Экскурсия в прошлое

— Смотри! — Говорит. — Что ты выкинул. Теперь это моё.

Я не понял, чего это он мне опять резаную пробку показывает. Говорю:

— Дай-ка сюда, посмотрю. Вроде она резанная?!

— Да ты посмотри! — Орёт он. — Какая это тебе пробка?!

Взял я у него нечто отдалённо похожее на бутылочную пробку, потёр крышечку сверху и ахнул! Это оказались часы "Ракета" со светящимся циферблатом и такими же светящимися стрелками, с календарём и с секундной стрелочкой в отдельном окошечке!!! Позже, выяснилось, что часы были золотые. А тогда я просто обалдел от такой находки, сунул её за пазуху и домой скорей, чтоб Валерка не передумал и не отобрал. Но споткнулся обо что-то, упал. Валерка возьми да выдерни эту штуку из-под меня. Гляжу, а это солдатский ремень! Кожаный! С самой настоящей бляхой, с выпуклой звездой в центре!!!

— Отдай! — Кричу. — Моё!

А Валерка махает ремнём, и лыбится.

— Не отдам! Моё. Тебе часов хватит. А хочешь, то давай меняться.

— Нет! — Кричу я, от обиды аж слёзы выступили. — Отдай! Моё! Я же нашёл!

— Нет, — возражает Валерка, — я вернул тебе часы, хоть ты их и выкинул. А ремень мой, я первый взял его.

Тут вмешался мой сосед по коммуналке Павлик Смирнов. Он на год младше меня, но покрепче был. Правда, против Валерки выглядел хиляком, но был забиякой и задирой. Подраться любил, только не любил быть битым. И сейчас он не за меня заступился, а себе ремень отобрать хотел.

— Отдай, — говорит, — не то морду набью.

Разумеется, Валерка уступать не стал. Принялись они мутузить друг друга, я же не решился, вдруг потеряю часы?! Тут откуда не возьмись, появилась Тётя Рая, и давай Павлику уши крутить!.. Ну, а ушлый Валерка на ноги, и тикать. Только мы его и видели. Ремня же этого солдатского он никогда не выносил на улицу, боялся, чтоб не отобрали.

Цветы и цветники

— Мы сначала жили на бульваре Пищевиков, дом 2. У нас был самый красивый двор во всей Воркуте. Я не шучу!!! Асфальтовые дорожки, симметричные круглые клумбы, кусты. Всё лето цветы, всё очень ухоженное. Просто Версаль какой-то!!!

Нечто подобное я видел на 6-ой шахте. Мы приехали в гости к какому-то Вити. Много лет позже мама призналась, что этот Витя ей нравился больше отца, но батя оказался нахрапистее, что ли...

Самого этого дядьку я не помню. Но их двор меня поразил. Две его дочки, наряженные празднично, красиво, вышли со мной во двор, где оказалась куча интересностей. Качели нескольких видов, и цветочные клумбы. Точнее, зелёные газоны. Цветов там не было, но пятна зелени резко выделялись на фоне окружающей серости. Здесь же было и несколько деревьев. Не высоких, но деревьев. Возле нашего дома не было ничего подобного.

Мы же жили в бараке. Но я об этом ничуть не жалею. Хотя понимаю родителей, которым хотелось жить в нормальных условиях. Однажды наша соседка Света, дочка тёти Тамары, предложила нам (дворовой детворе) устроить цветочную клумбу. Отправились мы в тундру и выкопали там какой-то цветок. Огромная жёлтая чаша, очень похожа на солнышко, структура стебля очень смахивала на мухомор, но за давностью лет не берусь утверждать, что так оно и было. Называли мы такие цветы между собой "Солнышком". Кроме этого странного цветка выкопали ещё и несколько наших северных ромашек. Кстати, позже, где только не приходилось бывать, никогда не видел таких громадных ромашек, как у нас на севере. Принесли мы всё это добро вместе с кусками мха и земли, устроили на выступе под окнами у тёти Тамары, и принялись поливать каждый день. Но, увы. Цветок засох, другие же цветы так и не появились. Больше мы никогда не пытались создавать цветников у дома.

