Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы

— Ну тебя! — со смехом отмахнулась вампирша. — Не подначивай!

— Я??? Да как ты могла подумать! — воскликнула Алекса, но ей не удалось изобразить возмущение, так как она давилась от смеха.

Солнце стояло уже высоко, когда Лазель сказала:

— Ну, ладно, мне, наверное, пора.

— Если хочешь, останься здесь. Места хватит.

— Спасибо за предложение, ты даже не представляешь, насколько оно заманчиво, но нет. Я лучше пойду.

— Но мы ведь еще встретимся?

— Конечно. Когда захочешь.

— Что если завтра, вернее уже сегодня ночью? Я бы показала тебе катакомбы... если, конечно, у тебя нет других планов.

— Нет, планов нет. Я в полном твоем распоряжении.

— Вот и отлично. Тогда встретимся в катакомбах.

— Хорошо. Да, вот мой здешний адрес и телефон, — Лазель протянула Алексе карточку. — Это чтоб ты всегда могла меня найти.

— Ладно.

Они попрощались, и Лазель ушла.

* * *

По одной из улиц окраины Москвы, пряча глаза от утреннего солнца за стеклами темных очков, шел черноволосый мужчина. Его одежда была также черна: кожаные штаны, кожаная куртка, тяжелые ботинки. Более всего он походил на Терминатора. Но скорее манерой держаться, чем внешностью.

Он шел как большой кот, не замечая ничего вокруг. Во всяком случае так казалось. В одном кривом переулке, где еще сгущалась темнота, его вдруг окликнул требовательный голос:

— Остановитесь, пожалуйста. Гражданин, я к вам обращаюсь!

Мужчина резко обернулся, оказавшись нос к носу с милиционером. Парень лет двадцати семи, на котором форма висела несколько мешковато, а в глазах читалось, что он считает себя здесь царем и богом. Нехотя взяв под козырек, парень рявкнул:

— Сержант Иваньков. Ваши документы!

Мужчина недоуменно повел бровью и медленно снял очки. Парень даже попятился под этим тяжелым и колючим взглядом янтарных глаз. Его рука сама собой потянулась к рации, но было уже поздно.

Рука мужчины промелькнула смазанным движением, и парень оказался прижатым к нему без малейшей возможности пошевелиться. Пойманный колючими глазами, он даже не почувствовал, как клыки вонзились в его плоть.

Схвативший его вампир высасывал не только кровь, но и саму жизнь, будто пил саму душу. Когда он выпустил свою жертву, та стала походить на мумию.

Но вампира это нисколько не волновало. Бросив бездыханное тело, даже не потрудившись спрятать его, он пошел дальше. Прошел несколько кварталов, нашел заброшенный дом, где уснул под фундаментом, который расступился по одному мановению руки, потом снова сомкнулся над ним. Если кому-то и вздумается сюда забрести, то он ничего не заметит.

* * *

Полина, как всегда, проснулась на закате. Покинув свое ложе, она проследовала в ванную, где и столкнулась с Алексой. К удивлению девушки вампирша, управляясь с феном, при этом что-то напевала. Подобное случалось довольно редко, так что от неожиданности Полина так и застыла в дверях.

Шум фена стих, и Алекса сказала, не оборачиваясь:

— Проходи, Поль. Что заставило тебя так застыть? Будто приведение увидела, ей богу!

— Да нет, просто... — пожала плечами Полина, включая воду. — У тебя, похоже, сегодня хорошее настроение.

— Да. Так вроде и нет причин хандрить, — весело отозвалась вампирша. — Ты как думаешь?

— Согласна.

— Вот, — но вдруг по ее лицу пробежала тень, — Постой, тебе, наверное, все еще не по себе от встречи с матерью. Прости, мне нужно было быть повнимательнее, — проговорила Алекса, погладив свою подопечную по голове.

— Да нет, со мной все в порядке, — Полина даже улыбнулась. — Не волнуйся.

Вампирша могла бы повторить, что прекрасно чувствует, когда ей говорят правду, а когда нет, но не стала. Вместо этого она сказала:

— Хорошо, если так.

