— Отказался поправлять "укрепление"! — посетовал тиренец, — вообще пропал куда-то. Я к наместнику. Так и так объясняю... Ты сам видел, господин маг, доски тонкие, балки и того хуже. Туго у нас с деревом...
— Короче... — поторопил его полусотник.
— Хранящего прислал декаду назад, — протараторил чиновник.
— Что скажешь? — командир десантников обратился к своему магу.
— Похоже, не врет, — на эти слова тиренец дернулся и хотел было возмутиться, мол, "как можно!", но был остановлен жестким взглядом военного, а Пронзающий продолжил, — структуры из Силы Геи в непосредственном соприкосновении с морем, конечно, послужат меньше, но они новые, Силой наполнены, так что выдержат. А если ты про диверсию, уважаемый Генрих, то я больше опасался бы наоборот, структур Текущих или Ревущих.
Целую четверть разведывательные группы обследовали пирсы и постройки западной части бухты, допрашивали таможенника и незадачливого начальника порта, спрашивали немногих встреченных людей и выяснили: тирские войска окружили полупустой город, оставив свободной только дорогу на Кагантополь. Что и следовало ожидать. В Ольвии на последнем полковом совещании командного состава, полковой разведчик говорил примерно о том же: тиренцы их опасаются, готовятся к обороне (правильно делают!), но провокаций чинить не будут, так как рассчитывают на мирный проход коалиционной армии. Это они зря надеются.
Десантники растворились в портовых сооружениях, а моряки галеры рассредоточились цепью вдоль набережной, охраняя все четыре пирса. Наконец, один из Пронзающих подбежал к полусотнику, кивнул ему, на какие-то полстатера слился с Силой, снова кивнул командиру и после команды Генриха над мачтой разведывательного корабля взвился призывный алый флажок — порт безопасен. К первому судну подошел второй военный корабль, побольше. Встал рядом и высадил полусотню кавалеристов. Оседланные единороги, радостно трубя, размялись, побегав по набережной, на них вскочили всадники и попарно рассыпались по городу. Через две четверти прискакал гонец, что-то сказал командиру десантников и снова скрылся. Полусотник отдал распоряжение на галеру и к алому флажку прибавился желтый — засада в городе не обнаружена.
Четыре "толстяка" встали на разгрузку почти одновременно, практически синхронно спустили множество сходен и буквально за пару статеров пирсы заполнились ровно марширующей тяжелой пехотой, спешащей освободить место следующей партии воинов и нетерпеливо гудящим единорогам из, казалось, бездонных трюмов.
Первая шеренга уже ступала на набережную, как вдруг все пирсы и деревянный настил набережной разом вспыхнули жарким пламенем, объяв всех, кто успел высадиться. Два стука сердца слышался только гул пламени и лишь спустя эти мгновения, раздался жуткий рев: "А-а-а!!!". Воины с пирса посыпались в воду, первые шеренги рванули на берег и часть везунчиков успела вырваться из огня, отделавшись обгоревшими ногами и лицами. Что касается остальных, то надобность бросаться в воду быстро отпала — подгоревшие балки подломились и доски дружно повалились в море. Воины, успевшие скинуть с себя всю тяжелую амуницию, всплыли и только-только глотнули воздуха, благодаря всех Богов за это счастье — не долго радовались удаче: от погружённых в воду углей море вскипело. Шустрые "счастливчики" сварились заживо.
Конечно, маги не бездействовали. Они опомнились раньше других. Горящие доски посыпались в воду, плотно пришвартованный борта тоже успели заняться пламенем и тогда их быстро погасили Текущие... потом они остужали воду, долго держа структуры, потому что странные угли, пропитанные Силой Земли, грели и грели воду, что немыслимо! А в это время Ревущим приходилось держать "щиты" от невесть откуда взявшихся горшков с алхимическим "гневом Пирения", причем и сама глиняная посуда светилась пробивающим Знаком Силы Огня. Точнее, не невесть откуда — летели с восточной стороны бухты, пущенные то ли баллистами, то ли требушетами. Скорее последними, так как их было много, а кинуть разом такое количество можно было только при помощи большой пращи. Но какова точность! И где эта огромная махина, способная добросить массу тяжелых сосудов через всю бухту? Она должна возвышаться локтей на сто — невозможно спрятать! Потому и не осматривали противоположный берег: оружия, которое могло стрелять на расстояние в три стадия, кроме крупной баллисты, попросту не существовало. А одиночные снаряды, как и дальние магические удары, эскадре с десятками магов на борту — не страшны.
