Цунами

— Ладно. Посмотреть приятно, но нужно заняться делом. Итак, товарищи. Мною принято решение об оказании помощи товарищу лейтенанту в эвакуации людей из мира Лешего. — Язов уселся в свое кресло и оглядел собравшихся вокруг стола людей. А здесь были: я, контр-адмирал Жилин, полковник Большаков (этот батальон будет работать со мной, таково решение маршала. Если честно, то я этому здорово рад!), тот самый чиновник, с которым я цапался в этом кабинете, Семенов. Еще было еще семь незнакомых мне офицеров в чинах полковников и капитанов первого ранга, а также четверо гражданских, явно тоже не из простых людей. Маршал убавил звук телевизора и продолжил: — Итак, товарищи, решение принято, вы в большей части своей входите в штаб командира этой операции, контр-адмирала Жилина. Полковник Большаков со своим отдельным батальоном будет вашим силовым прикрытием. Лейтенант фон Жменев будет проводником между мирами. Основной базой станет мир, открытый эскадрой адмирала Нестеренко. Тем более что у лейтенанта там есть очень серьезная поддержка в виде автоматического завода, способного строить крупные боевые корабли и управляющие разумы портов и прочих крупных объектов. Кроме того, с подачи товарища Жменева управляющий Георгий передал нам свыше двухсот восьмидесяти тонн золота и рекомендовал мне оставить эти деньги для финансирования данной операции. Еще мы готовы продать в мир Николая Второго устаревшее оружие со складов длительного хранения, автомобильную и строительную технику и многое другое. Ваша первоочередная задача — выработать и осуществить комплекс мер для обеспечения победы Российской империи в предстоящей войне с Японской империей и получить полный и безусловный контроль над островом Окинава и всем архипелагом Рюкю. Учитывая, что операция будет проводиться в основном в Тихоокеанском регионе, название ей будет — "Цунами".

Третье августа тысяча восемьсот девяносто девятого года. Российская Империя. Сердобольский уезд Выборгской области Великого княжества Финляндии

— Светлынь какая. Обожаю белые ночи. — Старшая "хвостиков", она же старший лейтенант Евгения Ларина, моя тезка, тряхнула головой и поправила кокетливую шляпку-цилиндр. Вот женщины странный народ — всякие заморочные платья и костюмы девчонки ее взвода мгновенно носить наловчились, да с таким изяществом. Правда, сейчас ее костюм для верховой езды — верх новаторства. Я так думаю, что от вида Женьки и ее подчиненных здешние кавалеры дар речи точно потеряют. Ну не принято дамам в облегающих лосинах и высоких сапогах на лошадях разъезжать. Элизабет точно понравится, да и остальные барышни мгновенно подхватят. Так как девушки выглядят необыкновенно для здешнего времени и здешних мест, очень красиво и элегантно. А вот офицеры батальона и прочие лаются, как собаки злющие. Я что, виноват, что здесь такая мода? Это мне, как бы американцу, простительно многое. Вот и сейчас на мне широкополая коричневая шляпа, темно-синие джинсы стрейч, заправленные в обычные яловые сапоги, серая рубашка и сюртук. Видок тот еще, но все правят два револьвера на оружейном поясе. Соседи знают, что племяш баронов в Америках вырос, и потому на меня внимания не обращают. Револьверы, кстати, я купил в мире Шляхова, видом обычные "миротворцы", но из прекрасных сталей. И чуть улучшенные, можно спокойно полный барабан снаряжать, не переживая о случайном выстреле. Еще ПБ под мышкой прижился.

Лошадки под девушками, кстати, из Туркмении. Аргамаки. То есть ахалтекинцы. Роскошные лошадки, прямо скажем. Я сестренке пару заводных веду, за Сивкой в поводу. Пусть местные дворяне и прочие купчины обзавидуются, на таких лошадях императорской фамилии не грешно выезжать.

Вот Жилин и Большаков с остальными едут на обычных дончаках и буденовцах. Тоже отличные строевые кони, но, так сказать, калибром попроще.

