Тени города. Часть первая

— Если тебя и сократят, Коннор Люпин, то самым последним, — снова усмехнулся Бертон. — Ты же лучший полицейский штата.

— Не преувеличивай, — отмахнулся он. — И не уходи от разговора.

— От допроса, ты хотел сказать?

Коннор вздохнул и слегка нахмурился, отчего его лицо стало еще больше походить на волка. Из-за его внешности его так и прозвали — "Полицейский волк", как полицейский пес, только волк. Ему не нравилось такое прозвище, хотя он не мог отрицать сходство с волчьей породой.

— Называй, как хочешь, — ответил Люпин, — тебя ни в чем не обвиняют. Тел нет, да даже если бы и были, судя по твоим словам, это была самозащита. Но все же, что ты хотел сказать, говоря о происходящем ночью?

— Короче, — начала Бертон, — я тут недавно вычитал в интернете, что ночами по улицам бродят какие-то люди в черном, да еще и при оружии. Сам знаешь, я очень любопытен, вот и решил хоть что-то выяснить. В ту ночь, когда Пол меня подобрал, я встретил одного из них. Если короче, он на меня напал, но тут появился второй, и спас меня. Этим ножом, что вы нашли у меня в бардачке, был ранен напавший на меня. Пол, как ты знаешь, решил все замять, я тоже не хотел особой огласки, вот и решил самостоятельно узнать, принадлежит ли эта кровь кому-нибудь, кто есть в базе данных полиции.

— Узнал?

— Нет. Но когда я вернулся на автостоянку, на меня напали, а дальше ты сам знаешь.

— Думаешь, это люди того, кто на тебя напал? — Бертон неопределенно пожал плечами. — Что-то не сходится. Он должен был знать, что его ДНК нет в базе данных, а значит, это тупик для тебя, все равно бы ты ничего не узнал, а напав на тебя, они лишь привлекли внимание полиции.

— Не забывай, что они хотели убить меня, — напомнил другу Бертон. — Если бы они достигли желаемого, то засунули бы мое тело, например, в мою же машину и... не знаю, сымитировали бы несчастный случай или просто закопали бы где-нибудь в лесу, а машину под пресс. Но мне повезло. Коннор фыркнул.

Повезло — это единственное, что было чистой правдой. Если бы не нож... Пуля. Бертон вдруг вспомнил, что когда разорвал пакет для улик, в ней еще находилась и пуля.

— Пуля! — сказал он вслух.

— Что?

— Вы не находили смятую пулю, сделанную из того же сплава, что и нож? Она должна была валяться где-то недалеко от той машины.

— Я же говорю: мы не нашли ни одной пули, кроме той, что в потолке. А что это за пуля?

Бертон снова вздохнул, думая, говорить ли Коннору о своей теории.

— Ты сочтешь меня за сумасшедшего, — сказал он, — но мне кажется, что те люди приходили именно за этими пулей и ножом.

— Сумасшедший ты или нет, мы потом решим. Но зачем им они? Они дорогие? И почему те люди не попытались выкрасть их из лаборатории?

— Насчет их цены тебе лучше узнать у доктора Алима, он в этом разбирается. А не выкрали их из лаборатории потому, что проще было сделать это, когда за ними явлюсь я и спущусь в безлюдную автостоянку.

— Тогда, получается, за тобой следили?

Брови Бертона взметнулись вверх. Эта мысль даже не пришла ему в голову. "Черт, похоже, я и правда влез туда, куда не следовало. Дело оказалось мне не по зубам".

— Я оставлю у палаты дежурить пару полицейских. На всякий случай.

Этого Леброн и боялся.

— Думаешь, надо? Пулю они забрали, а ножа у меня больше нет.

— Я не хочу, чтобы тебя убили, — сказал Коннор, вставая. — Лишняя защита еще никому не вредила. Ладно, я узнал все, что хотел, так что мне пора. Если еще что-то появится, я вернусь. Выздоравливай.

Когда Люпин вышел из палаты, Бертон хотел схватиться за голову, но его тут же пронзила острая боль в том месте, где ему наложили швы, и он решил сокрушаться без лишних телодвижений.

— Тюрьма, — вздохнул частный детектив. — Пусть я и так бы не сумел никуда уйти, но охрана все равно не лучше надзирателей. Зачем же им нужны эти пуля и нож? Явно не из-за того, что они дорогие. Нет, не теми вопросами я задаюсь. Что это было за хрень? Кто были те монстры, которым пули были не страшней гороха? Что это за люди в черном? Зачем я влез во все это? Я слишком молод для этого дерьма!

Глава 10: Новые знакомства

Желая убить время, Джон пришел за полчаса до назначенного Бобби времени. Бар уже был открыт. Войдя в помещение, он увидел за несколькими столиками людей, которых раньше не встречал.

— А это кто? — спросил он у Бобби, усевшись за барной стойкой.

— Не поверишь, — усмехнулся бармен, — обычные посетители. Так как мы обычно работаем по ночам, тут никого из обычных горожан и не бывает.

— Понятно. Так чего звал?

— Ты пришел слишком рано. Все узнаешь, когда подтянутся остальные.

— Остальные?

— Я же говорю: все узнаешь. Терпение.

Бобби упрям, как старик, хотя до этого возраста у него оставалось еще лет пять, а потому бесполезно задавать вопросы, на которые он не собирался отвечать. Джон как обычно заказал виски и решил поговорить на другую, давно затронутую им тему:

— "Тенелов" не передумал по поводу моей идеи? Бобби непонимающе вздернул бровью, потом в глазах промелькнуло воспоминание.

— А, ты про Дневных Охотников? Ничего они не передумали, и не передумают. Лазить днем по канализациям и другим темным закоулкам в поисках Теней хочешь только ты, а у организации людей не так много, чтобы этим заниматься, особенно после случившегося. — Бобби помолчал. — И одному тебе этим заниматься не позволят, ты слишком ценная единица. Я не говорил, как они каждый час звонили, пока я тебе спину зашивал и после? Они потеряли Майлза, и очень не хотят потерять еще и тебя.

Джон лишь пожал плечами. Он не считал себя таким уж важным членом Охотников, пусть и убил немало Теней. Некоторые даже сравнивали его с самим Бобби Демиургом, когда тот еще находился в расцвете сил и неистово уничтожал Теней налево и направо, орудуя клинком, словно вечным двигателем смерти. Однажды, в пылу сражения, он убил пятерых других Охотников, и с тех пор отложил меч, точнее, повесил его над стендом с выпивкой в баре, как напоминание себе и другим о совершенном им грехе.

В слух Джон сказал, что не считает себя таким уж важным, чтобы о нем так пеклись.

— Ты же знаешь, что до Катастрофы я преподавал историю религии и мифологии?

— Ты говорил.

— Есть легенда о двух братьях, которых боги создали равными друг другу во всем, однако один из них возомнил, что он лучше второго, и решил доказать это на поле боя. Он захватил не одно государство, создав великую империю, однако погиб в последнем из боев, пусть выиграв войну и прославив свое имя, и тогда на престол взошел его брат, ни в чем ему не уступающий, кроме того, что был жив. Возможно, это не самое подходящий миф для сравнения, но ты с Майлзом почти как два этих брата. Пусть Майлз и считался неофициально сильнейшим в боро, но ты ничуть не слабее, просто... меньше выделяешься. Тор всегда вел себя слишком вызывающе, потому этот Жнец и нацелился на него первым. Если бы ты тоже так выпендривался, то мог бы стать первой жертвой.

— Если помнишь, он и на меня напал.

— Да, — согласился Бобби, — но ты-то не проиграл.

— Только благодаря удаче. Если бы не...

— Удача — это тоже часть силы, — перебил его бармен. — Не важно как, но ты не проиграл ту схватку, пусть и не выиграл тоже. Да и кто знает, как бы все сложилось, не будь ты ранен.

Вместо ответа Джон отхлебнул виски. Он знал, что будь он хоть трижды здоров и знай о том, что на него нападут, все равно бы не вышел из боя победителем. Мрачный Жнец не обычный человек, даже для Охотника, иначе бы он не смог напустить тех Теней. Джон боялся, что человек в шляпе соврал о том, что он Охотник, а на самом деле одержим Высшей Тенью. Вслух он такое произносить боялся. А что, если Бобби согласится с этим? Организация этим уже занимается — это все, что хотелось знать Джону.

Через несколько минут в бар зашел еще один Охотник, и Бобби заявил на весь зал, что заведение закрывается из-за скорого комендантского часа. Посмотрев на часы, посетители нехотя разошлись, оставив скупердяйски мало чаевых, как недовольно заметил Бобби.

Тем, кто вошел в зал, оказался Грассхоппер — высокий жилистый Охотник с большими карими глазами. В качестве оружия он предпочитал пару длинных кукри, что, по мнению Джона, было несколько нецелесообразно. Другое дело — длинный и прямой меч.

— Я не опоздал? — спросил вошедший Охотник.

— Ты первый, если не считать Джона, который пришел на полчаса раньше.

— Давно не виделись, — кивнул Джон. В последний раз они встречались, когда вместе лежали в комнате за подсобкой после резни с Тенями. Грассхоппер кивнул в ответ.

— Как раны? — поинтересовался он.

— Скажем так, если бы сейчас завязалась драка, я бы постарался по-тихому свалить.

— Никакой драки не будет, — заверил их Бобби. — Мы просто кое-куда съездим.

— Не люблю сюрпризы, — буркнул Грассхоппер.

За следующий десять минут пришло еще несколько человек. Эвила — женщина лет сорока, но довольно подтянутая, черная вуаль, скрывающая лицо, придавала ей мрачный образ. Барсук — низкорослый мужчина лет тридцати с небольшим, бывший вор-домушник (кто-то говорит, что и нынешний), любит разрисовывать лицо двумя черными полосками, за что и получил свое прозвище. Афро Афродита — красивая темнокожая девушка, примерно одного возраста с Джоном, на голове колючее афро с торчащим из него амбисидиановым гребнем.

— Даже не представляю, зачем мы все здесь собрались, только если Бобби не решил устроить самую странную оргию на моей памяти, — заявила Афро.

— Я не против, — подал голос Барсук, — осталось только договориться о плате.

— Я знал, что так будет, — вздохнул Бобби, — но, к сожалению, не мне решать, кого выбирать.

— Выбирать для чего?

— Сами увидите, — улыбнулся Бобби. — Сколько же будет бучи, — добавил он сокрушенно лишь для себя.

* * *

Оливер с трудом разомкнул веки и его взгляд уставился в белый потолок с одним единственным плоским плафоном посередине. Повернув голову набок, он почувствовал острую боль, и воспоминания нахлынули на него темной волной. Руки с кожей, как у лягушки, схватившие Гека и утащившие его во тьму; Гек, напавший на Джо, словно дикий зверь; он убегает вместе с Бекой, а когда оборачивается, то видит, что ее нет; темные твари, одна из них залазит в рот девушки, другая пытается сделать тоже самое и с ним, но отскакивает, как от чумного; падение...

Воспоминания вспыхнули в сознании так быстро, что Оливер невольно подскочил, но тут же бухнулся обратно из-за ужасной боли в голове и по всему телу. Я живой, промелькнуло у него в сознании. Он осторожно коснулся затылка и почувствовал, что его голова забинтована. "Я в больнице? Ну конечно, в больнице! Я же выпал из проема, а остальное мне просто приснилось".

Осторожно, без резких движений, он сел на кровати, свесив ноги, слегка повернулся и аккуратно прижался спиной к стене. Перед ним, шагах в трех, оказалась еще одна безликая стена. Повернув голову направо, он обнаружил, что комната как бы разделена тонкой перегородкой, похожей на туалетную. Странная палата, подумал Оливер. Когда он повернул голову налево, то чуть не подскочил вновь, почувствовав, как очередная раскаленная игла вонзается в мозг. Сначала ему показалось, что две палаты соединены в одну длинную, а на второй половине, также прижавшись к стене, сидит еще один пациент, в такой же серой одежде, похожей на пижаму, но быстро осознал свою ошибку. Слева, вместо стены, находилось огромное зеркало.

