— Нет, — покачал головой юноша. — Он мне друг. Названный брат.
— Он евнух? — продолжал допрос мужчина.
— Да, — кивнул Алекс. — И что?
— Ничего, — пожал могучими плечами охранник. — Про него спрашивали.
— Кто?
— Какой-то человек.
— Что ему было надо? — парень подошел ближе и понизил голос.
— Хотел узнать, как часто он выходит из дома, — "консьерж" улыбнулся, демонстрируя зачаточный уровень нидосской стоматологии.
— Спасибо тебе, — Александр чуть поклонился.
— И еще он просил никому ничего не говорить.
— А никто ничего и не сказал, — понимающе усмехнулся юноша.
Он быстро сбегал в харчевню, купил у удивленного Эдая кувшин вина, сухих фиников и пару лепешек.
Услышав шаги, дремавший охранник открыл глаза.
— Возьми, чтобы не было скучно, — сказал он, ставя угощение на грубо сколоченный столик.
— Спасибо, — довольно усмехнулся здоровяк, поводя криво сросшимся носом.
Столь подозрительное любопытство очень не понравилось Алексу. "Это же надо уметь, — думал он. — Прожили неделю и уже возбудили к себе такой нездоровый интерес". Ясно, что за расспросами незнакомца стоит супруг сестры Герноса. Кажется, больше он никому "на хвост не наступал".
"Этот козлина вполне мог нанять какого-нибудь романтика с большой дороги, чтобы прирезать так некстати появившегося шурина. Боится сволочь, что его может узнать Танал сын Клопа. Или Клапа? Не важно. Вернется из дальних стран уважаемый человек и заявит, что перед ним Гернос сын Пелия. Тогда прощай милый дом с садиком или что там у него, — юноша поправил под головой круглую, пахнущую овчиной подушку. — Кажется, придется отложить творческую работу кутюрье и вновь заняться скучной службой телохранителя".
Литейные мастерские располагались еще дальше верфей. Поэтому, чтобы путешествие не оказалось напрасным, Александр зашел в лавку, где торговали металлической утварью: посудой, жаровнями, светильниками; и кое-что прикупив, узнал у продавца, к кому из мастеров можно обратиться с нестандартным заказом. Тот пытался всучить ему товары своего ассортимента, но потом все же назвал имя.
К глубокому огорчению юноши этот благообразный старик с пышной седой шевелюрой и большими, почерневшими руками никак не мог понять, что от него хотят.
— Если тебе нужна жаровня, купи в нашей лавке.
— Мне нужна именно такая жаровня, — терпеливо объяснял Алекс. — С крышкой, трубой, дырочками по бокам и ровным дном.
— Мальчик! — литейщик посмотрел на него как усталая поп-звезда на престарелого фаната. — Она сожжет пол!
— Я заказываю и подставку.
— Ты бездумно тратишь деньги родителей на такой каприз! Дешевле сделать ножки прямо на жаровне.
Беседа стала походить на разговор слепого с глухим.
— Это мои деньги и мне нужно гладкое дно.
— Уходи и не мешай людям работать, — отмахнулся старик. — Ты еще молод, чтобы распоряжаться такими средствами.
— Вы просто не в состоянии отлить сложную жаровню! — презрительно скривил губы юноша. — Зря говорят, что вы лучший литейщик в Нидосе!
Он свернул папирус.
Тут мастера заела профессиональная гордость.
— Я выполню твой заказ, если ты объяснишь, зачем он нужен.
— Только обещайте, что не станете рассказывать об этом на каждом шагу? — попросил Александр.
— Я храню много тайн, юноша, — солидно огладил короткую бороду мастер.
— Эта вещь нужна чтобы гладить!
— Чего? — вытаращил глаза собеседник. — Кого гладить?
Молодой человек опять замялся. Он уже успел понять, что профессия портного в Нидосе считается занятием, мягко говоря, элитарным и поэтому не слишком уважаемым среди горожан. Примерно, как гламурный стилист на угольной шахте. К счастью, Алекс вспомнил, как бабуля Саши Дрейк лечила дедов радикулит.
