— Некогда нам,— вступил в разговор мой охранник,— мы от Гора, это Лия, будешь брать от нее письма и передавать нам, а ей от нас. Гор распорядился.
Выражение лица хозяина лавки моментально поменялось и теперь передо мной глазами стоял пожилой, умный, с пронизывающим взглядом, много повидавший в своей жизни человек.
— Вона оно как, — протянул он,— ну что ж, Лия, будем знакомы, я — Гастен. Раз Гор дал Вам мой адрес, значит дело серьезное. Вы можете отправлять через меня ему письма или маленькие посылки не чаще раза в неделю, куда мне посылать Вам извещение, если письмо придет на Ваше имя?
— Здравствуйте Гастен, приятно познакомиться, я Лия. Я пока не знаю, где буду жить,— покосилась на Рогана, да, я доверяла и Гору и Рогану, но рассказывать им, что ехала к герцогине Арамской не хотела. Гор и так знал про меня непозволительно много.
— Тогда, милая леди, когда устроитесь, зайдете ко мне, оставите свой адрес.
— Давайте сделаем так — письма, которые мне будут приходить, Вы будете оставлять у себя, а я когда смогу, буду заходить к Вам.
Гастен вопросительно посмотрел на меня, но спорить не стал, Роган отдал ему какое-то письмо, буркнул: 'как всегда', и мы распрощались. На улице я отдала поводья своей лошади Рогану, объяснила, что до дома тетки дойду сама и, чмокнув его на прощание, двинулась вдоль улицы. Когда оглянулась, Рогана уже не было видно. Мимолетное чувство грусти охватило меня, мало мне встречалось в прошлой жизни хороших людей и расставаться с теми, кто мне нравился, было грустно.
Дойдя до почтового двора, села в дилижанс, который проезжал мимо поместья герцогини Арамской и отправилась к тете Элизе.
Высадившись недалеко от поместья, с интересом принялась разглядывать окрестности. Справа, довольно далеко, почти на горизонте, под полуденными лучами солнца поблескивала небольшая стремительная речушка, слева стоял густой и темный лес, передо мной раскинулся огромный цветущий луг, через который параллельно основной дороге вилась ведущая к поместью тропинка. Подойдя ближе, я осмотрела слегка приоткрытые, изящно выкованные железные ворота, сложенную из камней высокую стену, по которой вился, закрывая ее почти полностью, темно-зеленый, расцвеченный яркими пятнами цветов плющ. Длинная подъездная дорога шла среди парка с огромными старыми деревьями, искусно подстриженные кусты, среди деревьев мелькали яркие пятна цветников, невдалеке звенели струи фонтана.
Передо мной стоял сверкающий белоснежным отделочным камнем большой двухэтажный п-образный дом, буквально притягивающий к себе взгляд. Одно крыло было короче другого, но зато было практически полностью стеклянным, огромные окна придавали ему вид оранжереи. Поднялась по широкой, облицованной мрамором лестнице, на дубовой огромной двери вместо ручки висела морда какого-то неизвестного мне, но довольно страшного зверя, в ноздри которого было вставлено кольцо. 'И как постучать?' — взялась за кольцо и тут же послышался нежный звон. Дверь открыл высокий худощавый мужчина, черные с проседью волосы зачесаны назад, внимательные карие глаза, красивое породистое лицо, удобный костюм из дорогого материала.. дворецкий?
— Добрый день, герцогиня Арамская принимает?
— Лия Хорес, я полагаю? Входите госпожа, Ее светлость говорила о Вас. Сейчас я доложу, — бесстрастное выражение его лица не изменилось.
Немного робея, вошла в открытые двери и оказалась в большом светлом зале, наверх шла парадная лестница, по бокам несколько дверей, ведущих дальше в дом. На стенах висели живописные картины, в основном натюрморты с цветами, на белом каменном полу был выложен мраморный мозаичный ковер — замысловатый узор из цветов и стилизованных изображений животных. Послышались быстрые шаги, и ко мне по лестнице, спустилась невысокая ясноглазая, с уложенными в замысловатую прическу золотистыми волосами, красивая женщина лет тридцати пяти. Темно-голубое домашнее платье подчеркивало стройность ее тела и добавляла яркости ее глазам.