— Вспомнилась весна!.. Как бегут ручьи вдоль нашей Яновского, вниз за "Лакомку"... Даже не ручьи, а целые реки! Как при малейшем потеплении, скажем +5, мы шли из школы без шапок и куртки нараспашку...

— А ещё осенью букеты из карликовых берёзок и ивы собирали, и эти букеты всю зиму стояли.

Цветы помню другие. Почти в каждом жилом помещении были цветы. Разные. Где огромные китайские розы с громадными фиолетовыми полураспустившимися бутонами. Где огонёк, сплошь усеянный мелкими костерками очень ярких, фиолетовых цветочков. В нашей маленькой комнатушке держать цветы просто негде было. Хотя мама пыталась разводить их на узеньком подоконнике. А как-то летом послала нас с отцом за удобрением в город. Чего мы там делали, я не помню. В память врезалось лишь, как мы ходили по каким-то вонючим закоулкам, какая-то тётка с черпаком набирала из каких-то чанов бурую, вонючую жидкость и наливала её в целлофановый кулёк в отцовских руках. Как батя, выйдя оттуда, сильно ругался, вылил эту дрянь, и долго-долго отмывал кулёк под краном на какой-то улице.

НЛО и прочие чудеса

Помню вкус воздуха, когда подъезжаешь на поезде к вокзалу... Воркутинский железнодорожный вокзал!.. Площадь перед ним. И почему-то запомнился аэропорт.

— Я вспоминаю один случай, не знаю, было ли такое же в других посёлках, но у нас, во втором, случилось. Как-то среди дня завыла сирена и по радио передали, что все должны выйти из домов и немедленно уходить в тундру. Мы с родителями пошли от Лермонтова по Комарова, мимо магазина "Ткани" и дальше — в тундру. Потом все вернулись. Вроде испытания какие-то, но зачем тогда людям на улицу выходить? А ещё я видела летающую тарелку. Она зависла над городом, круглая, пустила вниз 2 луча. Потом странным образом 2 луча оторвались от неё, и ушли вниз, а тарелка растворилась!

— Летающую тарелку я тоже помню. Я тогда ещё маленький был, но помню. Мы тогда во дворе играли допоздна. Двор был очень многодетный. Из 8-ми квартирного дома, 17 детей! Очень красивое зрелище было.

— А ты-то что подумал, когда тарелку увидел — ведь ты был маленький, ты не знал, что это НЛО? Я— то подумала тогда, что это самолёт упал — так всем и рассказывала! А ведь если подумать — то самолёты в воркутинском небе мы видели не часто.

— Аэропорт работает, самолёты летают, но только Аннушки, а на счёт НЛО — я и сейчас твёрдо уверен, что это была летающая тарелка, я её вместе с родителями наблюдал, мы вечером шли из гостей домой...

— Помню. Я тогда жила на улице Лермонтова. Рядом с нашим домом проходили железнодорожные пути, и когда случилась эта тревога, мы с папой и моей сестрой пошли по этим путям, а мама тогда лежала в больнице. Предупреждали, чтобы все находились на достаточном расстоянии от телевизионной вышки. А с домов сказали выйти потому, что волна могла принести разрушение.

— А как же люди? Ведь где испытания — там радиация. А мы летом, в тундре, беззащитные... Я тоже что-то слышала о бомбе, но поверить трудно, что людей так просто — на улицу...

Да, я тоже это помню. Насчёт тарелки не знаю, не видел. Но самолёт, летящий низко-низко над землёй, что всё было видно: и кабину, и лётчика, только вертящихся винтов не было, да звёзды на крыльях отсутствовали. Это точно. Да и цветом этот аппарат резко отличался от всех виденных мною до сих пор — серый он был какой-то. А главное — это не была "Аннушка". Павлик Смирнов бросился к сараю, чтоб оттуда лучше видеть, и пока он карабкался, я взобрался на стол, что находился во дворе практически в центре, и давай прыгать, кричать, руками размахивать: "Самолёт, самолёт, ты возьми меня в полёт!". Лётчик наверняка нас видел, но даже не качнул крыльями. С тех пор я заболел самолётами. Мне хотелось летать. Но, увы!.. Судьба распорядилась иначе. А мечта осталась несбывшейся мечтой.

