Теряющая свой ярко-зелёный покров трава на лугах темнела, и Наруто шёл уже по бежево-серой степи, будто все краски и цвета стёрли грязной тряпкой. Генин почувствовал боль в затекающих ногах: прорезиненные сандалии ниндзя оказались не самыми удобными, и на ступнях наверняка появились мозоли от многочасовой ходьбы. Наруто несколько раз останавливался и всматривался в безоблачное голубое небо. Ни единого намека на дождь. Судя по мху на ещё не сгнивших пнях, он двигался в верном направлении.
"Деревня Дождя, дождь, вода, пить", — бормотал Наруто перед каждым приёмом ключевой воды из сумки. В рюкзаке из блока минералки остались три бутылки. Ещё недавно было прохладно, но природа удивляла своими переменами всё чаще и чаще. Наруто словно попал в гендзюцу или параллельный мир. Ни звуков птиц или зверей, ни жужжанья мух, ничего. Царство мертвой тишины. Узумаки почти впал в отчаянье, когда к полудню закончилась вода, а он не доел пайки, отчего в качестве еды ему осталась сухомятка, которая даже в горло не пролезет. Впрочем, на горячем от солнца камне можно расплавить зачерствевший козий сыр, замотанный в целлофановую обёртку.
Наруто растянулся на пожухлой траве, не в силах нести ещё и внушительный свиток за спиной. В голове неприятно гудело от голода, а перед глазами расплылось полупрозрачное пятно, мешавшее смотреть. Парень не мог решиться съесть сыр, если приготовить его на поверхности ближайшего валуна, чуть ли не раскаленном добела. Головокружение сменилось тошнотой, и Наруто заставил себя достать головку сыра и вытряхнуть его на плоский камень, увязший в земле между колосьями пшеницы.
Через десять с лишним минут желто-белый сыр растекся в вязкую кипящую массу. Наруто протер кунай об подкладку сложенной в сумку ветровки и соскрёб лезвием кусочек плавленого сыра. Прикоснувшись языком к белой субстанции на остриё, Наруто обжегся и выматерился, сплевывая на землю. Неприятное жжение на языке только усилило голод. "Так вот что называется выживанием"...
Наруто тяжелыми от изнемогания руками достал паёк с хлебной лепешкой, засохшей за ночь. Покромсав черствый хлеб на куски, парень наколол один усохший мякиш на кунай и обмакнул комок в расплавившийся сыр. Полученный хлеб в соусе остывал, обтекая сочащимися струйками козьего сыра. Наруто жадно снял зубами мякиш и проглотил его, чуть ли не жуя. Приятная теплота разлилась по горлу, и Узумаки в спешке повторил то же самое со вторым кусочком, а потом с третьим, четвертым...
Поев, Наруто пришёл в себя. Теперь горячий воздух был ему нипочем: он скинул с себя футболку и намотал её на голову как повязку. На голый торс пришлось натянуть на ремнях рюкзак и свиток, потому что в руках их нести невозможно — довольно тяжелые.
К трём часам дня Наруто набрёл на рощицу из карликовых деревьев, где впервые за долгое время проявились звуки живой природы. Если бы ещё речку найти, чтобы напиться воды, а потом найти саму деревню, то Наруто пообещал себе, что начнет молиться богам. Жажда поселилась во рту мучительной сухостью. Узумаки, облизывая обветренные губы, брёл по леску, выискивая долгожданный источник воды. Пение птиц и звериный писк мешали понять, не журчит ли родник неподалеку. В конце концов, Наруто припал к земле под карликовой елью, глядя на несколько неизвестных грибов в траве, напоминающих вытянутые палочки с закругленными вовнутрь к ножкам шляпками. Потрогав пальцем влажноватую, напоминающую человеческую плоть шляпку ближайшего гриба, генин подумал, а не сойдет ли он за воду?
