С приходом октября начался великий исход аристократии из Петербурга — многие спешили обживать свои заброшенные московские особняки. Кто-то еще оставался, но на улицах и каналах все реже попадались представительские кортежи, уехала царская семья со всем двором, увезя с собой погоду и Анну, служившую мне отдушиной и солнышком последнее время. Только ее общество ассоциировалось у меня с отдыхом и весельем — Берген неистовствовал, пытаясь за короткое оставшееся до свадьбы время впихнуть в нас невпихуемое. Сам он с двором не уехал, а наоборот — сосредоточил все свое внимание на нашей злосчастной шестерке, частенько забирая с лекций и заставляя с утра до поздней ночи практиковаться в центральном госпитале, который нашими совместными усилиями конкретно опустел.

Никто из парней уже давно не дрожал от предстоящей работы — венчания ждали, как избавления. Какие там торжества, какие принцессы?! Выспаться бы!

Хорошо еще, что о месте жительства мы не волновались — Бориса ждал отцовский дом, а нас с Ваней — Кремль и его медицинское крыло. При желании я мог остановиться у матери с отчимом, которым переслал обещанные приглашения, но Берген, вообще-то, не собирался отпускать нас далеко. Пилоты, которые изъявили желание сопровождать нас и подгадали расписание "Кистеня", заручились согласием женившегося в августе Бока — гостиницы Москвы уже не справлялись с притоком гостей.

До исторической свадьбы оставалось чуть больше недели.

Меня разбудила телефонная трель. Обычно к аппарату подходил Ван, но у него недавно завелась личная жизнь, так что дома он сегодня не ночевал. Ли говорил по-русски чуть хуже, поэтому трубку никогда не брал, да и комната его была дальше — мог просто не слышать. А Борька в такую рань никогда не просыпался, хоть из пушки пали, пришлось топать самому.

— Да! — рявкнул в трубку, пять утра, кому не спится?!

— Васин? Егор Васин?

— Я! Кто это?

— Будь ты проклят! Ищи здесь! — хрипящий голос звонившего кого-то напоминал, только спросонья не мог сообразить кого.

— Что здесь?! Кто вы?

— Здесь! У меня! Узнаешь! Если, безусловно, не сдохнешь раньше!!!

Разговор оборвался звуком выстрела и частыми гудками.

Недоуменно посмотрел на телефон, ища ответ, чей это тупой розыгрыш?

— И вам доброе утро!

Положил трубку на рычаг и отправился досыпать. Но кто бы ни был автором глупой шутки, своего он добился: заснуть снова я уже не мог, ворочаясь с боку на бок и прогоняя в уме раз за разом странный звонок. Уроды! Узнаю кто — убью! Мысль, что убивать уже некого, я старательно отбрасывал.

Повторная трель прозвучала несколько минут спустя.

— Что тебе еще, гад?! — заорал я, почти скатившись с лестницы.

— Егор?.. — голос наставника ничуть не походил на голос шутника.

— Максим Иосифович, простите, ради бога! Баловался кто-то по телефону.

— Хрен с ним! — слышать ругань от Бергена было настолько неожиданно, что я даже усомнился в собеседнике. — Собирай манатки и дуй в центральный госпиталь на всех парах!

— Буду через час!

— Ты мне нужен здесь через пятнадцать минут! Десять! Жду!

— Буду!

Стоило отойти на шаг, как аппарат снова зазвонил:

— Егор! — с трудом я разобрал сквозь рыдания. — Это Вика! Егор, Алёше плохо!

— Что с ним?

— Рвёт, судороги! Он весь горячий! Как печка! В себя не приходит! Егор, что делать?! Скорая не отвечает, Егор! — на том конце слышался уже натуральный вой.

— Вика! Вика!!! — закричал я на женщину, — Укол поставить сможешь?

— Не-е-ет! — простонала она, — Я не умею!!!

— Б..дство! Уксусом или льдом его хотя бы оботри! Я сейчас буду!!!

Сонные Борис и Ли вопросительно смотрели с разных концов холла.