Конечно, принять все то, что произошло с Полиной, невозможно за один день, даже за месяц. Годы — возможно. Сложность состояла еще и в неопределенности ситуации: она не отказалась от родителей, а те еще не готовы были принять ее такой, какая она есть. Но сама Полина сейчас не была настроена задумываться об этом, так как спросила Алексу:

— Это встреча с подругой так подняла тебе настроение?

— Не исключено, — хитро улыбнулась вампирша.

— Вы, наверное, очень долго знаете друг друга?

— Нет, мы были знакомы довольно короткое время, потом расстались и не виделись чертову уйму лет, вот до вчерашнего дня. Хотя, иногда мне кажется, что мы дружим всю жизнь.

— Она веселая и у нее не совсем обычная сила, чем-то похожая на силу Ольги.

— Конечно, ведь Лазель, как и Ольга, рожденный вампир, но ее сила больше.

— Как у тебя?

— Скорее даже Лазель сильнее меня, но мы никогда не задавались этим вопросом.

— А как вы познакомились?

— Мы встретились по дороге в Петербург в 1764 году, я...

Ее прервал звонок в дверь, звучавший весьма настойчиво. Застегнув рубашку, Алекса сказала:

— Ты умывайся, а я пойду, открою.

— Хорошо.

На пороге стоял Юлий, и по его виду сразу было заметно, что произошло что-то серьезное. Это не обычный визит вежливости.

— Что случилось? — спросила вампирша, закрывая за ним дверь.

— От вас ничего не скроешь!

— Просто твое лицо тебя выдает. Так что произошло?

— Помните, я вам рассказывал о странных убийствах в наших соседних общинах?

— Да, конечно.

— Сегодня подобный случай произошел у нас. Во всяком случае, признаки те же: в теле не осталось ни капли крови, и оно похоже на мумию, также обнаружены ранки от клыков.

— Где это произошло?

— На юго-востоке, на самой окраине. Жертва, судя по всему, милиционер.

— Черт, это может стать проблемой! О теле позаботились?

— Конечно. Вы его осмотрите или приказать сразу уничтожить?

— Осмотрю. Может, это что-то даст. Подожди секунду, я сейчас.

Алекса вернулась в ванную, по пути одеваясь. Полина все еще была там и, увидев вампиршу, спросила:

— Кто там?

— Юлий. У меня возникло срочное дело, я должна уйти.

— Надолго?

— Не знаю. Я позвоню Жанне, она скоро придет. Дождись ее, и приходите в Катакомбы. Там и встретимся. Только обязательно дождись Жанну! Обещаешь?

— Хорошо. Что-то серьезное?

— Возможно. Я побежала. Будь умницей.

Жанне Алекса звонила, уже спускаясь с Юлием на лифте. Конечно, волчица сказала, что тотчас придет, и что магистр города может во всем на нее положиться. Вампирша верила, и одной из причин этого доверия являлось то, что всем было хорошо известно: если с ее подопечной что-то случится, виновный в этом долго не проживет и легкой смертью не отделается. С первых дней Алекса ясно дала это понять.

На место происшествия, вернее туда, где спрятали тело, отправились на машине. По дороге Алекса сказала:

— Ты говорил, что в наших соседних общинах тела были спрятаны.

— Да.

— А то, что нашли у нас, спрятано не было?

— Именно. Но, возможно, ему что-то помешало. Сложно что-либо утверждать. Я никогда не видел ничего подобного! Это тело... как можно было довести его до такого состояния?

— Вот и мне интересно, — задумчиво проговорила Алекса. — В теле человека одной крови около пяти литров — выпить все это в один присест невозможно чисто физически. Если только будешь голодать лет пять. Можно, конечно, оставить открытую рану, и кровь просто вытечет. Но ведь возле тела не было ни пятнышка крови, так?

— Именно. Даже возле ранок ничего.

Чтобы посмотреть на тело, нужно было спуститься под землю. Здешние подземные переходы были в худшем состоянии, чем катакомбы, но сейчас это было неважно.

