Земля цвета крови. Кровавые рассветы Алаурии. Полностью

После рассказа Азартара, Странк долго молчал. Он подошёл к окну, посмотрел на небо. Молнии сверкали уже над городом, гром периодически сотрясал землю своими раскатами, стёкла в окнах начали жаловаться на свою незавидную судьбу.

— Да, примерно так я и представлял судьбу этого парня. Но хочу добавить к тому, что вы мне рассказали то, что в его судьбу вмешался древний маг, который и наделил Альтора всеми необычайными способностями. И более того, Альтор ещё задолго до встречи с древним магом, мог видеть сновидения, которые приходили к нему из далёкого прошлого. Это тоже своеобразный дар, который ему ниспослан древним народом. По-видимому, кровь чинтури спала в нём какое-то время, но вот почему она проснулась — загадка. Теперь о чинтурах, точнее — о чинту-а-ри. Живет в горах народ, который себя именует хунромами. По-нашему — гномы. И когда я волею судьбы попал к ним в плен, да-да, не удивляйтесь, то увидел..........

Разговор между магами затянулся. На улице уже давно стих прекратила лить свои кровавые слёзы чёрная туча, небо разъяснилось, весь небосклон теперь был усыпан звёздами. Странк был великолепным рассказчиком, Азартар внимательно слушал мага, лишь изредка задавал свои вопросы.

— Чуден ваш рассказ, господин Странк. И если его услышат святые люди, гореть вам на костре праведном! Всевышний — это миф? Мы все отпрыски чинту-а-ри? Бред какой-то! Если верить вашим словам, то они создали твердь и небо, воду и всю жизнь? Да ну, да не может такого быть!

Странк, пожав плечами, произнёс:

— Если нам повезёт и мы попадём в пещеру со светящимися столбами, в которых спят чинтури, то сами всё узнаете и увидите те же картинки, которые видел я. А вот потом уже будете всё отрицать, господин Азартар!

— Ну, хорошо! Если они такие всемогущие, то почему не остановили ни разу эпидемии, войны? Почему люди до сих пор умирают во время землетрясений?

— Как они мне объяснили, всё должно идти так, как идёт, и только живые существа должны сами решать, как им жить и как развиваться.

— Во истину великие дела твои, Всевыш... — Азартар осёкся, увидев на лице мага-артефактора улыбку.

Странк легонько ударив рукой по крышке стола, спросил:

— Когда отправляемся, господин Азартар?

— Карета возле дверей вашей лавки. Вам много времени понадобится на сборы?

— Вы забыли, что меня посещают видения. Сумка собрана, я всего лишь ждал, когда пройдёт этот кровавый дождь. Теперь в путь. Мы точно вдвоём отправляемся в дорогу?

— Нет, со мною мой лучший мой ученик, Талкос. Талантливый, но ленивый до безобразия.

— А мы точно втроём отправляемся в дорогу, господин Азартар? — засмеялся Странк.

— Точно. Не понимаю, к чему эти вопросы. Карета с двумя купе, все поместимся.

Талкос стоял возле дверей небольшого дилижанса, отчаянно зевая и рассматривая, как по небу, с огромной скоростью, двигались звёзды. Звездопад в это время года — обычное явление, но каждый раз, когда звезды падали, оставляя за собой огненный след, в голову всегда приходили одни и те же мысли — кто сотворил весь Мир с таким загадочным и красивым небом. Из лавки мага-артефактора вышли Азартар и Странк. Артефактор, рассматривая карету, присвистнул:

— Не иначе, как королева Сольвилия выделила такую прелесть? Эдак, с двумя кучерами и шестёркой лошадей, мы до Странствилла дней за пять-шесть домчимся.

— На это весь расчёт и сделан. Спать можно в купе, в пяти городах, которые мы будем проезжать, нас будут ждать сменные лошади, еда в дорогу. Прошу, господа, занимать купе. Мы с вами должны ещё о многом поговорить, господин Странк, так что поедем в одном купе. А ты, Талкос, как-нибудь сам.