— Что-то случилось! Меня срочно вызывают в госпиталь. Смотрите телек, может, там новости!

— А что с Викой? — спросил гаситель, догнав меня в комнате.

— Лехе плохо. Лечу к нему.

— Как ты успеешь?

— Как-как?! — разбрасывая одежду, обозлился я, — Никак!!!

— Я разбужу Михалыча!

— Не надо! Хотя, буди! К госпиталю подваливайте, там разберемся!

На ходу засовывая шмотьё в сумку, понесся к ангару. От холодного дождя тонкий костюм пилота почти сразу промок и неприятно лип к телу, но мне было не до этого.

На весь предполетный регламент я забил — драгоценные минуты таяли: сначала провозился с замком, потом с включением меха. Стартовал прямо изнутри через окно, нарушив собственные же правила. А потом еще и общие: за полет над городом светило нехилое наказание, разве что Берген отмажет.

Для раннего утра мне показалось слишком оживленно на улицах. Высоко я не поднимался, но увидел как минимум три пожара и несколько аварий. То тут, то там сверкали проблесковые маячки и мигалки спецслужб. Вероятно, еще и сирены выли, но мне они были не слышны. Зато в эфире на всех волнах царила паника: с четырех ночи по городу пошла волна загадочных смертей. Симптомы одни и те же: заоблачная температура, судороги, рвота. И где-то через пятнадцать минут с начала приступа — остановка сердца.

— Лёха, только держись! — сжал зубы и прибавил скорости, выходя за красную черту движка.

Приземлился так же, как и стартовал — вынеся окно на Лехиной кухне.

Новое вставят!

Дела пилота были плохи: его выгибало и корежило, из прокушенного языка лилась кровь. Полуодетая Вика, навалившись, пыталась удержать его на постели, но где там! — сколько веса и сил в ней, и сколько в нем! Мокрая тряпка, пахнущая уксусом, валялась в сторонке. Грубо потеснив беременную женщину, вкатил Шаману несколько шприц-тюбиков, — для одаренных всегда надо было применять дозу, зависящую от количества УЕ. Слава богу, данные друга я знал.

— Давно он так?

— Минут пятнадцать-двадцать, — всхлипывая, ответила Вика.

Пятнадцать минут! Уже предел, если верить переговорам скорой! Ему не хватит времени, чтобы остыть!

Соседи снизу, простите!

Окатил пилота водой несколько раз, а потом, не прекращая поливать, потащил в ванную.

Входная дверь упала, являя миру вооруженного до зубов Земелю, примчавшегося из соседней квартиры на шум. Что нам Рэмбо, что нам Терминатор! — выбить внутрь тяжелую металлическую дверь, открывавшуюся в нормальном состоянии наружу — это мог только Олег.

— Помоги! — крикнул я ему. Олег перехватил у меня все еще бьющееся в судорогах тело.

— Куда?!

— В ванную, быстро!

Ждать, пока наберется вода, смысла не было, да и наколдованная была точно холоднее, чем из-под крана. Залив весь пол, наконец-то добился, чтобы туловище скрылось под водой.

— Льда, если есть, неси!

— Нету, — жалобно проблеяла Вика.

— Тащи, что есть!

Ее опередил Земеля, вытряхнув прямо на Шамана содержимое двух ящиков морозилки. Несмотря на ужас положения, отметил, что с пачкой пельменей на лбу и окруженный кусками мяса, Леха смотрелся очень колоритно. Постепенно судороги прекратились, но пилота стало рвать кровавой пеной. Сначала испугался, подумал — открылось внутреннее кровотечение, но потом сообразил, что это из-за прокушенного языка. Сполоснув ему лицо, залечил рану. И тут же заметил, как даже та кроха жизни, что я применил, начала по новой заводить его источник. А источник при болезни — это жар! При некоторых недугах наш иммунитет играл с нами злую шутку — организм так сильно боролся, что мог убить сам себя в попытках спасти. Метнулся обратно в комнату за лекарством и вколол еще дозу. Звезда опять поблекла.

Вывел Земелю из ванной, вручив Вике губку с наказом обтирать мужу лицо.

