— А если то, что ранило единорога, найдет нас? — опередил я Малфоя, хотевшего озвучить ту же мысль.
— Нет в лесу никого такого, кто б вам зло причинил, если вы со мной да с Клыком сюда пришли, — заявил Хагрид. — С тропинки не сходите — тогда нормально все будет. Сейчас на две группы разделимся и по следам пойдем... в разные стороны, потому как их тут... ну... куча целая, следов. И кровь повсюду. Он, должно быть, со вчерашней ночи тут шатается, единорог-то,... а может, и с позавчерашней.
Зашибись, блин. Я просто в шоке! Впрочем, у Хагрида совершенно другие представления об опасностях этого леса.
— Значит так, Гарри и Невилл пойдут со мной, а ты, Малфой и ты, — лесник ткнул в мою сторону пальцем, — с Клыком. Если кто находит единорога, посылает зеленые искры, а если в беду попадет, красные и мы сразу придем на помощь. Ну все, поосторожнее будьте... а сейчас пошли, пора нам.
И мы разошлись. Я, пропустив вперед Малфоя с Клыком, пошел чуть позади, накладывая при этом на себя маскировочные чары. Шли мы так минут десять, а потом Малфой, видимо немного осмелев, громко спросил:
— Что, грязнокровка, страшно тебе в лесу?
Ответа естественно не последовало. Я в это время лихорадочно озирался по сторонам, так как мне показалось, что радом кто-то есть.
— Эй, грязнокровка! Ты где? — еще громче заговорил Малфой.
Он точно придурок, — подумал я, — Ну нахрена спрашивается орать в ночном лесу, тем более в этом, где полно всякой нечисти.
— Ха! Надеюсь, тебя тут сожрут и одной грязнокровкой станет меньше! — заявил белобрысый.
— Ну все, он мне надоел, — тихо прошептал я и решил немного приколоться над слизеринцем.
Зайдя немного в сторону, я снял с себя маскирующие чары, накинул капюшон мантии, и невербально наложив на себя, меняющее голос заклинание убрал палочку в карман и, вытянув руки в направлении Малфоя, неразборчиво произнес громким, низким, жутким голосом:
— Ууууу! Уаааа! Ууаакввуу! Ууаакввуу!
— ААААААА! — от страха заорал Малфой, и, выхватив палочку, пустил в небо сноп красных искр.
Я во весь голос заржал, и продолжалось это до тех пор, пока не раздался громкий треск, как будто сквозь кусты ломилось стадо кабанов, и не появился разъяренный Хагрид. После того как он нас отчитал, хотя делал это явно наигранно, не любил все-таки лесничий слизеринцев, произошло краткое воссоединение нашего отряда и небольшая рокировка. Малфой теперь пошел с Лонгботтомом и Хагридом, а я — с Поттером и Клыком. Так мы и шли, пока гриффиндорец внезапно не схватил меня за руку.
— Смотри, — произнес он, вытягивая руку и показывая на блеск, исходивший от земли.
Мы пролезли между ветвями какого-то дерева, и вышли на поляну. В нескольких метрах от края лежал единорог, и он был мертв. Поттер сделал было шаг вперед, но застыл, услышав шорох. Этот звук услышал и я, и, подняв взгляд увидел, как из кустов показалась облаченная в длинный балахон фигура с наброшенным на голову капюшоном. Неизвестный медленно подошел к туше единорога, склонился над огромной раной на боку животного и начал пить кровь.
— АУУУ! — издал трусливый вопль Клык и убежал.
Фигура в балахоне оторвалась от единорога и повернула голову к нам. В лунном свете было видно, как падают светящиеся капли крови с подбородка неизвестного, который поднялся с колен и сделал несколько шагов в нашу сторону. В этот момент Поттер схватился за голову и упал, при этом громко крича. В руке у балахонщика появилась палочка, но я оказался быстрее:
— Bombardo!
