— Здравствуй, Марк! Меня попросили набрать три разных номера телефона и по каждому из них повторить один и тот же текст. Итак, я начинаю зачитывать свой дежурный текст: "Руководство ФСБ РФ попросило меня довести до твоего сведения следующую информацию, а именно: Председатель ФСБ РФ только что принял решение о восстановлении Марка Ганеева в звании "подполковник", назначил его начальником пятого отдела. Как можно быстро, ты должен прибыть в Москву и занять свою должность!".
Перед самым вечером я принял окончательное решение, больше не надеяться и не ожидать помощи со стороны, а в рамках сложившихся обстоятельств начать самому действовать с прицелом на то, чтобы к концу этого дня я мог бы вернуться в Москву! К этому времени и после долгих размышлений я разработал план наших конкретных действий по выполнению поставленных перед нами задач и достижению стоявших перед нами целей. Как Марк Ганеев, я сохранил российское гражданство и был вправе пересекать российскую границу в любое время дня и ночи. Против моих друзей Максима Звонарева, Леонида Васькова, Влада Сергеева и Митяя Суровцева никаких обвинений пока не выдвигалось. Иными словами, они могли, как нормальные люди вернуться в Москву регулярным рейсом Аэрофлота. Осталась одна проблема, нам следовало бы интеллигентно разъединиться и, незаметно для внешних наблюдателей переодевшись, отправляться в Москву.
Что касается ведущегося за нами наблюдения Военной сербской разведкой, то после долгого обсуждения, мы пришли к единогласному решению, не убивать, не калечить наших славянских братьев, сербских разведчиков, хотя они и занимались по отношению к нам противозаконным делом. Вели наблюдение за каждым нашим шагом, писали на флешку каждое наше слово! Я на сто процентов был уверен в том, что ВОА собирает о нас телеметрическую информацию. Эту информацию, как удалось мне установить, они одновременно перегоняли в министерство обороны Российской Федерации и в штаб-квартиру федеральной германской внешней разведки в Бонне Эти славные сербы работали и получали деньги, как с нашего Минобороны, так и с минобороны ФРГ! Я не понимал только одного, почему именно немцы собирали обо мне и о моих товарищах эту информацию, ведь мной в первую очередь должны были интересоваться американцы?!
Не буду вдаваться в скучные деталями организации нашего побега с борта "Гольфстрима". Перед самым рассветом мы на одном из Ауди 6 уже въезжали в Белград. Еще на подъезде к городу я взялся за мобильник и позвонил в белградский отель "Square Nine Hotel Вelgrade" и от имени Джона Маккормика забронировал пять номеров люкс. Причем, я заранее предупредил администрацию гостиницы о том, что мы авиатуристы, что наш самолет Hawker 750 со всем нашим багажом-барахлом стоит в аэропорту на корпоративной стоянке. Что мы хотим только одни сутки провести в Белграде, познакомиться с городскими достопримечательностями и с балканской кухней. При заказе гостиницы в Белграде повторилась одна и та же картина, что и в Москве, полное безразличие ко мне и к моему заказу со стороны администрации до тех пор, пока на счет гостиницы не пришли мои доллары.
Должен с прискорбием признаться в том, что американские баксы все еще широко распространены и принимаются по всему миру, они не соблюдают национальных границ. Если в твоем кармане водятся долларыЈ да и еще в большом количестве, то в Белграде все проблемы, встававшие перед нами, как бы решались сами собой. В белградской гостинице "Square Nine Hotel Вelgrade" нас встретили гостеприимно, хотя мы в своей субтропической одежде и ужасным красным загаром на коже, выглядели самыми настоящими цирковыми клоунами среди постояльцев этой белградской гостиницы, одетых по последней европейской моде! Персонал этой гостиницы, не задавая лишних вопросов, встретил нас у самого входа в гостиницу и нас пятерых развел по шикарным номерам. Слава богу, что в этой белградской гостинице мы появились практически с рассветом, сербские журналисты все еще почивали под перинами в своих теплых постелях. Поэтому ни одной нашей фотографии в этой легкой одежде так и не появилось на страницах белградских газет и журналов. Хотя немногим позже в гостинице все же появились журналисты с фотокамерами и диктофонами, они позвонили нам в номера и попросили дать интервью о цели нашего появления Белграде. Но к этому времени на нас уже была приличная верхняя одежда!