— Вот! — Высыпал перед Олегом ворох армейских аптечек. — Это и это — если температура свыше 39-ти. Эти четыре штуки — если за сорок. Если за сорок, лучше вообще опять в воду. Держите ванну полной! И льда наморозьте!

— А ты куда?

— Такое по всему городу. Меня в госпитале ждут. Рация со мной.

— А что потом давать?

— Олег, я не знаю что это! Кровь я взял, надеюсь, в госпитале разберутся. И еще, на всякий случай: тебе колоть столько же, Вике — треть.

— А разве беременным можно? Ребенку не повредит?

— Нежелательно. Но если не будет другого выхода...

Оставив друга разбираться с разгневанными соседями, которые как раз начали собираться на площадке, как Карлсон выпорхнул в окно, взяв курс на госпиталь.

Дальнейшие несколько часов слились в одну непрерывную ленту.

Я колол, колол и колол. Ставил капельницы. Обливал водой.

Скорые и просто машины везли все новых пациентов. Довозили мало кого, но нам и этого хватало.

Примерно после шести утра вокзалы и порт закрыли. К тому времени счет смертей шел уже на тысячи.

По рации приходили новости от друзей.

Часть кистеневцев собрали у нас на базе. Заболело около половины. Здоровые метались между постелями, стремясь облегчить их участь.

Поднятые по тревоге Михалыч с Борисом туда же на "Касатке" переправили Олега с четой Ведовых: Вика свалилась через час, как я их покинул. Земеля все еще оставался в строю. Также, как и Бушарин, Чёрный, китайцы и Рус.

"Дельфин" и "Русалка" вместе с недавно приобретенным "Трезубцем" носились по городу, перераспределяя бойцов — заболевших хватало, а охрану объектов с нас никто не снимал.

Умер Берген. Глупо, нелепо. Приступ застал его на верхней ступеньке, и он просто упал в лестничный колодец. С четвертого этажа. Моментально насмерть.

Свалился с жаром и судорогами вызванный в госпиталь, как и я Метла. Пристроил его в ординаторской.

Из оставшихся учеников лейб-медика — бывших учеников! — еще двое уже лежали на полу в палатах (свободных коек давно не было), один уехал на каталке в морг, а последний, как ни в чем не бывало, продолжал принимать больных.

Вокруг меня падали врачи и медсестры. По какому принципу болезнь находила жертв, я пока так и не понял: наставник прибыл незадолго до меня, но его уже несколько часов как не стало, а я все еще был на ногах. Хотя, в первую очередь косило одаренных — именно они сгорали за те самые пятнадцать минут от свернувшейся крови, но и неодаренные валились пачками.

— Егор Николаевич! Егор Николаевич! — Очнулся от того, что меня тормошила молоденькая медсестра. Оказывается, я умудрился отключиться, прислонившись к коридорной стене. — Егор Николаевич! У нас кончаются медикаменты!

— Наденька! — сфокусировался я на вышитом по краю кармашка халата имени, — Наденька, какого х** вы говорите это мне?

— Егор Николаевич! — она чуть не плакала, — Из врачей остались только вы и Николай Алексеевич!

Коля — это тот самый живучий сокурсник Метлы, один из нашей шестерки. То есть четвертый курс медакадемии. И я — с третьего. В центральном(!) госпитале столицы! Ох..ть!

Масштаб катастрофы отказывался укладываться в моей голове.

— Подожди, как — только мы?

— Сан-Саныч умер два часа назад, — всхлипнула девушка, — А больше никого нет! Все заболели!

— А лаборатория? — до сих пор я был уверен, что кто-то умнее меня и старше по должности ищет решение проблемы, а получается, что нет никого? Да, вашу мать!!!

— Они еще утром все заболели! Нас тридцать человек на весь госпиталь осталось! Это с нянечками, санитарами, завхозом и гардеробщицей! — девчонка уже полноценно ревела.

— Наденька! Не плачь, малышка! — обнял медсестричку, судорожно соображая, что предпринять, — Больные еще поступают?

