Кому верить?

Даже на озвученные вопросы ответить ей было не кому. Взяв указанную поклажу, она вышла на улицу. Отряд из сотни мужчин отправлялся выполнять свой долг по защите земли, которая их кормила. Оставшиеся молча смотрели вслед. Ни напутственного слова, ни плача, ничего. Угрюмое молчание. Ксения потихоньку прошла к сопровождающим её мужчинам, и они покинули особняк.

В пути графиня не выдержала и спросила одного из мужчин.

— Лукиан, я не поняла настроения оставшихся. Они подавлены из-за того, что не верят в победу и отправляют воинов на смерть? Так ведь?

— И это тоже, леди, — зло ответил помощник Марка.

— А что ещё? — чуть сжавшись, спросила женщина. После разговора со свёкром она начинала бояться всех.

— С месяц назад прошёлся по нашим землям один из 'говорунов'. Рассказывал всем, как хорошо и сладко живётся с новыми хозяевами. Лорд Орис специально с собаками его искал, нашёл, сразу же вздёрнул, покарав своим судом. Но как видно тот успел задурить головы. Теперь люди боятся, что оказывая сопротивление, маркиз озлобит северян, и им будет худо.

— Значит, мне не показался негативный настрой, — вздохнула Ксения, — а вы как считаете? Надо уступить или...

— 'Или' наш король уже упустил, но и с распростёртыми объятиями, как те дурни, я бы не ждал. Мы ведь тоже воины и не при ваших ушках будет сказано, но тот, кто приходит на чужую землю, тот ведёт себя совсем по-другому. Брать, хватать, пользоваться всем, что успел, пока не пришли другие.

Леди посмотрела на эмоционального Лукиана.

— Знаете, я думаю так же, как и вы. Я не верю, что северян можно остановить, но встречать с цветами, значит стать рабами. Варвары уважают в первую очередь силу. Для меня конечно будущего здесь нет, но вы сможете заставить считаться с вами.

— Леди, никому не говорите о себе, — заметил второй сопровождающий.

— Никому не буду. Только вам. Потому что вы должны понимать, что даже если моя жизнь для вас имеет небольшой вес, то северяне любых предателей выслушают и казнят страшной смертью. Они считают, предал раз, значит, предаст ещё. И мне жаль всех тех, кто служил в особняке, и ждёт сейчас новых владельцев. У варваров семейные слуги преданны семье, а этих они расценят как предателей своих хозяев.

Мужчины с удивлением посмотрели на графиню. Она кивнула, подтверждая свои слова.

— Если вам кто-то дорог из тех, кто остался и надеется на блага и новые должности в доме, то лучше забрать их сейчас. Они все покойники.

— Нет леди, у нас никого из близких там нет. Наши семьи живут с нами на вашей земле.

— Ну что ж, нам пора покидать насиженные места, пока это можно сделать не торопясь. Лорд Орис наверняка кровью выкупит нам несколько дней. Не будем относиться к такому дорогому подарку небрежно, — нахмурившись, закончила беседу графиня.

Глава 9.

Глава непростая, трагическая.

Эвакуация, продуманная Ксенией до мелочей, неожиданно застопорилась. Переместив в убежище всё что имело ценность, включая не нужные наверху огромные чаны для производства сахара или объёмное оборудование фарфоровой фабрики, она выделила мужчин и телеги для помощи крестьянам. Но в селе только несколько семей решились покинуть дома, остальные же прогоняли помощников злыми насмешками или вообще грозились побить.

Ксения в свете всего увиденного в имении Орисов уже была готова, что далеко не все захотят воспользоваться её высокогорным гостеприимством, но не ожидала настолько агрессивной реакции. Марк же прокомментировал ситуацию по-своему:

— Все на взводе, боятся ошибиться, ведь решается их будущее. Не забывайте леди, они крестьяне, их дело — земля, а не война или политика.

— Но ведь... − Ксения огорчённо махнула рукой, потому что столько раз говорено было про угрозы.

— Миледи, не тратьте напрасно нервы. Крестьянин Метрополиса давно уверен, что он не только соль земли, но и пуп. К тому же северяне всё сделали для того, чтобы успокоить их, уверить, что смена власти их не коснётся. Будущее всё расставит по своим местам.

Что могла ответить на это графиня? Она была убеждена, что поступает правильно, но может и люди правы, они хотят перетерпеть новых хозяев, ведь у них миссия важнее: им сеять, растить хлеб, кормить семьи. И имеет ли она право давить на них, стремясь посадить на свою шею?

'Всё так сложно, когда начинаешь копаться и выискивать плюсы и минусы', − с досадой думала Ксения.

'А Русины молодцы! ', − мелькнула горделивая мысль, 'вот кто дискутировать не стал о выгодах и убытках оседания северян на своих землях'.

Особо философствовать у неё времени не было. Тысячу мелочей приходилось помнить и тасовать в зависимости от складывающихся обстоятельств. Где уж тут до эмоциональных переживаний.

