Адам Борут. Путь воина

Ухватив за локоток проходящую мимо служанку, Орлик поинтересовался, кто таком этот охотник. На что получил быстрый ответ:

— Это Трогг Шатун, господин. Он поставляет для нашего трактира дичину.

— Спасибо тебе, добрая девица.

— Что-нибудь еще?

— Нет, можешь идти.

Продолжая обед, Микола поглядывал на двери, ведущие в кухню. Он прекрасно помнил рассказ Отто про Шатуна и сразу решил, что таким удобным случаем грех не воспользоваться. Вот и высматривал теперь охотника, собираясь познакомиться с ним поближе. Ожидания оказались не напрасны. Спустя некоторое время Трогг появился в общей зале, оглядываясь будто ища свободный стол. Но Орлик поднявшись встал преградил ему путь.

Шатун удивленно замер, глянул исподлобья и то ли сказал, то ли прорычал:

— Чего надо?

— Поговорить, — коротко и жестко ответил Орлик и тут же добавил совсем другим тоном, — прошу за стол. Разделишь со мной трапезу?

Несколько секунд Шатун раздумывал, вращая глазами и глядя на русина. Потом решительно кивнул и молча уселся за стол.

— Кто ты — я догадываюсь, — глухо проговорил Шатун.

— Микола Орлик, русин, воин князя Борута, — представился Орлик так же как и Марфе, — Да ты ешь. Вот, баранину очень рекомендую.

— Из банды Лютого? — поинтересовался Шатун, отрывая кусок от курицы и почти целиком отправляя в рот.

— Что? — Микола даже слегка поперхнулся, проглотив непрожеванный кусок мяса. — Как ты сказал?

Шатун молча жевал, не глядя на него. Только прожевав и отбросив косточки, поднял голову и спокойно ответил:

— Ты слышал. Я дважды не повторяю.

Микола нагнулся над столом и произнес, понизив голос:

— Мы воины, а не бандиты! Откуда про Лютого знаешь?

— Я много знаю. А бандиты ли, воины — мне все едино. Есть дело — говори. Нету — прощай. — вынув нож, охотник отрезал себе большой кусок пирога с рыбой и налил пива.

— Дело есть, — кивнул Орлик, снова приходя в благодушное настроение. Ответы лесника его позабавили и даже вызвали какое-то уважение. — Знаю я, что охотник ты знатный. А князь охоту страсть как любит. Не возьмешься ли устроить и проводником поработать?

— Для Лютого? Почему бы и нет, — равнодушно проговорил Шатун.

— Не стоит его так называть.

— Хозяин-барин. Как скажешь так и буду. — невнятно ответил Трогг, жуя пирог и закусывая кровяной колбасой.

— Зови — князь Борут.

— Запомнил. Это все? — теперь очередь дошла и до баранины, Микола сам налил ему вина.

— Пока да.

Шатун безразлично дожевал изрядный кусок баранины и запил бокалом вина, выцедив его как воду. Сыто отрыгнув, добавил:

— Как надумаешь чего, передай через Марфу. Договоримся.

— Через Марфу? Кто она для тебя?

Охотник уже поднялся, но при этом вопросе остановился и смешно подняв брови произнес так же равнодушно, как и все остальное:

— Для меня и для всего города, да и не только — большой человек. Не вздумай обидеть — за нее весь город встанет. Молодые так точно.

Орлику стало смешно, но он спрятал улыбку и сказал:

— Понял, только не боюсь я угроз.

— А это не угроза — это каждый ребенок знает. А ты здесь человек новый и мне чем-то нравишься. Прощай.

С этими словами, нахлобучив медвежью шапку еще ниже на глаза, Шатун направился к выходу. Отворив дверь, он на мгновение застыл на месте, и тотчас с улицы раздался знакомый шум ружейных выстрелов. Трогг, шагнув назад, сразу же захлопнул тяжелую, оббитую медью, створку. Многочисленные посетители таверны, подхваченные единым порывом, соскочили с мест и бросились к окнам и дверям. Времена опасные, с оружием не расставался никто и к отражению внезапной атаки гребенцы готовы были всегда.

