Часть вторая Дневник Тринадцатого Императора

....Только один раз я вмешался. Когда о стандартах и типах токов говорили. Решил я первым делом постоянный ток пустить! Никакие диспуты по уровням напряжения я тоже не допустил. Быть току постоянному, напряжением 220 Вольт!

Почему я сначала постоянку пустил, вы и сами догадались, наверное. На кораблях прощё один провод вести, чем два. Второе, мне для заводов так лучше, да и сечение проводников при той же мощности меньше, а расстояние больше. Третье, движки на постоянке регулировать проще с оборотами номенклатура шире. Как только первый "электрический" голод утолим и станем, серьёзные электростанции строить, тогда и начнём машины переменного тока использовать. Пока, на каждом серьёзном заводике своя электростанция будет. После 1872 года или чуть позже, начну строить ГРЭСы и единую энергосистему страны.

С учебным институтом ВЭИ лучше получилось. Конкурс, правда, очень скромный получился, по правде говоря, его и нет почти, но то первый год. В будущем, думаю, и конкурс будет! Посмотрел здания института, в общежитие заглянул, по мне так нормально. Пожелания студентов рассмотрим по мере их поступления. Оборудование учебных лабораторий понравилось. Молодцы расстарались. Учебные классы и лаборатории светлые получились, просторные, я бы даже сказал, весёлые. Зашёл и в студенческую столовую. Хотите, верьте, хотите, нет, но с той бурдой, что в 21 веке студентов кормят даже сравнивать нельзя. Не в каждом фирменном ресторане, такое качество встретишь. (Это я опять не то вспомнил).

Потом была встреча со студентами старших курсов. Спросите откуда, только институт открылся и уже старшекурсники. Это "деды академики" меня надоумили. Старшекурсники, это студенты с других институтов, которые "электриками" стать пожелали. Программы технических учебных заведений достаточно близки на первых годах обучения, поэтому несколько десятков человек сразу на третий и несколько на четвёртый курс приняты были. Собрались, в обычной учебной аудитории Эмиль Христианович несколько слов сказал, а потом неожиданно мне дал слово, ну хотя бы предупредил что ли!

Вот и стою я, Е.И.В. перед молодыми людьми, за которых я ответственен и эта ответственность пока только мне видна. О чем же им говорить, что рассказать? Не стал я провозглашать никаких лозунгов. Попросил мел, пока его искали, быстро про себя план первой лекции прикинул. Принесли мел, подошёл я к доске, хотел ещё и китель снять, что бы удобней писать было, но решил не расслабляться.

От древних греков я плясать не стал. Ребята все подготовленные их этим не заинтересуешь. Потому быстро изобразил таблицу статистическую и в ней место России обрисовал. Затем пояснил, как я вижу перемещение страны в более высокие клеточки и какое место электроэнергетика в этом занимать должна. Получилось не плохо! В заключение пригласил всех присутствующих (за счёт казны конечно) на Зимних каникулах посетить Гатчину и воочию полюбоваться и попробовать дистанционную голосовую связь. Тут я её впервые, кажется, телефоном обозвал. Скоро и в других городах телефоны появятся.

— Тогда гимназисточкам звонить сможете, а не только записочки писать, под общий смех аудитории завершил я своё выступление.

Из Москвы в Питер по железке возвращались. Так во всяком случае объявлено было. Объявление объявлением, а салон-вагон в литерном поезде, почитай автомобиль, только на рельсах. На нужном удалении состав на неприметном разъезде взял вправо и через три версты мы были в Зеленограде.

Тут я ещё не был. Стоим мы с Володей Барятинским, с нами казаки охраны, за нами паровоз с двумя вагонами. Поезд, правда, без всяких вензелей, они в Москве и Питере потребны, здесь только помешать могут. Подбегает казак в форме, к Володе, как к старшему по званию, обращается, я то в маскировке стою.

— Кто такие, что здесь делаете?

— Что это за транспорт, и чей?

Смотрю, а недалеко ещё несколько казачков, только как бы в укрытии, на нас внимательно глядят, кто это сюда пожаловал!

Барятинский как рявкнет, как на параде команду выпустил:

— "Литерный поезд Его Императорского Величества, самодержца всероссийского Николая II"!!!

Потом уже спокойным голосом, поприветствовав оторопевшего дежурного, пояснил, что он только адъютант, а Е.И.В. рядом стоит. Потому о делах, целях и задачах лучше у него осведомиться!

Тут и командир подскочил. Моего отдельного батальона инженерных-железнодорожных войск. Вообще-то они не совсем так называются, но мне такое название больше нравится!

Есаул уже не спутал, чётко определил старшего, перешёл на строевой, отдал рапорт! Я рапорт принял и дал команду "вольно"!

Поезд отогнали на запасные пути, тут батальон на славу потрудился, не зря у Володи наградные в шкатулке уложены. Пошли к нашим учёным, по дороге хозяйство осматриваем. Молодцы на первый взгляд и построили всё, что намечалось и порядок везде отменный. Ну да об этом потом.