И в тундру нас несколько раз выгоняли. Весь посёлок. Только вот зачем? До сих пор не пойму. Никто правды не знал, а потому слухов было выше крыши. Кто говорил, что беглых зэков ищут!.. А зачем народ в тундру тогда надо было выгонять? Кто говорил, что учения идут и опасаются, чтоб ракета на посёлок не упала. Можно подумать, будто ей не всё равно где падать?! С таким же успехом она могла упасть где угодно, в том числе и в тундре. Кто-то предполагал испытания ядерной бомбы. Но какая разница в таком случае жителям, где быть?

Помню, мы с соседями уходили далеко в тундру и собирали ягоды, чтоб время зря не пропадало.

В одной из таких вынужденных прогулок дядя Серёжа Смирнов нашёл у подножия одного холма здоровенный и тяжеленный молот. Честно говоря, холма я не помню. Зато помню точно, что там был столб. Его все называли высоковольтным, потому что к нему тянулся толстенный провод. А сам столб был не просто торчащей деревяшкой, а с четырьмя распорками по сторонам, которые его поддерживали, да ещё и обрезками рельс в добавок. Вот у распорок этот молот и лежал. Дядя Серёжа взгромоздил его себе на плечо и потащил домой. Взрослые сказали, что это кувалда. Откуда она там могла взяться?! Ума не приложу?.. И на кой она понадобилась нашему соседу? Он ведь работал в забое?..

"Злачные места"

— А ещё мой любимый ДКШ, зеркальный зал. У нас репетиции по бальным танцам проводила Татьяна Александровна Мигунова!! Почти 10 лет ДКШ был родным домом... Такого Дворца нигде не встречала...

— Ага, Зеркальный зал, мы туда на бальные танцы ходили.

— Да, сам ДКШ! Действительно, Дворец! У моего брата там свадьба была — красотища! Ребята, я плачу...

— А кто помнит "комнату школьника" во втором? Комната размещалась в подвальном помещении малосемейки. Это слева по дороге от магазина Ткани по направлению к дому культуры. Я слышал, его больше нет. Но корпуса, то остались.

— Дому культуры уже давно пришёл конец, слышал, что новые владельцы ОАО "Воркутауголь" распродают свои активы, в том числе и дом культуры. В Воркуте строительства не ведётся никакого, оконные и дверные блоки не нужны, мебель — огромная конкуренция.

Да, наш дом культуры я помню плохо. Но вот один такой вечер остался в моей памяти.

(Фото N26 — П.Комсомольский,начало 60-х г. Дом культуры — автор Алексей Александрович Кузёма)

В тот день все первые классы принимали в октябрята, следовательно, сие происходило либо в конце октября, либо в ноябре сразу после каникул. Нас привели в раздевалку дома культуры для проведения ритуала приёма. В гардеробе мы разделись, я же слегка замешкался, не зная, куда девать шапку. Пальто моё забрали, и я остался с ней в руках, как баран с писанной торбой. Оставлять головной убор на барьере мне не хотелось, вдруг бы пропала ушанка, батя непременно схватился б за ремень. Мне ничего не оставалось делать, как запихнуть её за пазуху. Вот в таком виде, в белой рубашке с погонами, на которых красовались золотые самолёты, правда, кривые и не очень-то похожие на настоящие, в тёмно-синих форменных брюках и с торчащим пузом от спрятанной шапки, я занял своё место в шеренге первоклашек. И тут-то мой схрон был обнаружен. Учительница приказала немедля отнести шапку в гардероб. Я со всех ног рванул в фойе, а оттуда в гардероб. Но, там никого не было, и я вынужден был просто положиться на судьбу и бросить шапку на ближайший стул в фойе у окна.

