— Вот, пожалуй, с них и начну — сказал я себе. — Ничего, что этот тяжелей, чем игрушечный и оперение у него от белой вороны. Ну и что? Для полёта на большое расстояние оно даже и лучше.
Тучи, плотно затянувшие голубое небо ещё с утра, наконец то разродились мелким дождём. Какое то время я делал вид, что падающие с неба осадки меня не касаются и продолжал издеваться над несчастной берёзой, пытаясь попасть в неё крохотным копьём, метров с десяти. Положительных результатов было немного, но таких упёртых людей, как я, в жизни мало чего останавливает. Мне было хорошо и от того, что примерно каждый пятый бросок доходит до цели, а где то каждый двадцатый, она позволяет повисеть на себе, этому странному оружию и не важно, что всего лишь несколько секунд.
Вскоре дождь усилился до угрожающих размеров, и моя одежда окончательно промокла. Понравившееся занятие пришлось прекратить. Дротик вернул на место, щит бросил у палатки, а сам залез в неё, стараясь не потревожить раненного бойца. Внутри было в меру тепло и абсолютно сухо. Монотонное сопение поселившегося у меня гражданина, действовало лучше любого снотворного и незаметно для себя, совсем скоро, я присоединился к безмятежно спавшему человеку.
Постоялец проснулся, где то в районе семи вечера, точнее сказать не могу, часы снял и спрятал, так же, как убрал и всё остальное, что может меня скомпрометировать в его глазах. Я же начинаю изображать из себя странствующего... Ну, не важно кого, всё равно пора соответствовать образу жителя этого слоя. К этому времени успел не только замаскировать часть своего имущества, но и разжечь костёр, вскипятить воду и даже приступить к ужину. Пробудившийся парень, наверняка, почуяв ароматный запах растворимого кофе, приподнялся на локтях и посмотрел, чем это я занимаюсь, в трёх шагах от него.
— Ужинаю — доложил я ему. — Сейчас допью и тебе согрею. Ты как, кофе пьёшь, или только чаем балуешься?
В ответ мне, прозвучало несколько неразборчивых слов, основным составляющим которых были согласные буквы. Ни черта, не поняв в них, я всё же продолжал поддерживать разговор, как ни в чём не бывало.
— Ну, как знаешь. Не хочешь кофе, заварю тебе чай из пакета. А может лучше из листиков, отвар сделать? Ты скажи из каких, я мигом насобираю.
Парень снова чего то прокаркал, на этот раз его слова напоминали работу затроившего двигателя, старого автомобиля. Возможно, в них была информация о желании передвигаться, потому что раненый, продолжая невнятно урчать, попробовал встать на четвереньки. Поставив кружку с кипятком на землю, пошёл помогать несчастному. Думаю, пришло время ему облегчиться, вот он и корячится.
— Ты хотя бы руками показывай, чего тебе надо — сказал я ему, подымая разбитое тело. — А то снова обделаешься прямо в палатке, возись потом тут с тобой.
Малой явно шёл на поправку, видать истраченный мной, на его голову и порез на боку, пузырёк с йдом, сделал своё дело. Он самостоятельно справился с нуждой, дошёл до костра и без моей помощи сел возле него, жадно поглядывая на пустую кружку.
— Пить тебе много надо, здесь ты прав. Сейчас вскипячу. Извини, не подумал — сказал я ему, наливая воду из фляги.
Парень облизнул пересохшие губы и чего то громко каркнул в ответ, а потом, сглотнув слюну, протянул в мою сторону, свою правую руку.
— Чего, так пить будешь? А не боишься, что тебя после неё... Хотя о чём это я? Вы тут, наверное, и не слышали про такое — проговорил я, не сильно заботясь о том, понимает ли меня собеседник. — Ну, что ж, есть желание — пей не кипячёную. Мне не жалко.