Тело лежало в раскрытом мешке для трупов прямо на полу в небольшом, тускло освещенном помещении, но никому из собравшихся здесь не нужен было яркий свет. Возле тела стояли трое: двое мужчин и женщина. Ольга, Тахир, а третьим был вампир по имени Мстислав. Виски, посеребренные сединой, указывали, что ему было около сорока пяти, когда он стал вампиром. Именно он отвечал за этот район города.

Все трое были в темной одежде. Прям люди в черном. Но людьми они являлись не в полной мере. Стоило появиться Алексе с Юлием, как все взоры тотчас обратились к ним. В воздухе повисло выжидающее молчание. Не нарушая его, магистр города склонилась над телом.

Сухая мумия. Кожа похожа на пергамент, а мышцы от обезвоживания скрутило так, что едва не переломало кости. Такое Алекса видела лишь у трупов, пострадавших от огня. Но то, что было перед ней, более всего походило на мумию из Древнего Египта. Но у этого тела прекрасно сохранились волосы, брови и остальное. Да и одежда была современна. Милицейская форма, еще хранившая запах тела. А вот и две аккуратны дырочки сбоку на шее, прямо у яремной вены. Хирургическая точность. Единственный ответ на вопрос о причине смерти.

Наконец, Алекса поднялась. У нее возникло горячее желание обтереть руки о брюки, но она не стала. Скрестив их на груди, она сказала:

— Никогда не видела ничего подобного. Если это сошедший с ума вампир, то у него проблемы не только с головой, раз он творит с людьми такое. Этот человек выпит досуха. Абсолютно.

— Мы тоже никогда ни с чем подобным не сталкивались, — отозвался Мстислав.

— Какие будут указания? — спросила Ольга.

— Тело уничтожить. Еще с людскими властями нам не хватало осложнений. Объявить всем о повышенной бдительности. Если кто-то что-то узнает — немедленно докладывать лично мне. Также как и обо всех прибывающих в город.

— Будет исполнено, госпожа.

Уже покидая подземелье, Алекса обронила:

— Будем надеется, что это окажется единичный случай. Если нет... Я доложу Совету, и будем принимать более радикальные меры. Я никому не позволю беспредельничать в своем городе и ставить под удар всех нас!

Это убийство, иначе не назовешь, практически развеяло хорошее настроение Алексы. В катакомбы ехали в полном молчании. Вампирша не была настроена на беседу, а Юлий был умен и достаточно тактичен, чтобы не приставать к ней с разговорами.

Но стоило Алексе спуститься в свои апартаменты в катакомбах и увидеть Полину, которая ждала ее, свернувшись в кресле, как улыбка сама собой заиграла на ее губах. Эта девушка всегда наполняла светом ее душу. Вампирша до сих пор не до конца понимала, что же за узы связывают их, но они были крепче многих других. Именно Полина пробудила в ней вкус к оседлости.

Подойдя к своей подопечной, Алекса поцеловала ее в макушку и спросила:

— Давно меня ждешь?

— Да нет, не очень.

— А где Жанна?

— Где-то здесь. Она вышла совсем недавно. Насколько я поняла, Жанна хотела о чем-то поговорить с тобой, и выглядела весьма воодушевленной.

— Правда? Хм...

Алекса вспомнила о своем обещании верволчице. Ведь она сказала той, что позовет, когда проголодается. Казалось, Жанну очень угнетает то, что вампирша пренебрегает ею в этом плане. Что ж, некоторые традиции можно изменить, а некоторые изменяют тебя. К последним, похоже, и относился этот случай.

— Позвать Жанну? — голос Полины вывел ее из задумчивости.

— Нет, не стоит. Думаю, она сама скоро придет.

Едва Алекса это сказала, как в дверь постучали. Вампирша сделала жест фокусника по случаю удавшегося фокуса, и пошла открывать. Полина прыснула со смеху.

Как и ожидалось, за дверью была молодая верволчица. Но она была не одна. Рядом с ней стояла Николь. Ее лицо сохраняло непроницаемость. Она обычно не была склонна демонстрировать чувства.

