Приказано выжить!

Страшновато, да делать нечего, надо соглашаться. Потом зачтётся. Возьму арбалет, болтов десяток, свои ножи. Может, успею свой бронежилет сделать, тогда вообще хорошо будет.

— Согласен. — Коротко отвечаю, что попусту болтать. — Когда выезжать нужно?

— Вот Мстиша из дозора вернётся, отдохнёт, да и пойдёте денька через три. — С облегчением выдыхает десятник.

— Тогда у меня просьба будет. — Вижу, как вытягивается лицо Изяслава и улыбаюсь. — Сразу, как Мстиша появится, за мной пришлите кого-нибудь.

— Ах ты... — Восклицает десятник смущённо. — Уел. Конечно, пришлю дружинника.

На этой оптимистичной ноте мы и прощаемся. Дело не терпит отлагательств, и я решаю зайти домой к Головне — надо ускорить работу с болтами и пластинами. Мне моя драгоценная жизнь ещё пригодится, да и много людей вокруг уже на меня завязано, и я перед ними свои обязательства не хочу нарушать.

Озадачиваю мастера новостями, и договариваемся завтра утречком встретиться в кузнице.

Ухожу к себе, надо успеть поговорить с ребятами, пока не разбрелись по домам.

Собираю короткое производственное совещание, где уточняю работу на завтра и расписываю работы на неделю вперед. Печь мы успеем закончить и все силы нужно бросить на производство кирпича. Чем больше мы сделаем, тем быстрее будем заказы выполнять. До моего отъезда времени осталось месяца два, нужно успеть. Напоследок рассказываю о своей верше и предлагаю ребятам заниматься в свободное время ловлей рыбы. И из дома меньше продуктов уходить будет, и какая-то независимость появится. Уточняю, думали ли о переезде, разговаривали ли с родителями и выясняю, что из четырех ребят со мной готовы и поедут трое парней. Вот и славно. Поэтому тут же объясняю всем, как отныне будут строиться наши отношения. Все усилия нужно направить на обучение оставшегося ученика, ведь дальше, после нашего отъезда, ему предстоит работать самому. А чтобы ему на первых порах было легче, необходимо сделать хороший запас кирпича. Заостряю внимание теперь уже моей тройки на обязательных утренних разминках и озадачиваю занятиями воинской наукой — нам это понадобится.

На этой оптимистичной ноте заканчиваю свой почти монолог и отправляю ребят на отдых. Да и самому пора на боковую. Только укладываюсь, появляется моя собака. Где носился?

Утро посвящаю разминке и упражнениям, после завтрака — кладка печи, начинаем учёбу остающегося паренька. Ничего, что учёба началась с серединки, будут ещё печи, научится. Тут самое главное — понять принцип, остальное приложится. Обед. Иду в кузню, а там крутится плотник.

Не утерпел, пришёл, значит, будет с нами, никуда не денется.

Уходим втроём в дальний овраг, с собой берём лопату и корзину из тех, что поплоше. Набиваем прихваченную плетёнку песком и ставим под склон. Отхожу метров на двадцать, взвожу, прицеливаюсь и стреляю. Мимо. Головня сделал прицельное — теперь нужно пристрелять. Отдача небольшая, больше тетива хлопает. Откапываю стрелу — еле докопался — ушла в склон сантиметров на тридцать. Поправляю прицел и стреляю. Попал, корзина вздрагивает, и песок летит во все стороны. Как маленькие, несёмся смотреть результат. А он впечатляет. Попал практически туда, куда целился — корзину с песком пробило почти насквозь, с противоположной стороны торчит острие болта.

Головня смотрит на меня, в глазах вопрос и азарт. Киваю головой и передаю ему наше совместное изделие. Сам стою рядом и контролирую. Кузнец делает два выстрела. После каждого, как дети, с плотником бегают смотреть результаты. А я просто радуюсь, мне всё уже понятно, у меня появилось оружие среднего боя. После короткого инструктажа, и получив заверения не болтать об увиденном, разрешаю плотнику пострелять. Дали ребёнку долгожданную игрушку — так это называется.

