Трофеи берсерков

— Смолги?! — растерянный и испуганный возглас Марьи заставил оборотней подобраться не хуже приказа предводителя. Прекрасная актриса, никто не заподозрил ее в обмане. Даже девушки в повозке, лично рассказавшие волчице об этой угрозе, чуть не усомнились в осведомленности Марьи.

— Лапа, держись рядом со мной, я смогу тебя защитить. — Матис оставил в покое лиса и встал рядом с самкой и Ральфом, напротив Эрика.

— Самки, вы сидите в фургоне, и чтобы вас не видно и не слышно было! — с досадой отчеканил Генрис.

— Как скажет наш предводитель, — волчица резко развернулась и быстро пошла в сторону фургона. Она была рада уйти, а благодаря Генрису, это не смотрится бегством. Половина плана выполнена, осталось воплотить его самую сложную часть.

Нелет следовала за подругой. Вот, кто по-настоящему испугалась. Недоуменно оглядываяь и тараща полные непонимания глаза, она неровной походкой, дезориентированная, направилась к повозке. Что еще за смолги? Откуда смолги? Те самые смолги?! Были ведь берсерки, Эрик, все эти требующие ласки оборотни. Нелет уже, считай, смирилась, а тут...

— Марья, мне это не нравится, — прошептала Нел, догнав подругу.

— Потерпи.

— Смолгов тоже потерпеть? — У Нел были зубки, но показывала она их нечасто, терпеливая.

Марья пристально посмотрела на подругу. Растрепанная, напуганная, прикрывает ладонями расстегнутый вырез жилетки. В глазах подлинная тревога и упрек. Нелет вся как на ладони, переживания и помыслы написаны на лице. Не научилась она за все года, прожитые в обществе Марьи, в клане, полном интриг и лицемерия, носить маски.

Нельзя сказать, что Марью такое поведение компаньонки расстраивало. Искренняя и открытая особа рядом была полезна. Очень многие выражения лица, например — страха, восхищения, преданности, покорности, Марья копировала с подруги, примеряла на себя, как маски. У нее тоже эти выражения стали выходить искренними, все верили.

— Смолги в мои планы не входят, не волнуйся, — отмахнулась, уже запрыгивая в фургон. Ее руки слегка подрагивали, это противостояние у костра и близость волка не прошли для Марьи бесследно.

— Ага, так и они тоже по твоим планам действуют? Слушаются? О, наша прекрасная повелительница, что прикажете? Кого загрызть? — Тон и слова звучали дико из уст обычно послушной и безынициативной Нелет.

— Ого, ты умеешь иронизировать! У тебя истерика? — Не хватало еще хлопот и от этой глупой курицы.

— Ты меня порой удивляешь, Марья!

— Ты меня тоже. Чаще всего неприятно, — пробубнила с раздражением.

Но страх придал Нел решимости, заставил напрячься, самой подумать над ситуацией, в которой оказалась. Инстинкт самосохранения предупреждал о нешуточной угрозе. И заставлял сомневаться в подруге.

Одно дело — доверять ей себя в условиях клана, полагаться на ее решения и опыт под крышей родного дома. Другое, когда речь идет о смолгах, реальной смертельной угрозе. О Дух! Те самые смолги, о которых говорилось во всех, слышанных когда-либо ужастиках. Нелет вдруг пришло в голову, что подруга, не сомневаясь ни минуты, пожертвует ею при необходимости. Чтобы спасти себя.

— Ты настолько самоуверенна? Думаешь, все будет, как ты хочешь? Интриги, ложь, сладкие речи... Ты ведь знала о смолгах и ничего, ничего мне не сказала! Скрывала все!

— Заткнись, все идет как надо, — нетерпеливо прервала льющиеся на нее упреки Марья. — Через двое суток мы будем на землях беров. И за это время нужно устранить то единственное преимущество, которое есть у наших милых конкуренток. Это первоочередная задача, все страхи надо отодвинуть. Хочешь быть в курсе дела? Я только за, может мозгов прибавится. — Волчица говорила тихо и четко, подавляя холодностью тона, заставляя Нел втягивать голову в плечи. Этому приему Марья научилась у отца, действовало безотказно, всегда и на всех.

