Волчьи судьбы

— Глория его не ненавидит. Боится — да, но ненависти в ней нет. Возможно, где-то в глубине души она все еще считает такое отношение к себе заслуженным.

— Как ни прискорбно, но, скорее всего, так оно и есть.

— И это еще страшнее, — сокрушенно вздохнула Иветта.

— Родители могут быть страшнее врагов, так как мы связаны с ними кровными узами, от которых не избавиться никогда, — задумчиво проговорила я. — Мне кажется, для Глории же будет лучше, если она не будет оставаться в одиночестве ни на минуту.

— Да, это само собой.

— Если я буду нужна — ты только скажи.

— Я знаю, спасибо. На тебя всего можно положиться.

— Ну, я же твоя кайо, так и должно быть.

— Да, ты права. Возможно, я сама еще просто не привыкла к этому.

— Ты? Вот уж не поверю! Уж если я уже практически привыкла.

— Правда? — улыбнулась Иветта. — Рада это слышать.

— Но ты же знала, что так и будет, — возразила я. — Я могу пошуметь, но никогда не пойду против того, что обещала.

— В этом ты вся! Самый преданный и верный человек из известных мне. Но я, действительно, не знала, что все получится именно так. Ты одна из тех, в ком я никогда не усомнюсь.

Что можно сказать после таких слов? Я, будучи в своем репертуаре, предпочла отшутиться:

— Ну, теперь мы просто обязаны припасть к груди друг друга и в умилении разрыдаться!

— Думаешь?

— Уверена!

— Ну, держите меня четверо! — Иветта стала надвигаться на меня с притворно грозным выражением лица.

— А сдержат? — усмехнулась я в ответ.

— Не знаю, не знаю.

— Вот так всегда! Вообще, заболталась я тут с вами, мне спать давно пора.

— Так ложись, — подмигнула Иветта.

— Шо? Прям здесь?

— Нет, ну почему, спальное место-то я тебе выделю, — и уже серьезно, — Правда, оставайся.

— Хорошо, если ты так хочешь, — согласилась я, тем более, что подобное я и планировала.

— Чудно. Выдать тебе пижаму?

— Да, конечно. Я пока схожу в душ.

— Думаю, дорогу тебе показывать не нужно.

— Да найду, я думаю, — усмехнулась я, скрываясь в коридоре.

— Я занесу тебе пижаму, — донеслось мне вслед.

Ванна на первом этаже у Иветты шикарная, на втором тоже впечатляет, но она скорее гостевая. Хотя, ей пользуются не реже. Эта ванна отделана под зеленый мрамор, на полотенцесушителе развешаны зеленые же полотенца, а возле ванной — мягкий зеленый ковер.

Я уже не в первый раз остаюсь у Иветты, так что прекрасно знаю, где что лежит. Быстро раздевшись, я включила воду и залезла под душ. Ванна — это слишком долго, да я и не большой ее поклонник. Не знаю, какой это признак, но в этом доме у меня уже появились свои мыльно-рыльные принадлежности, в виде зубной щетки и полотенца.

Пока я плескалась, в ванну тихо прошмыгнула Иветта и, оставив мне пижаму, так же тихо вышла.

Пижама была обыкновенная, шелковая: штаны и рубашка, все такой веселенькой тигриной расцветки. Не то, чтобы "мой любимый цвет, мой любимый размер", но очень к тому близко.

Переодевшись, я сгребла свою одежду в охапку и поднялась на второй этаж, где сложила все это в гостевой спальне, которую обычно занимала. Но просто лечь спать мне сегодня не грозило.

Я отправилась искать Иветту и Глорию, чтобы пожелать спокойной ночи. В принципе, искать-то и не пришлось, так как, во-первых, я знала, где они могут быть, а во-вторых, я их слышала. Но услышанное меня насторожило. Из-за закрытой двери доносились тихие всхлипы.

Я постучала, но мне никто не ответил. Расценив молчание, как знак согласия, я вышла. Спальня Иветты была мне не менее хорошо знакома, чем вся остальная часть дома. Даже более, наверно. Сколько раз после очередной заварушки я приходила в себя именно здесь, будучи порой ни жива, ни мертва, а Иветта выхаживала меня, аки дитя.