— Что-то случилось? — спросила у нее вампирша.

— Нет, Алекса. Я просто пришла узнать, нет ли каких-либо распоряжений.

— Нет, пока нет, Николь. Скажи остальным, чтобы меня не беспокоили.

— Хорошо.

— Да, и когда придет Лазель, пусть сразу же проходит ко мне. Вели ее пропустить.

— Будет исполнено.

Николь удалилась, а Жанна так и стояла на пороге, пока вампирша не сказала ей:

— Проходи, я ждала тебя.

Верволчица лучезарно улыбнулась и вошла. Алекса поманила ее и Полину за собой и перешла из кабинета в соседнюю комнату своих апартаментов. Она называла ее комнатой отдыха, которая была отделана в восточном стиле. Голубые, алые, белые, оранжевые шелковые драпри придавали легкость, а мягчайший персидский ковер, в котором нога утопала по щиколотку — уютность. В комнате стояли два низких турецких дивана, на которых, как и на полу лежал целый ворох разноцветных подушек. Между диванами стоял столик красного дерева в виде огромной черепахи. С десяток светильников были расположены так, что походили на диковинные цветы. Еще в углу стоял настоящий кальян, но скорее как элемент декора, чем для практического применения. Вампиры не курят, так как это на них никак не действует.

Алекса села на диван, Полина напротив. Жанна устроилась было на подушках на полу, но магистр города поманила ее к себе. Верволчица тотчас подчинилась, и застыла перед вампиршей с выжидательным выражением на лице.

Такое раболепие не слишком нравилось Алексе, но с другой стороны она понимала, что Жанна хоть и сильный оборотень, но пока не поднялась достаточно высоко в иерархии стаи, а значит или подчинение — или смерть. Третьего не дано. Вернее третьим стало то, что она теперь, как дар доброй воли, служила магистру города, и очень дорожила этим местом.

Дотронувшись до руки верволчицы, Алекса проговорила:

— Я не хочу, чтобы ты считала, что я пренебрегаю тобой, Жанна. Наоборот, я тобой очень довольна.

— Спасибо, мне очень приятно это слышать. Вы возьмете мою кровь? — в ее глазах плясали радостные огоньки.

— Да, если ты все еще предлагаешь ее.

Это был определенный ритуал. Тот, кто предлагал свою кровь, сам выбирал место, откуда она будет взята: запястье, шея или что-то еще. Жанна выбрала шею. Опустившись на подушки, валявшиеся на полу, она оперлась на колени вампирши, склонив голову на бок и убрав волосы, чтобы не мешались.

Алекса вдохнула аромат ее кожи, позволив жажде развернуться в себе. Аура оборотня приятно щекотала что-то внутри. Вампирша провела рукой по шее, и тело девушки покорно обмякло. В следующий миг клыки пронзили смуглую кожу, но Жанна даже не вздрогнула. Виной тому были чары Алексы. Она старалась быть очень аккуратной и не причинять излишнюю боль. Вампирша знала, что оборотни не так сильно подвержены чарам, как люди, они не погружаются в беспамятство и потом все помнят — слишком быстрый метаболизм. И вместе с тем их кровь была настоящим деликатесом.

Алекса выпила очень немного. Когда она отстранилась, Жанна с тихим вздохом сползла на пол и лениво перевернулась на спину. На ее губах играла блаженная улыбка. Она походила на довольного щенка, ну или волчонка. Похоже, все еще переваривала последние крошки чар вампирши. Наконец, Жанна свернулась в клубочек и проговорила:

— Спасибо.

На это Алекса лишь улыбнулась. Ее взгляд наткнулся на Полину, которая наблюдала за всем происходящим, открыв рот. Только она хотела что-то сказать своей подопечной, как на пороге появилась Лазель. Сегодня на ней были надеты остроносые ботинки, узкие темно-зеленые брюки, такого же цвета жилет, поверх светло-зеленой, на грани бирюзового рубашки. Волосы были распущены. Она улыбнулась одной из своих искрящихся улыбок и спросила: