Гарри Поттер и испорченный ребенок

СНЕГГ: Слушай меня, Скорпиус: ты должен думать об Альбусе! Ты же пожертвуешь своим королевством ради Альбуса, так ведь?

СКОРПИУС чувствует себя беспомощным. Ощущения, внушаемые дементором, понемногу овладевают им.

Один человек... Он заберёт только одного. Я не смог спасти Гарри для Лили. Поэтому сейчас я могу лишь отдать всего себя тому, во что она верила. Мне кажется, что за прошедшие годы я и сам начал в это верить.

СКОРПИУС улыбается СНЕГГУ — и решительно отступает в сторону от дементора.

СКОРПИУС: Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним. В этом мире я живу вполне благополучно — но сам мир благополучным никак не назовёшь. А я так не хочу...

Внезапно перед ними появляется ДОЛОРЕС АМБРИДЖ.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Профессор Снегг!

СНЕГГ: Профессор Амбридж!

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Слышали новость? Мы поймали эту предательницу-грязнокровку Гермиону Грейнджер! Её как раз сейчас отсюда забрали.

СНЕГГ: Это просто великолепно.

АМБРИДЖ пристально глядит на СНЕГГА. Он отвечает ей твёрдым взглядом.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: С вами... Грейнджер была с вами!

СНЕГГ: Со мной? Это какая-то ошибка.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: С вами и Скорпиусом Малфоем. С учеником, который меня беспокоит всё сильнее и сильнее.

СКОРПИУС: Ну...

СНЕГГ: Долорес, мы опаздываем на занятия, так что прошу нас простить, но...

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Если вы опаздываете на занятия — почему же тогда направляетесь не к школе? Почему идёте к озеру?

Мгновение ничем не нарушаемой тишины. И тут СНЕГГ делает такое, чего от него никак не ожидаешь: он улыбается.

СНЕГГ: И давно вы меня подозреваете?

АМБРИДЖ отрывается от земли, разводит в стороны руки, между которыми клубится Тёмная магия, и достаёт палочку.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Уже много лет. И я должна была принять меры намного раньше.

Палочка СНЕГГА оказывается быстрее.

СНЕГГ: Депульсо!

АМБРИДЖ отлетает прочь, кувыркаясь в воздухе.

Она слишком много о себе воображала, чтобы это пошло ей на пользу. Вот теперь возврата точно нет.

Тьма, пришедшая с неба, понемногу накрывает их.

Экспекто Патронум!

СНЕГГ вызывает Патронуса: он оказывается прекрасной белой ланью.

СКОРПИУС: Лань? Это же Патронус Лили!

СНЕГГ: Неожиданно, правда? Что только ни таится внутри...

То здесь, то там появляются дементоры. СНЕГГ понимает, что́ это означает.

Тебе нужно бежать. Я буду удерживать их на берегу, сколько смогу.

СКОРПИУС: Спасибо за то, что были моим светом во тьме...

СНЕГГ, по виду герой с головы до ног, смотрит на него и мягко улыбается.

СНЕГГ: Скажи Альбусу... скажи Альбусу Северусу, что я горжусь тем, что он носит моё имя. А теперь уходи. Уходи!

Лань оглядывается на СКОРПИУСА и бежит прочь.

СКОРПИУС мгновение размышляет и затем устремляется за ланью. Мир вокруг него становится всё более и более пугающим. Из-за спины доносятся вопли, от которых стынет кровь в жилах. Завидев озеро, он делает последний рывок и бросается в его воды.

И СНЕГГ покоряется неизбежному. Сначала его тащат по земле, затем его тело взмывает вверх, вопли становятся оглушительными, нестерпимыми — и душа отделяется от тела.

Лань оборачивается, задерживает на нём взгляд прекрасных глаз — и исчезает.

Вспышка и грохот. А затем — тишина. Долгая-предолгая тишина...

Вокруг так тихо, так безмятежно — ну просто образцовая идиллия.

А затем СКОРПИУС, тяжело дыша, выныривает из озера и осматривается.

Лёгкие судорожно втягивают воздух. СКОРПИУС бросает взгляд на небо — оно определённо голубее, чем раньше.

И тут рядом с ним выныривает АЛЬБУС. Мгновение тишины. СКОРПИУС таращится на АЛЬБУСА, не веря своим глазам.