Сегодня картина была несколько иной. Иветта сидела на кровати. Ее волосы черным покрывалом окутывали плечи. Из-за них я не сразу заметила, что рядом свернулась Глория, положив голову на колени верволчице. Та тихо гладила ее по волосам. Девушка и была источником всхлипов.

— Что случилось? — спросила я, подсаживаясь рядом.

Глория только шумно всхлипнула и спрятала лицо у Иветты в коленях, а сама главная волчица проговорила:

— Она не смогла уснуть. Ей страшно.

С этими словами она, одной рукой все еще поглаживая Глорию, другую протянула мне, предлагая сесть поближе. Это я и сделала. Забралась на кровать и села так, что Глория находилась точно между нами. Моя рука легла на подрагивающие плечи девушки. Я сказала:

— Тебе нечего бояться. Ты же знаешь, мы не дадим тебя в обиду. Ни Иветта, ни я. И мы обе будем драться за тебя, если будет нужно.

— Лео права, — подтвердила главная волчица. — Мы не допустим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Глория лишь снова всхлипнула и прижалась к нам обеим.

— Расскажи, что тебя так сильно пугает, — попросила я, тихонько поглаживая девушку.

— Что он... он заставит уехать с ним, или сделает что-нибудь Иветте, — никому не требовалось уточнять, кто это "он".

— Он не сможет тебя ни к чему принудить Тебе уже есть восемнадцать, ты совершеннолетняя, и вольна сама решать свою судьбу. Он более не властен над тобой, — успокаивающе проговорила я. — В конце концов, мы можем обратиться в суд.

— А мне он также ничего не сможет сделать, — добавила Иветта. — Во-первых, у меня достаточно знакомых во властных кругах, а во-вторых, не забывай, я оборотень. Я сильнее и быстрее любого человека, к тому же у меня звериные инстинкты.

— Но вдруг он... он сделает что-нибудь ужасное! — снова всхлипнула Глория. Я просто физически ощущала все эти почти забытые было детские страхи, которые снова овладевали ее душой, терзали и мучили. Страхи перед тем, кто заведомом сильнее и кто обладает большими правами.

— Мы не допустим, — едва ли не хором ответили мы с Иветтой. — Он не сможет тебя даже пальцем тронуть.

— Правда? — Глория наконец-то подняла к нам свое мокрое от слез лицо. Ее глазки чуть припухли.

— Конечно, — Иветта обняла ее и поцеловала, губами стерев с глаз остатки слезинок.

У девушки вырвался облегченный вздох. Она положила голову на плечо Иветте и сжала мою руку. Такая хрупкая!

Слегка поглаживая руку, я сказала:

— По-моему, тебе сейчас лучше поспать.

— Лео права, — согласилась Иветта. — Давай-ка ложись. А мы будем рядом. Вот так.

Главная волчица помогла Глории поудобнее устроиться на подушках и бережно накрыла одеялом. Но я по-прежнему слышала, как тревожно бьется ее сердечко. Перекинувшись с Иветтой взглядом, я знала, что и от нее это не утаилось.

Мы тоже легли, по обе стороны от Глории. Странно, но мне и в голову не пришло оставить их вдвоем. Может, еще и потому, что Глория продолжала сжимать мою руку.

Снова встретившись взглядом с Иветтой, я протянула ей свободную руку. Когда наши руки соединились, я сняла защитные барьеры. Не полностью, но достаточно, чтобы между ними тотчас потекла сила. И моя, и ее. Водоворот единения, так как одна сила дополняла другую.

Этот водоворот размыл грани реальности, унося в свой теплый мир. Мир, наполненный мохнатыми телами и запахами леса, довольным урчаньем и тихим мурлыканьем. И этот мир пушистым пледом втянул в себя Глорию, даря утешение и покой.

Сейчас я особенно четко поняла, что, будучи дари, она связана не только с Иветтой, но и со мной тоже, как с кайо. Не знаю, как это объяснить, как это возможно, но так оно было. Мне близки ее страхи, и я хочу избавить ее от них, хочу, чтобы ей было только хорошо.