Вскоре наступил рассвет и время завтрака, погруженный в тяжелые размышления, я отказался появляться на людях, идти на завтрак в ресторан. Через room-service я заказал себе отличный стейк из лосося, кофе, стакан холодного молока и несколько тостов с яблочным джемом. Эти тяжелые мысли так и не позволили мне насладиться отлично прожаренной рыбой. Тогда я попытался просканировать служебные помещения этой гостиницы, так как хотел разыскать центральный офис гостиничной секьюрити, чтобы попытаться узнать, в какой степени сербы о нас информированы и что они собираются с нами делать? Когда я этот офис все-таки обнаружил, то к своему удивлению узнал, что сербов совершенно не волнует ни моя судьба, ни судьба моих четверых друзей!
Все это время момент я ощущал внутренний дискомфорт этим своим вынужденным положением, полагая, что мы слишком уж задержались в этом славном сербском Белграде, что нам здесь было абсолютно нечего было. В этот момент все четверо моих друзей, Леонид Васьков, Максим Звонарев, Влад Сергеев и Митяй Суворовцев, завтракали в ресторане гостиницы. Они изнывали от безделья, не совсем понимая положения, в котором мы все вдруг оказались! Как молодежь, они все четверо горели одним желанием, не сидеть без дела, а действовать, всеми силами добиваясь своей цели. В данном случае эти парни всей душой стремились вернуться домой, в свою Москву!
Максим Звонарев вышел на канал мысленной связи, чтобы мне сообщить:
— Командир, Ганс Гептан, первый пилот Hawker 750 только что мне звонил. Он сообщил, что самолет совершил посадку в белградском аэропорту имени Николы Тесла. После двухчасового отдыха Ганс и его экипаж будут готовы к вылету на Москву.
Вовремя этого мысленного разговора на меня снизошло очередное наитие. По крайней мере, я догадался о том, что нам теперь нужно делать для того, чтобы, как можно быстрее, мы могли бы выйти из этого глупого положения, в котором оказались не по своей вине!
Завершая разговор с Максимом, я его попросил:
— Максим, собирай всех наших парней. Поезжайте в аэропорт и через два часа вылетайте в Москву рейсом Аэрофлота. Обо мне не беспокойтесь, я сам покину Белград. Мы же снова встретимся в зале прилета аэропорта Домодедово. Оттуда все вместе поедем на нашу базу в Апрелевке. Максим, надеюсь, что ты все понял, что я тебе только что сказал?
— Так точно, командир! О нас ты уж особенно не беспокойся! Все выполним, как ты приказал! Ну, вот только, почему ты один остаешься в Белграде? Может быть, кто-нибудь из нас останется вместе с тобой?! В случае чего он всегда сможет тебе помочь!
Но я его резко оборвал:
— В случае чего попросту не будет! Главное, чтобы вы, все четверо, вовремя покинули бы эту ловушку, развязав мне руки для самостоятельных действий!
После завтрака, мысленного разговора с Максимом я решил немного подремать, видимо, мой возраст тридцатилетнего мужчины уже давал себя знать! Одновременно я решил наблюдать за тем, как мои парни собираются в дорогу на родину. Целый час они провели в гостиничном баре, после чего сразу же отправились на выход из гостиницы. За этот час в лобби гостиницы произошли значительные изменения, в нем появились сербские военные с укороченными автоматами АКС в руках. Они разбились по парам и из разных мест лобби спокойно наблюдали за тем, как мои парни покидали гостиницу. По поведению сербских автоматчиков не трудно было догадаться о том, что сербов эта четверка явно не интересовала, автоматчики были присланы явно по мою душу!
Краем глаза я успел заметить, что на улице рядом с гостиницей, по-прежнему, стоит припаркованным автомобиль Ауди 6, которым рано утром мы приехали в гостиницу. Я быстренько его просканировал своим мысленным щупом на предмет обнаружения взрывчатки. С автомобилем все было в порядке, но вот только в его бензобаке топлива оставалось всего одна треть бака. Я тут же в мысленном диапазоне связался с Максимом Звонаревым и ему прошептал:
— С Ауди 6, в принципе, все в порядке! Вы можете смело им воспользоваться. Только имей в виду, Максим, что бензина в нем не так уж много, всего лишь треть бензобака! Но до аэропорта этого количества бензина вам, наверняка, хватит.
