Книга вторая. Вторжение

Наутро горожане вооружились телегами и лопатами, и отправились очищать поле боя от трупов...

* * *

Очнулся Вальдрес в кромешной темноте и некоторое время лежал, пытаясь понять, почему ничего не видит. Ночное зрение, подаренное новым телом, должно было рассеять тьму, но этого не происходило. Попытался пошевелиться и не смог — руки и ноги не слушались, будто их не было. Вальдрес стал произносить заклинание, которое разогнало бы мрак, но сделать этого ему не дали — чья-то рука бесцеремонно воткнула в рот вонючую тряпку. Послышались удаляющиеся шаги и снова всё стихло. Но ненадолго.

— Ты уверен, что он очнулся? — произнёс над ним знакомый голос гроссмейстера Дар-Канна.

— Уверен, господин.

— Хорошо, Локк, сними с него повязку и вытащи кляп.

Свет резанул по глазам, и Вальдрес попытался на чём-нибудь сфокусироваться. Над ним склонился гроссмейстер.

— Кто ты такой? — были его первые слова.

— Странный вопрос, господин Дар-Канн, вы не находите?

— И, тем не менее, кто ты?

— Я Вальдрес, разве это не очевидно?

— Ты на себя-то смотрел? — раздался смешок откуда-то сбоку, и только сейчас до мага дошло, что вместо него они видят менк'оа. Оставалось только догадываться, куда делся медальон.

— Господин Дар-Канн, я бы хотел поговорить наедине.

— Локк, оставь нас, — после некоторых раздумий последовал приказ.

— Господин?

— Ты слышал.

Раздались удаляющиеся шаги, и Дар-Канн повторил вопрос:

— Итак, кто ты?

— В это трудно поверить, но я действительно маг первой ступени огненной стихии Вальдрес.

— Допустим, — ни капли не поверив, кивнул гроссмейстер. — Правда, я ни разу не слышал, чтобы в Магическую Академию принимали менк'оа... Вероятно у тебя есть этому вразумительное объяснение?

— Объяснение есть, но вам придётся в него поверить, хотя я сам до сих пор с трудом верю в то, что со мной произошло. Может быть, вы меня развяжете?

— Вначале я должен убедиться, что ты не опасен, — на лице Дар-Канна не дрогнул ни единый мускул. — Рассказывай, а там посмотрим, что с тобой делать.

Вальдрес решил не искушать судьбу и рассказал гроссмейстеру как ему 'посчастливилось' оказаться в теле менк'оа. Умолчал лишь о том, что в этом деле замешаны боги. Ни к чему Дар-Канну об этом знать. Так же упомянул и медальон, с помощью которого удалось вернуть свой облик. На протяжении всего рассказа гроссмейстер не перебивал и ничем не выказывал удивления. Когда Вальдрес закончил, старик молча извлёк кинжал и перерезал путы. Так же молча отступил от кровати и стал наблюдать, как маг неуклюже пытается подняться. Кинжал на всякий случай убирать не стал.

— Чем закончилась битва? — спросил Вальдрес, едва удалось восстановить нормальное кровотечение в конечностях.

— Почему бы не принять человеческий облик? — вопросом ответил Дар-Канн. — По крайней мере, так нам будет легче общаться.

Вальдрес кивнул и последовал совету. Вернее попытался, так как медальон не откликнулся на нужные слова. Он с удивлением стянул его с шеи и, шепнув несколько слов, распростёр над металлом ладонь. После беглого осмотра удалось выяснить, что медальон не повреждён. Просто в нём отсутствует энергия, что было немыслимо, так как артефакты подобного рода всегда делались самоподпитывающимися, иначе носящему приходилось бы постоянно следить за энергией. Вальдрес спрятал медальон в карман и виновато посмотрел на гроссмейстера.

— Увы, господин Дар-Канн, но в данный момент нам придётся общаться как есть.

Старик пожал плечами и спрятал кинжал. Затем прошёл к стоящему у стены буфету, извлёк бутыль и пару бокалов, и предложил магу располагаться в креслах. Когда первый тост за здравие был испит, Дар-Канн молвил:

— Откровенно говоря, немалой ценой досталась нам эта победа. Но надо отдать должное, без вас, друг мой Вальдрес, всё было бы гораздо плачевнее, — он отсалютовал собеседнику бокалом.

