Ветеран_1 (общий файл)

— Да мы вот решили с братвой к тебе в команду пойти, ты может и не самый лучший, но чертовски удачливый сукин сын. И сейчас, тоже кажется, что ты прав...

Он замолчал испытующе глядя на меня. Вмешался Шустрый:

— Карочь, если вы с нами, то все по правилам, добыча в общак, после дела раскидываем, претензии к атаману после дела, пока дело не завершено, слово атамана — закон, — деловито перечислял он.

— Да ладно, братан, — широко улыбнулся тот, — не первый раз замужем. Все путем, правила знаем.

Быстро обменявшись погонялами и моментально найдя общих знакомых, они начали тихонько переговариваться. Я же уединился с Безухим и атаманом пришлых, допрашивая матроса:

— Так что здесь за склады? — спросил я у матроса.

Тот наморщил лоб и с непоняткою посмотрел на меня. Безухий перевел:

— Какие склады самые путевые?

Чело Матроса прояснилось и он ткнул куда в центр построек:

— Там самые большие и укрепленные, многие из тех складов имеют внутренние причалы, где проходит погрузка и выгрузка на барки /барк — не морской корабль, а баржа не меньше чем десять метров в длину с мачтой, служащей в некоторых случаях краном. Используется для доставки товаров с и на океанские корабли стоящие на рейде или у причала./. Там можно пошукать.

— Значит так, в город еще идет свалка, поэтому мы можем немного пошустрить.

3

Быстрым шагом мы шли по переулкам складов, оглядывая высокие заборы, вслушиваясь в лай здоровенных собак за воротами, но людей не встречали. И если сначала передвигались с опаской, тишком, то сейчас в наглую перекликались, обсуждая ситуацию. И тут Вдалеке показался идущий нам на встречу человек:

— Эй, молодцы, заработать не хотите? — издали проорал он.

Мы оживились, понятие заработать для нас заключалось немного в другом.

— А че делать то надо? — спросил Матрос.

Тот с уважением посмотрел на размах плеч и сказл:

— Все по специальности. Закидаете барку товаром, получите золотой на всех.

Сумма за барку был более чем хорошей, да вот только нам не она была нужна. Мы рассчитывали немного на другой заработок, для этого нужно было попасть к барке, присмотреться, оценить и только потом начинать свою работу. Так что мы бы и бесплатно покидали товар, но соглашаться сразу было нельзя. Подозрительно, когда люди выглядящие отнюдь не добропорядочными гражданами, выражают горячее желание безвозмездно помочь ближнему своему.

— Не, за такие деньги сам грузи, — лениво ответил старший присоединившейся группы.

— Да ты чё! — возмутился наниматель, — тебе вдвое против лучшей гильдейской цены предлагают.

— А ты прислушайся, вмешался Шустрый, — что-то то я не слышу, чтобы у тебя этот золотой из рук выхватывали.

— Мы к другому купцу идем, — внес свою лепту безухий, — что он нам скажет, когда мы не придем?

Наниматель пожевал губами и наконец решился:

— Хорошо. Ваша цена?

— Четыре золотых, — сказал я, — причем половину сейчас, а вторую, когда дойдем до места.

— Ладно, — сказал он, — половину, когда дойдем, а вторую половину, когда погрузим.

— Когда погрузим половину, — вмешался шустрый.

Тот кивнул головой и мы пошли на работу.

— А что так срочно, — спросил я у нанимателя, — драпаете?

— Не твое дело, — окрысился он, но потом видимо понял, что других грузчиков ему искать долго и уже другим тоном сказал, — пока вся эта катавасия, надо бы укрыться. Это вам, голытьбе, терять нечего, а купцам есть.

— А не боитесь в море на барке выходить? — поинтересовался матрос.

— Да нам недалеко, — пожав плечами ответил приказчик (на купца он никак не тянул). — Нам из бухты выйти, а там к вечеру на место придем.

— А чего не подальше? — поинтересовался Безухий.

