Ага, а он, Родерик Сол Эмин, прямо-таки всемилостивейший и всеблагой Патриарх Унталля.
— Неужели? Тогда, видимо, я — великий Вождь Шищской республики, — капитан Кшот тоже не поверил. Кстати, вот, кто вы такие, дорогие гости, спасибо, что представились. Хорошая у переводчика программка. — Но даже если и так, почему вы притащили самца?
— Самца? — посерел сублейтенант, цветом кожи почти сравниваясь с пленником. — Разве это не самка?
О да, цирк уехал, а клоуны остались рядом с Эмином — опыта набираться. Родди резко засомневался, что его захват хоть сколько-нибудь связан с обсуждаемым учёным, потому что в арлеашском и, похоже, шищском (или как уж назывался язык зеленокожих) люди в обращении разделялись по полу — у речушки сублейтенант требовал послушания от раба, а не рабыни.
— Самца-самца, причём неполовозрелого.
Ой, что же это у них за исследования? Юноше стало страшно: когда между тобой и такими, как профессор Нитти, стоит всего лишь какая-то конвенция... Император слишком многое знал об этих "конвенциях". А ещё он понимал, что не подпадает под них по определению.
— Неполовозрелого?
— Именно!
Сказал бы дядя это Сэму, генералу Холоду и журналистам... Однако прискорбное он производит впечатление, н-да.
— И, наконец, просветите меня, почему вы, Штич, оказались на планете во время третьей стадии? Не хватало нам, чтобы туземцы обратили свои взоры к небесам! Серьёзно обратили!
Во время третьей стадии? Ну-уу, после явления звездолёта Родди на пришельцев только и думал, но перед оставшимися внизу, в разрушенных городах людьми он не имел форы — метод обороны был очевидным. Окопаться, спрятаться в недрах Земли — до такого даже племя Унюру догадается, что уж говорить о вечно враждующих ниэминцах и арлеашцах да чересчур уж нейтральных ситинах. А когда генерал Холод и его подчинённые вспомнят о "Гипервратах", тех самых и теперь ясно откуда взявшихся аномалиях в верхних слоях атмосферы... Неужели этот Кшот полагает, что "туземцы" не найдутся с ответом? Главное ведь — объединиться. Ох-ох-ох...
— Третьей стадии? Капитан, профессор Нитти не предупредил, что вы начали раньше срока! Диспетчерская разрешила вылет...
— Достаточно, сублейтенант! — оборвал командующий. Он едва заметно поморщился, но Родди знал, куда смотреть. Раньше срока? Всё любопытнее и любопытнее... — Мне надоели ваши бесконечные оправдания! Это последний раз, когда я ограничиваюсь только устным выговором! В следующий — попадёте на губу, а затем первым рейсом домой! Разжалованным! Свободны! — Кшот обернулся к свите — клякса на его пилотке сверкнула звёздочкой. — Сержант Траш!
— Да, капитан!
Вперёд прытко выскочил ещё один зелёно-коричневый громила. Тоже в узкой шапочке с кляксой, тоже в обтягивающей пятнистой форме. Пленник нахмурился — теперь хотелось бы разобраться и со знаками различия. Не знают же инопланетяне друг друга в лицо да по имени! Или знают? Вдруг по запаху определяют или пользуются встроенными прямо в тело чипам да сканерами? А вдруг мысли читают... Родди помотал головой, отгоняя прочь глупую панику.
— Доставьте щенка в тюремный блок. Выбрасывать пока не будем — может, пригодится. Того же Нитти порадуем или доктора Щасса.
Час от часу не легче — ещё и доктор Щасс у них какой-то имеется!
— Есть, капитан!
Только когда сержант Траш подошёл вплотную к Родди в сопровождении ещё двоих зеленокожих (наверное, рядовых), юноша обратил внимание на его воистину потрясающую комплекцию — очередной инопланетянин обогнал командующего на целую голову, а шириной превосходил вдвое. Для маленького землянина он представлялся великаном — чтобы до такого докричаться, понадобится альпинистское снаряжение и мегафон, никак не меньше.
— Капитан, подождите! — вмешался Штич. — Я должен...
— Сублейтенант, я вас предупредил! — раздражённо перебил Кшот. — Хотите на губу?
— Нет, капитан.
— Тогда не мозольте мне глаза!
— Но... — ещё раз начал захватчик, но вовремя одумался. — Есть, капитан!
