Флагман флотилии. Герои штрафбата

А как же с высадкой десанта? Вы что откажетесь выполнять приказ? И вы говорите, что красные командиры должны подчиняться этому гражданскому? — озвучил ранее меня вопрос Найденов, до глубины души возмущенный решением Бойченко.

Да он же предатель. Под трибунал его! — голоса из армейцев всего несколько месяцев назад, только летом, таким же образом высаживавшиеся в Иране и пересекавшие Каспийское море в простых условиях, искренне стремящихся умереть, но выполнить задачу, заполнили кубрик с собравшимися командирами.

Так ведь шторм! Шторм! — оглядываясь на своих капитанов и ища моральной поддержки старших товарищей, наивный гражданский моряк, искренне удивляясь реакции армейских начальников, развел руки и проблеял — У меня машина не вытянет даже меня, а что уж говорить об двух болиндерах? А лодки, их же нельзя бросать! Не по-человечески это. Помрут ведь.

Всем успокоиться. Здесь нет врагов и предателей. Сейчас у нас "баночное" тактическое учение, а не трибунал, — постарался успокоить собравшихся.

Хочу напомнить товарищам капитанам, что этот провокационный с моей стороны вопрос мной был задан специально самому младшему из Вас, чтобы объяснить многим, из здесь присутствующих, что не все так просто как тут некоторые вдруг начали разговаривать о трибуналах. Вот вы товарищ капитан, который заявил, что товарища советского капитана, хоть и молодого возраста, необходимо отдать вдруг под трибунал за его правильные для мирного, повторюсь — мирного, а не военного времени озвученные действия. Представьтесь, — обратился я к командиру с буденовскими усами и огромными галифе.

Теперь уже армеец оказался под вниманием присутствующих.

Капитан Сидоров, командир второй роты третьего полка, — молодцеватый и уверенный в себе капитан, практически ровесник с вызовом посмотрел мне глаза.

Товарищ капитан, а у кого на борту вы будете идти вместе со своими солдатами? На чьем борту выходит в море этот командир? — начал я готовить "яму" для самоуверенного армейца.

На моем, вставая, ответил убеленный сединами старый капитан т командир еще одного самоходного болиндера, также как и Бойченко тянущий за собой несамоходный болиндер и пяток баркасов и байд.

Игнат Федорович, надеюсь, вы поняли, в чем ошибка поднимаемого товарища советского капитана Бойченко. Можно ли отказаться от перехода к месту высадки десанта и стать на якорь или всеже вы обязаны идти к цели даже во время шторма? — мой вопрос внутри себя фактически содержал ответ, и опытный старик не подкачал.

От боевого приказа отказываться нельзя. Но, есть многого всяческих, НО, в момент, когда стихия сильнее человека.

Та ни. Даже когда будет шторм надо идти и высаживать десант. На якорь можно стать только тогда когда болиндер станет неуправляемым и станет неуправляемым из-за малой скорости, или когда дизель откажет. Шлюпки — оно конечно правильно. Придется забирать людей на борт, а лодки бросать, — изрек Филимонов.

Теперь ваше мнение товарищ капитан. Как вы думаете о том, что придется бросать лодки и пересаживать на борт людей со шлюпок? Я так понимаю — на болиндер, который буксируется. Кто кстати капитан на этом борту, и кто из армейских командиров там старший? Поднимайтесь, — продолжаю нагнетать обстановку в вероятных событиях.

Поднимается еще один из молодых гражданских капитанов и старший лейтенант.

Старший лейтенант Иванов, командир третьей роты, — представляется командир десанта посаженого на болиндер, где капитаном оказывается сын буксирующего судна Филимонов — младший.

К сожалению, стремящийся быть похожим на Буденова, капитан еще не сделал выводов из сути летучки, и вопросов поднимаемых их руководителем.

Там же оружие и боеприпасы их Вы, что тоже решили бросить?— вместо ответа озвучил вопрос Сидоров.

Товарищ Сидоров, вы, что на политинформации или на тактической летучке находитесь? Это мероприятие специально проводится для того чтобы морские и армейские командиры приложили все силы на выполнение задачи командования. При каких бы условиях это бы ни случилось. Прошу задавать вопросы по существу, а не лозунги кидать, — пытаюсь поставить "шашкомахателя" на место.

Да я согласен с капитанами. Если будет шторм, то лодки, баркасы и прочие плавсредства придется бросить. Именно поэтому Вы лично, как командир десантного подразделения, в этой группе судов, обязаны предусмотреть минимальные потери, заранее перераспределив оружие и боеприпасы и даже людей, так, чтобы в этом случае ущерб был минимальным. Надеюсь, я правильно объясняю суть возможных событий товарищ подполковник, — начинаю приводить мнение большинства в нужное мне русло, стараясь заранее отсечь горлопанов от влияния. Никто не любит выглядеть дураком в глазах окружающих.

Вы товарищ капитан уклонились от ответа. И явно не хотите принимать ответственность за жизни ваших подчиненных. Жду Вашего ответа, а не вопроса, — продолжаю создавать из "шашкомахателя" будущего "козла отпущения грехов".