— Не приписывайте мне лишних заслуг, гроссмейстер... — отмахнулся маг. — Я всего лишь немного помог, только и всего.

— Не стоит прибедняться, — старик вновь наполнил бокалы. — Одно уничтожение тарана чего стоит, не говоря уже о спасении моей жизни.

— Уничтожение тарана? — искренне удивился Вальдрес. — Кхм, не помню. Видимо в тот момент я уже был без сознания. Кстати, а сколько времени я провалялся без памяти?

Дар-Канн закатил глаза и попытался вспомнить.

— Что-то около седмицы, — произнёс он, наконец. — Точнее не вспомнить. После того, что мне поведали пленные, я был занят укреплением обороны.

— И что же они поведали?

— Помните крепость, что запечатывает проход меж Пограничным Кряжем и Южной Грядой? — Вальдрес удивлённо кивнул. — Её больше нет, — старик откинулся в кресле и сделал большой глоток.

— Хотите сказать, что Заат-Гир пала? — несказанно удивился Вальдрес. — Как?! Когда?!

— Не пала, а была взорвана. Крепости больше нет, и торговая империя вот-вот будет втянута в войну. Вот почему император Заозерья решился на столь решительный шаг.

— Боги, я безнадёжно опаздываю! — Вальдрес выскочил из кресла и принялся мерять комнату шагами. — Гроссмейстер, мне необходимо как можно скорее оказаться у Пограничного Кряжа. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

— Безусловно. Но, друг мой, что за спешка? Есть ли резон соваться в самое пекло?

— Поверьте, господин Дар-Канн, это не моя прихоть. Простите, но большего сказать не могу.

— Да ни к чему мне ваши колдовские секреты, — отмахнулся старик и тоже поднялся. — У меня и без них сейчас забот хватает. Нужно возвращать расквартированные у Небесного Хребта гарнизоны. Чую Нгадил на этом не остановится. Уж очень лакомый кусочек эти наши рудники. Когда планируете отбыть?

— Как можно скорее.

— Хорошо, в таком случае я немедля распоряжусь о корабле...

Глава пятая

Колин возвратился из Астрала и растянулся на полу. На лице застыла довольная улыбка. Сегодняшним результатом он был доволен, даже не смотря на то, что после бессонной ночи из тела, будто все соки выжали. Бледный свет едва проникал в комнату сквозь маленькое, давно немытое окошко, а воздух был по-утреннему холодным и влажным. Раздался стук. Сержант нехотя поднялся и проковылял к двери.

— Господин... Колин? — на пороге застыла девчушка лет тринадцати, щеки которой моментально порозовели. Девушка стыдливо отвела глаза, и только тут Колин сообразил, что стоит перед ней абсолютно голый. Он метнулся к кровати и стал торопливо натягивать портки.

— Прошу прощения, — смущённо проговорил сержант, когда одетый вернулся к двери. — Ты что-то хотела?

— Ваше имя Колин?

— Абсолютно верно, — сержант приветливо улыбнулся.

— Господин Скахет попросил вас разбудить, — девушка одарила его ответной улыбкой и, посчитав свою миссию завершённой, развернулась к лестнице.

— А где он?! — крикнул вдогонку сержант.

— Он завтракает внизу, — не оборачиваясь, ответила служанка.

Колин затворил дверь и оделся. Интересно, что в такую рань понадобилось Скахету? Вчера вечером, когда они приехали в эту таверну, воин недвусмысленно дал понять, что сержант может спать хоть до самого обеда. Такая щедрость была вызвана тем, что на протяжении последней седмицы Колин только и делал, что проводил в Астрале. Даже рукам не давал как следует восстановиться, бессмысленно тратя последние силы. Хотя бессмысленно это выглядело лишь в глазах воина, тогда как сам Колин с каждым выходом в Астрал всё больше самосовершенствовался. Если раньше ему приходилось то или иное плетение отрабатывать сперва в Астрале, а затем повторять в обычном мире, то теперь он научился связывать воедино астральные плетения с материальными, отчего они приобретали законченный вид и силу.