Со всех сторон полетели вопросы: 'Кто стрелял? Налет? Банда?' адресованные большей частью Шатуну. Тот мрачно оглядывая столпившийся вокруг народ буркнул нечто невнятное и грубо растолкав людей прошел в сторону кухни, откуда только что появилась Марфа.

Орлик, который продолжал спокойно и даже как-то лениво поглощать пищу, запивая вином, никак не реагируя на поднявшуюся суматоху, тоже, как и остальные, невольно прислушался к нарочито громкому, чтобы все услышали, разговору.

— Чьи это, Трогг? — Спокойно спросила Марфа.

— Гамсунг со своими молодчиками резвятся, — прогудел охотник.

— Много их пришло?

— Не скажу точно, похоже, все собрались.

— Ясно. Что же это? Нападение? — трактирщица не смогла скрыть волнение в голосе.

— Вряд ли. Если бы хотели напасть, вели бы себя иначе. Да и все равно сил у них мало. Пусть даже полсотни сабель, для Гребенска это недостаточно. — Рассудительно ответил Шатун.

— Так что, получается они просто так резвятся? Или попугать нас хотят? Может про Кречера прослышали и решили о себе напомнить? — Марфа бросила взгляд на Миколу.

Микола улыбнулся и подмигнул ей, чего она никак не ожидала. Не зная, как отреагировать на эту непонятную беспечность, она отвернулась и хотела еще что-то сказать Шатуну, когда голос у окна отвлек ее:

— Сюда едут, Марфа! — Громко сообщил невысоки рыжий мужичок, продолжая смотреть в окно. — И Акула с ними.

— Плохо! — Мрачно бросил Шатун.

— Уходить надо, — высказался кто-то от дверей, но никто почему-то с места не двинулся.

Не прошло и минуты как у входа раздалось конское ржание и громкие, нарочито-грубые голоса незваных гостей. С треском распахнулась дверь и внутрь ввалилась орава мужиков, увешанных оружием с ног до головы, среди них один особо выделялся исполинскими размерами.

Растолкав своих дружков, он двинулся вперед и попытался ухватить замешкавшуюся посреди залы молоденькую служанку, которая громко взвизгнув, успела отскочить. Но бандит на этом не остановился и под дружный гогот остальных разбойников повторил попытку.

Орлик, мимо которого пробегала девушка, с расширенными от ужаса и полными слез глазами, поднялся из-за стола и, пропустив ее, встал в проходе между столами на пути бандита. Краем глаза заметил как бедняжка, пробежав мимо Марфы и Шатуна, скрылась на кухне.

Увидев перед собой внезапно возникшее препятствие Акула озадаченно уставился на русина. Потом, словно вспомнив о чем-то довольно ухмыльнулся.

— А ты кто таков? Чего на пути встал?

— Захотелось встать и встал. А зовусь Миколой Орликом, воин князя Борута. — В который раз за сегодняшний день назвал он себя.

— Не ты ли из тех, кто Кречера уложил? — Огромный, бородатый и белобрысый ньёрд возвышался над Орликом на полголовы и был почти в полтора раза тяжелее. — Уж и не знаю как задохлики вроде тебя с ним совладать смогли, разве что подлостью, из ружьишка стрельнули. А супротив настоящей силы тебе и минуты не выстоять, — махнув перед лицом Орлика рукой, здоровяк довольно осклабился, — смотри, смелый, не моргнул даже, а не проверить ли его, чего стоит? Что скажете, господа вольные люди? — Бросил он в сторону своих спутников.

Те в ответ довольно зашумели, предвкушая новое развлечение. Бандиты давно чувствовали себя в Гребенске хозяевами, свободно ходили, покупали все требуемое и гуляли по трактирам, но последние новости о гибели Кречера и его людей, о прибытии воинов, победивших шайку, в город — будто бросили тень на власть бандитов.

Орлик ответил спокойно.