Она легла на спину на мягком одеяле и потянулась всем телом, расслабилась. Некоторое время в повозке царила тишина. Потом Марья покосилась на притихшую и скукожившуюся в углу Нелет. Та затравленно, с обвинением во взгляде смотрела на старшую подругу.

— Ну, чего ты жмешься? Иди ложись, буду рассказывать тебе успокаивающую сказку.

Снаружи доносились приглушенные голоса воинов, переругивания, шутки. Они решали очередность караула и собирали ветки для поддержания огня.

После того как ушли самки, Генрис для закрепления дисциплины подробно расписывал силу и слабости смолгов, последствия нанесенных ими ран, свойства ядовитой слюны. И в мельчайших деталях проинструктировал, как их лучше и быстрее всего убивать.

Марья была бы тоже не прочь об этом послушать, но истерящая подруга оказалась сейчас важнее. Не хотелось бы, чтобы она подвела в самый неподходящий момент.

— Мы едем в клан беров и начинаем новую жизнь с нового, чистого листа. И хотим, чтобы все сложилось прекрасно. Так?

— Так... — не очень уверенно подтвердила Нел.

— Веселее, подружка! Мы там выберем себе лучших — и выберем сами. Сила, власть, богатство, и никто нам будет не указ. Главное, в самом начале не прогадать, и сделать правильный выбор. Для этого нужно быть лучшей, чтобы любой, на кого ты только укажешь пальцем, мечтал быть только с тобой.

Нел подумала, что Марья и так, без всяких ухищрений, была всегда самой лучшей. А Нел... ей это и не нужно. Она хочет просто спокойно жить, хочет, чтобы не было страданий, войны, убийств, смолгов. И, наверное, хочет, чтобы был кто-то один, на кого она могла бы положиться и вкусам которого старалась бы соответствовать. Она совсем не хочет быть лучшей для всех.

— Ты же знаешь, что одним из требований беров к девушкам была девственность? — продолжала рассказ Марья.

— Ну да, глупость какая-то.

— Я тоже считаю, что глупость. Мало того, что из правящей линии, так еще и невинная. Я, если честно, сначала думала, что они специально поставили невыполнимые условия. Чтобы как-нибудь еще унизить, наказать или стребовать из-за невыполнения условий побольше денег. Но оказалось, что клан лис и рысей выполнили оба условия. Невероятно, да? Причем, ты видела девушек, это не младенцы. И это плохо. Понимаешь?

Волчица говорила тихим, доверительным тоном. Играла на эмоциональной восприимчивости Нелет. Марья очень хорошо знала, когда для достижения желаемого результата использовать пряник, а когда кнут. И теплые, успокаивающие интонации голоса в данный момент были пряником для мягкой натуры Нел. Обычно было так, что смысл сказанного был уже и не важным, обволакивающий мягкий тон закрывал собой значение произносимых слов.

— Тем более что рысь — целитель с сильным даром.

— Не шутишь? Она настоящий целитель?! — Нел не удержалась от возгласа восхищения.

— Вот-вот. Думаю, беры отреагировали бы так же. Но есть один момент. Доблестный воин Матис рассказал мне об интереснейшем задании, которое ему поручил глава его клана. И это заданьице коснется и нас с тобой. Видишь ли, оказывается, берсерки чтут свои древние обычаи и традиции. Очень древние, у нас эти обычаи уже давно изжили себя. Их клан отличается от нашего больше, чем ты можешь себе представить. — Она выдержала паузу, разглядывая потолок. — Беры верят в пару и предназначение, а еще они страшные собственники. Они не делятся своей самкой ни с кем. Пара — это только двое, и никого больше.

— Дикие...

— Варвары, — поддержала ее Марья. А у самой появилась робкая мимолетная мысль, что если бы она там выросла, в клане беров, то, наверное, не имела бы ничего против того, чтобы принадлежать одному самцу. А он бы принадлежал только ей. Ей одной.