Возможно, я приняла от Иветты гораздо больше, чем думала. Просто у меня, видимо, вошло в привычку, что обычно я экранирую на главную волчицу, и не только на нее. Но, очевидно, система может работать и наоборот.

Я помню, как Иветта утешала меня, лечила силой стаи, теперь же мы вдвоем успокаивали Глорию и силой стаи, и силой прайда. Девушка завернулась в эти две наши силы и, обретя душевный покой, наконец, уснула.

А мы с Иветтой пока не спали, но лежали тихо, чтобы не нарушить столь хрупкий сон девушки. Она до сих пор сжимала мою руку, а другую держала Иветта. Получалось некоторое подобие замкнутого кольца. Очень комфортного, надо заметить. Как будто так и должно быть. Никакого ощущения неправильности, наоборот, умиротворение.

Когда-то в прошлой жизни я испытывала нечто подобное. Когда-то, когда я была Ашаной. Тогда, в своих покоях в храме Баст, мы нередко собирались с Нашут-Фетом и Кашин, да порой так и засыпали вместе, в общей куче, как котята. Мы до последнего сохраняли эту нашу привычку. Несмотря на то, что случилось потом, у нас были весьма тесные отношения. Даже сейчас воспоминания о тех временах наполняли меня тихой радостью. Под них-то я и заснула — сладко и безмятежно. Мне снилось пронзительно-голубое небо Древнего Египта.

Глава 23.

Проснулась я для себя довольно рано, а для других возможно и не очень. В общем одиннадцати еще не было. Оказалось, еще никто кровать не покидал, а я спала, даже во сне чуть приобнимая Глорию. Точно так же спала и Иветта. Хотя, главная волчица уже не спала. Похоже, просто лежала и ждала, пока мы проснемся.

Мы с ней перекинулись взглядом. Она улыбнулась и едва слышно спросила:

— Как ты, выспалась?

— Вполне. А почему мне было бы не выспаться? — ответила я, слегка потягиваясь, но так, чтобы не разбудить при том все еще сладко сопевшую Глорию.

— Ну, может непривычно, тесно...

— Тесно? — я скептически оглядела кровать. Да на ней могли спать четверо, за всю ночь так и не столкнувшись. — По-моему, ты переоцениваешь мои габариты. К тому же здесь я уже пару раз просыпалась, да и втроем приходилось...

— Но всегда, когда ты находилась на грани жизни и смерти. А в такие моменты не до удобств.

— Ну, что было — то было, — отмахнулась я.

— А что было? — раздался сонный голос Глории. Она зевнула и открыла глаза.

— Мы разбудили тебя? — ласково улыбнулась главная волчица, поцеловав девушку.

— Да нет, я сама проснулась, — проговорила Глория, отвечая на поцелуй. Потом она повернулась ко мне, потерлась о мое плечо и сказала, — Спасибо, что осталась со мной. Мне сегодня было так спокойно!

— Это самое главное, — ответила я, погладив ее по голове. — И ничего не бойся.

— Я постараюсь. Тем более вы же рядом.

— Вот именно! — я легонько щелкнула девушку по носу. — Ладно, я в ванну. Вставать пора, я думаю.

— Пора-пора, — подтвердила Иветта.

Правда эти слова я услышала уже спиной, так как выходила. Ванна-ванна, точнее душ-душ. Без этого мне сложно почувствовать себя с утра человеком. Раньше я без этого и проснуться толком не могла.

Сам процесс занял у меня от силы минут десять. Я как раз вытиралась, когда в ванну постучали. В принципе, я уже знала, кто это, так что сказала:

— Входи.

Вошла Иветта, она успела накинуть шелковый халат, расшитый золотыми драконами — настоящий восточный халат. Главная волчица проговорила:

— Извини, что врываюсь. Тебе ничего не нужно?

— Нет, спасибо. К тому же я уже заканчиваю.

— Я не в коей мере не хочу тебя торопить!

— А я и не тороплюсь. Чего спешить-то? Просто обычно все делаю быстро.

— Я знаю. Ты у нас метеор!

— Можно подумать, ты нет!