— Не ты ли бандит по прозвищу Акула? Слыхал и я про тебя, говорят здоров очень, да вот беда — с башкой не слишком дружишь. Я такие предложения, как твое нынешнее никогда без внимания не оставляю. Уговор такой — бьем по очереди, по-честному. Ты — первый. И так покуда кто первый не упадет. Годится? Да не сомневайся — не убью. Только давай ко на двор выйдем, велик ты очень, будешь падать полкорчмы разнесешь.

Не глядя больше на соперника, Микола решительно пройдя чрез невольно расступившихся перед ним бандитов вышел из корчмы на двор. Следом туда высыпали и все посетители, жаждущие стать свидетелями поединка, и пришедшие с Акулой разбойники. Акула считался непобедимым силачом, никто не мог выстоять против него и появление бойца, принявшего вызов великана взбудоражило людей.

Микола расстегнул пояс, снял перевязь с шашкой, скинул чекмень и бешмет, спокойно сунув все свое имущество в руки какого-то паренька, с горящими от азарта глазами.

— Подержи, паря. Я скоро.

Расстегнув ворот нательной рубахи, Орлик бестрепетно встал перед Акулой, успевшем также снять верхнюю одежду. Торс ньёрда был изрядно оплывшим, но от того ничуть не менее грозным. Схватка, как прекрасно понимал Микола, предстояла серьезнейшая. 'Вот и на тебя нашелся супротивник, Орелик, давай-ка, покажи что умеешь, не подведи князя' сам себе мысленно прошептал он.

Акула не спешил нанести удар, пару раз махнул рукой, примеряясь. Он глухо и страшно рыкнул, замахиваясь, так что несколько стоявших поблизости мужиков невольно отшатнулись, но Микола продолжал стоять, глядя сопернику в глаза. Лицо оставалось спокойно-сосредоточенным, грудь мерно вздымалась, не выказывая ни намека на волнение и страх. Плечи и руки — расслаблены и вся его фигура выражала одно — полную готовность открыто и честно принять удар и затем также от души нанести ответный.

Смелость русина произвела сильное впечатление на зрителей, даже великан-ньёрд и тот не мог не признать в Орлике достойного бойца. Удар так и не был нанесен, Акула будто испытывал Миколу, стараясь вынудить того хотя бы моргнуть или еще как выказать напряжение. Со стороны бандитов понеслись крики 'Бей уже, чего ждешь, раздави его!' и оскалив крупные и по-акульи острые зубы великан со всей силы нанес удар в грудь русина. Микола не дрогнул, но все же отступил на шаг. Гул разнесшийся над мгновенно затихшим двором был подобен колоколу. Но и все.

Улыбнувшись, неверяще уставившемуся на него своими белесыми глазками Акуле, Орлик без всякой волокиты, ударил в ответ. Сила удара была такова, что потрясенному великану пришлось отступить на пару шагов почти упершись спиной в круг зрителей.

Ничего не говоря Микола снова ждал ответа соперника. Акула казалось задумался — не ударить ли нечестно, в горло или в поддых, разом разделаться с неожиданно сильным соперником? Но русин не собирался давать врагу такой возможности, внимательно следя за его действиями, готовясь отразить подлый прием.

Бандит, поняв это, уже не примеряясь и не пугая, собрав всю свою ярость и силу с бешенным ревом грянул кулаком в грудь русина. Таким ударом великан-ньёрд разом на спор валил быков и казалось, что на этот раз Миколе не устоять. Но снова он выдержал лишь соступив назад. Теперь он понял какова сила его противника и был готов довести бой до конца.

— Что ж, Акула, сила у тебя есть. И смелость — есть. Хочешь, можем кончить бой сейчас ничьей, я победы не жажду. Ну что скажешь?