Но это было не главное. Главной стала работа с астральной конструкцией собственного меча, которую сержант старался довести до совершенства. А всё началось в Сионе, когда Колин узнал, что у всякого материального предмета, как и у человека, существует астральное тело — своего рода фон, связывающий этот предмет с энергетическим миром. Это случилось после того как Колин ради эксперимента попытался выйти из Астрала в Астрал. Как бы по-идиотски это ни звучало, но ему такой фокус удался.

Поначалу сержант решил, что выпал обратно в материальный мир, но, приглядевшись, понял, что это не так. Да, его окружали те же предметы что и в комнате, из которой он вышел в Астрал, но сфокусировать взгляд на чём-либо Колин не мог. Это настолько его поразило, что сержант вывалился из Астрала и долго лежал на полу, гадая, что же с ним приключилось.

Придя к выводу, что ему каким-то образом удалось увидеть астральные тела предметов, Колин решил, что сможет на них воздействовать. Ради эксперимента он повторил фокус, и первое что пришло в голову — взглянуть на свой меч. Вот тут-то он и увидел всю незавершённость его астральной конструкции. С виду это было похоже на сдобный каравай, от которого кто-то беспорядочно поотщипывал куски. С того самого момента сержант решил во что бы то ни стало придать астральному телу своего меча подобающий вид...

Спустившись в обеденный зал, Колин увидел, что Скахет не один. Он негромко разговаривал с неизвестным мужчиной, одетым в невообразимые лохмотья неопределённого цвета. Разговор, видимо, был не из приятных, потому как воин хмурился и то и дело посматривал на окно. Лицо его выражало тревогу, и он не сразу заметил подошедшего друга.

— А, проснулся! — просиял Скахет, когда заметил Колина. Незнакомец воспользовался паузой в разговоре и принялся за еду.

Ел он жадно, лихорадочно заталкивая в себя не успевающую остывать кашу. Давился и кашлял, но продолжал запихивать в рот ложки одну за другой, будто ел последний раз в жизни.

— Эрриг, это мой друг Колин, — представил сержанта Скахет. — Расскажи ему то, что поведал мне.

— О крепости? — переспросил мужчина, проглотив огромный комок. Воин кивнул. — Да что попусту воздух сотрясать? Взорвалась и взорвалась. Дружище, может, повторишь кашицы, а?

Не говоря ни слова, Скахет поднялся из-за стола и ушёл к барной стойке, оставив их наедине. В ожидании новой порции Эрриг стал елозить хлебной коркой по дну опустевшей тарелки. Наконец вернулся Скахет и, поставив на стол поднос со всевозможной снедью, спросил:

— Так что же тебя так задело в Ассии, что ты бежал без оглядки до самого Ивокариса?

— Мы пришли в Ассий весной прошлого года, — начал рассказ Эрриг не обращая внимания на то, что рот полон еды. — Я тогда подвизался в бродячей труппе дядюшки Отлара. Замечательный был человек, мир праху его... Так вот, мы шли в город в надежде подзаработать — зима была тяжёлой, и нам надо было починить фургон и обновить гардероб; а у Илиты родился ребёнок и его тоже надо было кормить. Во времена моей молодости народ в Ассии был гостеприимный и уж больно охочий до разного рода забав и представлений. За зиму мы разучили пару новых спектаклей и собирались показывать в этом сезоне.

Неприятности начались с того, что нас просто не пустили в город. Стражники у городских ворот остановили фургон и потребовали семьдесят реалов за въезд — дескать, таков указ градоначальника, чтобы не пускать разных бродяг и проходимцев. Таких денег у нас, конечно, не было, и Отлар пошёл договариваться со старшим. Сошлись на тридцати — это был почти весь наш капитал. Тут бы нам сообразить и повернуть обратно, но Отлар сказал, что мы запросто отработаем эти деньги в городе. Когда ворота за нами захлопнулись, мне жутко захотелось удрать куда глаза глядят — нехорошее предчувствие кольнуло под лопатку. Но куда сбежишь из города, где ворота запирают даже днём? В общем, в первый же вечер мы дали представление на базарной площади.