— Нас отправят домой? — с надеждой в голосе спросила ошеломленная Нелет.

— Нет! Ну ты думаешь вообще головой? Я узнала у Ады, что восстанавливать девственность она не может, но...

Нел осторожно хмыкнула, не отрывая взгляда от подруги.

— Да, да, — ухмыльнулась рассказчица, — я и это выяснила. Ты бы видела, как она краснела, отвечая.

— Так что же делать? Беры будут к нам плохо относиться?

— Ты что, разве я бы позволила такое? Мы устраним этот 'недостаток' у наших соперниц. Вернее, не мы, хм, а наши бравые воины, Матис и Ральф. И в этом им понадобится наша с тобой помощь.

— Марья... — Нел с неверием уставилась на подругу, — ты хочешь, чтобы их...

— Да! Что в этом такого? Переживут, все через это проходят. А что, ты хочешь быть вторым сортом?

— Но, может, нас все-таки отправят назад?

— Дура! Назад нас никто не ждет, даже если и отправят! Думаешь, глава встретит нас с распахнутыми объятиями, утирая слезы радости? Дороги назад нет. — Она отвернулась от подруги и легла набок. Сердито вперила взгляд в стену напротив. Эта Нелет, со своими соплями, временами так раздражает.

— А ты Эрика совсем не любишь? — Подруга решила, видимо, окончательно вывести Марью из себя. Нел смотрела с непониманием и страхом в ее темный затылок, а Марья, отвернувшись, еле сдерживала ярость. С силой сжимала челюсти и черным злым взглядом буравила стенку, того и гляди — дерево задымится.

— Нет, зачем он мне? — холодно и спокойно, голос не подвел.

— Он сильный, мог бы стать главой в нашем клане.

— О Духи! Запомни, НАШ клан теперь — это клан беров! И чтобы о... об этом волке больше ни слова. Он был просто очередным моим заданием, конкурентом, под которого меня подложил отец. На этом все, история исчерпана!

— Но...

— Нел!

— Просто с ним ты была другая.

— Что, — Марья зло рассмеялась, — той я тебе больше нравилась, да?

Нелет закуталась в одеяло с головой и не стала отвечать, тихо сопела, закрыв лицо ладошками. Конечно, счастливая и добрая Марья нравилась ей больше. В то время Нел заново поверила в искренность их дружбы. И оставалаь с Марьей уже не из-за страха, привычки и потому, что просто некуда было больше пойти. В те месяцы она чувствовала настоящую преданность и привязанность к подруге.

— Это все игра, маленькая глупая Нелет.

— Ты поступаешь, как твой отец. Цель оправдывает средства.

Никто не видел лица Марьи в этот момент. У стенки фургона, в отличие от стен родного дома, глаз не было, и лишь поэтому волчица позволила себе сбросить маску жестокой стервы. Зубы сжаты, опустошенный и усталый взгляд застыл на одной точке.

Она выживет и справится, сделает все так, как учил отец. Как учила сама жизнь. И выйдет победительницей. Как всегда. Она должна, у нее все будет хорошо. Пути назад и в самом деле ни у кого из них нет.

— Это и без нашей помощи случилось бы. Насколько я поняла, Аду все равно не оставили бы в покое. Но поскольку мы здесь, то ты поможешь расслабиться Генрису, а я отвлеку Эрика. И это все, что от нас требуется.

Все правильно, она все делает правильно. Правильно.

Плохо, что Эрик здесь. Мартен оказал дочери медвежью услугу, отправив именно этого оборотня сопровождать обоз. Можно было бы подумать, что он так изощренно издевается над дочерью. Или отец его не отправлял, и Эрик сам решил поехать? В любом случае, это плохо. Так плохо... Эрика нужно опасаться и избегать. Он делает Марью слабой, безвольной, зависимой и глупой, как все другие самки. А всем известно, как такие кончают. Пример ее собственной матери до сих пор очень свеж в памяти.