А Родди, кажется, догадался, о чём тот пытался предупредить начальство, но об оставленном на ухе переводчике тактично умолчал. Тем более юношу тащили куда-то вглубь авиаматки "Шшесся". Ну что ж, в такой компании никакая экскурсия не будет скучной.
* * *
Никки Натс внимательно смотрел на Анну, ниэминскую таможенницу. Та, легко и естественно (определённо сказывалась выработанная с годами привычка) игнорируя чужой взгляд, с интересом изучала трофейное оружие — что-то вроде миниатюрного (арлеашец назвал бы его дамским, но не в присутствие же имперки) пистолета, стреляющего шипами.
— Переделка.
— Что? — сморгнул от неожиданности Никки.
— Переделка, — басовито повторила женщина. Она вне общения с рыжими не утруждала себя дарлиским, хотя владела им в совершенстве, пожалуй, даже лучше его носителей — младшего сержанта пограничной службы Николоса Натса и двух его подчинённых. Никки, в свою очередь неплохо знавшего рлан, подход Анны устраивал, так как хотелось иметь хоть какое-то преимущество перед рыжими — их чудо-переводчики справлялись только с одним земным языком. — Эта штуковина предназначена для более длинных и широких игл — дротиков... м-мм, я бы сказала, очень-очень маленьких шприцов.
Спрашивать, как она, впервые увидевшая "пистолет" минут пять назад, разобралась с его устройством, а потом ещё и выяснила, что его подвергли модификации и вряд ли законной, младший сержант не стал — ниэминцы знали толк в оружии.
— И зачем?
Имперка пожала плечами.
— Тот парень, — она имела в виду прежнего хозяина, хм, игольницы, бесславно почившего от удара по затылку и припрятанного за решётку, напоминавшую вентиляционную, — не похож на военного, согласись.
— Не буду спорить. И?
— Вероятно, у них с оружием у гражданских так же строго и глупо, как и у вас, — добавлять "в Арле-Аше" таможенница не стала. Вообще-то, кто такие "гражданские" в самой Ни-Эм-Ин, было за пределами понимания любого не имперского подданного, а разрешения на ношение оружия у ниэминцев не существовало — имеешь военный билет с отметкой о прохождении обязательной службы, следовательно, можешь приобретать и пользоваться огнестрелом. Не без ограничений, конечно. С другой стороны, если так уж случилось, что твой пистолет замешан в каком-то преступлении (от попытки грабежа до убийства), ты считаешься априори виновным, а насколько — решать трибуналу. Потому что солдат обязан знать, где находится его оружие, и никак не имеет права его терять. — Пукалку добыл, а с боеприпасом вышел облом. Пришлось выкручиваться.
— И какой смысл в этой игрушке? — вмешался Вилли. Он тоже умел трепаться на рлане. В пограничники без этого не берут.
— В глаз шип тебе воткнётся или в какие другие места — мало не покажется, — недовольно хмыкнула Анна.
— Дык, в глаз и "другие места" попасть ещё надо, — поддержал рядового Никки. — Может, для тебя это и не проблема, а я, вот, стрелок лишь постольку поскольку.
— Я тоже та ещё посредственность, — вдруг разоткровенничалась имперка. — Лишь благодаря детской мечте о снайперской винтовке, хоть чему-то научилась: практик аховый, зато в теории спец. Может, у этих ящеров... — Судя по обладателю игольницы, пришельцы всё-таки относились к теплокровным и, более того, к млекопитающим: инопланетянин имел соски и пупок, а между ног у него болтался очевидного назначения орган. Впрочем, обследовать тело не хватало времени, да и рыжие смотрели на землян с такими перекошенными мордами, что трое мужчин и одна женщина почувствовали себя редкостными извращенцами. Ну да, рыжим хорошо, их учёные на такие же трупики нагляделись! Уже всё выяснили, что хотели, да другим рассказали. А землянам что делать?.. Из-за цвета кожи пришельцы стойко ассоциировались с рептилиями. — Может, у этих ящеров есть уязвимые точки? И, в целом, какая разница — по мне, это пугач, а пугачи, они для вида, лишь потом для членовредительства.
— Твоя правда, — вздохнул сержант.
— И... мальчики... — Анна помолчала. — Прекратите на меня пялиться. Не в музее! Если я физиономией не вышла, это ещё не означает, что я обязательно состою в дубль-браке с какой-нибудь полоумной девицей! У меня, между прочим, двое детей от законного мужа!