Для одного судна количество переросло в качество — один горшок пробил ослабевшую защиту и "толстяк" вспыхнул. Теперь уж точно негасимым пламенем — "гнев Пирения" жуткое, самое злое из всех известных зажигательных средств. Хвала богам, залп не повторился и спасибо Пирений, что твой "гнев" не зажигает саму воду, а то бы и шлюпки не спустили.
Леон закончил наблюдение, когда военные галеры, после быстрого ответного залпа из своих "скорпионов" в место, откуда вылетели зажигательные снаряды, двинулись к восточному берегу бухты, где стояли десяток небольших "купцов".
— Все парни, можно с четверть поспать — раньше не опомнятся, — сказал, переворачиваясь на спину, — а там и вечер недалеко.
— Это сколько же их полегло-то! — взволновано воскликнул Ермил.
— Сотен пять, не меньше, включая горящего "толстяка", но и не больше, — ответил Леон.
— Да, — согласился Саргил, — вон как споро лодки спустили... жаль, я надеялся половина утонет.
— Зато раненых больше, чем у Тартара дарков! — заметил неунывающий Архип.
— Тоже сотен пять — шесть и у всех всего лишь ожоги, — остудил его бывший гладиатор и несостоявшийся полководец, — их быстро на ноги поднимут.
Пиренгул, а в особенности Рахмангул, и близко к штабу его не подпускали, мотивируя тем, что Леон — месхитинец. Нет, о предательстве не думали, храни от этого Боги, но не доверяли. Положа руку на сердце, он и сам не знал, как поведет себя, если столкнется со "своими". Воевать однозначно станет, другой вопрос — как. Без куража — это точно. Сейчас он благодарил Величайшую, что свела его не с бывшими соотечественниками, а с давними соперниками — галатинцами. Узнал их по символу — льву, который венчал фигуру Гидроса на форштевне. Примерно то же чувство испытывали и бывшие лоосские разведчики, родившиеся в месхитинских селениях, хоть они и "отиренились" гораздо глубже Леона. Опасались, что среди воинов могли оказаться их родственники, такие же крестьянские рекруты, как и они. Вряд ли, конечно, но... Клио**, бывает, так переплетет нити судеб...
Сложившуюся еще со времен "Великого Похода" четверку диверсантов, отправили в Далор с заданием "взять языка", желательно повыше чином. Теперь они лежали на крыше одного из ближайших к порту домов и поражались точности задумок Руса. То, что случившееся в порту его идея — "спецназовцы" не сомневались, а Леон так знал это наверняка.
— Вот сейчас бы на них всеми силами навалиться! — досадно-мечтательно произнес Ермил.
— А про верховую разведку в городе забыл? — напомнил Саргил, косясь на командира. Тот молчал. — И вон, они уже тяжелую пехоту в три ряда выставляют. Их не опрокинем, а сами в городе многих потеряем. Наездникам скорость нужна, а где тут разгонишься? А стоячий всадник — мертвый всадник, — и снова покосился на Леона.
"Непререкаемый авторитет" не счел нужным встревать в беседу молодежи, но на утверждение Саргила все же согласно моргнул. Ему было некогда, он вспоминал разработку Русчиком оригинальной нагревающей структуры; по науке орденских наставников — для Силы Геи дело совершенно невозможное. Текущие, те да — воду и кипятят, и морозят, Пылающие — само собой, но чтобы Хранящие?!
— Да как ты не можешь понять, Леон! — раздраженно объяснял ему друг. Они сидели на пустыре в овраге, в двух стадиях от стены Эолгула. На дне всегда держалась тень, но почему-то было сухо. — Любое вещество нагревается от колебаний мельчайших частиц, из которых оно и состоит! А ты думаешь, почему?