Наблюдая за тем, как сидящий на против меня человек, опустошает двухсот граммовую ёмкость, подумал, что не мешало бы ещё сегодня сбегать к реке, за водой, не догадался дождевой набрать, придётся тащиться туда. Но почти тут же решил, что за ней можно и завтра сходить, вместо утренней зарядки, а сейчас есть смысл заняться самообразованием, чем раньше начну, тем быстрее закончу.
— Серж — ударив себя рукой в грудь, громко сказал я и посмотрел в глаза, утолившему жажду, человеку.
— Братек — ответил он, сделав точно такое же движение.
— Рука — похлопав левой рукой по правой, снова громко и внятно заявил я.
— Трылм — понимающе закивав, произнёс парень.
— Голова — легонько похлопав себя по верхней части тела, не сказал, а, пожалуй, что спросил я.
— Претколтч — ощупав повязку на своей, почти по слогам ответил парень.
— Вот это совсем хорошо. Стало быть, мы друг друга понимаем. Тогда поехали дальше — радостно потирая руки сказал я и ткнув указательным пальцем в нос, развёл их в стороны.
— Хромф — произнёс учитель и тут же вытер свой, тыльной стороной ладони.
За час с небольшим я заучил первые тридцать пять слов из местного словаря. Можно было бы и больше, но мне важно их на всегда запомнить, а не поставить галочку, что выучил и завтра не вспомнить, как будет по местному ухо или палец. Да и братишка Братек устал по десять раз проговаривать мне одно и тоже слово, стараясь сразу же поставить свой оригинальный акцент. После урока я налил в кружку водички, открыл последнюю банку тушёнки и поставив всё это перед ошарашенным жителем "тёмного королевства", сказал:
— Рубай! Заработал.
Сам же взял в руки холодное оружие, доставшееся мне от разбойника и начал выписывать им различные кренделя в воздухе, вспоминая, как это делал персонаж из одной старенькой игры. Меч весил не больше килограмма, поэтому работал с ним почти так же, как и с джойстиком, легко и непринуждённо. Занятие так увлекло меня, что я даже не заметил, когда именно, вместе с громкими и резкими выкриками типа: "ух" и "э-э-х" из меня начали вылетать, и более пронзительные слова, и высказывания. Да и не вспомнил бы про них, закончив упражняться, минут через сорок, если бы не жилец, всё это время, сидевший в палатке.
— Бздынь, тынь, дрынь — примерно в этом духе он прокомментировал мои действия, добавив к ним ещё несколько десятков предложений, в которых, это было видно по лицу говорившего, он восхищался моими выкрутасами.
Перевести их, я естественно не мог и не обратил бы внимания, на очередное покаркивание гостя, если бы в конце своего повествования он внятно не добавил: — Здох сук! Твойя мат! Тронл дуф?
— Вот почему так получается? Я с тобой пол дня разговаривал о разных умных вещах, а ты ни одного слова оттуда не запомнил. Но стоило мне только нечаянно выругаться, как ты сразу же всё заучил, да ещё и интересуешься, что это означает? — подойдя к матерщиннику, спросил его я.
Парень внимательно слушал меня, кивал головой, а когда я замолчал, снова спросил:
— Здох сук. Твойя мат — тронл дуф?
Ну и что мне ему на это ответить? Как перевести? Дословно? Так сомневаюсь, что такой перевод ему хотя бы чего то объяснит. Подробно, с пояснениями? Так на это у меня точно не хватит словарного запаса, тридцать пять слов, для такого дела, маловато будет.
Глава 8
На шестой день, нашего совместного с Братеком проживания, в моём арсенале имелось почти двести местных слов, за которые я мог поручиться головой и что то около трёхсот, дающих мне намёк на их принадлежность тому или иному предмету. А у него в багаже розовел шрам, длинной с местный дротик и покрывшаяся коркой левая часть затылка, уже дающая парню возможность самостоятельно передвигаться на дальние расстояния, но не позволяющая преодолеть их так быстро, как ему бы того хотелось. Получается так, что жизнь в одной палатке пошла нам обоим на пользу.
