Краткая история контакта

Увы, местные вряд ли поймут такую заботу об их командных кадрах, и потому Хор задвинул эту соблазнительную мысль подальше и приступил к выполнению первого из разминочных комплексов. Старательно не обращая внимания на изучающий взгляд Петрова.

Полчаса спустя, по дороге на завтрак, майор поинтересовался, является ли то, что он видел, стандартным тренировочным комплексом.

— Разминочным, — поправил Шисс. — В основе. Добавлены шесть упражнений — четыре на гибкость и два на растяжку, — и пояснил в ответ на вопросительный взгляд Петрова: — Сложнее всего восстанавливать, если запустишь.

— И что, часто пригождается?

Хор вздохнул: вот Палехов без лишних вопросов понял бы, а этот... Однако абориген ждал ответа.

— Неправильная постановка вопроса, майор, — наконец проговорил Шисс. — Если по самому простому варианту — бывают ли вообще случаи, когда это пригождается. Да, бывают. И это — главное. Если расширить и дополнить, то чем лучше можешь использовать своё тело, тем лучше используешь оружие, технику и тому подобное. Почему это особенно важно именно для спецназа, объяснять нужно?

Петров покачал головой и задумался аж до самой столовой — поскольку Хор отказался ехать на машине и они шли пешком, размышления заняли почти двадцать минут. Завтрак тоже прошёл в молчании — майор старательно отслеживал реакцию Шисса на двух новых официанток — молодых, с выдающимися, гм, достоинствами — тот же, мысленно усмехаясь (никогда ещё его не пытались завербовать таким способом), раздумывал, стоит в очередной раз ткнуть аборигена лицом в грязь или не стоит. Решив в конце концов, что всё же не стоит (опять Палехова привлекут, а ему долечиваться надо), Хор допил чай и посмотрел на Петрова, вопросительно приподняв бровь.

— Хоргах, а вы не хотели бы посмотреть нашу столицу? — неожиданно предложил тот. — Всё равно погода нелётная.

Приподнявшееся было настроение Хора ухнуло вниз. Он как-то забыл о том, что здешняя летающая техника зависит от погоды. Как и о том, что в зоне контакта наступила осень. Не то чтобы Хору так уж хотелось повоевать, однако это был хороший повод уклониться от разговоров с местными.

— Что, совсем уж нелётная? — на всякий случай уточнил он.

— Высота облачности шестьдесят метров. Нижнего края. Взлететь-то можно, а вот садиться... — Петров вздохнул. — Слушайте, Хоргах! — встрепенулся он. — А вы можете слетать на разведку погоды?

— А смысл? — хмыкнул Шисс.

— Н-ну-у... Возможно, над целями небо чистое. Тогда мы нашли бы несколько опытных экипажей и...

— Майор, если вы найдёте несколько опытных экипажей, я обеспечу им возможность нанести удар, даже если небо над целью... грязное?

— Облачное, — поправил Петров. — Затянуто облаками. Но как?!

— Если у них будет связь, то очень просто, — оскалился Шисс, демонстрируя клыки. — Если связи не будет, то немного сложнее...

— И-и... раз! — в обычно бархатистом голосе Кири отчётливо слышался лязг металла. — И-и... два!.. И-и... три!

Услышав команду, штурман соответствующей машины, исполнявший заодно обязанности оператора вооружения, отсчитывал две местных секунды и на третьей нажимал на кнопку сброса. А дальше работала баллистика.

— Ноль-два-ноль три-ноль-восемь, — приказала в эфир Кири, и отбомбившиеся машины начали поворот вправо на курс триста восемь градусов, заодно перестраиваясь из левого пеленга в привычный клин.

Внизу, под толстым слоем облаков, наконец-то достигшие земли семена гнева прорастали пышными кустами. И не только они — похоже, в некоторых из транспортных модулей, которые в этом мире передвигались по дорогам из металлических балок, дремали в ожидании своего часа их дальние родичи. И сейчас...

— Шеф, — голос компьютера сбил Хора с эпического настроя, — вы ещё долго любоваться планируете?

— А что? Тебе не нравится? — Хоргах оторвался от созерцания картины локального Армагеддона на тактическом экране. Пусть и лишённой красок, выполненной исключительно оттенками серого, но всё равно захватывающей.

— У меня нет чувства прекрасного, шеф. А данных о результатах работы вполне достаточно.

— Плохо, что нет, и хорошо, что достаточно. А ещё что-нибудь у тебя есть, кроме данных?

— Чувство времени, шеф, — в голосе компьютера сквозило ехидство.

— В каком смысле? — не понял Шисс. — Мы куда-то опаздываем?

— А как насчёт ещё одного рейса? Тут неподалёку аэродром есть, наверняка противник его использует. А, шеф?

Кроме прочего в Школе учили ещё и быстро принимать решения, так что Хор долго не раздумывал:

— Кири, канал Первого.

— Принято.

— Обеспечь качество приёма и передачи.

