— Ты не спеши. Для тайных операций оно не очень подходит. Он него шум как от аэроплана, наверху два двигателя винты воздушные вращают, да ещё два крутят вентиляторы, что воздух под днище загоняют, так что тайно на нём не проскользнуть. Гудит он крепко, если рядом стоять то говорить трудно, ничего не слышно.

— Зато как я понял у него и скорость, к уровню аэроплана приближается.

— Ну не совсем конечно, но узлов за сорок, под умеренной нагрузкой, при допустимом волнении оно вполне обеспечит.

— Пошли к тебе, я хочу на его чертежи глянуть.

— Тогда давай лучше к малым эллингам сходим, там уменьшенные копии "Ската" стоят. Один из них в Линду бегает, если Государь прилетает.

— Ну, ты и темнила. Почему сразу-то не сказал, что у вас такие чудеса имеются?

— Так ты ж не спрашивал! У тебя в предписании что написано? "...подлодка транспортировщик для тайной доставки боевых пловцов — диверсантов". Где здесь сказано, что ты желаешь со "Скатом" ознакомиться. Я ведь не телепат, а нормальный, обычный человек. Да и секретчиков тут полно, их алгоритм действий прост. Есть в предписании, смотри, а нет, извини, будь добр, следующий раз, как нужную бумагу покажешь.

— Нет, ты точно немного не нормальный стал и слов то где, каких-то непонятных набрался.

— Это меня Государь обязал в кораблестроительный институт поступить, там и не такому научат.

— Леха, а связь у тебя какая-то есть?

— Ну, как же без связи. Тебе кто нужен-то?

Их благородие капитан-лейтенант Никонов, на минуту задумался, потом видимо что-то решил, и уже приняв окончательное решение, в полголоса произнёс несколько слов Алексею Тихому на ухо.

— Без проблем, только надо в заводоуправление идти, телефон специальной связи там. Ты заодно испроси разрешение на посещение Линды, где тоже много интересных изделий, по твоему профилю имеется.

Через час, после разговора с заместителем Мезенцева, по диверсионно-разведывательной работе, в телетайпной вылезла нужная нашим друзьям депеша. Копия была отправлена в Линду, где на её основании должны были сделать необходимые документы.

— Пойдём пока пообедаем, а то у летунов вечно толпы молодёжи, у них помимо заводов ещё и школы аэронавтов, ребята совсем молодые и отсутствием аппетита не страдают. Завтра, с утра — пораньше рванём к авиаторам.

В кабинете подводных дел мастера — друг Лёшка деликатно предложил Никанову сменить гражданский костюм, на менее приметный из имевшегося гардероба.

— Миша, ты бы переоделся, чтобы твой партикулярный наряд не так сильно в глаза бросался. У меня тут несколько типов обмундирования всех размеров и множество знаков различия имеются. Не будем лишний раз охрану объекта напрягать, им и так достаётся.

Нехотя, но, понимая что предложение друга разумно, Михаил согласился, хотя и доставил ему при этом дополнительно массу беспокойства.

— Куда теперь револьверы деть? Ну, с ножами ладно, они под штанинами не так заметны, а с оружием то, как быть? Часом у тебя перевязей нет?

— Да там всё, в том же гардеробе, и смотри. Там и для скрытого ношения "сбруя" имеется и жилетка — разгрузка по-вашему. Только в другом отделении. Вон крайняя дверца.

Указанная часть, шкафа была металлической, покрашенной под древесину и закрытой на ключ, который торчал тут же из скважины замка. Открыв шкаф, подводный диверсант обомлел.

— Леха, это же последние модели, откуда они у тебя?!

— Это для хлопцев из охраны государя, они частенько тут бывают пред каждым его приездом, всё осмотрят, всё обнюхают и наверх сообщат. Иначе нельзя. Да и у тебя, я смотрю, железяк хватает.

— Мне по штату положено, я без них нагишом себя чувствую.

— Ну, вот и пользуйся, пока хозяев нет. У меня тоже "пушка" есть, только я её не сильно жалую, мешает работать, да и в отсеке подлодки-малютки она практически бесполезна.

После обеда пошли по территории завода, смотреть обещанные диковинки. В крытый эллинг, стоящий у самого затона их пропустили, только после предъявления документов, хотя главного конструктора, безусловно, знали не один день. Его приятеля буквально жгли глазами, несмотря на документ гласивший о его принадлежности к СБ Империи.

"Скат", на котором Михаил с Алексеем, планировали путешествовать вверх по Волге, и "Скат" государя, были практически не различимы по внешнему виду. Никонов, конечно, заглянул в кабину КВП N1, но кроме более потёртой обивки кресел других отличий не увидел.

— Леха, а как у тебя со временем? А то рванули бы прямо сейчас, а рано по утру, сразу бы и к осмотру приступили. Чего время зря терять.

— Подожди малёк, дай подумать.

Раздумья Тихого, были не долги. Несколько указаний, какому-то механику сделанные прямо из эллинга по телефону внутренней связи. Команды техникам на проверку "Ската", принятие рапорта о готовности КВП к работе и в этот момент в эллинге появилось новое лицо.

