Без памяти

В фойе её ждали несколько амбалов. Заприметив Ханну в дверях, они тут же огородили её своими телами и повели обходными путями к лестнице. Подвал. Ханна погладила рукоятку кожа в кармане джинс. Если их меньше пяти, она сможет побороться. А если Квинт поможет, то возможно, она и подмогу побьёт...

Ханна пришла в себя привязанная к батарее.

— Ну, и где Квинт?

Габриэль, сидевший на корточках прямо перед ней, пожал плечами:

— В соседней комнате. С ним всё в порядке.

Постепенно душившая паника начала перерастать в усталость и опустошенность. Она не стала выяснять детали, лишь слегка поморщилась, пытаясь притерпеться к острой боли в висках и затылке.

— Ханна, что бы ты сейчас ни думала, это не то.

Сосед теребил её нож в руке. Будет пытать? Отрезать пальцы? Вводить лезвие под ногти? Просто протыкать, где вздумается? Или, быть может, тонкими слоями нарезать её кожу и мясо?

— Ты в курсе как прошло первое заседание при новом Императоре? Кто-то притащил голову человека и положил на свободное кресло, которое, как предполагалось, займет представитель Римской Чумы. Под языком нашли послание "Мой голос передать отцу семейства Эмилиев-Лепидов", — выражение лица двуликого было сложно понять. — Твоя семья имеет почти треть голосов всего сената. Ты в курсе, Ханна? Они докладывают тебе, что делают?

Она сплюнула кровь. Опять политика.

— Какого чёрта тебе понадобилась я, Габриэль? Пусть делают, что хотят! Будешь держать меня в этом подвале? В следующий раз в сенате появится ещё одна голова, потом чья-нибудь рука. Не один так кто-нибудь другой придумает очередную дурость. Я настоящая уже не при делах. А вот образ Римской Чумы, кажется, ещё вполне активен.

— То есть... тебе наплевать, как они пользуются славой убийцы? Тем, что ты создала? Твоим детищем? Талантом? Тем, кем ты являешься?

Она знала многих людей, у которых в состоянии нервной возбуждённости появлялся "взгляд безумца". Наверное, при той ярости, которая кипела в бывшем соседе сейчас, это был один из лучших его взглядов. Он сравнивал репутацию Римской Чумы с ребёнком. С собственной плотью и кровью. Не последние слова у лжеца и интригана. Со своими клубами он не хотел расставаться по той же причине. Видимо, в его понимании, Ханна должна жаждать контролировать любые события касающиеся Римской Чумы.

— Нежная моя девочка, — Габриэль высвободил руку и осторожно провел пальцами по ее щеке. — Я очень долго искал решение.

Это прикосновение было легким, едва ощутимым. Большим пальцем он провёл по её губам. Ханна замерла, перестав дышать. Но то было всего мгновение. Квестор отстранился:

— Я позабочусь о своем прайде и твоих лемурёнышах. Мы с тобой создадим новый род, уникальный по своим дарованиям. Никаких Лепидов. Никаких Дайронов. Только ты и я.

Подошва кроссовка располосовала ему щеку, но двуликий только сплюнул кровь на пол:

— Все ещё не хочешь слушать? Мы были близки, Ханна, но даже я не предполагал некоторых вещей. В тебе есть кровь моего рода. Только этим можно объяснить твою способность изменять возраст.

— Какого черта ты мелишь...

— Это очень древняя способность Валериев. Наш род обладает феноменально высоким уровнем регенерации, который проявляется при смертельных ранениях: восстановиться могут не только мышечные ткани, но и органы, кости. Чёрт, даже мозг, если будут силы. Ты — замечательный пример того, через что может пройти организм Валерия в условиях риска для жизни, — Габриэль поиграл с ножом в руках. — Лепиды не твоя кровь, не твои дети, Ханна. Единственное, что связывает тебя и их это сущность кровососа в твоей голове. Мы же с тобой — настоящие родственники, способные воспроизводить себе подобных.

— Ты бредишь, — мотнула головой. — Я не хочу это слушать, уйди!