— Принято.

Шисс мысленно вдавил кнопку включения связи.

— Первый, ответьте Охотнику.

Абонент отозвался почти сразу:

— Слу..., Пер...

— Охотник, записывайте: ноль-один ноль-восемь-ноль. Ноль-два ноль-шесть-ноль. Ноль-три один-два-ноль. Ноль-четыре один-ноль-ноль. Два-пять два-ноль-ноль. Один-шесть...

Коды связи с подопечными и с базовым аэродромом составил сам Шисс незадолго до вылета. Примитивные до невозможности, они тем не менее могли заставить противника поломать голову, если тот перехватит переговоры. Первая цифра означала состояние полосы от хорошего (ноль) до аварийного (два), вторая — номер аэродрома, три последние — высоту нижнего края облачности в местных метрах. Зачем это было нужно? А просто так. Ради порядка. Того самого, которого у союзников, увы, не наблюдалось.

— Охотник принял. Прошу полный груз на ноль-три.

На том конце возникла заминка, поскольку в таблице кодов этого не было. Но наконец местные сообразили, что от них требуется.

— Охотник — Первому.

— Пока всё. Конец связи.

Отключив связь, Хор объяснил компьютеру задачу, после чего, заложив руки за голову и пошевелив плечами, довольно усмехнулся: "Я вас научу Родину любить!" Это высказывание он услышал уже здесь и запомнил. Оно удивительно походило на любимое присловье одного немолодого сержанта из батальона охраны базы: "Вы у меня научитесь любить Империю!" Обычно "любить Империю" учились те, кто, стоя в карауле, прозевал возвращение на территорию базы самовольщиков. Но то — дома, а здесь...

Хор не понимал, почему в разгар боёв штурмовики делают только один вылет в день. Даже те, которые не получили повреждений. Как такое возможно?..

Впрочем, это проблема местных. Их мир, их война, их жизни. Сам Хор может только подсказать. Ну и чуть-чуть помочь. Дать пинка в нужном направлении, как выразился кто-то из Старших. Н-да...

Кстати о пинке!

— Кири, пока летим, надо кое-что сделать...

Петров ждал возле ангара. Хмурый и явно злой. Судя по всему, он уже знал, как Хор заставил шевелиться аэродромные службы на промежуточной точке, и собирался высказать претензии по этому поводу.

Хотя нет, вряд ли. Скорее, получил нагоняй за то, что пинать разгильдяев пришлось Шиссу. Наверняка ведь кто-то нажаловался. Или (Хор вспомнил задумчивый взгляд тамошнего особиста) доложил. Что, строго говоря, одно и то же. В смысле последствий для некоторых. Причём Хоргах Шисс в число этих некоторых не входит. Скорее всего.

— Как слетали? — встретил его вопросом Петров.

— Удачно, — хмыкнул Шисс. — Результаты записаны, можно посмотреть.

— Тогда нам лучше пройти в штаб, — старательно выдерживая нейтральный тон, предложил майор.

Штаб размещался в том же строении, что и диспетчерская, на первом этаже и отличался от уже виденных Хором штабов этого мира большей... ухоженностью, что ли? Во всяком случае тот кабинет, куда его привёл Петров. Стёкла в окнах, абажуры на светильниках, мебель в приличном состоянии... Портрет здешнего правителя на стене. Н-да...

Желающих посмотреть записи налётов собралось аж пятеро, не считая Петрова. Причём один, такой же хмурый, как и майор, судя по поведению окружающих, относился к местному старшему командованию. Полковник Кочкин, как его представили. Этот полковник явно мечтал сказать Шиссу несколько хороших слов, однако вынужден был сдерживаться...

Просмотр несколько затянулся. Местные, узнав, что можно не только остановить воспроизведение, но и увеличить ту или иную часть картинки, продемонстрировали незаурядный энтузиазм в определении понесённого противником урона. Шисс их понимал: когда дела идут отвратительно, поневоле попытаешься отыскать в окружающей тьме хоть что-нибудь светлое. И иногда это даже удаётся. Как сейчас, например. И можно похвастаться перед начальством успехами. На общем фоне. Вот только с учётом того же общего фона эти успехи...

Н-да...

С другой стороны, большая Победа складывается как раз из таких вот маленьких побед. И начинается с них. А ещё — с осознания, что врага можно бить.

Глядя на довольные лица, Хоргах вспомнил Ронгр, мысленно вздохнул и решил не объяснять, что разгромленная станция, конечно, доставит противнику неудобства, но вряд ли серьёзные. Остынут немного — сами поймут. Заодно поймут, что и те три эскадрильи — одна штурмовая и две истребительные — не уничтожены, а скорее всего просто на какое-то время выведены из строя, потому что лётный состав вряд ли пострадал, а технику перебросить...

Что не всё так просто и радость местных имеет под собой серьёзные основания, Шисс узнал на следующий день. С утра. Когда проснулся и обнаружил, что с неба опять льёт. А чуть позже, по пути в столовую, и Петров подтвердил: "Самое меньшее — на неделю. Так что хрен германцам, а не наступление. Не те у нас дороги".

-Победим врага разгильдяйством! — ехидно прокомментировала через наушник Кири, заставив Хора хмыкнуть.

Майор, принявший это хмыканье на свой счёт, нахмурился:

— У нас тяжёлое положение, Хоргах. Нужно много и сразу. До всего руки просто не доходят.

— Прежде всего, майор, — Шисс остановился и повернулся к Петрову, — у вас нет порядка. А порядка у вас нет, — добавил он, не давая собеседнику возразить, — потому что нет силы, способной его навести и поддерживать.

Некоторое время они шли молча, потом Петров спросил:

— Почему вы сделали такой вывод?

Хор фыркнул:

— А как прикажете понимать положение, когда рядом с командиром подразделения присутствует комиссар, который главнее командира, а рядом с ними — особист, который главнее обоих? Или когда, например, вы, майор, носите знаки различия полковника?

— Про особиста — это вам Коропец сказал? — поинтересовался Петров после недолгого молчания.

Шисс кивнул и уточнил:

— Объяснил жестами. В прошлый визит я ещё не знал вашего языка.

— Командир, — Хор поднял ладонь к поясу, — комиссар, — ладонь переместилась на уровень груди, — особист, — ладонь замерла у подбородка. — Вы можете истолковать эти жесты как-то иначе?

Прошло больше минуты, прежде чем Петров задумчиво проговорил:

— Вероятнее всего, лейтенант Коропец имел в виду контакт с вами. В этом случае его полномочия действительно были самыми большими.

— Предположим, — кивнул Шисс, — но остаются ещё комиссары.

— ...вызванная тем, что вы не доверяете своим военачальникам.

Взгляд Петрова стал колючим и злым. Майор открыл было рот, однако ничего не сказал и отвернулся, явно заставляя себя успокоиться. Хор же старательно принялся вспоминать, что знал о различных вариантах общественного устройства и их признаках. Особого смысла в этом не было, тем более что контакт планировался непродолжительным, однако интересно.

Тренированная память не подвела. В истории и правда хватало примеров, когда для контроля военачальников к ним приставляли комиссаров. Это случалось либо в насквозь религиозных обществах, либо...

— Майор, а у вас некоторое время назад переворота не было? В смысле, насильственной смены власти?

— Революция, — буркнул Петров. — Двадцать три года назад у нас была революция.

— Народ. У нас правит народ.

Это было сказано с таким вызовом, что Шисс не удержался и хмыкнул.

— А что? — взвился майор. — Не верите, что такое возможно?

— Почему же, — Хоргах уже начал жалеть, что пошёл на поводу у своего любопытства, — у нас тоже правит народ.

— В империи?!

Поглядев на вытянувшееся от удивления лицо майора, Хор усмехнулся и, открыв дверь вошёл в столовую.

За завтраком Петров вспомнил о своих служебных обязанностях и опять следил, как гость реагирует на официанток, старательно демонстрирующих достоинства. Насколько это возможно в патриархально-скромных нарядах. Выглядело...

Нет, без тактического обруча оно, может, и смотрелось бы. Однако когда наводишь маркер на, скажем, левую грудь, и тут же появляется расстояние до неё, контур подсвечивается мигающей ярко-синей линией, рядом возникают значения температуры, предполагаемого объёма и массы. И то же самое выдаётся и для правой груди — уже без наведения — а Кири голосом сержанта заявляет: "Маловато, шеф. Вот, помнится, повариха у нас была..."

Н-да...

Вообще, чем дальше, тем больше крепла уверенность Хора, что к перепрограммированию компьютера приложила ручки любимая супруга. Не лично — у самой Раль таких талантов не было, но вот кого-нибудь уговорить... Для психолога — раз плюнуть. И не только из-за наличия профессиональных навыков, но и благодаря большому количеству друзей. А те и рады стараться. И то, что при этом приходится держаться в определённых рамках, энтузиазма исполнителей явно не уменьшает. Как бы даже не наоборот...

Вспомнив о жене, Шисс улыбнулся, и заметивший это Петров, посчитав улыбку гостя относящейся к как раз подошедшей к их столу девушке, поспешил развить "успех" :

— Танечка, а можно мне ещё чайку?

— Сейчас принесу, товарищ майор, — Танечка, рыжеволосое кареглазое создание на вид двадцати трёх лет отроду, в повадках которого то и дело проскакивали признаки специальной подготовки, приподняла уголки губ не показывая зубов (успели выдрессировать!) и удалилась в направлении кухни.

Хор покосился в её сторону, обозначая интерес к плавно покачивающимся умеренно пышным бёдрам ("Нормальная задница, шеф. Но вот, помнится, у нашей фельдшерицы..."), и повернулся к Петрову:

— Что там с полётами на сегодня, майор?

— И хочется, и колется, — вздохнул тот.