Впереди несколько двух этажный зданий это лаборатории Лачинова Дмитрия Александровича, к ним мы и направляемся. Не вдалеке на горушке, я приметил вышку уже смонтированную и несколько домиков рядом с ней. Здесь в лабораторном дворике, какой-то чудак, в белом халате сложив руки рупором, что-то кричит второму, который на крыше антенну похоже налаживает.

Поинтересовавшись у чудака, где можно найти Дмитрия Александровича и получив ответ типа, а Бог его знает, где он. С час назад был вон там и нам показали на горку. Подмигнув Барятинскому, что бы он не вздумал применять командирский голос, мы направились на горку. Заодно и осмотрим всё и сразу. Сверху то лучше видно.

Навстречу нам шли три человека, в одном из которых я сразу признал Лачинова. Остановились, поздоровались. Впервые я почувствовал, что мешаю! Обычно все старались "показать", как рады лицезреть Е.И.В., но тут было другое. Что-то очень важное! Чтобы не терять реноме и одновременно не мешать работе я предложил:

— А давайте мы вместе с вами походим и всё посмотрим, обещаем особенно сильно не мешать при этом.

Такой подход окупился сторицей. Через полчаса, мы стали свидетелями беспроводной связи тех, что были на горке и тех, что сгрудились ту радио-конструкции в лаборатории! Есть первый сеанс радиосвязи в России! Ура!

Потом были восторженные разговоры, делились впечатлениями, ещё раз знакомились. Не все знали государя в лицо и поэтому процедуру представления меня, уже как Е.И.В. повторили. На вопросительный взгляд Володи я кивнул, и он приступил к торжественному награждению участников радио-события!

Утром, следующего дня было торжественное построение "Собственного батальона инженерных войск Е.И.В.", тут уже было все по уставу! Командный голос, строевой шаг, но эмоции людей были те же, восторженные эмоции человека завершившего большое и многотрудное дело!

Никто из награждённых тогда ещё не знал, что это только начало....

Основная, беседа и планирование дальнейших работ с Дмитрием Александровичем, проходила у меня в вагоне. Всего я писать не буду, только главное.

По результатам испытаний мы определились с основными направлениями работ и ещё наметили к строительству несколько нужных для тех работ заводиков.

В Гусь-Хрустальном решили построить цех для радиоламп и цех для радио-колб специального применения, в Туле и Москве ещё два цеха по производству ЭРЭ (так в моём времени электро — радио элементы величали.) Все остальные производства, включая фольгированный текстолит, пока решили здесь сосредоточить.

Лачинов с большой теплотой отозвался о "Моём батальоне", особенно ему там несколько человек приглянулись, шибко сообразительных.

— Так давайте их учится, отправим, они ещё сообразительней станут!

— Мне это как-то в голову не приходило, но учится им обязательно надо, я с ними поговорю.

Жаль было расставаться с этими людьми, но были ещё дела, много дел, и надо было ехать!

Отъехали мы, однако не очень далеко. Речка Сестра, что летом курице по колено, после прошедшего ливня разлилась и повредила опору моста. Машинисты не растерялись, дали мы задний ход и через две версты вернулись на железнодорожный вокзал (именно проходной вокзал и довольно современный), который городом Клин оказался. Как я его раньше не замечал?

Я задумался, насколько это символично, в той истории я примерно также оказался в этом городишке. Только он с номером был. Клин-5, по-моему, назывался. Ловили мы на высотнике, электрические образования, потом их плазмоидами назовут, ловили, ловили и доловились. Врезались в их скопление да такое, что часть аппаратуры отказала и только мастерство пилота и наличие шикарной ВПП внизу, дало нам возможность сесть! Поверьте, такое редко, но бывает.

Будем считать это знамением свыше. Выбравшись из вагона, мы увидали столб дыма и пламя над одним из городских строений. Определить тип строения возможности не было, дом не дом, барак не барак, разбираться было некогда. Острый запах керосина витал в воздухе, пока добежали, уже и крыша рухнула. ОХ, или УХ, такой звук раздался и рой искр в небо. Огонь так сразу и пошёл на убыль.

Выяснили, что видать хозяин строения так в нём и остался. Рядом толпились зеваки, это уж как положено, а ближе к нам находилась, так и хочется сказать стая нахохлившихся воробьев. То, однако, не воробьи были. Дети подростки двенадцати тринадцати лет, одетые в чёр-те какие тряпки, прокопченные и чумазые.

— Кто такие?

Спросил я. Ответа, однако, не получил. Тогда один из казаков охраны задал тот же вопрос и с тем же успехом. Выручил всех Володя. Он первым сообразил, что это не поджигатели и не зеваки, а погорельцы, но какие-то не настоящие. Чуть позже выяснили, что это работные дети. Сейчас поясню, что это такое.