Слышны лишь вдохи и выдохи.

АЛЬБУС: Да ну блин!

СКОРПИУС: Альбус!

АЛЬБУС: Впритирку прошло! Видел этого русала? У него голова... а потом... ну ёлки-палки!

СКОРПИУС: Это ты!

АЛЬБУС: Странно вообще: мне на секунду показалось, что Седрик начинает раздуваться, но потом вроде как опять сдулся; я на тебя смотрю, а ты палочку уже вытащил...

СКОРПИУС: Ты даже не представляешь себе, как приятно тебя опять увидеть!

АЛЬБУС: Ты же меня пару минут назад видел.

СКОРПИУС обнимает АЛЬБУСА прямо в воде, что само по себе довольно непросто.

СКОРПИУС: С того времени много воды утекло.

АЛЬБУС: Эй, поаккуратнее, я уже захлёбываюсь от твоих чувств... Кстати, а что это на тебе надето?

СКОРПИУС: Что на мне надето? (Срывает с себя плащ.) Это на тебе что надето! Йессс! Теперь ты в Слизерине!..

АЛЬБУС: Что, сработало? У нас правда получилось?

СКОРПИУС: Нет. И это просто прекрасно!

АЛЬБУС глядит на него с недоумением.

АЛЬБУС: Что — "прекрасно"? У нас же полный провал.

СКОРПИУС: Да. ДА! И ЭТО ОФИГИТЕЛЬНО!!!

Плюхается навзничь в воду. АЛЬБУС плетётся в сторону берега.

АЛЬБУС: Скорпиус, ты что — опять сладостей переел?

СКОРПИУС: Ну вот, совсем другое дело — за Альбусом не заржавело... Обож-жаю!

АЛЬБУС: Я уже начинаю беспокоиться...

Вбегает ГАРРИ и мчит к берегу. За ним несутся ДРАКО, ДЖИННИ и ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ.

ГАРРИ: Альбус! Альбус, с тобой всё в порядке?

СКОРПИУС (вне себя от радости): Гарри! Это Гарри Поттер! И Джинни! И профессор МакГонагалл! И отец! Мой отец! Привет, папа!

ДРАКО: Привет, Скорпиус!

АЛЬБУС: Вы все здесь...

ДЖИННИ: Миртл нам во всём призналась.

АЛЬБУС: Что происходит?

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Вы только что совершили обратное перемещение во времени. Почему вы нам ничего не рассказали?

СКОРПИУС сразу подмечает, что именно им известно.

СКОРПИУС: Ёлки-палки... Ну блин... Где же он?

АЛЬБУС: Какое перемещение?

СКОРПИУС: Я потерял его! Я потерял Маховик времени!

АЛЬБУС (глядя на СКОРПИУСА с глубокой досадой): Что-что ты потерял?

ГАРРИ: Кончай придуриваться, Альбус!

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Мне думается, вы должны нам многое объяснить.

АКТ ТРЕТИЙ, СЦЕНА ДЕСЯТАЯ

ХОГВАРТС, КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА

СКОРПИУС и АЛЬБУС стоят с покаянным видом перед ДРАКО, ДЖИННИ и ГАРРИ; профессор МАКГОНАГАЛЛ кипит от злости.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: То есть, если подытожить, вы без разрешения спрыгнули с Хогвартского экспресса, вломились в Министерство магии и украли там ценную вещь, взяли на себя смелость изменить время, в результате чего отправили в небытие двух человек...

АЛЬБУС: М-да, звучит в самом деле как-то нехорошо...

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: И в ответ на исчезновение Хьюго и Розы Грейнджер-Уизли вы опять отправились во времени назад — и на этот раз, вместо того, чтобы потерять двоих, вы угробили целую толпу и прикончили собственного отца, да ещё и воскресили самого кошмарного волшебника, которого только знал мир, и явились родоначальниками новой эпохи Тёмной магии... (иронично) Вы правы, мистер Поттер, это действительно звучит несколько нехорошо. Вы хоть осознаёте всю неразумность ваших поступков?

СКОРПИУС: Да, профессор.

АЛЬБУС какое-то мгновение колеблется, глядя на ГАРРИ.

АЛЬБУС: Да.

ГАРРИ: Профессор, если позволите...

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Не позволю. Какие меры вы предпримете как родители — это ваше дело, но здесь моя школа, это мои ученики, и именно я выберу для них наказание.