У Оливера почему-то возникло такое чувство, что это не простое зеркало, а одностороннее, позволяющее наблюдать с другой стороны. Медленно встав с кровати, он нетвердым шагом подошел к своему отражению и ударил ладонью по стеклу. Послышался глухой стук, словно перед ним пласт пластмассы, толщиной сантиметров пять, а то и больше.

— Эй, есть там кто-нибудь? — позвал он громко.

Никто не ответил. Тогда он решил для начала осмотреть, как ему представлялось, свою камеру заключения. За перегородкой действительно оказался один унитаз и умывальник из какого-то золотистого металла. И все, больше в комнате, кроме кровати и небольшого столика у изножья, ничего не было. Ну, еще и металлическая дверь у самого зеркала с непонятными завитушками на ней, при этом чеканка отливала таким же цветом, как и унитаз с раковиной. Подойдя к ней и ударив ладонью, он понял, что она еще крепче стекла.

"Что же случилось? — судорожно подумал он, стараясь припомнить все детали того вечера. — Сколько прошло времени? Алкоголь уже явно выветрился. А что, если произошедшее было не сном? Да нет, Гек, этот слабак, да чтобы напал на здоровяка Джо и так его отшвырнул? И еще эти чудовища. Это точно сон, навеянный байками Джо о демонах и выпивкой. — Он вернулся на кровать, положив подушку так, чтобы ему было удобней сидеть, прижавшись к стене спиной. Он подумал, что если кто-то за зеркалом увидит, что он пришел в себя, то непременно все ему разъяснит. — Что разъяснит? Может, это не камера, а действительно больничная палата, только вот сама больница в тюрьме? Что, если на нас и правда напали, только не демоны, а люди? Да, я смотрел какой-то фильм или передачу, где говорилось, что иногда память обманывает саму себя, когда происходит что-то, что шокирует человека. Воспоминания подменяются, чтобы человек не сошел с ума".

Не сошел с ума! Оливер не понимал, как воспоминания о всяких демона не позволят ему свихнуться. Лучше уж помнить то, что произошло на самом деле. Неужели Гек, Джо и... Бека мертвы? От этой мысли Оли чуть не расплакался, но он не собирался выставлять свои эмоции напоказ.

— Я несовершеннолетний! — крикнул он отражению. — Я знаю свои права! Вы не имеете права меня тут держать без согласия родителей.

Отец Оливера был законченным пьяницей, и он понимал, что даже пробудь он здесь целый месяц, тот не сильно будет волноваться, лишь расстроится пропаже порученца, бегающему в магазин за огненной водой, и теперь придется делать это самому или посылать собутыльников. За бутылку он согласится подписать любые бумаги, даже не читая.

— Я есть хочу, — сказал он уже спокойнее в никуда.

К его удивлению, не прошло и десяти минут, как в двери послышались звуки, словно ее отворяют. Вскочив на ноги, он ожидал, что дверь откроется, но вместо этого, внизу в сторону отодвинулась небольшая заслонка, которую Оливер сначала даже не заметил, и рука втолкнула внутрь поднос с едой, после чего заслонка вновь быстро вернулось на место, и снова послышался звук ключа в замке. "Зачем кому-то закрывать такую узкую заслонку на отдельный замок?" — подумал Оливер, но увидев еду, вдруг почувствовал сильный голод и переключил внимание.

Он удивился той еде, что ему предоставили: мясо с гарниром, салат, сладкий компот, даже кусочек пирога. Отдельно лежала небольшая белая таблетка; сначала он побоялся его выпивать, но решил, что если его хотят отравить, то проще это сделать, добавив яд в еду. Вкус аспирина развеял последние сомнения.

Если это тюремная больница, подумал Оливер, то я бы не прочь сесть на годик-другой. Лишь съев все до последней крошки, он решил, что это не так. Какой бы комфортной не была тюрьма, свобода всегда лучше, пусть даже и такая несовершенная.