— Давай собираться — предложил я своему однопалаточнику, само собой на его корявом языке, сразу же после окончания завтрака, обнулившего мои и без того скудные запасы. — К реке пойдём, там и воды вдоволь, и пожрать чего найдётся.
Слова "пожрать", в лексиконе этого парня, до встречи со мной, не имелось, но сейчас он, уже хорошо знает, чего оно обозначает и может его произносить, практически не коверкая, когда чувство голода напрочь перекрывает безграничное терпение, идущего на поправку человека.
— Ты обещал показать, где лежит Шкртел. Без этого никуда не пойду — таким был мой перевод его слов, сказанных мне жёстко, но с уважением.
— Покажу. Он там лежит — сказал я коротко и махнул рукой в сторону дороги.
Хотелось ещё чего то добавить к сказанному, но подходящих слов не нашлось, а говорить по русски, только воздух зря сотрясать, всё равно меня здесь никто не поймёт. Братек кивнул головой и начал собираться, хотя чего ему собирать. Своих вещей раз два и обчёлся, а у, назначенного мной братом, Шкртела, было их и того меньше, щит да меч, остальное пошло раненому на повязки.
Состояние моего подопечного достигло такого уровня, что он спокойно мог выдвигаться в нужном ему направлении, но я сумел убедить парня в том, что его здоровье пока не соответствует идеальному и доказать ему необходимость, хотя бы ещё несколько дней, поваляться в моей палатке. Мне, как воздух, нужны суток пять, а лучше семь, чтобы пополнить свой словарный запас до приемлемого минимума, довести процент попадания дротиков в цель, хотя бы до пятидесяти и окончательно определиться, стоит ли дальше топать вместе с этим бедолагой или идти на встречу неизвестному самостоятельно. Перед уходом к реке ещё раз осмотрел заживающий порез на боку горе вояки, потрогал его рану на голове и найдя их состояние вполне удовлетворительным повёл несчастного к могиле брата, выкопанной мной через день после их сражения с придорожным хулиганьём.
Быстро прошедшая неделя принесла одни разочарования. Нет совсем бестолково она не прошла. Мой словарный запас пополнялся, хотя, в основном, за счёт тех слов, что я уже слышал и догадывался о их значении, дротики ложились в цель и крепко сидели в ней почти через один, и даже меч, я уже точно знаю — это он, больше не казался мне обыкновенной игрушкой из монитора. Но, расстраиваться всё равно было из-за чего. Во-первых, учитель по "вороньему" языку напрочь отказывался говорить мне о том, чего не вертелось перед его глазами, он попросту не понимал, что я от него хочу, когда в моём исполнении звучали серьёзные вопросы. Сколько я его не спрашивал, он так и не ответил ни на один из них. Куда он шёл? Есть ли по близости города или хотя бы деревни? Кто руководит в поселениях? Чем там занимаются жители? Как называется их страна? И прочее, прочее, прочее, осталось без ответа. Он, как чукча, готов был рассказывать лишь о том, чего видел. Зато своё умение владеть холодным оружием, показал в полном объёме. После первого же спарринга с ним, я возненавидел свои пляски с мечом почти точно так же, как Братек восхищался ими. Конечно, не занимайся я танцами, с плохо знакомым мне предметом, по несколько раз на день возле палатки, словно шаман, выглядел бы в тренировочном бою ещё хуже, даже несмотря на его ограниченность по времени. Израненный парень наглядно показал, чего я стою на самом деле. Передвигался он мало, да чего там мало, практически на месте стоял и ждал, когда я начну атаковать, а потом легкими движениями отбивал все мои нападки на него. Жалкие попытки пробить защиту этого воина, разбивались о его простенькую оборону, а пожелай он провести хотя бы одну полноценную атаку, так мне бы и вовсе пришла хана.