Всех подробностей ритуала за давностью лет не помню. Могу лишь предположить, что звучал гимн, читали стихи, говорили напутственные слова. В конце линейки всем нацепили октябрятские звёздочки, и вручили подарки. Мне досталась книжка в синем переплёте. Я лишь мельком взглянул на обложку, и чуть не заплакал. Верхом на двойке летел в страну двоечников мультяшный персонаж, натуральный двоечник. Не скажу, что я был примером. Ни по поведению, ни по успеваемости. Но так меня обидеть, записав в двоечники?! Забегая вперёд скажу, что этот урок не пошёл мне в пользу. Вернувшись домой, я закинул книгу за шкаф. С тех пор я возненавидел книги. и Практически до седьмого класса не любил читать. Буквально ненавидел книги.

Церемония посвящения нас в ряды советских школьников закончилась соревнованиями, в которых я принял посильное участие. И если от других соревнований мне удавалось увильнуть, то от этих открутиться никак нельзя было. Тем паче, что оно было до невозможности простым. Надо было сделать самолётик из бумаги и на сцене, специально для этого разлинеенной мелом с подписанными названиями городов, запустить его. В самом верху располагалась Москва. Участники по команде отправляли свои изделия в полёт над воображаемой картой страны. Чей самолёт улетит дальше всех, тот и победил. Лично меня никто не учил, как делать эти самолёты, а потому я соорудил нечто мощное, эдакую летающую крепость из бумаги, разрисованную кривыми толи красными, толи зелёными звёздами!.. При первом же запуске мой шедевр рухнул как подкошенный мне под ноги, не долетев даже до первой полосы. Последовавшие за этим ещё две попытки были с тем же результатом.

Тут надо сделать небольшое отступление и кое-что пояснить.

Так получалось, что у меня всегда было всё наоборот. Не так, как у всех. К примеру, все мои одноклассники на уроки рисования и труда приходили с пачками красивой цветной бумаги, у меня же такой не было. Почему-то родители не смогли купить её. Толи дефицит это был, толи очень дорого. Не знаю. Проблему эту отец решил по-своему. Он купил краски, кисточку и принялся раскрашивать альбомные листы. Что из этого получилось?! Думаю, никому не интересно. Мазки кисти ярко выделялись на неоднотонном поле листа. Причём, отцу лень было красить лист с обеих сторон, не говоря уже о тщательности раскраски, поэтому с обратной стороны он был девственно бел!.. А цвет мне приходилось угадывать по отдельным, ярко выраженным пятнам краски. Самолётики, вырезанные из конфетной фольги, выглядели не лучше, потому что отцу некогда было искать трафарет, чтобы вырезать красиво. Вот поэтому на всех соревнованиях я старался не высовываться. Очень уж не хотелось демонстрировать свою несостоятельность. Точнее, родительскую. Так и с подушечкой для звёздочки получилось. У всех были пышные, красивые ярко-красные банты, и лишь мне прикололи нечто неудобопонятное, похожее одновременно и на красную тряпицу, с аккуратно обмётанными краями, и на морщинистый, в складках, плохо отглаженный поросячий пятачок.

В отличии от бабушки, которая слыла хорошей портнихой в селе, мать шить не умела. Не вовремя она родилась. Не до учёбы было. Война, потом голод, отец пьяница. Когда ей было учиться? А главное, у кого? В семье, кроме неё, ещё сестра была, а в сорок шестом-голодном родился брат. А вот рукодельничать, проще говоря, из бумаги творить, то она умела, но не любила. Как-то раз после очередного моего нытья она вырвала из тетрадки несколько листков, взяла ножницы, клей и кисточку, а через полчаса у нас на столе стоял бумажный домик. Мама попросила краски у соседей, и расскрасила домик, вырезала окошки, изготовила бумажный стол, стул, диванчик, и всё это поместила в домик. После чего накрыла его крышей с трубой. Вечером упросила батю, и тот устроил подсветку. Поставил фонарик позади дома и включил. Эта композиция очень долго стояла на телевизоре. Куда она делась потом, не знаю.

И ещё один раз она занялась созданием игрушек, когда я в больницу попал. Сделала она какую-то интересную штуку. Прямоугольник из стекла вырезала, обклеила его бумагой, и внутри вдруг оказались картинки. Стоило лишь встряхнуть, как под стеклом картинка менялась. К сожалению за давностью лет конструкционных деталей не помню. Но впечатление осталось.