Даже Головня смотрит снисходительно на то, как плотник бережно, словно великую драгоценность, принимает арбалет и ласково гладит по ложе наше общее творение. После стрельб возвращаемся, радостно гомоня каждый о своём. Многострадальную корзину пришлось оставить в овраге, расстреляли её напрочь. В кузне ещё раз напоминаю плотнику о клятве, и рассказываю об услышанном от десятника. Никого этим особо не впечатляю, привыкли люди к постоянной угрозе нападения.

Кузнец показывает готовые заготовки для жилета, плотник обещает завтра принести древки для болтов. Вижу, что ему очень интересно расспросить про жилет, но сдерживается. Молодец, будет толк!

Оставляю кузнеца трудиться, и вместе с плотником иду в селение. Мне нужен кожевенник — надо заказать какую-нибудь сумку для болтов и чехол для арбалета. Ещё хочу узнать, можно ли сделать жилет из толстой кожи, чтобы застёгивался сбоку.

По дороге плотник пытается расспросить меня о дальнейших планах, о лесопилках и рубанках. Немного рассказываю ему об этих новшествах и уточняю, что всё это буду делать в Плескове, куда уеду по осени:

— Планов много, задумок ещё больше, а людей верных и надёжных, да опытных, не хватает. Мне одному не разорваться, придётся подыскивать кого-то на эту работу. — Забрасываю удочку мастеру.

— А платить сколько будешь? — Ловится на крючок плотник.

— Решим. Или долю выделю, или, как договоримся. — Уточняю. — Работы будет очень много, сначала придётся затянуть пояса, пока не раскрутимся, зато потом отбоя не будет от заказчиков, ещё и сами торговать поплывём в Варяжское море.

— Эка ты хватил — через море. На чём поплывёшь-то? — Сомневается.

— Ладью мореходную построим, будем сами торговать. Да тебе-то, какая разница, ты всё равно тут живёшь, это мы с Головней переезжать будем в Плесков по осени. — Осаживаю плотника. Пусть подумает, помечтает.

Со скорняком быстро решаю все вопросы, благо материал в наличии имеется. Расплачиваюсь сразу же, и мастер уверяет меня, что мой заказ будет готов послезавтра.

Возвращаюсь к себе, присаживаюсь на чурбачок и наблюдаю за тем, как работают мои ученики. А как известно, бесконечно можно смотреть на огонь, текущую воду и на то, как работают другие.

Только я при этом ещё и думаю, а подумать есть о чём. Мне нужна броня на боевые выходы, и просто жизненно необходима такая защита, которую не будет видно под повседневной одеждой.

С первым понятно — есть кожаная куртка, обошьём её железом и пока достаточно. Насчёт второго — думаю, что мне хватит жилета, только пластины я буду нашивать изнутри. А с этим мне поможет Любава — с изнанки нашьёт карманов и вставим туда пластины. Будет бронежилет скрытого ношения.

В дозор нужно приготовить куртку. И ночью будет теплее, да и защиты в ней больше, всё-таки она длинная, до середины бедра.

Определившись, таким образом, со своей пассивной защитой, вздохнул облегчённо, и, взяв свою трофейную куртку, опять пошёл беспокоить кузнеца. Ничего, зато сюрприз ему будет.

Подходя к кузне, громко зову мастера:

— Головня, открывай, сюрприз пришёл!

Двери распахиваются, недоумённый взгляд мастера:

— Где сюрприз?

Шутка не удалась, и я вынужден объяснить ему и про сюрприз, и про дурацкие шутки, короче, выгляжу полным бараном. Одно утешение — можно всё списать на моё заморское происхождение. Нужно как-то шутить умнее, что ли.

Быстро переключаю внимание мастера на куртку. Надо её обшить пластинами внахлёст, будет что-то вроде чешуйчатого панциря, только немного легче за счёт более тонких стальных пластин. Посоветовавшись, отказываемся от сплошной обшивки, оставляем сплошную внахлёст только на груди и спине, закрываем живот, бока закрываем через раз — гибкость мне нужнее, в сечу я не полезу. Наручи, поножи тоже не делаем, ну не боец я ещё. Если на меня всё это железо навесить, я ж не встану. Буду стараться, если что, действовать издалека — благо теперь есть чем. Так, споря, обшиваем куртку. Примеряю... Придётся смириться с таким весом, постепенно привыкну. Надо походить эти дни не снимая, потом легче будет.