Ну а я, как обычно, на Бурке верхом. Мои быки тут шороха навели ой-ой какого в начале года-то...

— Лейтенант, долго нам еще? — Жилин как истинный контр-адмирал терпеть не может верховой езды. Но что поделать, по здешним дорогам или верхами, или на МТ-ЛБ надо добираться. Ну или на БРДМ можно, тоже проедет. Но настолько шокировать местную публику пока рановато.

— Вон уже наш замок виднеется. — Я показал на возвышающуюся за озером башню. — Через час будем на месте.

Мои амстаффы, почуяв волю, носились по дороге и окружающим ее лугам, гоняя птиц и зайцев. Мокрые от росы, но очень довольные псы мелькали средь высокой травы, и только взлетающие выводки перепелок, куропаток и прочих дергачей показывали, где именно их носит. Только самый старший из псов, могучий, но уже не сильно шустрый Сандро, солидно шел около моего правого стремени.

Наша кавалькада проехала мимо стада, пастухи, сняв картузы, кланялись, на что я ответил им, приложив два пальца к поле шляпы. Мне можно с простым людом здороваться, я социалист и тайный конфедерат.

Коротко свистнув, призвал собак, а то еще перепугают скотину-то. Мужикам работы и так хватает, я еще им не добавлял.

На перекрестке встретилась бричка помещика Зарубина, который, судя по всему, собрался на охоту.

— Доброе утро, Аверьян Степанович. — Я приподнял шляпу, приветствуя заслуженного ветерана. Зарубин тоже служил, честью и правдой. Под Хорезмом ему раздробило пулей ступню, чуть выжил с военной-то нынешней медициной. Так на деревяшке и скачет уже четверть века, но дядька крепкий и здоровый, унывать терпеть не может.

— Доброе, доброе, господин барон, здравствуйте, дамы и господа. Давненько вас не видал, Евгений Эдуардович, снова путешествовали? Товарищей в гости везете? Старый барон рад этому будет несказанно, Алоиз Вильгельмович по вам здорово скучает. Конечно, ваша сестрица не позволяет ему в хандру скатиться, но все же именно вас он наследником признал, — вежливо приподнял в ответ цилиндр сосед, разглядывая нашу компанию, особо выделяя наших всадниц. Его возница, молоденький паренек, вообще покраснел, как маков цвет, не зная, куда глаза прятать. Евгения-то и ее помощница, Маша Семенченко, рядышком со мной встали. Видимо, девушки помещику глянулись, так как он подкрутил одобрительно ус и продолжил: — Господин барон, рад бы еще поговорить, но меня ждет Дмитрий Афанасьевич, наш полицмейстер. Мы с ним на куликов собрались. Дамы, господа, честь имею.

— Ни пуха ни пера, Аверьян Степанович. — Я помахал шляпой вслед двуколке и толкнул каблуками сапог в бока Бурки. — Трогай, неторопливый ты мой. Ну что ж, начало положено. Товарищи, к вечеру весь уезд будет знать, что молодой барон фон Жменев вернулся со товарищи. И, Жень. Ты и твои девицы будут звездами сплетен, так что не обращай внимания на горящие ушки.

— Вот еще! — Тезка вздернула симпатичный курносый носик и мотнула головой, от чего роскошный "конский хвост" взметнулся над ее плечом черным вихрем.

— Однако. Такого замка на этом месте в нашей Финляндии точно нет! — Семенов, который оказался профессором и доктором философии, задрал голову, разглядывая старый донжон.

— Совершенно верно, Семен Васильевич. Даже следов почти не осталось. Только остатки фундамента, но основательно заплывшие и заросшие. Минимум триста лет тому назад замок расколотили в нашем мире, кто и как — бог знает. Следов не нашел ни в Хельсинки, ни в Питере. В Выборге тоже ничего. Тут же табуны всяких разных ходили, от шведов до петровских войск. — Я вытащил из кобуры кольт и трижды выстрелил в воздух. — Эгей, Никифор, соня старый. Отворяй давай!

— Лейтенант, не слишком? Все-таки очень рано еще. — Жилин нахмурился, выражая недовольство.