Все звуки утихли, и лагерь наконец погрузился в сон. У костра остались дежурить только три воина, два из них в обличии рысей. Сильные крупные звери с выдающимися, блестящими в всполохах огня клыками. Они лежали вокруг костра, вытянув мощные лапы и всматривались янтарными глазами в темнеющий вокруг лес.

На следующий день дорога была спокойная и унылая; размеренный ритм движения, почти пустой тракт и однообразный пейзаж утомляли. Холодный ветер нагнал тучи, серое небо давяще нависало над землей.

Оборотни также выглядели унылыми, дорога изрядно им надоела. Вроде и тишина и покой, война кланов закончена, а расслабиться нельзя. Невидимая, но от этого не менее реальная угроза постоянно держит в напряжении. И вопреки всему, это еще больше заставляет воинов жаждать развлечений. Если не сейчас, то когда? Кто знает, что случится завтра или уже сегодня вечером. Им обещали отдых после того, как заключат мир. Где этот отдых, а где они? Очень далеко друг от друга.

По крыше фургона тихонько зашелестел дождь, несильный — легкая противная морось. Такая погода задержится надолго. Мрачная и тоскливая, как и весь путь.

Девушки не особо разговаривали, у них было о чем подумать. Последние события, бесспорно, изменили трёх девушек. Гордая Ханна и ребячливая Несса расстались со множеством иллюзий, которые в прежней жизни помогали, а в новой, наоборот, мешали им жить. Они повзрослели и, сами того не замечая, переняли много Адиных качеств. Она же в свою очередь очень многому, совершенно новому для себя училась у обеих сестер.

— Я уже не могу, это хуже любой пытки, — измученным голосом пробормотала Ханна. — Больше никогда в своей жизни не залезу добровольно в повозку, никогда!

Ада оторвалась от чтения рукописи. Стемнело, и приходилось напрягать зрение, чтобы различать каракули неизвестного целителя-писателя.

— Можешь сделать зарядку, потянуться, — предложила.

— Уже не помогает, этого мало. А если начну здесь как следует разминаться, то разнесу все вдрызг. И вам синяков своими граблями наставлю. Вот же нас угораздило-то, а...

— И есть хочется, и пить, — пожаловалась Несса. — Но лучше все-таки не есть и не пить. Чтобы потом не нужно было выходить, — тут же взяла свои слова обратно.

Движение фургона как раз остановилось. Для ночевки нашли подходящее место, близко к размытой колее тракта, под длинным выступом из скалы. На противоположной стороне от дороги тянулся все тот же густой лес: высокие и старые, с необъятными стволами клены, каштаны и кедры.

Через некоторое время снаружи потянуло вкусным запахом жарящегося мяса и к мужским голосам присоединились два женских. Девушки переглянулись. Выходить никому не хотелось. Вернее, не так. Выйти, пройтись и размяться хотелось просто до ужаса, но было также до ужаса страшно.

— Эй, вы трое, вылезайте. Или вам отдельное приглашение нужно? — раздалось с улицы. Не забыли позвать. Ведь морить самок голодом в планы охранников не входило.

— Я к ним не выйду, — испуганно прошептала Несса. — Я луч-чше тут побуду. И есть я не хочу, и в туалет потерплю. Я не выйду.

— Несса, нам добираться еще больше суток, — попыталась убедить сестру Ханна.

В ответ только упрямое молчание. Лисичка отвернулась к стенке и прижала к себе покрепче Клыка. Хорек пригрелся у нее на коленях и блягополучно проспал весь путь, грея Нессу своим маленьким шерстяным тельцем.

Предполагалось, что девушкам вроде как нечего опасаться. По словам Генриса и с позиции остальных оборотней, если воинов не провоцировать, то ничего не случится. За исключением Матиса, они и в самом деле сдерживались. Без причины не бросались на самок, предназначенных берам. Но кто скажет точно, что может послужить поводом, что именно посчитают провокацией. Было бы желание, а способ, время и место можно подстроить. Тогда, в лесу... По мнению воинов, их вины в случившемся не было. Да и не случилось же ничего. Так, поразмялись.