— Спасибо, Марк, за совет! Мы обязательно воспользуемся этим автомобилем! Но все ребята, по-прежнему, очень беспокоятся по поводу того, как ты, Марк, сам будешь выбираться из этой гостиницы? Может быть, ты и сам успел заметить, сколько автоматчиков сербы нагнали в гостиницу по твою душу! Может быть, нам стоит тебя дождаться, тогда нам всем четверым будет гораздо легче с боем прорываться в аэропорт?!
— Максим, прекрати мыслить и говорить всякие детские глупости! Какой бой, какой прорыв в самом центре Белграда? Ты только себе представь, чтобы сейчас творилось бы в лобби гостиницы, если бы со своими парнями прорывался бы с боем?! Сколько трупов военных и гражданских сейчас валялось бы на полу лобби, если бы я пошел вместе с вами?! Вы же сами видите, что эти автоматчики неохотно, но вас выпускают из гостиницы. Что же касается меня, то повторяю, чтобы вы обо мне больше не беспокоились бы! Я только что заказал себе авиабилет, но только под другим именем и другим рейсом полечу в Москву, как только ваш самолет наберет высоту.
Мои последние слова о якобы только что купленном авиабилете, видимо, все же убедили моих парней в том, что я не собираюсь сдаваться сербской полиции, а жду своего лишь часа.
Все четверо моих парней гурьбой покинули гостиницу, подошли к автомобилю Аудио 6, мгновенно расселись в нем по местам и вскоре их автомобиль скрылся за поворотом белградской улицы. Внутреннее зрение позволило мне увидеть, как вслед за ними тронулась с места еще два других автомобиля. Один из этих автомобилей принадлежал сербской полиции, он и не скрывал этой своей принадлежности, а ехал с полагающейся полиции мигалкой и сиреной. Вторым автомобилем была невзрачная такая КИА с дипломатическим номером российского посольства. Наши российские дипломаты особо не торопились подключаться к разрешению этой непонятной проблемы. Они решили установить наружное наблюдение за гостиницей и за нами, чтобы свои руки держать на пульсе происходящих там событий, чтобы вовремя информировать свои источники в Москве!
Через час Hawker 750, сделав короткий разбег по взлетной полосе белградского международного аэропорта, стал набирать высоту, строго следуя всем канонам летного искусства. Ведь пилотами Hawker 750 были самые настоящие немцы. Они были отличными парнями, великолепными летчиками, но от нас пока еще держались на некотором расстоянии. Они пока не шли на дружеские контакты, как скажем, американцы, экипаж "Гольфстрима", которые уже на второй день нашего знакомства перешли на "ты".
Водитель серенькой посольской КИА, этакий крепыш с усами и в серой кепчонке на лысой голове, терпеливо дожидался взлета нашего самолета. Затем он подошел к окошку местного телеграфного агентства и отправил срочную телеграмму молнию. С большим трудом посредством его глаз мне удалось прочитать адрес, кому была адресована эта молния. Этот адрес гласил: Москва, Государственная дума, г-ну Геккелю Михаилу Апостоловичу! Только Михаил Апостолович, по информации Михалыча, второй день, как уже был мертв. Но я все же успел эту телеграмму пометить своим экслибрисом, чтобы проследить ее путь.
Глава 3
1
Я тяжело вздохнул, перевернулся на другой бок, зарывая свой нос в подушку. Мне хотелось еще немного отдохнуть после тяжкой умственной работы. В моем распоряжении оставалось еще достаточно много времени, около двух с половиной часов, которые я мог бы использовать по своему усмотрению. Решил немного поспать, но отдохнуть мне так и не дали. Примерно, через полчаса, когда мои глаза начали слипаться, в дверь моего номера кто-то легко и вежливо постучал. Мне пришлось проснуться, подняться на ноги и, слегка приоткрыв дверь своего номера, за ней я увидел человека, кто меня только что разбудил, так и не позволив мне выспаться. Это был симпатичный молодой человек, русский, лет тридцати — тридцати двух. Он был одет в гражданский костюм, но что-то мне подсказало, может быть, эта была его выправка, что он был армейским офицером. Я бы даже сказал, что этому парню очень уж не шел этот отглаженный до неприличия цивильный костюм. Этому парню гораздо больше бы подошел простой офицерский китель, галифе и сапоги.