— Спину, — пояснил он, не удержавшись от улыбки.
— Это как? — заинтересовался литейщик.
— Хорошо от боли в спине помогает, — стал рассказывать юноша. — Поводишь горячим, и все как рукой снимет.
Мастер хмыкнул и недовоерчиво посмотрел на него.
— Так тут всю шкуру сжечь можно...
— Если умеючи, то никакого вреда, — заверил Александр. — Одна только польза.
— И ты умеешь? — хмыкнул старик.
— Я нет, — покачал головой юноша. — Но вот мой названный брат долго прожил в Келлуане, где учился лекарскому искусству. Он знает много способов избавить человека от боли в пояснице. И этот один из них.
Литейщик задумался, видимо все никак не мог решить, смеется над ним этот парнишка или говорит правду.
— А почему нельзя просто поводить сковородой или горячими камнями?
Алексу уже порядком надоел этот упрямо-любопытный старик с его подозрениями. Подумав, парень решил прибегнуть к испытанному средству
— Магия! — прошептал он и удивился. — Вы разве не слышали о тайных знаниях келлуанских магов?
— Болтают всякое.
— Это не пустые разговоры! — юноша помахал указательным пальцем перед носом отпрянувшего литейщика. — Мой названный брат познал лишь малую часть их тайн и то заплатил за это страшную цену!
— Какую?
Услышав, чем пришлось пожертвовать Герносу за неполный курс обучения, собеседник Александра "проникся" и даже дернул руками, словно собираясь лишний раз убедиться, что его плата за образование не была столь чудовищной.
— Вы беретесь сделать такую штуку? — еще раз спросил юноша.
— А со мной ничего не случится? — нахмурился мастер. — Вдруг вылезет какое-нибудь черное волшебство?
— Да вы что, уважаемый!!! — уже взвыл разъяренный Алекс. — Это же обычная жаровня! Просто по магическим законам, для лучшего лечения она должна иметь такую форму и как можно более гладкое основание!
Литейщик снова замялся. Плюнув, парень почти вырвал у него из рук рисунок утюга и пошел к воротам, во всю матерясь сквозь стиснутые зубы.
— Постой! — раздался сердитый окрик. — Постой, я тебе говорю!
Юноша оглянулся. Из-под навеса к нему шел мастер, размахивая руками.
— Куда ты убегаешь, мальчишка? Мы еще не договорили!
— По-моему вы все сказали, уважаемый?
— Так и быть, я сделаю тебе эту жаровню за двадцать риалов!
— За пятнадцать дебенов серебра? — вытаращил глаза Алекс. — Я молод, но не так глуп, как ты думаешь! Прощай! Найду другого искусника.
— Стой! — поморщился мастер. — Твоя цена?
— Я согласен заплатить десять риалов! — проговорил юноша.
— Пусть будет пятнадцать! Но твой названный брат вылечит мне спину!
— Согласен! — обрадовался Александр. Он не сомневался во врачебных талантах Герноса. В крайнем случае, у евнуха есть обезболивающее.
Мастер еще раз внимательно осмотрел рисунок и стал уточнять детали.
Возвращаясь домой, Алекс удивлялся, как быстро идет время. Прошла всего неделя, а он успел сделать ремонт, толкнуть прогресс и даже немного воспользоваться магией.
Глава IV
Больные и сумасшедшие
Ну и дела, — Лери тяжело вздохнула.
— И какое же лечение
рекомендует мастер Капайм?
У него наверняка есть какая-нибудь идея — не
зря же он мотался по всему континенту.
Энн Маккефри
Морита — повелительница драконов
Большой темно-бордовый цветок казался покрытым пылью и сморщенным от ночной прохлады. Утреннее солнце еще не заглянуло в сад, зажатый между двумя крыльями дворца.
Но вот его первые лучи засверкали над черепичной крышей, и сейчас же причудливо изрезанные лепестки засверкали, словно обсыпанные бриллиантами, отражая солнечный свет в мельчайших капельках росы. Отогревшись, воспрянули ото сна и мелкие листочки кустарника.