Наруто отломил шляпку и надкусил кончик самого чистого на вид гриба. Вкус был не то чтобы мерзкий, скорее непривычно холодный, скользкий и резиновый, а по форме точно отломанная головка куриной ножки с кожей. Проглотив кусочек, Наруто отшвырнул объедок в траву и поднялся, чтобы продолжить путь. По дороге в животе образовалось неприятное ощущение трепыхающихся бабочек, какое обычно возникает от страха перед выходом на сцену или выбора билета на экзамене, к которому ты не готовился. Спустя несколько минут Наруто зашмыгал носом, словно простудился, но пощипывания в животе прекратились. Через полчаса он выбрался из лесной зоны на очередной луг, покрытый сорняками и некошеной травой по пояс высотой.
Пройдя несколько метров, Наруто начал видеть какие-то странные вещи и сел прямо на тропу, ведущую к лугу. Цвета окружающего мира стали ярче и размазались пучками света, словно нанесенные широкими и ровными движениями художника. Шум ветерка стал похож на музыкальную мелодию из табакерки, которая стояла на мамином комоде в родительской комнате — по крайней мере, так казалось Наруто. "Дзинь-тым-тым-м-м-м. Дзинь-тым-тым-м-м-м". Настойчивая, навязчивая музыка вливалась в голову, как плавящийся металл в форму, несмотря на то, что звуки были вполне себе легкими. Наруто потерял счет времени и забыл, где находится.
А потом начала изменятся поверхность земли. Откуда ни возьмись, плавно вырастали и, наоборот, прятались холмы. Тряска прекратилась, и перед глазами посреди хаотической мешанины цветов замерла бабочка в полете. Она летела, но так медленно, будто время замедлилось. Наруто, счастливо улыбаясь, схватил кулаком крылатое насекомое, но на разжатой ладони обнаружилась пустота. Не расстроившись, парень склонил голову набок, глядя, как мир неестественно поворачивается в другую сторону. Тело согрелось, и на руках выступил пот. Земля под спиной по ощущениям сравнялась с пуховой периной, и Наруто с трудом оторвался от мягкого ложа. С такой же тяжестью в ногах он прошагал до поросшего сорняками луга, покачиваясь на ходу и скосив голову в сторону. Он шёл на горький и в то же время неуловимый запах вереска.
Трава и сорняки выросли до размеров жилых домов, а стебли становились все тоньше и тоньше, испуская яркий золотистый свет. В какой-то момент всё вокруг потонуло в золотых нитях-удавках, обвивающих пустоту. Они сворачивались и распрямлялись, подобно змеям, ассоциативный ход мыслей превратил каждую ниточку в песчаного змея, и пресмыкающиеся поплыли в стороны как по волнам. Наруто почувствовал себя бревном. Именно бревном он и был, когда плыл на спине по выплеснувшемуся из сияния бескрайнему морю, покачиваясь в бирюзовых волнах. Парня резко потянуло на дно, и в мозгу вспыхнуло каленым железом острое переживание — побег из Леса Смерти. Тогда Наруто испытал сильный прилив адреналина и был на грани жизни и смерти, а теперь все повторялось в виде галлюцинации. Сверху погружался в воду ещё один человек. Это был Саске, неизвестно, откуда появившийся. Руку Учихи обволакивал сгусток бело-голубой чакры, так же ярко светящий, как и золотые нити на поверхности. Саске резко полоснул ногтями по горлу Наруто. Вода окрасилась кроваво-красным, и Узумаки забился в судорогах.
Разум и воля.
Разум и воля.
Воля к победе.
Я поднимаюсь!
Давящая масса воду словно набиралась в баллон, который разорвется, если добавить ещё один грамм, одну каплю. Точно так же росло давление в груди Наруто. Его преисполняло счастьем и пустотой одновременно. Он растворился в окружающей его действительности и вырвался за пределы своего тела. Наруто зачарованно притих в экстазе, наблюдая, как он сам со скоростью падающего камня всё быстрее и быстрее рвется к лазурной поверхности океана. Наруто смотрел за самим собой от третьего лица, как его тело выстреливает из водной глади, подобно снаряду, метко пущенному из пращи. Тело Узумаки раскручивалось над океаном в головокружительном пируэте, а расстегнутая ветровка оголяла торс и развевалась на ветру, как и повязка, сжатая в кулаке парня.