— Молодец! Хорошо стоял — похвалил я парня после тренировки, надо же как то поддерживать свой авторитет, о котором наглядно заявил ещё там, на первой нашей стоянке.
Было от чего загрустить. Если этот малолетка так орудует оружием то, как выглядят те, кто спит с ним в обнимку? Одно радовало, мне всё же не завтра надо будет демонстрировать своё неумение владеть мечом, а позже, надеюсь много позже, а значит время чему то подучиться ещё будет.
Урок для меня даром не прошёл и последние несколько дней, я упорно "тренирую" мальчишку, позволяя ему измываться над моим самолюбием по полной. Нет, в долгу не остаюсь, умело напрягаю его в другом виде спорта. Стоило мне только выучить местную цифирь и запомнить их написание, от одного до ста, как я сразу же начал мстить этому сопливому гладиатору, демонстрируя свои познания в складывании перечёркнутых палочек, с которыми у него полный облом. Но даже несмотря на это умение, мой внутренний голос говорит, что к встрече с новой реальностью готов очень плохо. Языком владею на уровне трёхлетнего несмышлёныша, оружием примерно также, окружающая обстановка не ясна, материальные средства отсутствуют. Хотя, заявись я к местным до знакомства с Братеком, наверняка, положение моё было бы ещё хуже. Сейчас у меня, по крайней мере, рубашка соответствует здешним представлениям о моде, выздоравливающий боец любезно поделился со мной своей сменкой и меч на боку, в ножнах чужого ремня, болтается вполне современный. А кроме этого я избавился почти от всех "странных вещей", способных ввести в ступор местных жителей и доставить мне определённые трудности в будущем. Большую их часть надёжно припрятал в лесу, в том месте, куда на досуге закопал скобы от, ставшего ненужным, плота. Пускай там полежат, пока не освоюсь. Оставил себе лишь нож дяди Миши, вызывающий у нового знакомого неподдельное восхищение, зажигалку, спрятавшуюся в кармане так надёжно, что я её и сам иногда ищу в нём по пол часа, и ложку с кружкой — это святое, а его всегда надо держать под боком. Даже рюкзак у меня теперь точно такой же, как и у моего подопечного. Получил его в качестве подарка, вместе со щитом и дротиками. Мне предлагали в довесок и меч, но от него отказался, привык уже к тому, что конфисковал у бандита во время стычки. И самое главное, на сегодняшний день, я в состоянии понять хотя бы что то из разговорной речи местного населения, а если приспичит то и, как то ответить ему, во всяком случае Братек меня с полу слова понимает, когда дело касается обеда. Так что буду считать, что шанс влиться в ряды жителей неизвестного мне государства с наименьшими потерями, у меня вполне реальный. Остановлюсь на этом. В таком деле, как вживание в чужеродную среду, важно самому быть уверенным в собственных силах, так как желающих показать на сколько они у тебя малы, будет предостаточно.
На большую дорогу вышли рано по утро, передвинув время завтрака на три часа, в сторону ночи. Если верить Братеку и пальцам его правой руки, с помощью которых он мне объяснял необходимость так поступить, это позволит нам ещё сегодня добраться туда, не знаю куда. Куда конкретно мы потопаем мне до сих пор не понятно. Этот хмырь что то лопочет по своему, но толком объяснить, к чему он стремился почти две недели тому назад вместе с братом, у него не получается. Ничего другого кроме, как примкнуть к его безудержному энтузиазму, мне не остаётся, насиженное место по любому пришла пора покидать, засиделся я на нём.
До дороги шли вместе, а на ней разделились. Местный и более уверенный в себе, а может быть менее умный, зашагал по трассе, а я предпочёл старый, испытанный способ перемещения по незнакомой территории. Отстал от Братека метров на двадцать, углубился в лес, примерно на десять и не упуская его из вида, шагами крадущегося к сметане кота, преследовал парня, обрабатывая по ходу дела информацию, долетавшую до ушей и выхватываемую органами зрения, из близлежащего пространства.