Басовито гудя, прилетел шмель. Большой, мохнатый, неуклюжий на вид, он завис над цветком, выбирая, где можно взять драгоценный нектар, и не обращал внимания на шум шагов по дорожке, выложенной квадратными каменными плитками.
— Постой, Вул! — кричал неряшливо одетый старик.
Молодой человек со свитками под мышкой встал и досадливо поморщился.
— Чего тебе, Акмен?
Преследователь схватил его за руку, сухое тело затряслось от старческого кашля.
Вул попытался освободиться, но кривые с раздувшимися фалангами пальцы держали крепко.
— Пусть твой господин примет меня сейчас же!
— Ты пьян, старый дурак! — вскричал молодой человек. — Являться в такое время. Я даже не знаю, проснулся ли он?
— Я слышал его голос из бани, — замотал головой архивариус. — Мне надо срочно с ним поговорить! Слышишь? Очень срочно!
— О чем? — нахмурился Вул.
— О моей дочери!
— Флоя уже не твоя дочь, — вздохнув, напомнил собеседник. — Её взяли в уплату долгов, а потом господин Минуц подарил красивую рабыню своему сыну. Так что забудь о ней.
— Я хочу её выкупить! — свистящим шепотом проговорил старик. Его глаза горели, всклокоченная бороденка топорщилась, а изо рта воняло гнилыми зубами.
— Уймись, дурак! — молодой человек оторвал его руку от своего запястья и оттолкнул в кусты.
Из цветка поднялся потревоженный шмель и с рассерженным гулом закружился у лица Акмена.
Кряхтя, путаясь в полах грязного хитона, старик махал руками, то ли отгоняя насекомое, то ли привлекая к себе внимание.
— Я заплачу!
Вул брезгливо морщился, раздумывая, уйти или дослушать этот бред.
— Чем? Очередной порцией сказок?
Архивариус сунул руку за пояс.
— Смотри!
На широкой грязной ладони желтели два больших металлических кружка с четким профилем Асербуса.
— Одну возьми себе, вторую покажи Сентору Минуцу. Пусть он меня примет!
— Где ты их взял? — пробормотал молодой человек.
— Там еще много! — старик поймал его руку и почти насильно вложил монеты.
— Так ты теперь богач? — пробормотал молодой человек.
— Я только хочу вернуть мою дочь и дом.
— Куда ты плавал? — резко спросил Вул, воровато оглядываясь по сторонам.
— Не твое дело! — Акмен оскалил редкие почерневшие зубы. — Мне надо встретиться с твоим господином!
Молодой человек испытывал сильнейший соблазн вытряхнуть из придурка все, что тот знает о золоте. Не каждому человеку боги посылают такую удачу. Но почему сейчас их избранником стал никчемный старик? Где справедливость?
— Расскажи обо мне Сентору, и я дам еще одну монету, — жарко пообещал архивариус.
"Одна монета! — едва не взвыл Вул. — Там, наверное, тысячи!" Но, что же делать? Рабы уже начали уборку в саду и крики Акмена могут привлечь их внимание. А добром он ничего не расскажет.
— Подожди, — буркнул молодой человек. — Посмотрю, что можно сделать.
"Тупица", — думал он, пряча золотой в пояс и направляясь к правому крылу дворца, где располагались жилые покои сына одного из богатейших людей Нидоса. Если верить архивариусу, Сентор Минуц в бане. Поэтому Вул сразу спустился по каменным ступеням в полуподвал и толкнул тяжелую дубовую дверь.
Обнаженная молодая рабыня грела над бронзовой жаровней толстое льняное полотенце.
— Как настроение господина?
Девушка вздрогнула и пугливо обернулась. На правой скуле красовался свежий синяк. Не слушая её лепет, Вул, пригнувшись, шагнул в проем.
Немолодой, лысый толстяк развалился на каменной скамейке в большой усыпанной лепестками роз ванне. Две банщицы осторожно протирали дряблые телеса мягкими губками.
— Почему так долго? — брюзгливо спросил Сентор Минуц. — Принес письма из Милетской конторы?