— Потому что есть тепло, есть холод, — Леон тоже постепенно раздражался, — что больше войдет в материю, такой и станет температуры. Тебе же тоже об этом говорили! Тепло не подвластно Силе Земли, потому и не выходит у тебя ни дарка!
— А, не поймешь ты, — отмахнулся от него упрямец и снова уставился на ладонь, на которой лежал найденный неподалеку камень.
— А зачем вообще позвал! — обиделся старший товарищ.
— Знаешь... сам не знаю, — пожал плечами Русчик, — давно не виделись. Соскучился, что ли. А тут вдруг мысль меня прорезала. Не обижайся, друг.
Ну как на такого обижаться! У Леона потеплело на сердце: "Руку мне вернул, защитил от верной смерти, склонностью к Силе наградил, а я... пусть мается. А может... прости, Величайшая, но порой мне кажется, что он не усыновленный, а родной сын и не Френома, а... твой. Вполне может получиться...". Мысль была прервана возгласом Русчика:
— А, черт! — он сбросил с ладони камень и довольно посмотрел на друга. — Леон, потрогай, пожалуйста, камешек, — сказал с видимым безразличием.
Маленький гладкий булыжник оказался горячим.
— Как?! — вопрос вырвался сам собой. Вместо ответа "пасынок Френома" блаженно откинулся на травку, аккуратно вытянул сочную соломинку и стал ковырять ей в зубах.
Леон давно видел непонятные искривления и скручивания потоков Силы, вызываемые другом в том камне. Почти перестал обращать на них внимание и не заметил окончательную структуру. Теперь она пропала.
— Запомни, Леон. Воля Богини позволяет не только превращать один элемент в другой, не только укреплять или разрушать материю, но и тупо трясти молекулы. — Это слово пятидесятилетний ученик Хранящих не понял, но продолжил внимать. — И структурки, соответственно, получаются крохотными и простенькими, их можно штамповать хоть миллионами, не задумываясь! Более того, их можно прикреплять к вполне себе обычным структурам укрепления и никто не заметит!.. Кстати, сколько весят... допустим, сто тяжелых пехотинцев с полным вооружением?
Леон немного запутался от резкой смены темы и ответил, спустя несколько ударов сердца:
— Ну-у три — четыре таланта... а что?
— Это каждый?
— Ну да, умножить надо.
— Возьмем в среднем три с половиной... итого... пять ю пять — двадцать пять, совершенно верно... — пропел дурацкую мелодию с непонятным словом "ю" и выложил, — хочу датчик давления присобачить, то есть веса. Так понятней.
"Ни дарка мне не понятней!", — мысленно возопил Леон, однако промолчал. Привык к необычности друга, к его скрытности, к непонятным выражениям, а все равно высказывания поражали и выдавал он абсолютно не то, что ожидаешь услышать!
— Все, Леончик, остается отшлифовать с декаду и дело в шляпе! Ха-ха! — довольно перевернулся на живот и спросил, — как обычно швартуются корабли с десантом? Стараются ближе друг к другу или подальше?
Леон облегченно вздохнул и принялся объяснять. Это-то он хорошо знал.
Позже, буквально за пять дней до сегодняшнего прихода галатийской эскадры, он слышал их спор с Отигом. Тот только что ушел в отпускные и сразу насел на Русчика. До этого, оказывается, ни о чем не спрашивал именно потому, что являлся тирендором и обязан был бы сообщать о новых разработках в головной, то есть эндогорский орден. Кстати, вместе с ним в отпускные ушли и его помощник Рустам и один наставник — Портурий.
— Ну, хорошо, сделал ты структуру наподобие пружины. Она заменила противовес. Тогда в требушете всё, абсолютно всё надо укреплять структурами! Иначе вся деревянная конструкция рассыплется, ведь Сила огромная! И как ты её собрался отмерять?