Для тех же, кто решил уйти с дороги победоносно шествующих северян, незапланированная малочисленность значительно улучшила условия проживания в убежище. Ксения готовилась к установке многочисленных перегородок, к составлению графиков помывки, готовки или работы. На деле вышло вполне комфортное обустройство.

Люди, осваиваясь на новом месте, готовились к долгой зимовке. Собирали разобранные во время доставки станки для ткачества, устанавливали их в самой светлой пещере. Подравнивали предполагаемые отверстия для окон и на днях планировали вставить во все обогреваемые помещения стекло. Закончили соединять ряд пещер огромной трубой, по которой планировали прогонять горячую воду. Ради экономии топлива только в центральной зале оборудовали огромную печь, которая сама по себе давала много тепла и грела воду для отопительной трубы.

В этой же зале решено было сделать нависающий по бокам второй этаж из материала, заготовленного для перегородок, на случай, если станет совсем холодно в более удалённых помещениях, можно было устраиваться спать наверху. Тёплый воздух как раз поднимался к потолку, так что на втором условном этаже получалось значительно жарче.

Туалеты были продуманы заранее, так как отходы любой сельский житель берёг, словно драгоценность. Один из источников воды в связи с малочисленностью поселенцев обустроили для бани. Помещение сделали маленьким, чтобы легче было прогреть, установили отдельную печурку, которая сразу грела бы воду, обложили её камнями — и всё выглядело вполне по-земному, как на даче у знакомых родителей Ксении.

В той же самой большой центральной пещере устроили несколько небольших закутков для быстрого принятия душа. Желобок в камне, имеющий наклон к выходу, навёл на мысль, что когда-то здесь тоже активно пользовались водой, а его использовали как сток. К сожалению, перед принятием душа воду следовало принести самому, нагреть, налить её в закреплённое на небольшой высоте объёмное ведро, и только тогда можно было воспользоваться удобством. Плюсом таких кабинок были теплота самой пещеры, закрытость от посторонних глаз и то, что уже на улицу выходить после процедуры не нужно.

Рядом с душевыми, ближе к выходу для женщин устроили место, где удобно помыть посуду. Ксения настояла на том, чтобы на стену подвесили пустую винную бочку с краном и под ней обустроили каменную раковину со сливом. Новинкой это не являлось, но на селе привыкли мыть воду в тазу, а недомытое обтирали полотенцем. Ксения вообще не любила пользоваться стоячей водой, ни в виде ванной, ни для мытья посуды. Женщины хоть и побухтели, но решили, что у 'ледей' так положено.

Поскольку воспользоваться убежищем решились не более тридцати человек, включая детей и женщин, вместо ста с лишним, то готовить решили общим котлом. Нескольких крестьянок обязали кухарить и следить за хранением продуктов, другие будут заниматься ткачеством, прядением нити или вышивкой. Пара художниц взялась плести кружева. За высокий профессионализм исполнения они не ручались, но если брать не особо усложнённые узоры, то гарантировали приличную выручку за их работу. Правда ориентировались они на спрос и цену в мирное время. Кто-то вызвался ухаживать за животными, кто-то предложил заниматься с детьми, один из мужчин оказался умельцем по работе с кожей и, выбрав себе помощников, взялся за производство сумок, мягких сапожек, жилетов, курток из набранной Ксенией кожи, предназначавшейся изначально для ширм. Сразу нашлась женщина, умеющая вышивать на коже.

Молодая графиня могла только радоваться, что люди нашли, чем себя занять. Дневное дежурство на горе распределили среди мальчишек. Ночью — среди мужчин, особенно в возрасте: спали они мало, а зрения в это время суток особо не требовалось, главное, слушать.

Самым неспокойным и волнующим было задание отслеживать происходящее на территории равнины. Ксюша опасалась, что оставшиеся жители будут вредить, но Марк считал, что до такого они не дойдут.

Первые дни она уставала так, что валилась с ног от ответственности и от усталости, полениться даже в утренние спокойные часы не удавалось, хотя если её не беспокоили. Слышимость была такова, что все знали, кто как дышит, несмотря на разделение помещения на зоны или нахождение в соседних пещерках.

У Ксении с мальчиками был не просто свой маленький закуток с двойными застеклёнными окнами, но ещё и стены она завесила коврами, хотя, похоже, на звукопроницаемость это особо не влияло. Однако перебираться в более дальнюю залу она не собиралась из-за проходящей мимо трубы с горячей водой. Примитивное отопление заняло четверть её помещения, выглядело инородно, но польза перекрывала все эстетические недостатки.

Сыновья сразу полюбили седлать её и Ксения, чтобы не дай Бог, дети не нарушили места соединения трубы, придумала скрыть её лавкой. Несмотря на громоздкость, получилось королевское спальное место. Довольно высокое, широкое и главное тёплое. Вскоре почти по всей протяжённости трубы на неё установили сверху настил и, покрыв одеялами, шкурами, получили лежанки для любителей погреться.

Как только улеглась первая суета, молодая уединилась, чтобы исследовать объёмную котомку, которую ей на прощание собрала маркиза и принялась смотреть своё наследство. Она ещё когда только привезла мешок, приметила кожаные обложки трёх уложенных книг, 'нечто', завёрнутое в красивейшую шаль маркизы, и замшевые мешочки предположительно с деньгами. Во всяком случае, имеющуюся на руках наличность Ксения упаковала в такую же тару.