Без потерь нет войны. Потери неизбежны. Главное выполнить приказ. — озвучил новый пафосный лозунг армеец.

Делаю шаг назад, для того чтобы потом сделать два шага вперед.

Товарищ Кротов. К вам, как к командиру нашей второй колонны вопрос такого содержания. Что вы будете делать, если увидите во время перехода к месту высадки терпящий бедствие отряд под руководством товарища Филимонова старшего?— мой вопрос командиру монитора "Ударный" уже заранее был, рассмотрел и имел однозначный ответ.

"Следую своим курсом" Иван Александрович! — ответил мой бывший старпом.

А Вы уважаемый Филимонов Игнат Федорович. Как думаете должен ли оказывать Вам помощь кто либо, из кораблей и судов, идущих к месту высадки десанта? Даже если ваше судно терпит бедствие, — задаю провокационный вопрос уже гражданскому капитану.

То я понимаю. Война же. Сначала высадка, а уже позже может, кто вернется спасать. Тут уже придется надеяться только на свои силы, — изрек старый капитан, которого только что фактически объявили терпящим бедствие. И это в условиях и живучести суеверия и веры в приметы.

Товарищ Кротов обоснуйте нам, почему вы решили следовать своим курсом и отказаться от помощи терпящим бедствие, — решил устами своего бывшего подчиненного озвучить очень простую истину войны на море. И тут же передумал.

Нет не Кротов. Лучше пусть ответит капитан Бойченко. Заодно услышим и его версию действий в этом случае, — решаю упрочить авторитет молодого капитана болиндера.

Моя цель проста. Пусть все находящиеся в этом кубрике осознают, что для меня капитан армейский и капитан гражданского судна практически равнозначные фигуры.

Так тут все ясно. Я что должен к четырем сотням жизней на его борту и буксируемой полутыще, добавить и своих четыреста и еще почти пятьсот. Не — буду идти своим курсом! — сообразил, что ответить Игнат Бойченко.

Товарищ Сидоров теперь хочу услышать Ваше мнение как командира отряда судно, которого, условно конечно, но терпит бедствие во время шторма. Что вы будете делать в тот момент, когда Ваше судно терпит бедствие? Как вы уже понимаете, Вам никто пока не будет оказывать помощь! — вновь перевожу внимание присутствующих на армейского командира явно не очень далекого ума.

Организовываю спасение, — вновь ответил лозунгом офицер с кавалерийскими замашками.

Ясно. Давайте продолжим. Мой вопрос к капитану Филимонову — младшему. Как вы будете действовать, когда окажетесь во время шторма в условиях обледенения. Вначале когда Вас буксируют. И уже отдельно, если вдруг окажется так, что Филимонов — старший не сможет далее вас буксировать, — продолжаю усложнять условную обстановку.

При обледенении всех бросаю наверх на рубку льда, — отвечает просто и наивно капитан буксируемой посудины.

Какова может быть скорость обмерзания, сколько льда может оказаться на вашем борту примерно за час, и в каком месте на болиндере будет наибольшая скорость обмерзания при условии, что ветер будет Северо-Восточный? — задаю довольно таки сложный вопрос.

Скорость обледенения может достигать до 3-4 сантиметров в час. Если ветер будет дуть в корму, то обмерзать в первую очередь будет корма. Примерно десяток тонн в час ляжет на корпус, — ответил капитан буксируемого судна.

Сколько льда будет у вас на борту через 4 часа обледенения? — продолжил опрос.

Тонн, наверное — полста, — новый ответ не замедлил.

И большая часть на корме. Я правильно оцениваю возможную обстановку. Как вы думаете, ваша рубка может в этих условиях оказаться в воде и даже залить кормовой отсек, — продолжил развитие беседы и открытие прописной истины для судна в условиях ледового шторма.

Конечно, поэтому всех брошу на лед, — подтвердил свои действия капитан практически обычной баржи.

И сколько льда вы сможете срубить своим экипажем? — наводящий вопрос вызывает нужный ответ.

Тонны две, наверное. Ну, пять и все. Больше люди не выдержат. Думаю уже через час, некому из моего экипажа будет обивать лед. Слишком маленький экипаж. Скорее всего, придется загерметизировать отсеки и ждать, пока шторм не закончится. На болиндере надстроек и мачт практически нет. Есть шанс, что судно не перевернется и корма или нос не уйдут под воду. Главное дождаться конца шторма, — как говорится — устами младенца глаголет истина.

Сколько тонн льда и его толщина может оказаться на палубе вашего судна за пять часов обледенения? И второе условие — если шторм будет длиться трое суток? — пытаюсь получить математические и понятные каждому из присутствующих данные.

Толщина льда достигнет 15 сантиметров и примерно тонн семь веса на палубе за пять часов. Больше всего конечно будет льда на корме. Возможно, даже, что корма уйдет под воду. За трое суток льда, наверное, станет столько, что болиндер перевернется! Думаю, нет даже смысла считать, — сделал не утешительный вывод капитан судна.