Огромный кулак, летящий прямо в голову русина стал единственным ответом на его слова. Акула нарушив уговор, ринулся в драку, метя в лицо и желая не просто победить — раздавить, уничтожить ненавистного врага. Микола чуть не упустил миг удара, но тело сработало само. И все же до конца уклониться не удалось. Кулак лишь чуть мазнул по уху воина, оглушительным звоном отдавшись в его голове. Ньёрд ждал, что противник отступит, стремясь разорвать дистанцию, и сам уже двинулся следом. Но Микола легким, танцующим движением поднырнул под левую руку врага, одновременно рубанув ребром ладони по его бицепсу, и оказался за спиной Акулы, который на миг просто потерял русина из виду. Изображать благородство и давать время на разворот Орлик не стал. Резко, без замаха, он всадил несколько ударов под ребра противника, целя по почкам. Бить сильнее не стал — убивать громилу в этот раз в его планы не входило. Но и того хватило. Чудовищная боль скрутила тело Акулы. Продолжая атаку, Микола подсек ноги врага, заставив того грузно рухнуть на колени. Хлестко ударив в левый висок Акулы, он окончательно вырубил бандита.

Только сейчас он заметил, что вокруг царит мертвая тишина. Окинув взглядом ряды онемевших зрителей, Орлик постоял пару мгновений над поверженным врагом, без слов заявляя — победа моя! Поискал глазами паренька, которому отдал оружие и вещи и увидел, их в руках Шатуна. Видно Трогг забрал их, рассудив, что так оно будет сохраннее. Согласно кивнув, Микола шагнул к Шатуну и беря одну вещь за другой не спеша одел бешмет и чекмень, затянул пояс. И только потом перекинул перевязь с шашкой через плечо. Ни винтовки, ни пистолей, ни всей амуниции для огненного боя он с собой в этот раз не захватил.

Дружки Акулы подавленные двойным поражением своего силача — ведь он не просто проиграл, но и нарушил уговор — растерянно застыли на месте. Потом один из них, с бритой покрытой бараньей шапкой головой и мрачным взглядом чуть раскосых глаз, выдававших в нем кровь карел, толкнул нескольких бандитов в спины, принуждая двинуться к распростертому в дорожной пыли неподвижному телу.

— Тащите его к колодцу, выльем пару ведер, очухается, — раздался нарочито громкий приказ. Шестеро разбойников ухватив поволокли ньёрда. Дотянув его до места, они усадили его, привалив бесчувственное тело к краю колодца.

— Тяни наверх, выливай!

Одно за другим два ведра ледяной колодезной воды опрокинули на голову Акулы, приведя его в чувство. Он громко зафыркал и проревев нечто невразумительное, попытался подняться, но ноги его еще не слушались.

— Помогите ему, собачьи дети! Чего ждете!? — хлесткая, как удар бича команда подтолкнула бандитов к ворочающемуся в ледяной луже великану. Четверо горцев с трудом поставили его на ноги. Постояв несколько мгновений и дождавшись пока голова перестанет сильно кружиться, Акула с рычанием оттолкнул помощников от себя и ни на кого не глядя, медленно двинулся к своему коню — здоровенному битюгу, под стать хозяину тяжелому и неповоротливому. Никто и не думал заступить ему дорогу. Казалось, некая сила расталкивает людей перед великаном. Взгромоздившись в седло, он тронул коня с места и уже на ходу прорычал приказ:

— За мной.

Разбойники молча подчинились Акуле, сели на конь. Банда, едва сдерживая ярость под предводительством полуголого мокрого и рычащего главаря, с громким гиканьем и свистом пронеслась по главной улице Гребенска на запад в сторону 'Сломанной подковы'. Взгляды, которые бросали горцы на местных жителей были полны угрозы и гнева. В горах не прощают унижения, тем паче прилюдного. Но и гребенцы отвечали им тем же. Напряжение все росло и если бы не появление князя и Скворуша, неизвестно чем бы все закончилось в этот день.

Адам сходу оценил обстановку. Все так увлеченно наблюдали за поединком двух силачей, что почти никто сперва не обратил внимания на них со Сашко, лишь несколько горожан, потеснившихся, чтобы дать им дорогу, таращились теперь на его Бурана, явно видя его не в первый раз. Князь не мог не оценить юмор сложившейся ситуации. Он сразу заметил все — и растерянные лица бандитов, и неспешно одевающегося Орлика, и верзилу, которого приводили в чувство, и воинственный народ Гребенска, который к моменту их приезда, практически окружил бандитов со всех сторон.

— Молодец Микола, — тихо произнес рядом Скворуш, — жаль, что мы так поздно. Такого зрелища лишились.