Мощное взрывное заклинание полетело под ноги кровопийце. Впрочем, от него он ушел, просто напросто... взлетев! Заклинание угодило в землю и с мощностью хорошей гранаты взорвалось, подняв в воздух множество комьев, прошлогодних опавших листьев и мелких сучков. Противник же целым и невредимым приземлился на то же место, словно издеваясь надо мной.
— Avada Kedavra!
Теперь уже мне пришлось прыжком уходить в сторону от быстро приближающегося зеленого луча. Все, игры кончились!
— Fulminis! — выкрикнул я, указывая палочкой в живот балахонщика.
Сверкнула ослепительная вспышка бело-голубого света, по ушам ударил оглушающий треск, и я с абсолютно пустым резервом шлепнулся задницей об землю. Когда удалось немного проморгаться, я осмотрелся и увидел, что противник неподвижно лежит на земле лицом вниз и в нижней части его тела была хорошо заметна здоровенная дыра, величиной с кулак взрослого мужчины.
— Моя задница! — простонал я, поднимаясь с земли, — Моя прекрасная задница!
Кое как я дохромал, ежесекундно морщась от боли, до все еще валяющегося на земле гриффиндорца.
— Вставай! — скомандовал я, для убедительности легонько пнув его, — Надо срочно валить нахер отсюда!
Поттер только и успел подняться с земли, когда на поляне появились сначала кентавры, а потом и Хагрид. Надо думать, такой грохот и вспышки привлекут внимание всех, кто находится сейчас в этом лесу!
— Все целы? — спросил лесник.
— Да, — ответил Поттер, а я просто кинул.
— Вижу, вы нашли единорога, — произнес Хагрид.
— И того, кто на него напал, — сказал Поттер.
— И где же он? — задал вопрос лесник.
— Да вон же! — воскликнул гриффиндорец, одновременно разворачиваясь, и указывая рукой на то место, где лежал поверженный враг. Все присутствующие посмотрели туда и непонимающе взглянули на Поттера. Никакого тела на том месте уже не было.
Глава 11
Обратно в замок мы возвращались под причитания Хагрида об убиенном единороге. Поттер о чем-то перешептывался с Лонгботтомом, при этом периодически скашивая на меня глаза, когда думал, что я этого не замечу, Малфой сделав рожу кирпичом старательно прислушивался к их шепотку. А я мысленно клял себя последними словами. Ведь знал же, чем все закончится, и все равно поперся в лес как последний долбодятел. Понадеялся на извечный русский авось. И как результат этого — влез в разборки Поттера с Лордом, нажил себе смертельного врага в лице последнего и привлек к себе своими умениями совершенно ненужное внимание. Блеск просто!
Хотя если трезво подумать МакГонагалл была в своем праве, а все из-за этого чертового Устава Хогвартса, написанного еще Основателями, и когда я надел Распределяющую Шляпу, то автоматически согласился соблюдать его. А в нем четко указано право преподавателей назначать нарушившим его любое наказание. По Уставу преподавателям запрещено наносить студентам непоправимый вред здоровью и вступать с учащимися в сексуальные связи. И все. Отказ же студента от отбытия назначенного наказания в количестве двух раз, означает автоматическое отчисление из Хогвартса, и кроме того, наказание назначенное деканом факультета отменить может только директор, а идти к Дамблдору... Можно конечно было подойти к Флитвику, попросить его, чтобы он уговорил Маккошку или Дамблдора изменить мне наказание, но вот только этот вариант нежизнеспособен в принципе. Ну приду я к кому-то из них, и что я скажу? А ничего я не могу сказать. Единственное за что можно зацепиться, не выдавая своего знания возможного будущего, так это время отработки, но и тут глухо — преподаватель имеет право назначать время наказания по своему усмотрению и это тоже закреплено в Уставе. Время позднее, дети спать должны? Так не надо было нарушать правила.