— Это всё яд Максимильяна, не ты. Знаешь, меня всегда удивляла целеустремленность Бернарда и его сородичей в плане захвата новых территорий. Обманом, угрозами или чем-то ещё, но они сумели найти представителя древней крови. Жижа Дайронов в тебе сильна, возможно ты принадлежишь к третьему поколению, но мне грех жаловаться, люди Бернарда преуспели в селекции.

— Ты же не убьешь собственный прайд...

— Зачем он нужен мне? Горстка пожилых львиц и два уродца, к тому же не мои. Думаешь, у меня был выбор? Я единственный мужчина их вида на всю Европу.

— Ты сумасшедший.

— Ханна, не зли меня.

— Урод!

Она замахнулась ещё раз, но он отошёл на расстояние.

— Ты не знаешь, что несёшь, Ханна. Я — единственный, кто по-настоящему заботится о тебе. Не потому, что ты Римская Чума или преемница Максимильяна, а потому что ты — Ханна. И я тебя люблю.

— Да как ты можешь?! — она дёрнула руками, но цепи были слишком тяжелыми.

На миг Габриэль открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился на полуслове. В его глазах блеснула тревога.

— Габриэль?

Он мотнул головой, сворачиваясь пополам, схватился за голову и упал на колени. Наверное, даже попытался крикнуть, но из горла вырвались непонятные звуки похожие на свист. Старший сын Максимильяна в синих джинсах и белой рубашке медленно вплыл в комнату, поддерживая невозмутимое выражение лица работающей модели. Габриэль повернулся в его сторону и оба приняли боевые стойки.

— Ханна, этот... — двуликий оттёр кровь со щеки. — Усиливает эмоции окружающих. Я сейчас под воздействием.

— Ключевое слово "усиливает", — голос Флавия звучал подобно песне. — Позволите обвинить вас в нападении на paterfamilias?

Габриэль зарычал и сделал ложный выпад левой. Флавий парировал, но прежде, чем успел вернуться в защитную стойку, двуликий зажал его запястье в тиски. Читался опыт Квестора. Но противник не растерялся и нанёс резкий удар в живот соседа коленом, высвободил руки. Впрочем, Габриэль даже не думал отходить, до хруста захватив рукой шею, развернул врага боком и ударил в открытую шею под ухом. Ханна знала, как действовали подобные удары. Ошеломляюще. Противник потерял сознание на несколько секунд, за которые Квестор три раза впечатал его в батарею.

Ханна закашлялась. Боль испытываемая от каждого удара чувствовал как своя. Не острая, как нож, а обширная, пульсирующая. Спина и живот буквально пылали в огне.

"Вот чёрт", — успела подумать, прежде чем из губы брызнула кровь.

Пришла в себя Ханна в салоне автомобиля, отведённое ей заднее сидение, обделанное кремовой кожей, было измазано в крови. Красно-бурые пятна были заметны даже на дверце, повсюду пахло палёным мясом.

— Чёрт...

Машину вёл один из близнецов. Неестественно бледный и ссутулившийся. Крови под ним было не меньше, чем вокруг Ханны. Судя по всему, лемуру пробили череп в двух местах и располосовали спину — он сидел так, будто боялся её потревожить. За тонированными стёклами читались бескрайние поля.

— Где? — это всё, что она могла выдавить.

Вместо того чтобы ответить, лемур с хрустом отодранной кожи отцепил руку от руля и кинул назад мобильный телефон. На нем высвечивалось сообщение о двадцати шести пропущенных звонках. У Ханны не было сил, чтобы шевелить пальцами и набирать номер. Да и кому звонить, чёрт возьми?

Ханна закрыла глаза, чтобы не видеть солнечный свет. День. А лемур ведёт машину.

Она и сама не поняла, когда начала проваливаться в темноту. Черное небо в свете горящих звёзд казалось серым. Две белые, гравитационно-связанные звезды сильно пульсировали, обмениваясь лучами. Свет вокруг них скоропостижно угасал, они пытались спастись за счет друг друга, но лишь губили себя медленнее, чем заслуживали. Вдали, за жёлтой звездой, пропала серая точка. Вместо неё образовалась маленькая черная дыра. Ханна поняла, что не может долго находится здесь.