Пора по домам, расходимся в разные стороны, вот и ещё один день прошёл.

После утренней, уже ставшей обязательной разминки, отправляю ребят докладывать печь. Пусть почувствуют личную ответственность, да и всё сложное уже сделано, а сегодня должны сделать распушку и выдру. Видели, как я делал, значит — сумеют. Пусть стараются, потом проверю, если что — переложим.

Сам ношу свою куртку, привыкаю, весь взопрел уже. А куда деваться, если есть такое волшебное слово — НАДО! Сегодняшний день посвящаю тренировке с арбалетом. Надо отработать до автоматизма взведение, заряжание и стрельбу стоя, с колена, сидя, лёжа. Что ещё не назвал? Начнём, а там видно будет. Жизнь покажет и научит, если будет потом кого учить...

Забираю у кузнеца десяток готовых болтов, и ухожу в тот же овраг, где стреляли в прошлый раз. Думаю, сегодня добью ту корзину до конца.

В обед устраиваю перерыв и проверяю успехи у моих ребят. Все ещё работают, стараются, поэтому и получается так медленно. Ничего, это хорошо, было бы хуже, если б бездумно спешили.

Подбадриваю молодых уже мастеров, и возвращаюсь в лагерь. Быстро перекусываю и, свистнув Грома, ухожу на своё стрельбище продолжать тренировку. Вечером проверяем вместе с кузнецом износ механизма и состояние плеч и тетивы. Механизм притёрся и работает даже лучше, чем в начале. Тетиву тоже решаем пока оставить. Завтра продолжу тренировки и посмотрим, на сколько её хватит. Прошу Головню забрать утром у скорняка готовые изделия и заглянуть к плотнику, пора бы ему тоже закончить наш заказ. Советую заказать ему ещё заготовок для болтов.

Договариваемся встретиться после завтрака в кузнице.

Вот так медленно со скрипом и прошли эти дни до появления вестника. Честно скажу, всё это время сильно волновался, потому и тянулось тягучей патокой время. Правда, старался не подавать вида — не знаю, насколько мне это удавалось. Всё время занимался стрельбой и теперь уверенно поражаю новую корзину шагов с пятидесяти, а уж с тридцати болт укладываю в любую точку на выбор. Про ножи тоже не забыл, и законные тридцать минут в конце дня посвящаю упражнениям по метанию.

Ребята теперь работают самостоятельно — набираются опыта, на мне остаётся самое главное и ответственное — контроль.

Пора собираться и идти к Изяславу получать задание, неделя-то прошла. Хотя там же Мстиша есть, он старший, он и получит, а я так — в части, касающейся... Но зайти всё равно нужно, хотя бы узнать когда выход.

Пока я собирался да раздумывал, Мстиша сам пришёл, ведя пару лошадок в поводу — тянуть не будем, собираемся и выезжаем.

До места добирались почти день, только к позднему вечеру остановились в маленькой ложбинке, обиходили и стреножили лошадей, костра разводить не стали. Поужинали всухомятку и завалились посменно отдыхать. Началась служба. С утра пораньше, ещё солнце не встало, мы уже выдвинулись на место предполагаемой засады. Осмотрев местность, прикинули, как лучше и удобнее для нас встретить непрошеных гостей, ежели таковые появятся. Я прикинул сектора обстрела, запасные позиции и разведал маршрут отхода. Местность вокруг необходимо знать — вдруг придётся воевать, тогда каждая складочка рельефа может пригодиться. Перед нами брод через речку, а за нашими спинами тропа уходит за поворот, и я предлагаю прямо за поворотом перекрыть тропу, устроив небольшую засеку. Если враг проскочит, то у засеки вынужден будет остановиться, тут мы его и достанем. Людей много быть не должно, отряды в это время малочисленные, так что есть хороший шанс, не вступая в прямое столкновение, помножить врагов на ноль. Укладываем крест-накрест две лесины, перегораживая тропу, и я с Громом залегаю в орешнике у берега, а Мстиша уходит к повороту — у него лук, и его скорострельность больше всего может понадобиться там.