— Здравия желаю ваше благородие.

Никонов пригляделся, а потом кинулся к вошедшему.

— Николай, Николай Иванович, дорогой! Живой, здоровый?!

— А что нам сделается, чай помнишь мою фамилию Деревянко, а что деревяшке будет от нескольких лишних отверстий. Заклеили, заштопали, да и сюда в охрану на отдых, почитай на пенсион перевели.

Лёшка решил прокомментировать этот эпизод чуть по-своему.

— Это Николай Иванович скромничает. На него вся охрана заводского комплекса возложена, да перед каждым государевым визитом дополнительное усиление Рихтеровских людей.

— Ну, Алексей Михайлович, зачем вы так меня прославляете?

Хотя сам Деревянко, зарделся от удовольствия. Похвала от Тихого в присутствии его бывшего командира вдвойне была приятна.

— Вы уж извините, но дело у меня к вам есть. — Вы планируете "Скатом" воспользоваться?

— Да, слетаем в Линду, а на следующий день обратно.

— Вот я и хочу учебную тревогу сыграть, воспользовавшись вашим визитом. Надо тренировочку провести, а тут случай почти идеальный, катера то одинаковые, мои бойцы издали не различат, кто внутри.

— Насколько нас это задержать может?

— Да совсем не задержит. Сыграю тревогу, как только КВП из эллинга выйдет. Вы дальше по своим делам, а мои должны развернуть прикрытие по маршруту и в норматив уложиться. Потом отмена тревоги и разбор, всё.

— Ну, что, Михаил Фёдорович, согласен на такой сценарий?

— Для дела ведь надо, так почему бы и нет.

— Раз все согласны, то Николай Иванович, как КВП будет на площадке, играйте учебную тревогу.

— Через пол часа думаю, судно подготовят и выведут из эллинга, сразу и махнём в Линду! Получишь море впечатлений, рванём с ветерком налегке, будет что вспомнить. Сейчас движение на реке слабое сам понимаешь, половодье, да к тому же время ещё почти обеденное. Пошли я пока тебе макет вашего транспортировщика покажу.

У макета в опытовом бассейне они пробыли больше часа, Михаил с интересом изучал возможности подлодки и только когда техник вторично напомнил им о готовности "Ската", наши друзья выбрались наружу.

— Ну, что с Богом! Лезь в кабину через правую дверцу, у нас левостороннее движение. Я сейчас документ-карту подпишу и пойдём-полетим.

Три работающих авиационных двигателя общей мощностью около тысячи лошадей, действительно создавали сильный шум, но в кабине при желании, можно было докричаться до собеседника. Скат после включения вентилятора "всплыл", подняв скопившуюся на грунте пыль и по пологому спуску неспешно, вальяжно заскользил к воде. После подключения к бортовой переговорной сети Михаил услыхал в наушниках добро диспетчера и пожелание Деревянко — "счастливого пути".

Катер, а уж на каких только катерах не ходил Никонов, не плыл, а действительно летел над водной поверхностью. О такой скорости десять лет назад можно было только мечтать, да и сейчас она большинству людей показалась бы почти чудом.

— Леша, как долго нам до Линды добираться?

— До реки то, да всего ничего. Смотри по правому борту, кабельтовых через десять она и появится.

Михаил бросил взгляд вправо, но вместо ожидаемого малого русла увидел колёсный буксир, который на необъятные волжские просторы выводил не менее десятка плотов в одной большой длиннющей связке. Маленький пароходик пыхтел, дымил машиной на пол неба, стараясь перед поворотом выгрести против течения, чтобы не посадить плоты на мель и не разорвать буксируемую связку.

— Не повезло нам, Миш, придётся пережидать, пока эта конструкция разворот не завершит.

"Скат", у которого резко сбросили обороты двигатели, лёг на воду и превратился в неуклюжую посудину, которая, лениво покачиваясь, двигалась против течения реки по инерции, постепенно замедляясь.

— Сейчас чуть левым движком толкнёмся и под правым бережком проскользнём.

Алексей уверенным движением чуть добавил обороты двигателю и КВП стал послушно уваливаться под правый берег, пропуская огромную связку плотов по левому борту.

— Что он делает? Ты смотри, что эта лайба делает?

Буксир, распустив всю связку поперёк реки, неожиданно стал разворачиваться, превращая плоты в бредень в центре, которого оказался "Скат" прижатый к правому берегу.

— Лёша, а почему на каждом плоту шалаш плотогона устроен? Так плотовщики никогда не делают. Что-то мне это не нравиться.

В этот момент, с оказавшегося совсем близко, крайнего правого конца "бредня", раздался выстрел. Стреляли картечью или очень крупной дробью, оно и понятно, на воде при постоянной качке, попасть метровым конусом свинца в цель гораздо легче, но и расстояние должно быть соответствующее. Этого стрелок видимо, недоучел, и весь заряд красивым эллипсом всплесков разлетелся по водной глади, вблизи катера.

— Слушай, а это уже не ученья! Миша пристегнись ка и держись покрепче. Сейчас мы будем утюгом работать.