Талкос всё никак не мог уснуть, переворачиваясь с бока на бок. Давно стих разговор за перегородкой купе, маги легли спать. Талкос вспоминал о приключениях в Туманном лесу, из головы никак не выходил Альтор. Завидовал ли ему Талкос. И да, и нет. Но было ещё что-то такое неуловимое, что не давало уснуть парню — ощущение, что он в купе не один. Пожелав себе спокойной ночи, Талкос, под мерное раскачивание дилижанса, наконец-то крепко заснул.

Глава 16.

Тейстан не зря называют жемчужиной побережья Чёрного океана. Город, утопающий в зелени — другое его название. Ингальрон смотрел из окна гостиницы на медленное пробуждение города от спячки. Кто в Тейстане спал ночью — так и осталось загадкой, шум в городе не стихал ни на секунду, и как показалось сильтуру, ночью всё население города и приезжие, без дела бродили по улицам, от кафе к кафе, от одной таверны до другой.

Нормой считалось вытащить музыкантов из таверны на улицу, заплатив им приличные деньги, и устроить танцы на берегу океана, или посреди оживлённой ночной улицы, заставляя поток полупьяных гуляющих, присоединиться к тому общему безумию, которое называется ночным танцем. Люди, как мотыльки, слетались на свет магических фонарей, держась за руки друг-друга, самозабвенно танцевали, целовались, обнимались и потом — растворялись в тени городских парков и скверов, чтобы вкусить самый большой грех, которым наделил человека Всевышний.

И теперь, на рассвете, когда Сантор только оторвал голову от подушки и купался в водных безграничных просторах Чёрного океана, жители города спешили заняться своими делами. Зачем? Чтобы заработать деньги и потом, когда спадёт дневная жара, вечером и ночью, опять кутить и тратить деньги, заработанные днём. Безумство, но это и называется южным темпераментом, с этим ничего не поделаешь, к этому нужно привыкнуть.

Пальмы, магнолии, кипарисы и сосны делили между собой территорию города, кусты самшита обрамляли собой практически все тротуары. Одежда южан — лёгкие светлые рубашки на выпуск, широкие белые брюки и парусиновые туфли без каблуков. Женщины не отставали от мужчин — они все поголовно скорее были раздеты, чем одеты, и это приводило в полное замешательство Ингальрона, которого дьявол вчера вечером повёл своей рукой прогуляться по набережной Тейстауна.

Ингальрон принял свою нормальную и естественную внешность, убрав личину светловолосого и голубоглазого молодого мужчины. В южном городе, в котором красно-коричневый загар был нормой, сильтур практически ничем не отличался от местных жителей.

Сидя на скамейке, которыми набережная была заставлена, он смотрел на корабли, которые как огромные туши исполинских животных, переваливались с одной океанской волны на другую и, казалось, вздыхали. Как живые существа.

Мореходы, получившие увольнительные на берег, бегом покидали свои корабли, чтобы упиться в хлам в какой-нибудь дешёвой таверне, подраться, проиграться в кости и утром проснуться в компании с незнакомой женщиной.

Ингальрон вспомнил традиции Жёлтой степи и про себя произнёс молитву Муразе, что до сих пор у сильтуров в почёте скромность, сдержанность. Если бы тилькумены, старейшины кланов, хоть раз побывали среди этих диких людей, то ужесточили бы требования в воспитании детей и в особенности, женщин, чтобы не допустить такого разложения в обществе, которое могли позволить себе люди.

На соседней скамейке сидел музыкант, настраивая донбрину. Потом он запел сильным и красивым голосом балладу о Кровавой войне, в которой люди одержали величайшую победу. Ингальрону хотелось встать, подойти к музыканту и разбить о его голову инструмент.

Кровь закипела в жилах молодого сильтура и вдруг, неожиданно для самого себя, Ингальрон понял, что гнев и напряжение, которые долго искали выход, взбунтовались, рвались наружу. Уловив запах женских духов, сильтур обнаружил, что рядом с ним сидит девушка лет двадцати. Что-то неуловимо знакомое было в её внешности. Скорее всего разрез её глаз, тёмных и красивых, говорил, что в её крови есть много крови сильтуров. Прямые, до плеч, смоляные волосы, ровный загар цвета меди. Смешанные браки? Но куда же Мураза смотрит?