— Ну... не во всех смыслах, — многозначительно улыбнулась Иветта. — Я, например, люблю полежать в ванной.

— Знаю, — усмехнулась я, закончив с вытиранием и перейдя к одеванию.

— Да, я, собственно, пришла еще раз поблагодарить тебя за то, что осталась.

— Ерунда, для меня это не проблема, ты же знаешь, — отмахнулась я.

— Я не совсем это имела в виду. Спасибо, что разделила нашу постель.

— Иветт, ну ты скажешь тоже! "Разделила нашу постель!" Будто мы, по меньшей мере, соображали секс на троих!

— И все-таки ты очень много сделала для Глории.

— Не я, а мы. Эта сила была нашей совместной. К тому же Глорие необходимо было успокоение, и все еще необходимо. Как ни странно, я тоже чувствую за нее ответственность. Надеюсь, ты не ревнуешь.

— Что ты! — хохотнула главная волчица. — К кому угодно, но только не к тебе. Я уже объясняла свою позицию по этому вопросу, и ее тоже.

Ее изящные руки обняли мои плечи, и она потерлась щекой о спину, как раз между лопаток. И тихий, такой проникновенный голос:

— Ты — член нашей семьи, Лео. Ты — моя кайо в стае, да и не в стае ты значишь для нас очень много. Да, и я, и Глория хотели бы, чтобы мы были семьей в полном смысле этого слова. Но жизнь распорядилась иначе. И это не главное. Главное — мы образуем крепкий союз. Ты замечательный человек и прекрасный друг.

— Ты меня захвалишь, — только и сумела проговорить я. И мой голос прозвучал как-то хрипловато.

— Это невозможно, — ответила Иветта, выпуская меня из кольца рук.

— Нет, ну вдруг?

— Ты неисправима! Идем завтракать.

— А ты в душ не пойдешь?

— Я уже воспользовалась другим.

— И еще говорит, что я метеор!

— Ладно-ладно. Идем уж.

Завтрак проходил легко и непринужденно. Болтали о всякой ерунде, и не только. Обсуждали дела клубов. Как говориться, кто о чем, а вшивый о бане. Мы уже мыли посуду, когда раздалась требовательная трель телефонного звонка.

Иветта взяла трубку, и уже через пару секунд ее лицо стало не просто серьезным, а чрезвычайно озабоченным. Я уже поняла, что речь идет о делах стаи, возможно, о тех самых пропавших. Главная волчица ушла с телефоном в другую комнату, мы остались на кухне.

Через некоторое время я ясно услышала в своей голове:

— Лео, ты мне нужна.

Одним взглядом попросив Глорию остаться, я пошла к Иветте. Она сидела на диване в гостиной, телефон все еще в руках, а лицо такое, что может напугать любого. Каменная беспристрастность, а в глазах такой холод, что оторопь берет.

— Что случилось? — тихо спросила я, присаживаясь рядом.

— Их нашли, — такой чужой, глухой голос.

— Пропавших? Обоих?

— Да.

— Я так понимаю, речь шла не о том, что они живы.

— Оба убиты, практически в одно время.

— Кто их нашел? Как убиты?

— Филипп. У него, и у Реми есть... опыт в подобных делах. Тела были найдены за чертой города. И их очень старались скрыть. Они обезображены почти до неузнаваемости. И, что самое худшее — это дело рук человека. Найдены следы от пуль. Серебреных.

— Люди?

— Хуже того. По всему видно — охотники. А это значит, их несколько, не меньше пяти. Все отлично вооружены и знают, с кем предстоит иметь дело.

— Но откуда они прознали о нас?

— О, это давняя история, которая тянется еще со времен инквизиции. Во времена этих страшных гонений в лапы инквизиторов попадали и оборотни. Тогда-то и начали создавать отряды эдаких "божьих воинов", единственной целью которых было уничтожение оборотней или вампиров. По профилю, так сказать. Они не считают нас людьми, и у них не дрогнет рука ни при убийстве старика, ни ребенка, если они подозреваются в оборотничестве.

Честно говоря, охотники очень давно не появлялись в нашем городе. Но, видимо, безмятежной жизни пришел конец.