— Подальше там, пираты, да королевские корсары — кто пытается прорваться, тех топят да на абордаж берут. Назначают выкуп, а тех кто не заплатит, тех продают.

— Ясно, — ответил я с сочувствием.

Тем временем мы подошли к месту нашей "работы". Народу было немного. Купчина, высокий и несколько не толстый, несмотря на возраст, сам помогал кидать какие то тюки на палубу. Помимо него в этом участвовали двое охранников. То же неслабые ребята. Штуки три матросов и явный капитан, причем не такой лоханки, а серьезной посудины. Плюс семьи и!!!! Бабы!!! Приказчик заспешил к хозяину, что-то объясняя и показывая на нас пальцем. Пришлые смотрели на женщин такими глазами, что я испугался за них. В смысле за нас, вот кинуться сейчас, а местные настороже да и не похожи на баранов, наоборот волки те еще. Поэтому я скомандовал:

— Заткнулись все! Дело надо делать, а не на баб облизываться, — и смиренно уставился на подходившего купца.

— Здорово работнички!

— И тебе здравствовать, — ответил я.

— Что то я вас раньше на складах не видал? — подозрительный взгляд купца бегал с одного на другого.

— Дык ведь мы раньше на дальних причалах обретались, сюда нас не пускали, — начал матрос.

Я посмотрел на него, тот поперхнулся и замолчал.

— Тут ведь какое дело, — начал я, — в складах работать в гильдии надо состоять, для этого взнос надо дать, да чтобы за тебя поручились. А мы люди бедные, вот на дальних причалах работали...

— Рыбники значит, — ухмыльнулся купец, — понятно. Ладно, слушай меня. Вот вам задаток, — он достал две золотых монеты и отдал нам. — А после подойдете к этим складам, спросите Солового, это приказчик мой, я за вас гильдейским поручусь.

Предложение было из тех, которые принято было называть королевскими. Изображая на лице радость мы закивали головами, после чего я завернул в тряпочку золотые и мы набросились на работу как голодные волки.

Мы быстро забегали от ворот склада к барке, на сходни, в открытый трюм, где передавали тюки приказчику с двумя людьми, судя по всему из прислуги. Барка была не маленькой — не большой. Обычный одномачтовый кораблик, на котором доставляют грузы с крупных океанских кораблей на берег и обратно. Видимо купец собирался отсидеться где-то в заливе. В открытом море таку посудину моментально зальет водой. На подобных до сих пор ходят по большим рекам. Верхняя неполная палуба, оставлявшая открытым трюм, в котором и складировались товары. И два узеньких мостика по бортам, соединяющих переднюю и заднюю части. Впрочем разобрать где какая было невозможно, они были совершенно идентичными, рулевое весло на той половине котоая служила носом вытаскивалось, а на корме крепилось в специальных пазах. Обычная посудина, только эта с претензиями. На верхних палубах было построено по надстройке.

Загружая барку, мы улучили момент и пребросились парой слов:

— А купец то богатый...

— Ну что берем?

— Давай. От добра, как говорится, добра не ищут.

Остальное дело техники. Втихомолку прирезать охранников купца оказалось не сложно. Сложнее оказалось разобраться с мощным нубийцем, телохранителем. Тут нам помог Безухий, заметив отлетающего в сторону Шустрого, он молниеносно подскочил, рубанул открытой ладонью по бицепсу руки, держащей здоровую дубину, и ударом ладони вогнал кости носа в остатки мозгов. Нубиец упал и больше не проявлял интереса к жизни. Визги, суматоха, приказчик побежал выпускать собак и получил от гнуса брошенный в затылок камень. Вообще у Гнуса стоило поучиться как бросать все на свете. Он даже провел с нами необходимый ликбез, но до такого мастерства как у него еще ползти и ползти, как от игрушечной лодочки до военного дромара бьонков /Бьонки — синекожие разумные, передвигающиеся на летающих кораблях. Предпочитают не воевать, а торговать, но в случае нарушения их интересов наказывающие беспощадно. Боевой дромар бьонков, шестиэтажный трехсотвесельный корабль с тремя несущими мачтами, прямым и косым парусным вооружением. Неизвестно ни одного случая, когда бьонки служили наемниками. Обитают далеко на восток, за Темными землями./.

* * *

Все закончилось достаточно быстро. Согнав оставшихся в живых в небольшой загон для мелкого скота, мы получили возможность потрясти купца. Как это делать, я себе представлял, но только теоретически. Мне казалось странным, что я сейчас буду просто так причинять боль живому существу. Все остальные молча смотрели не суясь поперек атамана. Да уж, вот так вот. Как то незаметно получилось, что я стал атаманом.

-Ну что, — спросил я поглядывая на небо, — поговорим?

Купец, сидевший со связанными руками, приободрился, видимо я в чем то повел себя неправильно. Да и отношения ко мне товарищей немного изменилось, это чувствовалось моментально. Да конечно, возникать во время дела нельзя, но можно на благо опчества сунуть нож под ребро, если выбранный атаман не справляется. Помирать мне не хотелось. Заметив вниамтельно следящего за мной атамана пришлых, я подмигнул ему на роняющего слюни в сторону пленников здоровенного паренька, похожего на Матроса, но без лишних душевных страданий. Тот толкнул его, парень поднял на меня недовольные глаза, а я кивнул головой в сторону загона.

Дебильноватый паренек, пришедший с новичками, щурясь всмотрелся в согнанных нами баранов. Подошел и вытащил из толпы молодую девченочку, плачущую и цепляющуюся за кого то в толпе. Не обратив на это никакого внимание он потащил ее на солнышко, где лежал аккуратно сложенный маленький штабель серебристой сосны. Паренек, не то брат, не то любимый, сунулся защитить, но удар в основание черепа быстро его успокоил. Примостив добычу на солнышке, он начал прилежно трудиться, не издавая никаких сладострастных звуков, кроме сосредоточенного сопения. Я же повернулся к купу и завел медленный неторопливый разговор:

— Видите, уважаемый, как переменчива сволочная фортуна.

— Вас же обязательно найдут, твари, — простонал купец.

— Не без этого, покладисто согласился я, — а вам разве будет не все равно?

Вот так и завязался разговор. Когда я устал, то меня сменил Пришлый, потом Шустрый, потом над купцом сурово молчал Безухий, недобро щурясь и тыкая найденным шилом ему в ногу, потом снова я...

* * *

Чуть ли не облизываясь Шустрый смотрел на жену купца, моложе того где-то вполовину. Роскошная грудь подхваченная снизу широкой перевязью, делала ее еще аппетитнее. Мальчик лет двенадцати, крепко прижимаемый ею смотрел на нас с такой ненавистью, что я поежился. Но на жену куца тоже поглядывал, а что вы хотите? Больше чем полгода ни одной бабы.

— Ты подумай мил человек? — наклонился к купцу безухий. — Мы ведь тебя не заставляем, просто каждый живет как может и торгует как может. Шлюхи телом торгуют, — он кивнул на без устали работающего паренька из пришлой команды, развлекающегося на то ли сестре, то ли жене приказчика.

— Видишь, кричит, хорошо ей, — с ухмылкой сказал Шустрый и подойдя к купчихе схватился за её грудь, которая в одну руку ну никак не помещалась.

Та вскрикнула, пытаясь вырваться, пацанчик дернулся и бросился на Шустрого, размахивая небольшим кинжалом. Особого вреда он не нанес, но Шустрого порезал.

— Вот тварь! — сказал шустрый и наотмашь хлестнул его, пацану хватило. Баба тоже бросилась на него, её он свалил прямым ударом в солнечное сплетение. Та свалилась, но со стоном ползла к сыну. Молчаливый Безухий схватил валяющегося и подтянул поближе к ней. Все это время купец бился в конвульсиях, судорожно рыча и призывая на наши головы проклятия всех богов. Шустрый уселся верхом на купцову бабу, приставил кинжал к шее пацана, а вторую руку запустил молодке за пазуху. Та молча рыдала, Шустрый тоже молчал, тока дыхание стало учащенным и глаза затуманились.

— Шустрый, — позвал я его вполголоса.

Не знаю каким чудом, но он меня услышал. С неохотой встав он сделал шаг к купцу:

— Ну давай, толстобрюхий, определяйся. У тебя два выхода: первый сдохнуть здесь, перед этим увидев как забавляются с твоей женой и твоим сыном ребята, как перережут им глотки; второй вариант — ты отдаешь нам деньги, а мы разрешаем вам уплыть на барке, к тому же отпускаем всех захваченных.

— Всех, оставшихся в живых к тому времени, когда ты примешь решение, — глухо добавил безухий.

Возможно это, а может быть и то, что молодой, из команды пришлых, перерезал затраханой им девчонке горло и встал, плотоядно облизываясь и высматривая следующую жертву.

— Хорошо, я все расскажу, — глухо сказал купец.

Мы с Безухим быстро переглянулись, с трудом скрыв восторг. Он рассказал все подробно, как оказалось, большинство денег было вложено у него в бумаги и товары, небольшие суммы он хранил дома и взял сейчас с собой. Они спрятаны в тюке с товаром, отмеченном красным крестом в круге. Остальные имели либо круг, либо крест. Но у него есть отложенное на черный день, там не очень много, но все таки хватит, покрыть неудачный поход, досрочно оплатить векселя, выкупить долги, снабдить караван новым товаром. Эти деньги спрятаны во дворе, зарыты под священно чинарой, со стороны очага. Кивнув Атаману пришлых, мы отправили его искать мелкие деньги спрятанные на барке, тот кликнул с собой полового гиганта, только начавшего располагать, очередную жертву рядышком с трупом первой. Они ушли, мы сидели молчали, ожидая результатов.

Их трюма барки выглянул Пришлый атаман с восторгом тащивший пять полотняных мешочков, за ним молодой — еще с тремя в руках.

— Золото, — задыхаясь проговорил он. — Полновесные гномьи башни.

Свалив добычу на палубу, он жадным взглядом уставился на мешки, молодой отправился заниматься делом от которого его оторвали. Вскоре из того угла снова послышались ритмичные шлепки. Сопение и тоненькие подвывания.

— Пересчитай, — предложил я пришлому, тот, не заставляя просить дважды, начал считать. Он аккуратно развязывал мешочки, составлял монеты в столбики и смешно шевеля губами пересчитывал их тыкая в каждую грязным пальцем. Наконец он закончил:

— По сотне в каждом мешочке. Четыреста гномьих башен, два мешка всякой всячины, разной по весу, есть и старые общим числом двести; и два мешка кораблей, тоже двести.

Он подошел к купцу и пнул его:

— Вот сссука! Мы тут мучаемся их освобождаем. А он родину Темным продает. /корабли — монеты чеканенные в государствах темного властелина. Они очень хорошей чеканки, и чуть тяжелее гномьих башен. При обнаружении их владелец раньше предавался смертной казни с одновременной конфискацией, сейчас просто конфискацией/.

— Ну что? — глухо спросил купец, — теперь поверили?

— Ну да, — широко улыбнулся Шустрый, — а теперь подробно расскажи про зарытое в саду золото, а то сложилось у меня такое впечатление, что ты многое не договариваешь.

— Нет, — спокойно ответил купец. Я хочу, чтобы вы отпустили моего сына.

— Чудак человек. — даже развеселился Шустрый. — куда ж мы его отпустим? Ты что не слышишь? В городе сражаются, его ж там убить могут.

Шустрый говорил с такой убежденностью и заботой, что даже я чуть не поверил ему.

— Отпустите, а потом будет разговор.

Мы немного посовещались, можно усилить нажим, но есть вероятность, что купец в этом случае сдохнет, но тайну не откроет. Мальчишку тоже отпускать не след.

— Пусть Матрос этим делом займется, а то сидит весь не при дела. Наводчик! — в устах пришлого это прозвучало как оскорбление.