Потом, отжав тангенту, что-то жестко бросил в эфир, Михаил из всего произнесённого расслышал только конец фразы: "... тревога не учебная, прошу прикрытия..."

Дальнейшее командиру диверсантов совершенно не понравилось. Сидеть в кресле спелёнатому привязными ремнями и наблюдать за действиями других, он был не приучен!

Спокойными выверенными движениями Тихий вывел притихшие было двигатели на рабочие обороты. "Скат" снова приподнялся на подушке и как был ориентирован по течению, так сначала и пошёл чуть вниз, но красиво развернулся и двинулся прямо на крайний правый плот.

— Леха аппарат разобьешь!

— Ничего ему не будет, днище стальное, а юбка из армированной резины. Сейчас я плоты проутюжу.

Интересно что чувствовали злоумышленники, когда увидели, как в вихре водяных брызг, на приличной скорости прямо по их связке плотов перемещается что-то, что в задании называлось катер, пассажиров которого они должны были нейтрализовать. Причём это что-то уже прошло над двумя шалашами плотогонов правых плотов, оставив вместо них пустое место и облачко разлетевшейся соломы. Какая участь постигла стрелков, никто сказать не мог.

Между тем многотонная машина уверенно по-хозяйски перебралась на третий плот, повторив на нём все те же разрушительные действия, и направилась к следующему....

От берега к буксиру неудачнику уже двигался охранный катер завода. Шарового цвета с непонятными разводами посудина и бортовым номером 001 имела приличный бурун за кормой, а на баке интересную конструкцию, напоминающую большой артельный перевёрнутый котёл из которого выступало сразу несколько стволов. Конструкция разворачивалась по мере приближения к цели, так что стволы постоянно смотрели в нужную сторону.

Два человека из злоумышленников старались перерубить буксир, но это у них плохо выходило, а трое других суетливо пытались спуститься в ялик, привязанный к корме судна. Судя по их бестолковым действиям, нужными навыками тати не обладали. И тех и других постигла неудача. Громовым голосом громкоговоритель с катера завода потребовал всем лечь на палубу судна, сложив руки за голову. На всё давалось пять секунд. После этого начался медленный отсчёт:

— Пять, четыре, три, два....

До пяти считать не потребовалось. Поняв, что освобождение от буксирного конца, в сложившейся ситуации им ничего не даст, первая пара улеглась на палубе. Трое неудачников также прекратили свои упражнения с посадкой в ялик и прилегли рядом. Поравнявшись с неизвестным судном катер, дал машиной задний ход, и его буквально притёрло к борту. Тут же на чужого перепрыгнули сразу семь человек, двое из которых вскочили в рубку, а трое спустились вниз в машинное отделение. Оставшиеся профессионально спеленали людей лежавших лицом вниз на палубе и дали отмашку на заводской катер.

За всеми этими громкими абордажными событиями из внимания охраны завода даже на минутку не выпадал "Скат", который, пробежавшись над плотами и разметав все шалаши с вооружёнными татями "слез" в реку и крутился неподалёку в водозамещающем режиме. К нему уже летел взволнованный Деревянко на своей "Ласточке", совершенно не обращая внимания на купающихся "плотогонов", а следом шли ещё два катера охраны, во всё той же серо-стальной раскраске.

Через четверть часа, образовав на воде странную сцепку из "Ската", "Ласточки" и большого катера, на борту которого собрались все участники эпопеи. Злыдни были, достаточно аккуратно разложены на баке, не смотря на то что многие из них пытались брыкаться и извергать разнообразные угрозы и прочую хулу в адрес Деревянко. Оно и понятно, отловленная публика видимо не привыкла лежать на холодном и мокром, да ещё и частично в собственной блевотине, с завёрнутыми за спиной руками, украшенными блестящими металлическими браслетами.

На юте негромкий разговор вели трое:

— Николай Иванович, вы говорили, что КВП трудно различимы?

— Да практически их и не различить, если во внутрь не заглядывать.

— Ох, не нравятся мне эти "утопленники".

— Это Михаил представители нашей Нижегородской "золотой молодёжи". Если мы их сейчас на берег свезём, завтра, да нет, уже сегодня к вечеру они на свободе окажутся. Кто сам, кто через адвокатов откупиться, кого родители отмажут. Судебный процесс затевать бесполезно будет. Ну, пошутили, ну штраф заплатим и всё.

— Возможно, что так и будет, если мы их в город доставим. Поэтому, мы их в Линду свезём, и там, на гауптвахту определим, до выяснения всех обстоятельств происшествия, а обвинение посерьезней, невинной шутки будет.

— Ну и что ты им предъявишь? У них мильёны, за них лучшие адвокаты!

— Потому эти краснобаи к ним и не попадут. Разбором будет заниматься военная контрразведка по статье "попытка организации диверсии на транспортном средстве Государя Императора Всероссийского"! Вот так! Ни один разумный крючкотвор, если не хочет на железной дороге поработать их защищать не возьмётся.

— Не знаю, как это у тебя получиться, но буду Бога молить, чтобы вышло, как ты сказал.