Сразу всё изучить не было ни времени, ни возможности. Сейчас она готова проникнуть в тайны Софи. Зная, что с книгами придётся долго сидеть, она развернула шаль. В ней оказались сложены все украшения маркизы и свёкра. Пара диадем, громоздкие заушные висюльки, колье, серьги, кольца, браслеты, брошь, заколки — это были далеко не все драгоценности семьи, лишь то, что на данный момент оказалось в доме, а не в хране. Ксения аккуратно уложила всё обратно, сразу перекладывая одеждой первой необходимости, чтобы не бренчало в случае срочного бегства.

Она заранее приготовила всё, что потребуется ей в дороге. Барахла поднято на гору много, всё не взять, поэтому три небольших заплечных ранца, это всё, что могла позволить себе женщина. Мальчикам достанется нести на своих плечах груз, как и ей. Марку, который будет их сопровождать при бегстве, положено нести оружие, да ещё он наверняка загрузится водой на всех, возьмёт продукты, верёвку, а ведь это немало весит. Так что всё взятое продумано загодя.

Упаковав всё по-новой, включая в ношу ценности Орисов, Ксения, наконец, устроилась поудобнее и открыла первую книгу-тетрадь. В глаза бросился старый русский язык.

'Похоже на дневник бабушки Софи', подумала она. Немного посидев, разбирая слова, она устала потёрла глаза и отложила тетрадь. Интересно, занимательно написано, как бабуля обустраивалась в этом мире, но лучше Ксения потом почитает.

Следующая книга принадлежала ещё одной родственнице. Записи были на английском языке, но он был устаревшим настолько, что, даже улавливая знакомые слова, Ксения не могла понять смысла.

'Софи, чтоб тебя, неужели ты думаешь, раз я землянка, то все твои земные родственники будут поняты мной! '

Пришлось отложить. Едва видимые чернила, практически незнакомый язык, только и понятно, что английский. Конечно, неплохо бы сохранить всё в качестве наследия, но никуда она с собой не потащит ни первый раритет, ни второй. Надо будет найти здесь сухое место и спрятать.

Третья книга оказалась дневником нескольких женщин, в том числе и самой Софи. Часть записей шла на старом русском, часть на местной латыни. Чем больше читала Ксения, тем тяжелее ей было дышать. Написано было не про текущую жизнь, не про душевные переживания девиц из рода Софи, а выкладывались научно-магические разработки по перемещению из мира в мир.

'И это в не магическом мире! Куда смотрели служители! ' − обалдела землянка.

Разобраться в расчётах, которые были даже записаны специфически, не так как привыкла в своём современном мире Ксения, было невозможно, да это и не требовалась. Ушлая русская бабулька высчитала нужный камень, размер, огранку и подвела итог, что если его зарядят шастающие по мирам маги, то камень станет готовым разовым артефактом для перемещения одного человека в ближайший в данный момент мир. Именно этот камень передала ей Софи.

Ксения не могла дальше читать. Теперь ей стало ясно, как и благодаря чьим стараниям она попала сюда.

— Эх, Софи, Софи, интриганка фигова, − грустно произнесла Ксюша.

Никогда ещё ей не было так сложно справляться со своими чувствами. Сначала раздрай в душе из-за Армана, с которым она жила, и пусть не была безмерно счастлива с ним, но и не горевала. А если посмотреть на детей, то ради них и повторила бы своё житие, но только до визита Олимпии. Далее все равно последовал бы развод. Наркоманство, разгульная жизнь в дурмане, скрываемая злая, даже жестокая сторона характера и душевный излом в обращении с женщинами. Всё это не для матери двух маленьких детей, к тому же, она так и не стала для него любимой.

'Что ж, пусть он будет счастлив. Всякое бывает в жизни. Я тоже была не идеальна', − размышляла Ксения.

Она злилась на Софи, могла ругаться, но ненависти или порывов в душе вроде 'никогда не прощу! ' не было. Правда сейчас её прощать не хотелось, ни за организованное перемещение, ни за введение Ксении в этот мир в строго отрегулированных рамках и интересах маркизы, но потом, когда жизнь наладится, Ксения уверена, что простит её. Всё-таки интереснейшая и неординарная женщина её свекровь. Знакомством с ней скорее надо гордиться, чем жалеть.

К лорду Орису у Ксении вообще не было никаких претензий. И хотя она особо со свёкром не сблизилась, тем не менее, он больше всех для неё сделал. Отлавливал лихих претендентов на звание нового мужа так, что они не успевали доезжать до дома Ксении. Жёстко сдерживал сына, не давая 'призвать её к порядку', как тому хотелось. Заменил её солнышкам и отца, и деда, и многих учителей. Тем горше сейчас было сидеть и думать, как он там? И так жаль, что он вместе с Софи не согласился укрыться у неё. Ведь Ксения теперь одна, самая главная, только на неё надежда, что у мальчишек будет будущее. Это страшно.