Наруто завис в полете над водой, и в том месте, откуда он вынырнул, появилась иссиня-черная дыра, окруженная скрученными спиралями волн, смывавшихся в темноту, как грязь в воронку ванны. В центре гигантского водоворота, в тёмной окружности лежал Саске. Он медленно погрузился под воду, и цепкие руки другого Наруто обхватили Учиху и утащили на дно. Зависший в воздухе парень качнулся головой вниз и птицей нырнул следом в чернеющую пустоту, и водоворот сомкнулся над ним.
После нескольких минут или часов танца красок и образов белая вспышка ослепила Наруто на долю секунды, и он увидел город. Это был необычный город, где дома походили друг на друга и вытягивались в высоту прямоугольными параллелепипедами серого цвета. Между домами пересекались ровные дороги из какого-то неизвестного покрытия. На дорогах стояла вереница железных агрегатов на четырёх колесах, а перед белыми полосами, нанесенными перпендикулярно дороге, ждала группа людей, как и на противоположной стороне. На столбах в тёмно-сером ящичке красная лампа потухла, и загорелась зеленая, похожая на шагающего человечка. Люди пошли навстречу друг другу.
"Куда я попал, это что, другой мир?"
Вдруг перед Наруто проплыл узкоглазый, пухлогубый мужчина, скорее тридцатилетний, но внешне напоминающий с коротко стриженой челкой выпускника старшего курса Академии. Улыбающийся парень поднялся к небу, в котором разверзся водоворот, и нырнул в волны снизу вверх. Ошарашенный Наруто постепенно почувствовал фальшивость происходящего, и теперь он снова стал самим собой. Изображение города потекло, как воск из свечи, а потом и вовсе сползло во тьму, как горящий платок. Ещё несколько часов Наруто плавал в бульоне галлюцинаций, рассматривая психоделические образы, пока не уснул обычным, человеческим сном.
Когда Наруто проснулся, уже было восемь часов вечера. Узумаки воткнул кунай в землю и по солнечным часам определил время. Он попадал в какие-то несуществующие миры благодаря одному кусочку грибка. В животе засвербило, а к горлу подступила тошнота. Проваляться без продвижения около пяти часов — немыслимое дело, перечеркивающие все графики.
Проверив все свои вещи, Наруто сделал запись в книге:
"Наверно, это и есть абсолютная свобода — ничего не делать. Для чего она нам дана? Лучше использовать её по-другому. Видел воду, Саске и человека неизвестной расы, больше ничего гриб не дал, а я просто хотел воды. Чтобы этого не повторилось, займу себя чем-нибудь другим, буду вырабатывать волю. Деревней Дождя и не пахнет".
Убрав ручку с энциклопедией, генин посмотрел на небо. Ни единого облачка. На горизонте алело закатное солнце. Вдалеке виднелся слабый сизый дымок, похожий на перистое облако. Наруто поправил на спине свиток и рюкзак и направился в сторону облака. С каждым десятком метров комок дыма становился крупнее, и Узумаки побежал рысью, глядя на цель. За пятьсот метров от луга облаков стало больше, все они потемнели, как грозовые тучи. Наруто спустился с возвышения на недавно вспаханное поле. Справа от пастбища коров приютилась пара хижин и мельница. Из-за хижины вышел бедно одетый мужичок с бородой и странным, необычным свистом привлёк внимание пасущегося скота и загнал животных в деревянный амбар, ошибочно принятый Наруто за второй дом.
"Надеюсь, я там, где надо", — с беспокойством подумал Наруто, когда прохладный ветер неприятно подул в лицо. На лоб шлёпнулась первая капля дождя. Узумаки воспрял духом — он на верном пути. Генин побежал прямо по полю, окуная ноги в грязь и не разбирая дороги. Моросящие капли дождя усилились до ливня, и мрачноватый пейзаж провинции осветило росчерком молнии в сумеречном небе. Раздался громовой раскат, и счастливый Наруто разглядел сквозь толщу дождя стену города и небольшое здание, пристроенное к ней вместо ворот. На стене висел щит с ярко-красным монитором, показывавшим надпись "КПП". Кроме проходного пункта не было никакой возможности проникнуть в деревню незамеченным. Даже стена казалась неприступной, потому что забираться по металлическим листам с текущим ручьем по железу дождем всё равно, что пытаться убить Хокаге с одного удара.