Правильно вы думаете. В этом случае если не убирать лед с кормы, то очень даже возможно, что затопятся кормовые отсек и трюм и тогда над водой может остаться только обледеневший нос судна, держащийся над водой словно поплавок, — усилил страхи и сделал простые, но жестокие выводы для далеких от моря людей.

Теперь вопрос к товарищу старшему лейтенанту Иванову, который будет командовать своими подчиненными на болиндере товарища Филимонова младшего. Скажите. Как Вы и ваши люди, более пяти сотни бойцов, разместились на судне? — задаю вопрос командиру десанта на судне. П

о две с половиной сотни на трюм. Практически сидя. Лично я со своей ротой во втором трюме. В первом трюме разместилась рота старшего лейтенанта Петрова, — бодро доложил Иванов.

Товарищ Иванов, вы знаете, что во время шторма корпус корабля и судна герметизируется. Это означает, что Вас и ваших людей фактически закроют в трюме. Притом так, чтобы вода к вам не могла попасть даже под напором набегающей волны, — продолжаю своего рода инструктаж командного состава командиров десанта.

Конечно. Всем во время шторма придется сидеть внутри трюма, и ждать пока не начнется высадка, — доложил старший лейтенант.

Что произойдет с вами и вашими людьми, если крышу трюма и люка в него запаяет 15 см лед? Надеюсь, товарищ капитан Сидоров вы понимаете, что при герметизации трюма и наращивании поверх его крышки и люков льда, способного выдержать вес среднего танка, выбраться из герметизированного отсека становится проблематично? — вновь обращаюсь к любителю горлопанства.

Мы будем ждать, когда откроют трюма, — ответчик вновь как говорится "включил дурака", правда возможен и факт действительно наличия человека как говорится "небольшого ума".

Долбо...б. Я тебя в штрафбат отправлю. Тебе только там и есть место. Чтобы не позорил тут нас! — искренний крик сорвавшегося командира полка, — Коломиец, кто его поставил старшим в этом отряде. Сидоров тебе теперь только в лодке, сидеть, которую последняя баржа буксировать будет. Передай командование Серебричу и пошел вон отсюда.

Доблестный кавалерийский офицер как ошпаренный выскочил из кубрика провожаемый ироничными взглядами и смешками.

Наверное, товарищ Серебричу сможет указать на ошибку, приведшую к отнюдь не доблестной "условной гибели" товарища Сидорова с его людьми в герметичном трюме, — вновь задал вопрос старлею.

Нельзя личному составу десанта запираться в трюме при обледенении корабля, и необходимо привлекать людей к помощи экипажу с борьбой со льдом, чтобы не происходило, — доложил красный командир.

Правильно. Такие события в море называются авралом и соизмеримы по значимости с настоящим боем, где гибнут люди и тонут корабли. В этом случае любой командир, в каком бы он ни был звании должен довериться капитану судна или корабля и подчиняться его командам, — подтвердил осмысленное Серебричем и наконец, довел до армейских командиров всю пагубность их возможных неправильных решений.

Товарищи командиры хочу обратить Ваше внимание на тот факт, что пока вы и ваши подчиненные на корабле или судне все должны стремиться выполнить любое приказание его капитана, — закончил инструктаж командиров десанта.

Теперь перейдем к вам товарищи капитаны. Поднимите руки те, кто имеет пятьдесят единиц топоров, ломов и прочего ручного инструмента предназначенного для борьбы со льдом, — перешел к контролю выполнения своих указаний, ранее озвученных всем командирам кораблей и судов.

Конечно же, несколько капитанов оставили без внимания мои указания.

Как так товарищ старший лейтенант Шульгин, у вас нет определенного мной количества средств борьбы за живучесть инвентаря? А сколько у Вас на борту насосов для откачивания забортной воды? Помнится, я говорил, что в каждом трюме должно быть как минимум один, — этот зрелый отмобилизованный вместе со своим сейнером капитан, теперь числился командиром катерного тральщика и на своем борту перевозил как минимум шесть десятков солдат, еще и буксируя при этом баржу в тысячу тонн водоизмещения, болиндер и пяток рыбацких лодок.

Являясь командиром военного корабля, хоть и четвертого ранга, Шульгин отвечал сразу же за всех своих гражданских капитанов, один из которых оказался без топоров и прочего рубящего лед инвентаря.

Так ведь нет больше? Развел руками, зрелый и опытный капитан, из состава отмобилизованных во флотилию судов, считающий уже давно себя морским волком. Свой корабль с громким названием тральщик (сейнер по другой классификации), а фактически обычный мотобот или фиш-куттер (где нибуть в Атлантике), содержал в идеальном состоянии. Но и только. Руководство и контроль над подчиненными несамоходными судами он постарался игнорировать.

Скажите сколько дней в Азовском море, и в особенности в Керченском проливе, приходится на штормовую погоду в декабре. Вопросы по лоции описывающие условия плавания Вы должны знать наизусть, — давить надо так, чтобы другим неповадно было даже подумать о сопротивлении.

Трое — четверо суток в декабре, — почти мгновенно ответил Шульгин.

Еще вопрос. Были ли шторма в этом месяце в Южной части Азова или в Керченском проливе? — довожу до логического подтверждения со стороны науки моего прогноза по шторму.