— Дети без родителей, которых предприимчивые людишки, берут в работу. Денег им не платят, работают за угол и кусок хлеба. А про имперские указы тут не слыхали, а если и слыхали, то не услышали. Так тоже бывает! Ну Ваше Императорское..., что делать будешь?

Неожиданно в толпе, образовалась прогалина и сквозь неё, в сторону станции направилось несколько человек, в одном из которых я узнал Менделеева. Сообразил, у него тут в деревне Боблово имение. Это удача!

— Дмитрий Иванович, не поможете ли мне?

Обратился я к Менделееву! Тот оглянулся, выискивая голос его, окликнувший и увидев меня, быстро к нам подошёл. Так разрешился вопрос с временным размещением работных детей. Через несколько дней, их забрал специально посланный человек. Теперь они в Гатчине, проживают и учатся.

Пока же я решил разобраться с городским начальством. Выяснилось, что его нет! Старый уездный предводитель преставился, а нового ещё не выбрали, только по осени выборы назначены. Сделал я себе пометку для Валуева, но на том второй визит в Клин не закончился.

Уж очень мне та ВПП из 20-го века запомнилась и понравилась. Выведя из второго вагона наших лошадей и определившись с направлением, мы через час с небольшим оказались у края обширного ровного участка, который позже и стал тем самым военным аэродромом из будущего.

Я попросил Володю, запомнить этот участок и мы на рысях пошли обратно.

Сразу по приезду я попросил Сабурова собрать через два дня Милютина, Валуева, Головнина и сам пригласил брата Александра. На встрече я доложил собравшимся об истории с работными детьми, в Клину. Затем задал вопрос, что они думают по этому поводу. Не дождавшись ответов, предложил следующий план действий:

— Во всех губернских городах построить сиротские приюты;

— Типовой проект такого приюта на 250 человек, с учебными мастерскими стоит порядка 500.000 рублей;

— Годовое содержание приютов, будет обходиться в сумму порядка 3-х миллионов рублей в год.

Ещё раз спросил, есть ли вопросы? Неожиданно нашёл горячую поддержку в лице Валуева. Он в дополнение к моему рассказу поведал о ещё более ужасных вещах, что часто происходили с детьми сиротами. Тут же перемножив 50 на 250 и получив цифру двенадцать с половиной тысяч, он сообщил, что это едва ли решит проблему, поскольку сирот в России гораздо больше.

Приняв эстафету у министра МВД Милютин, как-то не очень смело, сказал, что возможно открыть училища, кадетского направления ориентированные на подготовку младших командиров. Военное министерство сможет поучаствовать в этом процессе.

Головнин, согласившись с остротой и важностью проблемы, пояснил, что на 50 приютов, даже по самым скромным расчётам надо 500 человек воспитателей, которых система образования сегодня дать не может. Хотел я дать время подумать господам Министрам, но, вспомнив 21-й век решил, что ничего нового они не предложат. Потому попросил Сабурова оформить всё сказанное в виде постановления и отдельно для Минюста дать предложения по ужесточению законодательства, для лиц виновных в издевательствах над детьми, в чём бы они не выражались.

Сам план пошёл в первоначальном виде, только с разбиением на этапы сообразно возможностям Министерств. Дмитрию Николаевичу Замятнину, я написал отдельную записку-поручение проработать законодательные вопросы по поводу приёмных детей в обычных семьях. Написать-то написал, но в 19-м веке в семье часто было 10-12 своих детей, потому на этот вариант я не очень надеялся.

Для себя решение я принял ОДНО, сделать программу создания приютов достаточно эффективной и все дальнейшие планы развития страны, разрабатывать с учётом этого вопроса. В будущем, жизнь в Российском государстве надо построить так, что бы сирот не было или почти не было!

Историческая справка

Зарождение первых звеньев учета и документирования населения на Руси, как свидетельствует Лаврентьевская летопись, относится к 945 году.

Княжеская администрация выдавала купцам, занимавшимся заграничной торговлей, грамоты, в которых были обозначены их корабли.

Киевские и новгородские княжества положили начало учета населения. Велся он с фискальными целями, то есть для податного обложения. Кроме того, на территории Древнерусского государства было установлено требование "знатка" — для каждого, не принадлежавшего к общине человека, требовалось поручительство за него одного из членов общины.

В конце XIII века в Новгороде лицам, выезжающим в другие государства, и приезжавшим иностранцам выдавали "проезжие грамоты", которые были своеобразным удостоверением их личности и в то же время позволяли местным властям контролировать их поведение. За оформление отпускных в столичных учреждениях и на местах следовало вознаграждение (за написание грамоты, за подпись, прикладывание печати).

В изданном в 1551 году крупнейшем нормативном акте церковного права "Стоглаве" было записано, что принимать на службу пришедших из других епархий священников и дьяконов можно только в том случае, если они имеют отпускные грамоты от архиерея по прежнему месту службы. Попов и дьяконов, не предъявлявших таких грамот, к службе допускать запрещалось.