Это было самое странное представление в моей жизни. Нашими зрителями оказались нищие бродяги, да несколько стражников. Спектакля мы так и не закончили, а когда сгустились сумерки, город словно вымер. Пришлось устраиваться на ночлег в каком-то занюханном переулке. Ребёнок Илиты орал как резаный и она никак не могла его успокоить. Наверное, его вопли и привлекли внимание патруля. Начальник потребовал, чтобы мы вышли и построились возле фургона. Их было человек восемь-десять, и все вооружены до зубов, а у нас всего четверо мужчин и три женщины. Мы вышли, и начальник стал спрашивать кто мы и откуда взялись. А потом сказал, что сегодня на площади мы нарушили общественное спокойствие и должны заплатить штраф в сто реалов, если не хотим, чтобы всех нас сейчас же упрятали за решётку. Девчонки тут же заголосили, Отлар стал что-то говорить, убеждать, что денег у нас нет, младенец опять завопил — в общем, начался настоящий бедлам. Видимо, начальнику патруля это не понравилось, потому что он вдруг резко приказал Илите заткнуть пасть своему ублюдку. Илита испугалась и стала его укачивать, да что толку, когда в животе пусто, никакие укачивания не помогут. Тогда начальник сделал знак одному из своих, и тот выхватил у неё малыша и ударил об угол дома. Мы просто оцепенели. Илита где стояла, там и упала замертво. Один из патрульных стал распрягать наших лошадей, намереваясь забрать их вместо денег. Остальные окружили нас, и начальник приказал следовать за ними в тюрьму. Тут-то у дядюшки Отлара нервы и сдали. Говорят, Илита приходилась ему дочерью. Уж не знаю, правда ли это, но он вдруг зарычал как зверь, кинулся на начальника и схватил за горло. Тот не ожидал атаки и упал на мостовую, только латы зазвенели. Я бросился к ним, попытался оттащить Отлара, но это было всё равно, что плечом вывернуть из земли вековое дерево. Кто-то приложил меня по зубам, и я отлетел под колёса фургона. Когда обернулся, они втыкали в Отлара копья... — Эрриг печально опустил голову.

— И что было дальше? — Скахет отвлёк его от созерцания остатков пищи.

— Меня бросили за решётку в одну камеру с ворами и убийцами. Честно скажу, не чаял я выбраться оттуда живым.

— Ты сбежал?

— Нет. Меня просто отпустили вместе с другими товарищами по несчастью, — Эрриг невесело хмыкнул. — Клетки понадобились для птиц поважнее.

— Что ты имеешь в виду?

— В Ассии вспыхнуло восстание. Поговаривали, будто серорясые его устроили. Им удалось неплохо всё организовать, вооружить народ и даже вырезать городские власти, но нашёлся предатель и восстание захлебнулось. Главарей и зачинщиков поубивали на месте, а остальных рассовали по тюрьмам. Нас же просто вывезли за городские ворота и отправили на все четыре стороны. Я решил, что бродяжничества с меня хватит и подался в Ивокарис...

* * *

— Откровенно говоря, не совсем понимаю, зачем в такой спешке покидать эту милую таверну? — изрёк Колин, когда они со Скахетом запрягали клячу в телегу. Воин закинул мешок на сено и хмуро посмотрел на сержанта.

— Я ведь рассказывал о своей миссии? — спросил он после некоторой паузы. Сержант кивнул. — Вот тебе и причина, — решив, что ответил исчерпывающе, Скахет стал проверять подпругу. Но Колину этого показалось мало.

— Но каким образом связаны сведения, что ты везёшь кому-то там в Ивокарисе с городом, о котором рассказывал Эрриг?

— Самым прямым образом, — снизошёл до ответа воин. — Ассий первым стоит на пути из-за Пограничного Кряжа. А в городе сейчас полнейший хаос. Следовательно, не стоит и надеяться, что там дадут хоть какой-то отпор кочевникам. Следующий по списку — Ивокарис. Смекаешь?