— Рассчитал, — легко ответил Русчик, — вес известен, длина рычага известная, угол — половина зенита
* * *
, так дальше всего улетает, расстояние известное. Отсюда выводится необходимая скорость выброса груза. Чтоб меньше рассеивались, соединяю горшки временной сетью того же "укрепления". Ничего сложного!
— Ты опять все сводишь к логике! — разгорячился Отиг, — саму Силу как отмеряешь?
— Исключительно экспериментально. Надо-то только жесткость "пружины" подобрать. Давно приступил. Правда, приходится обновлять все структуры после каждого выстрела — слетают, но с этим можно смириться. Главное — "укрепление" держит, не дает рассыпаться деревяшкам. Ничего, можно возобновить. Мне не трудно. Зря ты так сильно выступаешь против логики... — дальнейшее Леон не слушал, ушел. Стало неудобно.
Теперь убедился воочию. Силой Земли повеяло знатно, даже до него возмущения долетели.
"Это сколько там было горшков с "гневом"?.. Около двухсот. Из четырех мест вылетали, значит всего четыре требушета... ого! По полсотни снарядов за раз с одного, это... по три мины
* * *
каждый... Невозможно! — Леон чуть не вскочил, — это... это... Гелион не сможет высветить! Правильно галатинцы не ожидали... но всего один корабль сгорел! Не-е-т, так воевать очень дорого. В двух других портах, я уверен, Русчик что-нибудь подобное устроил... ох, влетело это удовольствие Пиренгулу в немало гект... но с другой стороны, получается армия только при высадке, без сражения, в одном Далоре потеряла пять сотен... нет, больше — не все раненые поднимутся. Это примерно из трех тысяч... а единороги! Их, бедных животных не успели спасти! Где-то две-три сотни... О, Боги! Это стоит потраченных денег. Ха-х, а моральны дух сейчас каков у наших "гостей" — не позавидуешь! Ночью возьмем пленного, вот и узнаем...", — противоречивые мысли прервал толчок Архипа:
— Кажется, "союзнички" решили выдвигаться из города...
"Интересно, а кто выбил клинья из тех... метателей", — мысль мелькнула во время перекатывания на живот. Леон уже затруднился с названием орудий — от требушета считай ничего не осталось — он проанализировал подслушанный в овраге разговор Отига с Русчиком.
Галатийский корпус не решился выходить из Далора на ночь глядя, встал четким лагерем на обширном пустыре за рыночной площадью, подальше от любых строений.
— Выманим, — прошептал Леон и скомандовал, — вы остаетесь здесь, я отползу назад на полсотни шагов вон за тот холмик, потревожу Силу. Посмотрим, как ответят. Должны пойти проверять. Слушайте приказ...
Диверсанты лежали в костюмах а-ля ниндзя, прячась в густой траве на, казалось, совершенно открытом месте. Месяц ушел за горизонт, а света звезд явно не хватало, чтобы разглядеть их даже ночным зрением. Конечно, если не знаешь, что кто-то имеет наглость лежать рядом с тропой и нюхает ароматы бывшего отхожего места. Ауры людей маскировались "свечением" живой травы, а Леон вдобавок к обновленному "обтекателю", взял и "старый", отрезающий Силу от телесных каналов.
В ответ на попытку создания "дубины" в лагере объявили тревогу. Загудел рог (натуральный, от единорога), воины, спящие одетыми, накидывали кожаные безрукавки с пластинами, цепляли поножи-наручи и бежали на штатное место, на ходу одевая шлем и хватая копья из аккуратных пирамид. Всадники застывали рядом со своими скакунами, шепча им ласковые слова, маги собирались в тройки, а дежурные усиливали и так неслабый щит. Тройка совсем молодых Светящих попыталась запустить "око Гелиона" — большой светильник, но была вовремя остановлена старшим коллегой — боевым Текущим: "С ума сошли! Только после приказа! Подсвечивать противнику наши позиции?! Тьфу, совсем бы вас в войска не брал", — последнее буркнул в сторону. Светящие, согласно "Наследию Гелиона" — священной книги культа (если точнее — свитков), не имели право сами убивать людей.
