновение — и расслабилась спрятанная рука капитана, почесал ухо другой рукой и сказал:

— Чего-то надоело мне тут сидеть. Ты уж не устраивай пальбу. Из придуманного ствола, который все же на коленях. Не хочу я, капитан, сидеть за одним столом с человеком, готовым меня пристрелить...

Неожиданно сцену заполнили новые действующие лица — за спиной Рика произошло шумное движение, одновременно резкий голос неестественно громко скомандовал:

— Всем замереть! Тайная полиция! Любое движение — расстрел на месте!

Рик увидел неестественно побледневшее лицо Воронина.

Помещение залил яркий, режущий свет.

За спиной послышались бухающие шаги, перед столом возник человек в комбинезоне — хамелеоне, в дымчатом, скрывающем лицо шлеме, с оружием наперевес. Удовлетворенно прорычал:

— Вот он!

Лицо Воронина, и без того бледное, стало каким-то серым.

Человек, поднеся раструб к самому носу вора, рявкнул:

— Открывай второй глаз!

Рик подчинился. Шлем удовлетворенно кивнул, сказал кому — то:

— Нашли. Доставка через тридцать.

Сказал уже Рику:

— Можешь закрыть. Вставай и следуй за мной, только без глупостей.

Рик медленно поднялся из полукресла, заметив на лице капитана огромное облегчение.

Юноша поклонился:

— Счастливо отдыхать!

— Молчать! — оборвал его шлем, и уже выводя Рика в двери, проворчал, — Можете продолжать.

17. Наташа и Линда.

— Ну и что ты себе позволяешь, Рик? — накинулась на него в роскошном кабинете хрупкая, очень привлекательная девушка. У нее оказался тот же мелодичный голос, каким с ним говорила Нью-Китеж. Рик с некоторым опозданием приходил в себя после того вихря, в который слилось его молниеносное путешествие из ресторана до дверей этого кабинета. Он потряс головой, пропуская мимо ушей возмущенную скороговорку, огляделся. Кабинет ему понравился — пушистый ковер, огромное окно во всю стену из сплошного куска стекла, открывающее панораму летного поля, большой, полированный — и, удивительно, совершенно пустой прямоугольник письменного стола темного дерева, какая-то картина со снежным лесом.

— Тебя же могли ограбить, зарезать, продать в рабство, в конце концов просто съесть! — выходила из себя девушка. Рик улыбнулся ей. Девушка ему решительно нравилась. Но пока он не видел возможности вставить хоть слово, чтобы перевести ее монолог в диалог. Поэтому он продолжал улыбаться, рассматривая ее колышущуюся от бурных эмоций грудь, узкую, подчеркнутую платьем, талию и прекрасную линию бедер.

— Да ты же меня даже не слушаешь! — осеклась она на полуслове.

— Конечно, — радостно согласился он.

— Послушай, Рик Хаш, о чем ты вообще думаешь?

— У тебя потрясающая фигура, — сообщил ей вор, — Я никогда не видел ничего подобного.

Пока она соображала, что ответить на этот безмятежно сказанный комплимент, Рик обошел ее по кругу, как статую, рассматривая с видом восхищенного знатока.

— Черт побери, — сказала она в конце концов, — Пупсик, если ты еще раз нарисуешься на эту планету, я лично сдеру с тебя шкуру, лично выделаю и повешу над своей кроватью!

— Черт побери! — восхищенно парировал юноша, — Рыбонька! Она спрыгнет и изнасилует тебя в первый же вечер!

— Медовая сласть, да не про ослиную пасть, — проворчала она, — Такие, как ты — не в моем вкусе. Осади назад, жеребец.

— Ну зато ты — в моем, — успокоил ее Рик, — А какие мужчины тебе нравятся?

— Никакие, солнышко.

— Гм! — Ну тогда... — Рик погрустнел, вспомнив разговор на подлете к Юулговаям, — Тогда ладно.

— Хорошо, я прилечу сюда еще раз. У тебя есть необходимый инструмент, или его нужно еще покупать? Только ты на самом деле повесь шкуру над кроватью, Нью-Китеж. Мне будет обидно висеть в другом месте.

Девушка молча посмотрела на него и ничего не сказала. Отошла за письменный стол, села и только оттуда проворчала:

— Ох, жалко, нельзя тебя сейчас трогать. Не то я поотшибала бы тебе ручки-ножки, пупсик... Попроламывала бы ребрышки и шейку бы свернула. Фигляр. Шут гороховый.

Рик даже попятился от звериного, тяжелого взгляда прекрасных синих глаз. Он огляделся в поисках стула или кресла — но не увидел ровно ничего. Тогда он опустился на ковер и тихо сказал:

— Послушай, что я такого тебе сделал, Нью-Китеж?

Девушка молчала, сузив синие ненавидящие глаза.

— Прости, я вел себя как последний дурак. У тебя очень странное имя для...

— Да ты и есть дурак, — презрительно оборвала его девушка, — Мое имя Наташа, а не Нью-Китеж!

Вор опустил голову и печально сказал:

— Да. Эн Ди был прав. Наверно я успел сделать что-то ужасное. Потому, что иначе со мной бы так не говорила Нью...Наташа. Разве иначе она ненавидела бы меня так? Наверное, я очень, очень многого не понимаю. Я совершил что-то скверное?

Девушка не ответила.

Рик поднялся на ноги:

— Ага. Значит — да. Я не знаю, почему тебе нельзя сейчас стребовать с меня за преступление, которое я здесь совершил. Возможно, я еще нужен Эн Ди, а ты не хочешь с ним ссориться?

Он получил вместо ответа тяжелый взгляд.

Тогда Рик подошел к столу и сказал ей:

— Но я всегда плачу свои долги. Я виноват — и когда меня "можно будет трогать", — то я сам приду сюда. И потребую расчета, Наташа. Ты только дай мне знать — и я приду.

— Пошел вон, ублюдок! — выкрикнула она, — И заруби на носу: второй раз тебя не отмажут никакие Эн Ди!!!

— Куда мне идти?

— Вон!!! — всхлипнула она, трясясь от непостижимой юноше ненависти, — Вон, а то я тебя изуродую!

Маленький смуглый кулак Наташи с резким оглушительным ударом разбил полированную гладь письменного стола, полетели щепки:

— Вон!!!

Под сдавленные рыдания и гулкие удары по добиваемому письменному столу Рик сам не заметил, как оказался в приемной лицом к лицу с молоденькой девушкой в синей форме:

— Цел?

— Бушует, — сказал Рик, удерживая ее за локоть, — Послушай, чего она?

— Пошли скорей отсюда, — уцепила она его и потащила в коридор:

— Слышишь, стол доломала, сейчас здесь начнется!

За их спинами с гулким звуком слетела с петель дверь. Девушка, уже не стесняясь, бежала по коридору, Рик благоразумно ломился следом под невнятные выкрики, звуки бьющегося стекла и треск дерева. Заскочив в какую-то тесную каморку, заваленную непонятным пыльным хламом, девушка впустила Рика и захлопнула дверь. С трудом попала в прыгающие губы сигаретой, судорожно затянулась, выпустила дым через ноздри. Покосилась на растерянного парня:

— Ну чего выставился? Ну курю, ну и что? С ней и по мужикам пойдешь запросто... Четвертый раз за большую луну мебель новая. Все разносит, все! В прошлый раз — картину, ковер на мелкие клочки. Одурела совсем. Чего, сказал, что хорошенькая, да?