Вообще мне повезло, что Дамблдор, как только стал директором Хогвартса, отменил телесные наказания. При Диппете провинившихся пороли розгами на виду у всей школы, а при Финеасе Блэке использовали слабые пыточные заклятия или запирали в карцер. У студентов Хогвартса, в отличие от их коллег в немагическом мире, прав гораздо меньше. Это в обычном мире есть множество законов, защищающих права и свободы людей, а в магическом до сих пор царят средневековые порядки и Хогвартс не исключение. Конечно, в последнее время многое изменилось к лучшему, но вот только эти изменения проводит один человек — Дамблдор, а он далеко не идеал.
Мне вот интересно другое — знала ли МакГонагалл на что нас отправляет? Думается, что нет — об одержимости Квиррелла Дамблдор точно никому не расскажет, по крайней мере, в каноне он сидел своих тайнах как собака на сене и берег их до последнего. А так, что она могла подумать, отправляя нас к леснику? Что единорога медведь задрал или волк, в Светлолесье кроме кентавров и единорогов больше никакой крупной магической живности и не водится, а из обычной эти самые медведи и волки, от которых можно отбиться простыми Инсендио, Флиппендо и Петрификусом. И то встреча с ними маловероятна — кентавры такую живность уничтожают на корню. Акромантулы? Так они обитают в Темнолесье, а мы к нему и близко не подходили.
Думаю, что МакГонагалл отправляя нас к Хагриду, рассчитывала слегка припугнуть нарушителей ночным Лесом, а атмосфера там надо сказать и правда жутковатая, ну и как бонус мы бы измучались пока ходили. Ей ведь и в голову не могло прийти, что Хагрид решит нас разделить. Хотя, может быть, все было еще проще — сначала она забыла об этом наказании, потом вспомнила, а так как самой возиться некогда — экзамены на носу, то и сплавила нас к Хагриду. Вроде как наказание, а вроде и уже нет. Вот только обычно штрафники идут к Филчу, а тут к леснику. Загадка, однако.
Наконец мы добрались до школы, и разделившись, направились по своим гостиным, точнее я и Малфой, а Поттера и Лонгботтома куда-то повел Хагрид. Я, добравшись до своей комнаты, принял душ и забрался в теплую кроватку. Вот только вместо того чтобы спать я думал. Почему Квиррелл выжил после моего заклинания и даже особо сильных повреждений не получил? Сквозная дырка не в счет, от него вообще должен был остаться обугленный кусок мяса. Видимо на нем были какие-то щиты, которые немного ослабили заклинание, плюс он успел напиться крови единорога, а она по своему лечебному действию сопоставима с легендарным Животворящим эликсиром. Так что он регенерировал, и, наложив на себя чары отвлечения внимания, тихо свинтил, хотя мог без проблем там нас перебить, и никто ему сопротивления оказать просто не смог бы, но философский камень для него сейчас более приоритетная цель, чем убиение пары школьников, лесника и трех кентавров. А вот как только раздобудет камень, тогда он обязательно отомстит, тут и к гадалке не ходи. Вот только успеет ли он это сделать? Шкурку то я ему качественно попортил, и чтобы залечить такое наверняка ушла значительная часть выпитой крови, поэтому теперь он будет вынужден действовать еще быстрее. Хотя он уже все равно не жилец — одержимость и проклятие крови единорога уже почти разрушили его тело. С некоторых пор даже чеснок не может заглушить запах разложения и когда Квиррелл проходил мимо меня на недавнем уроке ЗоТи это ясно чувствовалось. Фактически он уже в большей степени нежить, чем человек. Интересно, а Патронус на него будет действовать? Это была моя последняя мысль, а потом я заснул.
Это же время. Кабинет директора Хогвартса.
— Все так и было, профессор Дамблдор, — закончил свой рассказ Хагрид.
— Спасибо, Рубеус, ты можешь идти, — произнес директор и лесничий покинул кабинет.