ДРАКО: Звучит справедливо.

ГАРРИ смотрит на ДЖИННИ, та согласно качает головой.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Мне следовало бы исключить вас, однако (косится на ГАРРИ), взвесив все за и против, я пришла к выводу, что для вас будет безопаснее оставаться под моим присмотром. Срок вашего наказания... собственно, можете считать себя наказанными до конца года. Рождество для вас отменяется. О походах в Хогсмид можете забыть. И это только начало...

Внезапно в кабинет влетает ГЕРМИОНА, полная энергии и желания действовать.

ГЕРМИОНА: Что я пропустила?

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ (в ярости): Перед тем, как войти в комнату, вежливые люди стучатся, Гермиона Грейнджер; жаль, что вас этому не научили!

ГЕРМИОНА понимает, что перегнула палку.

ГЕРМИОНА: Ой...

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Если бы я могла вам назначить вам наказание, госпожа министр, я непременно это сделала бы. Подумать только — оставить у себя Маховик времени! Из всех глупых мыслей это самая дурацкая!

ГЕРМИОНА: В свою защиту...

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: В шкафу! Вы держали его в шкафу! Просто анекдот!

ГЕРМИОНА: Минерва... (набрав воздух в грудь) Профессор МакГонагалл...

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Твои дети перестали существовать на какое-то время!

ГЕРМИОНА не находит, что на это ответить.

И всё это случилось в моей школе, под моим надзором... после такого предшественника, как Дамблдор... Не представляю, как бы я смогла бы жить с таким грузом на душе, не дай бог что.

ГЕРМИОНА: Знаю...

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ (берёт себя в руки): Ваши намерения спасти Седрика были благородными, пускай и безрассудными. И — да, определённую храбрость вы проявили, Скорпиус, и вы тоже, Альбус, но даже вашему отцу иногда не помешало бы учитывать, что проявленная храбрость не оправдывает проявленную глупость! Всегда думайте головой. Думайте о последствиях. Мир под пято́й Волан-де-Морта был бы...

СКОРПИУС: Кошмарным.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Вы такие молодые... (Смотрит на ГАРРИ, ДРАКО, ДЖИННИ и ГЕРМИОНУ.) Вы все такие молодые... Вы даже не представляете себе, в какую тьму могут ввергнуть мир войны волшебников. Вы вели себя... безрассудно по отношению к миру, ради создания и процветания которого некоторые люди — и мои, и ваши лучшие друзья — пожертвовали очень многим.

АЛЬБУС: Да, профессор.

СКОРПИУС: Да, профессор.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ: Идите. Все идите. Делайте то, что должны. И найдите мне этот Маховик времени!

АКТ ТРЕТИЙ, СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ

ХОГВАРТС, СПАЛЬНЯ СЛИЗЕРИНА

АЛЬБУС сидит в своей комнате. Входит ГАРРИ и смотрит на сына — видно, что в нём кипит гнев, но ГАРРИ старается его не расплескать.

ГАРРИ: Спасибо, что разрешил мне приехать.

АЛЬБУС поворачивает голову и кивает отцу. Он тоже ведёт себя осторожно.

Маховик времени пока не удаётся найти. Мы ведём переговоры с Русалочьим народом насчёт того, чтобы протралить озеро.

Присаживая, испытывая неловкость.

Хорошая комната.

АЛЬБУС: Зелёный вроде успокаивает, насколько я слышал. Ну то есть комнаты Гриффиндора все такие клёвые, но засада в том, что красный цвет... говорят, от него крыша понемногу едет. Не то чтобы я тут собирался злобствовать...

ГАРРИ: Ты можешь объяснить, для чего тебе это было нужно?

АЛЬБУС: Я подумал, что я могу всё изменить. Мне показалось, что с Седриком нечестно получилось...

ГАРРИ: Конечно же, нечестно, Альбус! Думаешь, я сам этого не знаю? Я ведь там был. Я видел, как он погиб. Но чтобы такое сотворить... рискнуть всем...

АЛЬБУС: Я знаю.

ГАРРИ (не в силах сдержать гнев): Если ты просто пытался поступать так, как я, то совершенно зря! Меня не спрашивали, хочу ли я во всём этом участвовать, меня заставили! Ты совершил нечто совершенно безрассудное, действительно глупое и опасное, и это могло всё уничтожить...