Девушка заговорила первой:

— От вас, молодой человек, исходит просто невероятная энергетика Жёлтой степи! Но-но, не напрягайтесь! Лучше возьмите меня за руку и давайте отсюда уйдём — за вами следят.

— Как тебя зовут, женщина? — услышав ответ, Ингальрон опешил. Имя девушки было Ольдайра. Сильтурское имя.

— Ольдайра, зачем ты мне помогаешь? Откуда ты здесь? Кто твои родители и почему на тебе такая одежда?

— Тихо-тихо. Встали и, мирно улыбаясь, ушли отсюда. Патруль видящих идёт в нашу сторону. Пойдём. — девушка протянула парню руку и Ингальрону ничего не оставалось, как встать со скамейки и идти рядом с девушкой по набережной.

Держа девушку за руку, Ингальрон чувствовал тепло руки и запах её молодого и сильного тела. Внутри молодого сильтура всё взбунтовалось, весь мир перевернулся с ног на голову. Нет, сильтуру не хотелось обладать молодым телом Ольдайры, ему захотелось испить её крови, чтобы она текла в рот горячей струёй, дурманила голову. Подавив в себе звериный рык, Ингальрон, переборов себя, спросил:

— Куда ты меня ведёшь, женщина?

— Туда, где ты будешь счастлив. — последовал туманный ответ. — Ты же хочешь напиться моей крови, храбрый сильтур? Или уже передумал?

Девушка пронзительно засмеялась, и именно в это момент, сильтур понял, что остатки его воли и самообладания окончательно исчезли. Парень и девушка шли по аллее какого-то парка, потом сделали шаг в сторону, скрылись во мраке и оказались на поляне.

Сильтур сорвал с девушки одежду, начал делать с ней то, что никогда бы себе не позволил сделать до женитьбы. Мураза за всеми следит и всех грешников наказывает, но остановиться Ингальрон уже был не в состоянии. Тело девушки было податливым, как глина, Ольдайра стонала, прижимая сильтура к себе, требуя ещё, ещё и ещё!

И в тот момент, когда тело сильтура разорвала в клочья сладострастная волна блаженства, он увидел глаза самого Дьявола, который смотрел в глаза сильтуру и хитро улыбался. Он, Дьявол, поднял кубок, наполненный кровью, сделал большой глоток и его глаза, бездонные и чёрные, как сама ночь, вспыхнули ярко-красным светом.

Струйка крови потекла по подбородку Дьявола и он протянул кубок Ингальрону. Ощутив приторный, солёный привкус на губах, почувствовав дурман в голове, сильтур понял, что пьёт кровь Ольдайры из разодранной им шеи девушки.

Девушка была мертва, её широко открытые глаза смотрели в небо, по которому красиво скользили, падая вниз и сгорая, звёзды. Сильтур поднял голову вверх, к звёздам, и завыл. Выл он от безысходности и от тоски, от того, что только что совершил самый тяжёлый грех, за который получит справедливое наказание от Муразы. Услышав, что кто-то приближается к нему, сильтур попытался быстро встать на ноги, но почувствовал удар по голове и провалился в пучину беспамятства.

_____________________________________

Холод, звук падающих капель воды и опять эти странные голоса в голове. Ингальрон попытался открыть глаза, но его лицо словно покусали дикие осы. Глаза опухли и не хотели открываться, язык распух, во рту был раскалённый песок. Сильтур попытался сглотнуть слюну, но лишь зашипел от боли — в горле копошились жёлтые муравьи, которые больно кусались.

А вот и наказание Муразы! Ингальрон усмехнулся, но резкая боль в голове заставила его заскрипеть зубами. Пришло осознание того, что он провалил задание Великого хана, купившись на это соблазнительное тело девушки. Мёртвой девушки.

Сильтур пошевелил руками и понял, что к чему-то крепко привязан. Он застонал от бессилия и злобы, обнаружив у себя на шее какой-то обруч, который холодил кожу. Именно из-за него, магические силы медленно покидали Ингальрона.