Я стоял и смотрел в глаза майору Алексею Белянчикову, командиру группы ликвидаторов ГРУ. Майор Белянчиков со своей группой только что прибыл в Белград по мою душу. Прибыл он немногим ранее запланированного времени, поэтому и застал меня не в полной боевой готовности. Майор ГРУ был настолько уверен в самом себе, в своей солдатской хватке, что приказал бойцам своей группы остаться за поворотом гостиничного коридора, а сам решил потягаться со мной своею силою.
И в конечном итоге майор Белянчиков проиграл, за долю секунды, пока мы стояли, вперяясь глазами друг в друга, я его сознание сумел взять под свой контроль посредством применения мысленного щупа. Я сделал шаг в сторону, сделал приглашающий жест правой рукой и сказал:
— Ну, что ж, Леша, добро пожаловать ко мне в гости! Ты уж проходи в номер, там и поговорим! — Сказал я, освобождая дорогу майору ГРУ для прохода в свой номер.
Алексей Белянчиков с видимым усилием сделал первые два шага, видимо, ему еще не приходилось быть под контролем другого разума. Он шел, тяжело ступая, подобно сомнамбуле, раскачиваясь из стороны в сторону, постоянно спотыкаясь. Со стороны мне было хорошо видно, что этот парень всеми своими внутренними силами пытается противостоять тем приказам, неизвестно откуда появляющимся в его сознании. Но, как бы он не старался, порвать свой поводок ему не хватало внутренней концентрации своих сих, он не мог противиться моим мысленным и волевым приказам!
Дверь в свой номер я только притворил, не стал запирать ее на замок или на дверную цепочку. Мы прошли в гостиную номера, где я гостеприимным жестом руки пригласил майора Алексея Белянчикова присесть за стол. Пока он устраивался на стуле за столом, я прошел к мини бару, достал оттуда хорошо охлажденную бутылку Смирновской водки для майора и бутылку виски Grants для самого себя. После завтрака у меня еще оставались крупные оливки и порезанный на дольки лимон. Эту закуску я достал из холодильника и поставил в центр стола, за которым неподвижно и как-то неуютно восседал майор Алексей Белянчиков.
Я подошел к парню, участливо посмотрел ему в глаза, из которых из-за проявляемого им бессилия потоком текли слезы, и голосом тихо произнес:
— Я знаю, что тебе и бойцам твоей группы приказали, при виде меня стрелять на поражение. Ты не выполнил этого приказа своего командира, видимо, хотел вначале со мной переговорить. Что ж я уважаю это твое решение, поэтому решил предоставить тебе такую возможность, вначале мы поговорим, а после этого разговора решай сам, будешь или не будешь в меня стрелять! Что же касается меня, то я хочу сказать только одно. Я знал, что ты и твои парни скоро здесь должны были появиться! Своих парней я уже отправил в Москву! Что касается меня самого, то у меня и в мыслях не было убивать тебя или кого-либо из кого-либо из твоих бойцов! Но я буду сопротивляться до последней капли крови, если ты или кто-либо из твоих бойцов посмеет поднять на меня свою руку! Пойми, молодой человек, пока я еще я не имею права распоряжаться своей жизнью, так как пока еще не отомстил за смерть своих боевых товарищей и друзей! Когда их предали и подло расстреляли в спину, то я перед Господом Богом поклялся, что не умру до тех пор, пока не отомщу за всех погибших! Хочешь, я могу открыть секрет и тебе рассказать, почему ты, майор Белянчиков, вместе с группой своих бойцов, вдруг оказался в моем номере этой белградской гостиницы. Да потому майор, что мне удалось все-таки выяснить, кто именно отдал приказ на уничтожение бойцов разведывательно-диверсионной группы полковника ГРУ Геннадия Кантемирова! И, Алексей, если ты мне пообещаешь, что в ходе нашего разговора будешь вести себя благоразумно, не будешь хвататься за пистолет или звать на помощь своих бойцов, то я освобожу тебя из-под своего контроля. И тогда мы сможем поговорить, как равный с равным! Так как, Алексей, ты готов принять это мое условие наших переговоров?