Альбус Дамблдор откинулся на спинку своего кресла, рассеяно пережевывая лимонную дольку. Все, о чем ему только что поведал лесничий, старый волшебник знал значительно лучше него, ибо наблюдал эти события своими глазами. Когда он только узнал о назначенном Минервой наказании, то сначала хотел его отменить, но потом ему пришла в голову мысль посмотреть своими глазами на то, как поведут себя в условно — опасном месте избранники пророчества. Наложив на себя мощнейшие скрывающие чары, директор шел чуть позади от Хагрида и учеников. Когда группа разделилась, старый волшебник ненадолго задумался, выбирая кого сопровождать но, в конце концов, долг директора победил его любопытство и он направился следом за слизеринцем и рейвенкловкой. Альбус даже немного развеселился, наблюдая, как мисс Эванс неуклюже изображает зомби. Потом состав группы изменился и он, немного отстав, двинулся дальше. Решение немного приотстать чуть не стало роковым — когда Дамблдор услышал мощный взрыв, то со всей возможной для него скоростью рванул на помощь, но все-таки для человека в его возрасте пускай он и великий волшебник быстрое передвижение по лесу затруднено. Все еще находясь под скрывающими чарами, директор Хогвартса появился на поляне как раз в тот момент, когда мисс Эванс уклонившись от Смертельного проклятия, ударила убийцу единорогов заклинанием молнии. Альбус поежился, представив, каково пришлось одержимому. Но еще больше старый волшебник удивился тому, что первокурсница вообще смогла применить это заклинание пусть и ценой магического истощения. Все-таки удар молнии, а именно так называется это заклинание, относится к стихийной магии, без предрасположенности к которой вызывает огромный расход сил. Да, пусть заклинание и получилось слабым и не убило одержимого, но главную свою задачу оно выполнило. Дамблдор даже на секунду задумался, вспоминая кто бы смог защититься от этого заклинания, без применения артефактов. Выходило очень негусто — во всем мире это могли сделать около десятка магов, а в Европе только он, его учитель и друг Николас Фламель и находящийся на пожизненном заключении в Нурменгарде Геллерт Гриндевальд. Квиррелл же не имел ни единого шанса хотя бы уклониться.
— Откуда у нее столько сил? — недоумевал Дамблдор, заметив краем глаза, как девочка встала, и, подойдя к Гарри, пнула его, при этом в грубых выражениях высказывая необходимость покинуть это место. Сам же директор в тот момент основное внимание сосредоточил на Квиррелле, чувствуя что тот жив и умирать не собирается, и был готов встать на защиту детей если одержимый снова попытается напасть. Но тут появились кентавры, а затем и Хагрид и марионетка Тома принял единственно правильное решение сбежать. Как только он исчез, Дамблдор тоже решил отправиться обратно в Хогвартс, опередив Хагрида больше чем на час. Выслушав пришедшего с докладом лесника, Альбус отослал его и продолжил свои размышления, старательно рассматривая произошедшие события с разных точек зрения, пытаясь спрогнозировать дальнейшее поведение Квиррелла, ведь полученное ранение может заставить его изменить или форсировать свои планы кражи философского камня.
Разумеется, планы одержимого профессора не были секретом от Дамблдора. В отличие от Тома, Квиринус в окклюменции был откровенно слаб и о том, что Квиррелл собирается проникнуть Запретный коридор, когда Альбус будет на заседании Визенгамота, директор узнал уже давно. Но теперь из-за ранения одержимый может поступить совершенно неожиданно для Дамблдора, а это противоречило планам директора. Решив в случае нужды немного подыграть Квирреллу старый волшебник взглянул на часы, и вздохнув, отправился спать.
* * *
На следующий день, спустившись на завтрак, я увидел спокойно сидящего за столом преподавателей Квиррелла. На миг даже закралось подозрение, что в лесу был не он, но заметив меня, одержимый бросил такой взгляд, полный обещания мучительной смерти, что возникшие было сомнения о его причастности, развеялись как дым. А ведь это проблема. Сам-то он не сможет меня или еще кого-то из учеников убить — контракт преподавателя не даст, вот только Волди его не подписывал и вполне может, захватив контроль над телом Квиррелла отомстить мне. И тут я ничего противопоставить ему не смогу, а значит нужно как можно меньше проводить время вне гостиной факультета. К тому же в лесу я сам напал на него первым и это тоже может иметь значение, так что лучше перебдеть.