Не зря Марион говорила, что я с ее тетей почти одно лицо, мы и правда были похожи, как близкие родственники.
— Лия?— не очень уверенно спросила тетя Элиза.
— Да, Ваша светлость, Лия Хорес. Марион должна была написать...
— Да, дитя, я все получила, мы ждали тебя раньше и я уже начала волноваться. Проспер тебя проводит в твои покои, жить будешь в левом крыле. Через два часа обед, но если ты голодна..
— Нет-нет, спасибо, Ваша светлость, я с удовольствием сначала приведу себя в порядок после дороги.
Проспер подхватил мою сумку и повел меня через боковую дверь в левое крыло. Пройдя длинный широкий коридор, окна которого выходили в парк и были огромными, от пола до потолка, мы поднялись по неширокой лестнице на второй этаж и ближайшие же двери вели в комнаты, в которых мне теперь предстояло жить. Дворецкий положил мою сумку на маленькое изящно инкрустированное разными породами дерева, явно дамское бюро и быстро показал мне покои. Совсем маленькая гостиная с камином — пара кресел, большой шелковый ковер на полу, между креслами небольшой столик на одной ножке, высокая ваза для цветов с пышным, явно только срезанным букетом азалий, и шнурок для вызова слуг. Направо дверь вела в спальню, из нее был выход в ванную комнату. Слева небольшой кабинет с уставленными книгами полками, стоящим около окна удобным большим столом с ящичками, на нем полно необходимой мелочи: фарфоровая расписная лампа, чернильница с ручкой, блокнот для записей. Проспер предупредил, что на обед за мной зайдут, и откланялся.
Прошла в ванную, набрала воды, кинула камень подогрева и с наслаждением погрузилась с головой в горячую, пахнущую нежным цветочным ароматом воду. Не знаю, сколько прошло времени, когда я выбралась из ванны, но на кровати уже лежало платье для меня. Золотистое, слегка приталенное, легкое, оно село на меня просто отлично.
Моя дорожная одежда исчезла, видимо слуги забрали стирать. Оделась, собрала волосы в узел, распаковала свою сумку — правда с собой вещей у меня было очень мало — и тут в дверь постучали. Круглая как колобок, веснушчатая, с ярко-голубыми глазами и темной косой девица присела передо мной в поклоне и затараторила:
— Госпожа, Ее светлость ждет вас на обед, позвольте я Вас провожу, я Санни, Ваша личная служанка.
— Здравствуй Санни, я Лия, да, проводи меня, а то я представления не имею куда идти и скажи, пожалуйста, слугам, что в моей юбке зашиты несколько монет, пусть достанут, перед тем как стирать, — попросила я.
Санни вела меня в малый обеденный зал, а я, идя за ней, думала о том, что сейчас снова буду вынуждена выбирать. Поверить и довериться тете Элизе, понравимся ли мы друг другу или мне придется искать себе другое место? Мне герцогиня Арамская понравилась, от нее шло какое-то родное тепло, как и от Марион, но вот понравилась ли я ей?
Когда я вошла, тетя Элиза уже сидела за столом, вокруг меня запорхали служанки, предлагая мне разные блюда, и я почувствовала, как скрутило живот, я была дико голодна.
— Лия, как ты добралась, что-то случилось, что ты так задержалась? — в голосе герцогини слышалась неуверенность, видимо, она так же, как и я переживает как сложатся наши отношения.
— Я..так получилось, что мне пришлось немного задержаться, я не знала, как намекнуть Ее сиятельству, что пока вокруг слуги я не буду рассказывать о том, что со мной случилось.
Но герцогиня оказалась очень умной женщиной и, внимательно посмотрев на меня, тут же сменила тему:
— Лия, дитя мое, расскажи мне о Марион, я не видела ее несколько лет и очень волнуюсь как она там.
Я немного расслабилась и с удовольствием начала рассказывать о сестре — как и где она живет, какие у нас были пациенты, как мы прочитали все записи Магеллы, как опробовали некоторые ее заклинания, осторожно обходя молчанием все, что было связано со мной.
Когда герцогиня услышала о записях Магеллы, встрепенулась и подалась вперед:
— Она смогла разобраться и у вас все получилось? Я всегда гордилась своей племянницей, она такой же сильный маг, как и моя мать, в ней горит такой же исследовательский интерес ко всему, но Мари мягче характером, добрее и внимательнее к окружающим ее людям, внешностью она вылитый мой покойный зять, а сестра ..мы были очень похожи...
— Я до сих пор скучаю и не могу поверить, что мы остались с Мари одни.— Тихо добавила она.
Рассказала ей о Хоке и как Мари довольно жестко пресекла его ухаживания, на что тетя только грустно кивнула головой:
— Время ей не помогло, ты, я так понимаю, в курсе, почему она уехала так далеко и так надолго?
— Да, Мари мне рассказала.
— Мне очень не хватает ее, я живу очень замкнуто и чувствую себя одинокой без нее.
Обед был восхитительным: нежное мясо, веточки спаржи под чуть кисловатым соусом, всевозможные салаты, а десерт..маленькие пирожные с кремом и фруктовым желе просто таяли на языке. Я так наелась, что с ужасом почувствовала, что сейчас усну прямо за столом.
— Лия, ты, наверно, хочешь отдохнуть? Или мы еще поговорим в моем кабинете?
— Я с удовольствием продолжу свой рассказ у Вас в кабинете, Ваша светлость.
С трудом выбравшись из-за стола, я поплелась за тетей Элизой. В другом крыле на втором этаже располагались покои герцогини, ее кабинет имел отдельный вход. Было видно, что герцогиня тут работает — по раскиданным свиткам и книгам, недописанным запискам, лежащим на столе, в некоторых книгах торчали закладки. В комнате была мощная деревянная резная мебель, темные портьеры на окнах, глубокие и уютные кресла, обтянутые темно-зеленой кожей.
— Ли, я хочу тебе сразу сказать, что все слуги здесь люди надежные, они уже много лет живут со мной, преданы мне, — это проверено и временем, и мной Ты можешь при них быть откровенной, все равно они многое заметят и услышат, слуги всегда знают больше чем кажется. Все, что будет сказано в этом доме, никогда не выйдет наружу. И еще,— она замялась, ты не будешь против, если я попрошу тебя звать меня просто тетя Элиза?
Я на миг замерла и с облегчением поняла, что, если я и не очень сильно понравилась, то симпатия ко мне со стороны герцогини уже есть:
— Я буду очень рада, тетя Элиза. И..я очень благодарна Вам, что Вы согласились взять меня к себе.
— Да что ты, дитя мое, я с радостью согласилась помочь тебе и Мари, она моя единственная племянница, мой родной человек, я ее очень люблю. Ты расскажешь мне свою историю и почему ты задержалась так надолго?
Я кивнула головой и начала с самого начала: про мою жизнь, про нашу встречу с Марион, про наши приключения, мое путешествие. Говорила часа три, рассказывая тете все в мельчайших подробностях, не утаила даже то, что Гор предоставил мне возможность связываться с ним, и что он обо мне узнал слишком много, из-за чего существует определенный риск, что меня могут начать искать не только оборотни, если он проговорится.
Весь мой рассказ тетя то вздыхала, то вскрикивала от ужаса, под конец она просто расплакалась и, вытирая слезы платком, с такой жалостью посмотрела на меня, что я тоже не удержалась и слезы покатились по моему лицу. Тетя Элиза кинулась ко мне, обняла мою голову и прижала к себе:
— Не плачь Ли, не надо, теперь все будет хорошо, ты теперь сестра Мари, а значит моя племянница и я не дам никому до тебя добраться или обидеть.
После ее таких слов слезы у меня хлынули уже ручьем и вот так, обнявшись, мы проплакали до самого вечера. Тетя Элиза рассказывала мне о сестре, об их детстве, о том, что она так и не смирилась, что никогда больше ее не увидит, я плакала о доме и о маме, о том, что та моя жизнь закончена окончательно. Я вроде бы так рвалась из той жизни на волю, но осознать сейчас, что обратного пути больше нет было неожиданно больно.
Солнце почти село, когда мы обе, наревевшись всласть, разошлись по своим комнатам, дружно отказавшись от ужина. На пороге моей комнаты, куда тетя меня проводила сама, она еще раз обняла меня и, поцеловав в лоб, прошептала:
— У тебя есть Мари и я, все будет хорошо, ложись спать, а завтра начнем разбираться.
Спала я, как убитая, даже не снилось ничего. Утром проснулась поздно, тело все ломило, голова была, как чужая — спало напряжение, в котором я находилась все время с момента побега из дома, и я чувствовала себя слабой и больной. После завтрака, на котором я едва поковырялась в тарелке, тетя Элиза позвала меня в свой кабинет. Как только мы вошли, она воодушевленно начала мне рассказывать, что придумала за ночь:
— Ли, мне Мари написала, что твою историю, которая годилась для путешествия, необходимо будет подкорректировать. Очень странно будет выглядеть, если моей воспитанницей станет девочка из глухой деревни, из земель оборотней — это привлечет внимание, да и вообще необходимо исключить любое упоминание о оборотнях. Так что ты теперь Лия Легар, дочь моей подруги, из небольшого городка Бинарон на юге королевства. Я была там в юности, отец возил меня на горячие источники, и там мы познакомились с твой мамой, подружились, обе мы увлекались цветоводством. И такая женщина действительно была в моей жизни. Так что ты из обедневшей малоизвестной дворянской семьи, из безземельных дворян. Отец твой, Ньонис Легар, капитан в отставке, умер, когда ты была еще совсем крошкой, мама, моя подруга — Миэн Легар, умерла совсем недавно и ты по моему приглашению приехала ко мне. Теперь я твой опекун, твоя наставница, сегодня вечером приедет мой поверенный, чтобы все оформить официально, — тетя посмотрела на меня и взволнованно спросила,— Ты не возражаешь?
— Нет, тетя, я полностью доверяю Вам. Но что касается моей легенды, как я могу стать дворянкой, есть же старинный закон, по которому за незаконное присвоение дворянского звания, грозит наказание, кажется, насколько я помню, тюрьма на несколько лет? А я ведь не дворянка.— До меня дошло, что я совсем забыла, а Мари не вспомнила про этот закон.— Может мне лучше стать Вашей служанкой?
— Ли, дитя мое, не говори глупостей, ты разве не знаешь, что обменявшись кровью с Марион, ты действительно стала ее сестрой, в полном смысле — ты кровная родственница и моя, и Мари, ты имеешь полное право на имя графини Тейванской и на часть наследства от родителей Мари, мой поверенный сегодня же внесет необходимые изменения в родовую книгу.
Я остолбенела, пыталась что-то сказать, но несколько минут не могла произнести ни звука, — Кааак..я же не знала..не надо мне, нет, я не могу, это совершенно не честно по отношению к Марион.
Мне было невообразимо стыдно, получается, я отобрала у своей любимой и единственной подруги, часть ее наследства, нагло получила право пользоваться ее знаменитой фамилией.. 'Ужас! Нет, надо отказываться и..я не могу так, нужно собрать свои вещи и уходить, это совершенно не правильно',— обрывки мыслей крутились у меня в голове и видимо, все можно было прочитать по лицу, потому что герцогиня рассердилась:
— Лия, послушай меня,— голос этой доброй и мягкой женщины звучал сейчас жестко и напористо,— это был выбор Мари, хорошо, что она не рассказала до конца, что значит обменяться кровью и почему сейчас этот обряд почти забыт. Иначе бы ты отказалась. Я вижу, даже по этой ситуации, что ты очень порядочный, добрый человек, Ли, Марион любит тебя, как родную, она всегда мечтала о сестре, не обижай ее. Лия, — голос ее стал просящим, она протянула ко мне руки в молящем жесте, — прими это от нас, пожалуйста. Я с радостью принимаю тебя в нашу семью, поверь мне.