— Кто умер? — спросила.

Ближе к вечеру они въехали в какой-то город. Бледнолицый остановил машину на подземной стоянке и обессилено развалился в кресле. Она была права на счёт спины. Ему пришлось отдирать её вместе с рубашкой, чтобы устроиться удобнее. Ханна к этому времени тоже боялась пошевелиться, чтобы не потревожить засохшие раны.

— Эфест и Корнелий, — прохрипел. — Флавий серьёзно ранен. Люций в коме.

Чтобы осмыслить сказанное ей потребовалось несколько минут.

— Квинт?

— Остался, чтобы я смог тебя вывести, — закрыл глаза. — Ты наша последняя надежда. Выживи.

На этом речь лемура резко оборвалась, а тело скатилось с кресла на коробку передач.

— Эй, ты живой?

Не получив ответа, Ханна дёрнула его за кончик рубашки. Та с хрустом отделилась от спины, но бледнолицый продолжал лежать мёртвым грузом. Был только один способ узнать заснул тот или... нет. Ханне хотелось завыть от бессилия, потому что для этого пришлось бы встать. А сейчас она совершенно не могла двигаться.

— Соберись же! — девушка рывком села, крича от боли. К сожалению, прилив сил длился не долго. Близнец действительно умер.

Как только они оказались снаружи, в темноте ночи блеснули фары. Огромный грузовик подрулил к самому входу и девочка-подросток не боясь испачкать босые ноги, залезла на переднее сиденье, ежась от холода.

— Слушай Зиана и не пропадешь! — один из соучастников побега похлопал грузовик по дверце и растворился в темноте.

— Они увезут меня в Рим, — лихорадочно шептала себе девочка. — Они увезут меня далеко.

— Есть один свободный. Но там три комнаты.

— Пойдёт.

Городок оказался вполне пригодным для укрытия. В низине, снабжен всем необходимым. Ханна расположилась в самой дальней, распихав личные вещи по тайникам. Заказала в номер каталог гостиничных товаров и скупила несколько комплектов официальной одежды и футболок.

Весь последующий день она ждала курьера из столицы. Хотя "ждала" — термин не важный. Ханна знала точно, что тот прибудет ровно в три часа дня и оставит сумку в хранилище локального аэровокзала. Она просто не знала, чем себя занять. Телефон стоял на зарядке, но не издавал ни звука. Охранник так и не позвонила ей, хотя обещал.

Ханна усмехнулась. Глупо. Всё это доверие. Глупость и дурость.

В половине пятого она нерасторопно прошла контроль, жалуясь на подтаявшее мороженое, вышла с сумкой через один из служебных выходов. Переинвентаризация не заняла много времени. Деньги, поддельные права, разобранный дробовик, патроны к нему, посеребренный нож, сточенный брусок, мобильный телефон и рацион питания на один день. Если считать тряпки, то ко всему добавлялся кожаный черный плащ, серые джинсы, армейские ботинки, один комплект нижнего белья и красная футболка. Не ахти, но на первых порах должно хватить.

Вот только для чего?

Ханна присела на кровати, тупо уставившись на коридорный проход. Что теперь? Внутренний голос отца семейства молчал. Бывший сосед совсем сошёл с ума. Половина Лепидов полегла. Даже Римская Чума больше не была той, что прежде. Какая ирония. Ведь она уже сталкивалась с подобной дилеммой и выбрала смерть. Ничего не вы шло. А теперь, после того как последними словами пятисотлетнего лемура стала просьба выжить...

Зачем вообще полезли к Габриэлю, Квинта можно было спасти в обход или договориться. Вся эта магия вокруг лемурской крови удручала. И в данный момент заставляла Ханну чувствовать себя не в своей тарелке. Она паршивый "отец семейства", если дала половине детей погибнуть. С другой стороны, на то и был выбран Люций. Но теперь мальчишка в коме и что прикажите делать ей?