Наруто, промокший до нитки, но уверенный, что в деревню Скрытого Дождя его примут с распростертыми объятиями, постучался в чугунную дверь с полустертой наклейкой "Держись подальше". Всего-то, стать наемным работником в каком-нибудь непыльном деле. За дверью ничего не было слышно, тогда, как шум дождя угнетающе действовал на нервы.
"Интересно, кто-нибудь вообще меня слышит?"
От нетерпения Наруто захотел сходить по-маленькому, но упорство взяло своё. Он ещё раз постучал в дверь, но сильнее, чуть не отбив кулак.
"Проклятый дождь, ни черта не слышно!"
Вдруг раздался свистящий скрип: это открылось окошко — полоска для глаз, откуда показался какой-то шиноби. Наруто едва сдержался, чтобы не ткнуть пальцами в эти ледяные, полные презрения глаза, но смотрящий испарился в облаке дыма. Вахтер оказался настолько предусмотрительным, что пострадал бы клон, а он сам понял, кто за дверью — друг или враг.
"Чёрт, они откроют или нет?"
Проскрежетал засов, и дверь приоткрылась. Яркий свет люминсцентных ламп больно ударил по глазам, и Наруто, словно подслеповатый крот, вошёл внутрь, прикрывая лицо ладонью.
— Вроде чист. Из оружия только метательные кунаи. Возможно, в рюкзаке что-то есть, как и в поясных сумках, — четко сказал хрипловатым голосом некто из охраны на КПП, открывавший дверь.
Наруто привык к свету и осмотрел комнату. Это было небольшое помещение, поделенное перегородкой с тонированными стеклами и турникетом пополам. Перед турникетом слева находился невысокий стол, за которым сидели два шиноби с протекторами селения Дождя. Один из них, молодой парень двадцати с лишним лет лениво крутил ручку, периодически постукивая кончиком по столешнице. Второй ниндзя напоминал детектива Ибики, так как прятал лысину под серой банданой. От детектива из Конохи лысого детину отличала золотая сережка в ухе и отсутствовавшие шрамы через все лицо, зато под глазом синел внушительный фингал. Скрестив руки, амбал недоверчиво спросил:
— Чего уставился? Выкладывай вещички, показывай документы, шкет.
Наруто обернулся, когда над ним нависла тень: третий шиноби, захлопнувший дверь, решил проконтролировать парня, чтобы исключить нежеланного бродягу из числа туристов в деревню Дождя. Негостеприимность чувствовалась как нечто эфемерное, исходившее от всех охранников. Пришлось послушаться, и Наруто показал содержимое рюкзака: пакет с недоеденной лепешкой, энциклопедия об оружии, книга Джирайи, папка с паспортом, лицензией ниндзя и свидетельством о рождении. Молодой шиноби пролистал паспорт, деловито хмыкнул и вернул папку, дочитав лицензию.
— Ишь ты, из Конохи пришёл. Один дотопал, или с родственниками?
— Смотри в лицензию, дурак, — проворчал лысый, выхватив лист из руки Узумаки, чтобы показать непутевому стажеру на ошибку. — Видишь графу о семейном положении? Читай: "Несовершеннолетний, сирота". Когда ему двадцать стукнет, ему нужно обновлять лицензию, чтобы графу поменяли на "не женат" и дополнили кое-какие детали. Усек, Митаро?
— Да, я понял, буду смотреть, — виновато произнес Митаро, переключившись на Узумаки. — А ты чего вылупился? Хочешь додзюцу пробудить?
Шутка понравилась шиноби за спиной, и мужчина загоготал.
— Снимай свиток, посмотрим содержимое, — приказал он. Наруто стряхнул книги с документами в рюкзак и положил на стол свиток.
— Тут только для моей руки, — пояснил Узумаки и прижал ладонь к белой наклейке поперёк линии открытия. Блокирующая печать моргнула синим светом, и клейкая бумага отделилась от свитка. Напарник Митаро развернул свиток до предметной печати. В надписях вокруг поля удержания вещей можно было прочесть, что запечатали в свиток, потому что это обязательно должен был дописать Наруто, чтобы печать работала.