— Нормально, товарищ контр-адмирал. Сто процентов — Никифор уже не спит, в конюшне возится. А за нами три пацанчика подглядывают вон в те бойницы. Ну, я ж говорил. — Одна из створок старых ворот неторопливо поплыла, въезд в замок. Хорошо ухоженные механизмы практически не скрипели.

В открывающиеся ворота вышел здоровенный пожилой мужик в полувоенном мундире. Прищурив близоруко глаза, он оглядел нашу компанию и расплылся в улыбке, отчего борода привратника хитрым образом распушилась.

— Никак молодой барин пожаловал? Прошу домой, господин барон. И товарищам вашим добро пожаловать! — После чего отшагнул назад, четко повернулся и вытянулся во фрунт. Все же армией в замке деда все дышит, армией и живет.

Проезжая мимо Никифора, я на полном серьезе козырнул ему. Как и мои спутники и спутницы. Даже парни на облучках фургонов, едущие за нами, откозырялись, чем доставили старику немало удовольствия.

Впрочем, Евгения и обе ее подчиненные заставили его удивленно моргнуть и украдкой перекреститься. Но вот его бормотание меня удивило.

— Господи боже, неужто покойной княгини дочки?

Какая княгиня? С чего привратник принял девушек за дочерей совершенно неизвестной мне княгини? Непонятно, надо уточнить и выяснить. Здесь это может вылезти с совершенно неожиданного бока.

Внутренний двор все так же был тесноват. Но наша компания даже с двумя фургонами (кстати, точная копия американских армейских) вполне себе поместилась.

Спешившись и привязывая поводья быков и аргамаков к коновязи, я с удовольствием слушал просыпающийся замок. Все же навел я шороху со стрельбой, но ничего, именно этого и добивался.

Наверху по галерее дробно простучали каблучки, и черно-красный вихрь метнулся вниз по лестнице, сделал длинный прыжок, повиснув у меня на шее.

— Женька, братишка, приехал!!! — Красивая молодая женщина со странными черно-красными волосами расцеловала меня в обе щеки, после чего повернулась к моим товарищам, мгновенно превратившись в чопорную аристократку. — Дамы, господа, рада вас приветствовать в нашем доме.

— Товарищи, это моя сестра, баронесса Элизабет фон Жменева. Белс, это мои командиры и сослуживцы.

— Господа, не стоит представляться во дворе. Прошу вас всех в дом. — Тоже пожилой мажордом, важный, высокий, прямой, как будто палку проглотил, величаво выступил вперед. — Ваших коней обиходят, фургоны поставят на каретную площадку. Прошу вас в каминный зал, господин барон сейчас спустится.

Подождав, пока мои гости не войдут в дом, я придержал за рукав пошедшую было за ними Элизабет.

— Белс, секундочку. Эти красавицы — твои. — Я похлопал по золотистому крупу ближайшую ко мне ахалтекинку. — Принимай подарок, сестрица.

И, оставив пискнувшую от восторга сестру пританцовывать с парой кобыл (а те прямо-таки заплясали, когда Белс ухватилась за поводья), подошел к шестерым нашим бойцам, которые при помощи десятка пацанов распрягали коней из фургонов и отводили их в конюшню. На ходу подозвал к себе привратника и старшего конюха.

— Никифор, Евлампий, эти парни — солдаты. Хорошие солдаты. Так что... — Я глянул на кивнувшего отставного унтера.

— Обиходим со всем почтением, вашбродь. — Надо же, услышали, что меня Жилин лейтенантом назвал. Ну все, теперь я вообще для них истинный барон. Как же, офицерский чин выслужил. Раньше-то от них максимум, что слышал, так это барчук.

— Ну и ладушки. — Я подошел к вопросительно глянувшему на меня сержанту. Тому самому, который командовал нашим бэтээром в рейде на Эр-Рияд. — Слав, старики все отставники-сверчки. Они вас устроят. Отдыхайте.

— Есть, товарищ лейтенант, — кивнул сержант, удерживая под уздцы пару коней. — Я смотрю, тут озеро неподалеку. Порыбачить можно?