Нарезав веточек, привязал их к куртке на груди и спине, пусть будет хоть какая-то маскировка.

Ждём, комары пикируют, как бомбардировщики, слёту вгоняют жала, заразы такие, а размерами — со слона. Всё лицо искусали, руки-то я в рукава спрятал. Так и лежим тихонько, опухаем. Особо шевелиться нельзя, лишь Громчик челюстями клацает, комаров гоняет, ему хуже всего — шерсть-то короткая.

Периодически отходим назад, разминаемся. В обед перекусили сухпаем, и опять сторожить. Если сегодня никого не будет, завтра сделаю маленький шалаш, может хоть какая-то защита от комаров будет, а то совсем заели. Уже поздно вечером, почти по темноте снимаемся и уходим в свою лощинку. Спрашиваю, что за поселения мы защищаем, а то, может, и нет никого за нами, зря просидим. Напарник прутиком на земле рисует схему окрестных поселений, и получается, что мы перекрываем одну из узловых троп. В других местах или брода нет, или до жилья далеко.

— Почему же сюда побольше отряд не отправили?

— Да потому что есть места ещё более заманчивые для грабителей, а дружинников мало, всё не перекрыть, поэтому мы тут с тобой и сидим.

— Да знаю я, что мало, просто не думал, что столько народу в этих местах живёт. Когда я добирался сюда — за две недели вообще никого не встретил.

— Не повезло тебе просто. Давай спи — я первый на страже постою, потом тебя разбужу.

— Как скажешь, тебе решать. Хотя у нас собака есть, если что — разбудит.

— Собака собакой, а самому не стоит плошать — спи.

Так мы ночь и продежурили посменно, а утром я соорудил на месте своей засидки небольшой шалашик, укрыл его хорошо, чтоб незаметно с тропы было, и быстро с Громом во внутрь залез — очень уж комары тут злые.

А вечером нам пришлось пострелять. Собака не подвела и предупредила нас своевременно — мы уже собирались уходить в свою ложбину, потому что накатывали сумерки, как вдруг Гром насторожил уши, резко развернулся и рыкнул в сторону реки.

— Бегом на места. — Шёпотом рявкнул Мстиша. — Стреляй только после меня.

И мы с Громом рванули, стараясь не топать и не задевать веток — проскользнули на своё место. Я сразу же зарядил арбалет, разложил пяток болтов, провёл рукой по перевязи с ножами — к бою готов.

Сидим с собакиным тише воды ниже травы, даже комаров не гоняем, только уши у собаки туда-сюда ходят.

Если бы не Гром, прозевали бы мы разбойников — опытные попались, видимо, не раз на нашу сторону ходили. И сейчас хотели в сумерках пробраться через речку, а там ищи свищи их.

И, похоже, знают, куда идут, раз на ночь глядя выдвинулись.

Медленно раздвинулись ветки на том берегу — не ждал бы, ни за что бы не заметил.

Осторожно высунулась голова, посмотрела влево, вправо, прислушалась — нет никого, и нас тут нет, только речка шумит на перекате. Так же медленно выдвинулся полностью, постоял, прислушиваясь и провоцируя на выстрел.

Шалишь, давай зови всех и переходите речку.

Если до этого меня пробирала нервная дрожь, то сейчас, при виде реального врага я успокоился, только руку на загривок Грому положил, дабы не дёрнулся — не время ещё.

Наконец, разбойник решился и пошёл через перекат, а за собой лошадку ведёт. Лошадка — это хорошо, лошадка нам пригодится. Ветер-то, ветер откуда? Бьёт по голове запоздалая мысль. Совсем забыл, вдруг лошадь нас учует! Заполошно смотрю на кусты, а ветра почти нет и никак не понять, откуда дует. Да и поздно метаться, вон он уже реку перешёл и на берег выходит.