На голову обрушился водопад, сильтур старался напиться водой, несмотря на то, что она была с отвратительным запахом и имела неприятный вкус. Стало гораздо легче, Ингальрон приоткрыл глаза и вздрогнул: перед ним, на стуле, закинув ногу за ногу, сидел сильтур.

Он смотрел на Ингальрона с любопытством, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. Рядом с сильтуром стояла улыбающаяся Ольдайра. Она внимательно смотрела в глаза Ингальрону и, как ему это показалось, с сочувствием.

— Где я? — произнёс Ингальрон, но скривился от боли в горле.

Сильтур посмотрел на девушку, та поднесла ко рту Ингальрона фляжку с чистой водой. Сделав несколько глотков живительной влаги, воин отвернул голову в сторону, Ольдайра остальную воду вылила ему на голову.

— Позже узнаешь, если правдиво ответишь на мои вопросы. — ответил сильтур. — Посмотри направо, ты узнаёшь этих людей?

Ингальрон повернул голову в сторону, попытался сосредоточиться. На полу, в нескольких метрах от него, лежали два изломанных тела. Ингальрон с удивлением посмотрел на сильтура, произнёс:

— Да, один из них ехал со мною в купе дилижанса, второй, когда выходил из дилижанса на улицу, оступился и придержал меня за руку, чтобы не упасть. Кто это? — Ингальрон кивнул в сторону трупов.

— Те, кто за тобой следил с самого Ларуша, горе-разведчик. Или ты не разведчик, посланный ханом Тахарданом? Отвечать, воин!

— Тахардан давно беседует с Муразой в его чертогах, сильтур. Ты задаёшь мне вопросы, даже не называя своего имени! — Ингальрон бросил взгляд на девушку, та еле заметно, с одобрением, кивнула ему.

— Не дерзи, молод ещё. — ответил сильтур. — Меня зовут Алькойрон. Если ты правду сказал, то названный брат моего отца мёртв. Кто сейчас Великий хан?

— Чинтан. — ответил Ингальрон. — Может хватит меня проверять уже? Я именно к вам и направлялся, точнее, к твоему отцу, Алькойрон.

— Да ну? Если ты действительно ехал по поручению Великого хана, то должен знать, как зовут моего отца.

— Развязывайте руки. Твоего отца зовут Ирдаран.

Ольдайра зашла за спину, разрезала верёвки на руках, и прикоснулась своей грудью к Ингальрону. Он вздрогнул, но промолчал, девушка еле слышно рассмеялась.

— Дочь, помоги парню привести себя в порядок и поднимайтесь наверх. — сказал сильтур, выходя из комнаты.

— Хорошо, папа! — ответила девушка.

— Какое ты право имеешь обращаться к своему отцу, как это делают людишки? — спросил Ингальрон. — Тебя у нас давно бы плетьми высекли.

— Да ну? А насиловать девушку, это у вас, в Жёлтой степи, разрешается? — спросила Ольдайра, покраснев.

У сильтура пропал дар речи, он смотрел на девушку, ничего не понимающими глазами.

— Так это было всё правда? — прошептал парень.

— Да, смотри отцу не проболтайся, иначе будем как эти двое. — Ольдайра показала глазами в сторону трупов. — Я тебе потом всё объясню, хорошо? Я тебя давно видела в своих снах, сильтур. Если судьбу нельзя изменить, зачем ей препятствовать? Ведь так?

— Ты что, как шаман, можешь видеть вещие сны?

— Почему — как? Я и есть шаман нашего клана, Ингальрон. — Тебе очень повезло, что мы не так давно прибыли по делам в этот город.

— Не ври мне, женщина! Шаманами могут быть только мужчины.

— Глупости! Это неправда, которая распространена в Жёлтой степи, сильтур. А то, что ты стал чёрным магом, разве это нормально? Ты один такой маг среди сильтуров? Вот видишь, я пока тоже одна женщина — шаман.

Ольдайра посмотрела в глаза сильтуру, прильнула к нему всем телом, с такой страстью, что Ингальрон застонал.