— Да, господин, — молодой человек показал папирусные свитки.
— Отнеси в мою комнату.
— Слушаюсь, господин, — поклонился Вул и негромко выпалил. — Там Акмен хочет вас видеть.
— Гони его в шею! — хохотнул Сентор, сползая с лавки и погружаясь в теплую, ароматную воду с головой. Вынырнув, он довольно отфыркнулся и добавил. — Можно пинками или палками!
— Он просил вам кое-что передать, — вкрадчиво сказал молодой человек.
— Очередную карту, нарисованную свежим дерьмом на старинном папирусе? — рассмеялся покровитель. — Пусть проваливает!
Вул взял двумя пальцами золотую монету и поднял её так, что она засверкала в лучах бившего сквозь окно солнечного света.
Господин вытер мокрое лицо, раздраженно оттолкнул рабыню и, подойдя к краю маленького бассейна, протянул пухлую руку.
— Импер, — пробормотал он. — Почти новый. Неужели ему удалось?
Сентор Минуц вышел из воды.
— Одеваться.
Пока девушки вытирали бледное, безволосое тело господина, тот продолжал вертеть в руке монету.
— Вы будете разговаривать с ним в саду? — вкрадчиво поинтересовался Вул.
— Нет.
— Позвать сюда?
— В мою комнату, — бросил Сентор и спросил. — Сколько он тебе дал?
— Столько же, — опустил глаза молодой человек. Он знал, чем чаще говорить правду в мелочах, тем скорее тебе поверят, когда придется врать по-крупному.
— Оставь себе, — милостиво разрешил покровитель. — Ты же мой секретарь!
Проводив господина вверх по лестнице, Вул выглянул в сад. Старый архивариус в нетерпении расхаживал по садовой дорожке, не обращая внимания на рабов, поливавших кусты из кожаных ведер.
— Сюда! — махнул рукой молодой человек. Акмен устремился к нему дробной старческой рысью, прижимая руку к правой стороне груди.
— Господин готов тебя выслушать! — напыщенно проговорил секретарь.
Переводя дух и не в силах вымолвить ни слова, тот протянул ему обещанный импер.
— Идем, — кивнул Вул, пряча подарок.
Они поднялись на третий этаж. Именно здесь располагалась просторная комната, вот уже двенадцать лет служившая младшему отпрыску семейства Минуцев спальней и кабинетом. Близкие не понимали столь странного выбора, тем более что во дворце хватало свободных помещений. Сам Сентор объяснял это чудесным видом на парк и городские кварталы из двух больших окон. Но его секретарь знал, что истинная причина не имеет никакого отношения к красотам окружающего ландшафта.
Постучав, он попросил разрешения войти. Покровитель уже сидел за столом и потягивал вино. Отставив в сторону кубок, он сделал приглашающий жест рукой.
— Господин, — поклонился архивариус. — Я прошу свободу для своей дочери.
— Для кого? — вскинул брови тот.
— Для вашей рабыни, которую раньше звали Флоя дочь Акмена, — срывающимся голосом поправился гость.
— А почему я должен лишаться такой красивой и послушной рабыни? — удивился Сентор, глядя на собеседника маленькими острыми глазками.
— Я выкупаю ей свободу!
— Чем?
Старик долго шарил за пазухой, достал кожаный сверток размером с большое яблоко.
— Возьми! — приказал хозяин кабинета.
Кивнув, секретарь взял из рук Акмена мешочек. Только одна вещь на свете могла быть такой тяжелой. У Вула даже ладони вспотели. Судя по весу, здесь не менее пятнадцати дебенов!
— Развяжи! — нетерпеливо велел Сентор.
Молодой человек с трудом распутал засаленный ремешок и аккуратно высыпал на стол горку блестящих имперов. Какое-то время хозяин кабинета заворожено смотрел на золото.
— Отпусти мою дочь, — дрожащим голосом проговорил старик. — Это хорошая цена.
— За рабыню, может быть, — согласился Сентор. — Но за твою дочь — нет!