— Можно. Но старайся с местными дворянами не пересекаться. А то поубиваешь, лишние проблемы будут.

— Я аккуратно, — усмехнулся спецназовец, принимая вводные к сведению.

Ну и ладушки. А то я его успел узнать. Сержант Кормильцев, кроме того, что водит все, что вообще может двигаться, то есть от тачки до вертолета, еще рыбак страстный, обожает нахлыст и спиннинг. Ну и пусть. Тут рыбы в озерах немерено, Финляндия все-таки.

В каминный зал успел как раз перед выходом деда. Высокий и жилистый старик, затянутый в мундир покроя времен императора Николая Первого, вошел в зал и вопросительно глянул на меня.

— Господа, разрешите представить. Мой дедушка, барон фон Жменев Алоиз Вильгельмович. Господин барон, мой командир и непосредственный начальник — контр-адмирал Жилин. Полковник Большаков. Капитан первого ранга Иванов. Старший научный сотрудник и доктор философии, профессор Семенов. Старший лейтенант Ларина, лейтенанты Семенченко и Лукина.

— Седьмого Самогитского гренадерского полка майор в отставке барон фон Жменев Алоиз Вильгельмович. — Дед каким-то щегольским, до совершенства отточенным комплексом движений вытянулся, щелкнул каблуками сапог и кивнул. — Рад знакомству, господа. Дамы, поражен вашим мужеством и сражен вашей красотой. Мне внук говорил, что у вас служат дамы в офицерских чинах, но он и словам не обмолвился, что они такие красавицы.

— Графиня Евгения Васильевна Ларина, для вас просто Женя. — Старший "хвостик" сделала на удивление изящный книксен. Оба-на, а вот этого я не знал. И Жилин с Большаковым жучары еще те, сто пудов знали о дворянских корнях девчонки, но промолчали.

— Мария Александровна Семенченко, для вас запросто Маша. — Хохлушка очаровательно улыбнулась, повторяя действие командира.

— Ксения Витальевна Лукина, для вас, господин барон, просто Ксения. — Скромница Ксюша покраснела, но повторила книксен старших подруг. Эти самые книксены с их фигурками и в их костюмах смотрелись совершенно сногсшибательно.

Далее представлялись мои командиры, причем деда добило, что капраза Иванова зовут Моисей Аронович. Но дедуля мужик крепкий, сдюжил и вида не подал, хотя я и видел, насколько он ошеломлен этим.

— Дамы, господа, рад знакомству с вами. Комнаты вам приготовлены, отдыхайте с дороги. Через два часа завтрак, буду рад видеть вас за столом. — Дед подождал, пока наших гостей не разведут по комнатам, и повернулся ко мне. — Мне сказали, господин барон, что вас адмирал назвал лейтенантом. Так ли это?

— Да, дедушка. За проводку эскадр меня вне выслуги произвели в лейтенанты военно-морского флота СССР. А так же я был награжден орденами "Знак почета", Нахимова и "За морские заслуги". — По мере доклада я видел, что старый барон становится ну очень довольным. Все-таки старый вояка всерьез уважал такие вещи.

— Рад, очень рад. — Дед прошелся мимо камина.

— И еще, дедушка. — Я поднял сумку с пола и поочередно выложил добытые мной в Эр-Рияде драгоценные венцы на старый стол. — Это короны саудовских принцев. Трофейные. В нашу трофейную залу.

— Удружил, внучек. И потешил предков, — после долгого молчания сказал старый барон, беря ближайший из венцов в руки. Покрутил, любуясь переливами драгоценных камней в отблесках камина, и прочел привязанную мной бирку с именем принца. — Я так понимаю, что принцы эти?..

— Зарубил я их, дед. Некоторых застрелил. И часть их присных порубил и пострелял. А остальных товарищи прикончили. Мы всю королевскую семейку извели, дед, за исключением детей и женщин. — Я устало сел на тяжелый табурет. На меня как-то навалилось по новой все это — гибель Елены, она и дочка, их уходящие души. Холодная, чуть ли не из ушей плещущая ярость, дикий и радостный угар боя.