АЛЬБУС: Я знаю... Честно... Я уже понял...

Пауза. АЛЬБУС утирает слезу, ГАРРИ замечает это — и осекается, стараясь не перейти грань.

ГАРРИ: Ладно, я тоже был неправ, когда думал, что Скорпиус — сын Волан-де-Морта. Он — не чёрное облако.

АЛЬБУС: Нет, конечно.

ГАРРИ: И я спрятал карту под замок от греха подальше. Ты её больше не увидишь. Ты знаешь, что мама оставила твою комнату точно в таком виде, какой она была, когда ты убежал? Не разрешала заходить никому, даже мне — так она за тебя испугалась... И я тоже.

АЛЬБУС: Ты правда испугался?

ГАРРИ: Конечно.

АЛЬБУС: А я думал, что Гарри Поттер никогда ничего не боится.

ГАРРИ: Я что — в самом деле так себя вёл?!

АЛЬБУС изучающе глядит на отца.

АЛЬБУС: Не думаю, что Скорпиус это рассказал: когда мы вернулись, так и не сумев разобраться с первым заданием, я вдруг оказался в Гриффиндоре, но отношения между ним и мной остались просто превосходными. То есть суть наших проблем — не в том, что я слизеринец. Дело не только в этом.

ГАРРИ: Да, я знаю. Дело не только в этом.

ГАРРИ смотрит на АЛЬБУСА.

У тебя уже всё в порядке, Альбус?

АЛЬБУС: Нет.

ГАРРИ: Нет... И у меня тоже.

АКТ ТРЕТИЙ, СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ

СОН, ГОДРИКОВА ВПАДИНА, КЛАДБИЩЕ

ГАРРИ-ПОДРОСТОК стоит, обводя взглядом кладбище, покрытое букетами цветов. В руке у него небольшой букет.

ТЁТЯ ПЕТУНЬЯ: Давай, иди, клади этот бурьян и уходим отсюда. Я уже ненавижу эту паршивую деревушку — не знаю, кому в голову пришло её назвать Годриковой впадиной; как по мне, это средоточие скверны скорее стоило бы назвать Безбожниковой впадиной... Давай, давай, шевелись!

Он подходит к могиле и некоторое время стоит рядом с ней.

Быстрее, Гарри! У нас нет на это времени, у Дадличка сегодня собрание бойскаутов, ты же знаешь, как он не любит опаздывать!

ГАРРИ-ПОДРОСТОК: Тетя Петунья, мы ведь последние из их родственников, кто остался в живых, так ведь?

ТЁТЯ ПЕТУНЬЯ: Да. Ты и я. Да.

ГАРРИ-ПОДРОСТОК: Неужели не было никого, кто любил бы их, восхищался ими? Ты говорила, что у них совсем не было друзей?

ТЁТЯ ПЕТУНЬЯ: Лили — царство ей небесное! — пыталась завести друзей, но она отпугивала людей само́й своей сутью, хотя в этом не было её вины. У неё были такие повадки, у неё были такие манеры, у неё был такой способ проявления себя. А вот твой отец... Неприятный был тип. Исключительно неприятный. Не было у них друзей. Совсем никого.

ГАРРИ-ПОДРОСТОК: Тогда я не понял, откуда столько цветов? Почему у них вся могила в цветах?

ТЁТЯ ПЕТУНЬЯ оглядывается и словно в первый раз замечает все цветы, и это ей трогает до глубины души. Она подходит к могиле сестры и присаживается рядом. Она пытается справиться с нахлынувшими чувствами, но у неё ничего не получается.

ТЁТЯ ПЕТУНЬЯ: А... Ну, да, немножко цветов... Наверное, ветром с других могил занесло. Или кто-то решил пошутить. Да-да, наверняка какой-то молодой бездельник, у которого слишком много свободного времени, обошёл окрестные могилы, собрал цветы и положил их сюда.

ГАРРИ-ПОДРОСТОК: Но тут везде их имена — "Лили и Джеймс, мы никогда не забудем того, что вы сделали...", "Лили и Джеймс, ваше самопожертвование..."

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Я ощущаю запах вины... Хм, здесь просто не продохнуть от вины.

ТЁТЯ ПЕТУНЬЯ (обращаясь к ГАРРИ-ПОДРОСТКУ): Уходи! Уходи отсюда!