— Почти нет, Егор Николаевич! — шмыгнула носом она из подмышки, — Скорые все тоже... Водителей и фельдшеров не осталось.

— ...! ...! ...!!! Где Коля?

— На первом этаже был.

Бегом спустился по лестнице, оставив Надю успокаиваться.

Николая нашел в приемном, где он устало пил кофе. В непрерывном потоке больных и впрямь наступила пауза.

— Поздравляю с повышением!

— А?..

— Теперь ты главврач!

— Рехнулся? — он дернул рукой со стаканчиком, заливая и без того грязный халат. Мой выглядел не лучше.

— Мы с тобой последние на весь госпиталь, кто остался, кроме младшего медперсонала. Я за медикаментами, ты — здесь. Постараюсь быстро!

— А чего это ты тут раскомандовался?

Выбесил!

— Потому что медикаментов почти не осталось! И мне их дадут скорее, чем тебе!!!

— С чего бы это?!! — попытался еще покачать он права.

— Голубев, ты это видишь? — показал многозначный средний палец, фиксируя его взгляд на графской печатке. Конечно, Берген никогда на мой титул внимания не обращал, считая нас, своих учеников, всех равными, но нельзя же быть настолько слепым!

— Ва-ва-ваша светлость?..

— Моя! Я за медикаментами, ты тут за старшего!

— Так точно! — по-армейски отрапортовал он.

Лететь смысла не было — что я утащу один? Тем более что с утра в угоду скорости взял МРМ, а он точно не был рассчитан на дополнительный груз. Отправляться пришлось на машине главврача, ему она уже никогда больше не понадобится. По пути решил завернуть в ближайшую к нам обычную муниципальную больницу. Хрен знает, что в ней творилось, но я наивно надеялся, что там найду хоть часть лекарств для неотложных нужд и что-нибудь узнаю, ведь дозвониться никуда не получалось.

Вести было жутко: тут и там лежали неубранные трупы, пешеходов и машин встречались единицы, на обочинах, а зачастую и прямо на дороге стоял брошенный транспорт. Апокалипсис во всей его красе. Всегда шумный город в страхе затаился.

Но всё изменилось у самой больницы: входы оккупировала толпа народа. Меня не хотели пускать, вплоть до поножовщины, но я уже плохо контролировал себя, распространяя вокруг негативную ауру, заставляя даже самых нахрапистых отшатываться прочь. Вот уж не думал, что когда-нибудь придется сказать спасибо отцу за науку.

Как ни странно, здесь на ногах осталось гораздо больше медиков, включая и главврача. Измученный мужчина, отрубаясь на ходу, выслушал меня, но ничем помочь не мог — они сами уже ощущали нехватку медикаментов и были бы рады любому количеству.

— Мы послали машину на склад, когда привезут — не знаю, уехали час назад. Тогда, может, и сможем поделиться. А сейчас простите, я занят, меня ждут пациенты.

Как будто у меня, блин, каникулы настали!

— Вы знаете, что это?

— Пока нет. Надеемся, что центральная лаборатория разберется.

Возвращаясь несолоно хлебавши по переполненным коридорам, резко остановился и вернулся к перевязанному телу, лежащему на каталке.

Митька?!!

Какого хрена?!

Ты же в Москве должен быть?

Из-под бинтов виднелись только закрытые глаза и нос, но уж своего-то брата я отличил бы из тысячи других, пусть и замотанных до состояния мумии!

Схватил за рукав пробегающую мимо медсестру:

— Что с ним?

— Да что, не видно, что ли?! Привезли откуда-то! Раз здесь лежит, значит, уже обработали! Не мешайте! — и она вывернулась из моего захвата, устремившись дальше.

Наиболее удивительным (исключая сам факт находки!) было то, что брат оказался ранен, а не болен неизвестной заразой. Какое-то время поискав хоть кого-то, кто мог бы пролить свет на обстоятельства его появления здесь, плюнул и умыкнул его вместе с каталкой. Никто меня не остановил, а на освободившееся место почти тут же сгрузили очередного бедолагу.