Космос отвечал ей агонией.

— Да? — рыжий взял трубку.

— Говори быстро и по делу.

— Все растусовались, — перешёл на деловой тон. — Я с оборотнем и девушкой. Сказать где не могу, сама понимаешь. Старший брат куда-то пропал, но он связывался со мной этим утром. Припрятал мальчишку. Тот так и не пришел в себя. Плейбой из Гарцмана до сих пор в заложниках. Остальные скопытились.

— Ладно. Какие планы?

— Переждать. Надо дождаться Люция, а это неизвестно сколько времени. Если конечно ты сама не хочешь действовать.

Действовать. Как же ей хотелось действовать!

— У меня есть кровь Аурелия, её хватит на пару месяцев. Слушай. Он слёг. О теле позаботилась.

— Блин.

Они помолчали.

— Не лезь пока в столицу. Насколько я понял, у плейбоев навязчивая идея держать тебя живой во что бы то ни стало. Возможно, тебе следует податься в другую страну. Я позабочусь о бумагах, если...

— Нет. Пока здесь ничего не улажено я не собираюсь никуда подаваться. Что с палаццо?

— Его оккупировал прайд Фиорентина. Но ненадолго. Скоро их должна начать преследовать головная боль. Так сказал "старший брат".

— Так Фиорентин не ранен?

— Совсем чуть-чуть. Крепкий орешек. Люций и Флавий почти сделали его, но пришёл какой-то левый парень и разбросал всех по углам. Помнишь девушку-новообращенную, Виолетту? Кажется её спутник действительно без ума от своей ненаглядной. Они уже как неделю покинули страну.

— И ты не знаешь куда?

— Без понятия. Частный самолёт.

— Класс, — Ханна почувствовала, что устаёт. — Теперь скажи, кто ещё кроме Габриэля убивал моих птенцов и я отключаюсь.

— Кроме? Твой Фиорентин вёл себя как монах перед иконой, — пацан реально напрашивался на грубое слово. — Всю работу проделал какой-то мужлан... явно не из смертных. Блондин голубоглазый. Есть членство в клубах, но нет имени.

— Понятно. Значит Фиорентин не при делах?

— Нет. Не спрашивай, какие у него мотивы. Тебе видней.

— Ладно. Больше звонить не буду. Номер на выброс. Разыщешь, если потребуется.

— Удачи.

* * *

Ей снился Стивен. Это было раннее утро. Они стояли в ванной комнате напротив зеркала и рассказывали друг другу о своих достижениях. Взъерошенные волосы брата и заспанные глаза умиляли не хуже американских боевиков. Наспех умывшись, он заковылял на кухню, на ходу поправляя пижамные штаны. Ополоснув лицо водой, Ханна поплелась вслед за ним, как бабочка на свет.

* * *

Остаток зимы и начало весны она посвятила боевой подготовке.

Глава 8: Обратный отсчет

— Что-нибудь ещё?

Вожак стаи верволков Центральной и Западной Европы даже не взглянул на управляющего ресторана, который самолично вызвался обслуживать столик в самом центре зала. За стеклянной витриной отчетливо читалось недовольное выражение последнего и растерянные взгляды рядовых официантов. Оборотень же этого не заметил, смачно обсасывая жирные пальцы. Сидевший напротив Квестор лишь попивал из бокала, даже не пытаясь заговорить. Оба выглядели усталыми, будто целую ночь бежали эстафету. Не иначе действительно вкалывали, если в девять утра оказались здесь, в пригородном кафе.

— Есть новости? — все-таки спросил Фиорентин, когда друг закончил есть.

— Неа.

Не смотря на феноменальные круги под глазами, отказ оборотня звучал бодро и оптимистично. На верволке была вязаная кофта с изображением кактуса в горшке. Из заниженного ворота выглядывал воротник белой рубашки.

— Рок, я не понимаю в чем проблема. Ты видел её и наверняка запомнил запах. Почему же так долго не можешь найти? Ты на чьей стороне?