Николос Натс к своему неописуемому ужасу понял, что окончательно и бесповоротно влюбился в эту двухметровую чёрную, как уголь, и, откровенно говоря, уродливую женщину. Кошмар! Что скажет мама-балерина! Как осядут в обмороке отец и сестрёнка, оба дизайнеры, он — одежды, она — интерьеров! Что за истерику закатит брат-модель! А уж как пережить зубоскальство коллег... Одна радость: для коренного арлеашца Никки отличался высоким ростом и на целый сантиметр обогнал ниэминку-великаншу.
— А кто твой муж?
Забавно, сержант отчего-то был уверен, что счастливчик такой же красавчик, как и он. И обязательно — белый. Тоже, как он.
Странно устроена эта жизнь: полчаса где-то и прошло с того мгновения, как Никки заинтересовался Моханной Мо Пати. Собственно тогда, сидя в тюремном изоляторе зеленокожих арлеашец обнаружил, что страшноватый ниэминец вовсе не мужчина — им обоим захотелось по нужде, Моханна оказался... оказалась быстрее. Он её не смутил. Она его — очень. А ведь до того... до того, как угодить к инопланетянам на тарелку, они пол дня вместе преследовали группу контрабандистов — и арлеашцы ничего не заметили.
— Медик. Был. Служил в Заграцце.
Когда она сказала "был", сердце, что прискорбно, забилось чаще, ведь у него появился шанс — утешить вдову или приласкать разведёнку. Да, не этично, но ведь шанс! В любви глупо такими не пользоваться... Но Анна упомянула Заграццу — и осталось лишь смириться. Шансов у Никки не было. Вообще. Удивительно, откуда эта женщина находит в себе силы с ними, арлеашцами, общаться.
— И ты... — рядовой Леннинард Тол поразился вслух. — Ты осталась рядом с нами?
С тычком под рёбра сержант опоздал.
Заграцца была позором Арле-Аша. Через эту горную гряду-лабиринт, естественную границу Арле-Аша и так называемой Опиумной пустыни, нескончаемым потоком в цивилизованный мир шли наркотики. Республика не могла справиться с боевиками, а Империя... Ниэминцы в Заграцце вовсе не служили — предлагали помощь, настаивали на создании мировой коалиции, были согласны оставаться наблюдателями, причём удалёнными, лишь бы арлеашцы хоть что-нибудь сделали! Империю легко было понять: большая часть того, что не осело в Арле-Аше, устремлялось туда, где одновременно было много людей и денег — в Ни-Эм-Ин. Однако республика отказывалась сотрудничать с Империей. А затем случилось землетрясение. Для Заграццы — не диковинка, если бы не мощность. Жертв было много. Мировые державы выслали спасателей, Ни-Эм-Ин — тоже. Имперцы прибыли первыми. Вряд ли они руководствовались чистым альтруизмом (да и какое до того дело обычному погранцу?), но людей они спасали по-настоящему... ещё не зная, что спасённые, точнее, их начальство бросит спасателей на верную смерть. Мучительную. Уж лучше бы из благодарности расстреляли... Говорят, Император Эдар после собирался оккупировать проклятые горы, но не успел, убитый шальной пулей. Пулей, предназначавшейся не ему, а его жене — Корине Сол.
— Мне предлагали перебраться на новое место, даже с повышением, если ты об этом, — Анну не покидало спокойствие. — Но не хотелось подставлять детей: им нужны хорошие табели — дочь собирается в десантный, сын в театральный. Обоим осталось всего ничего доучиться — не лучшее время переезжать и менять школу. Не в интернат же их определять... — таможенница невесело улыбнулась. — Да ладно, мальчики, не парьтесь — вы же не виноваты. И ребята, которых спасли, тоже. Они ко мне в гости приезжали. Хорошие люди. — Она посмотрела поверх собеседников. — Так, собираем-ка, мальчики, сопли. К нам рыжие идут. Выглядят кисло.
Земляне обернулись к тройке огневолосых парней. Те возвращались с разведки. Смотрели и впрямь безрадостно — и Никки не стал бы закладывать жизнь, утверждая, что причина в перекрытых зеленомордыми коридорах, а не в том, что четвёрка аборигенов никуда не исчезла. Похоже, рыжие до конца ещё не решили — помощники им земляне или обуза. Ибо рыжие тоже были инопланетянами. Не такими чудными как ящеры... а-аа, Анна выглядела куда как экзотичнее! Эти же... Повыше среднего (если мерить по стандартам, не ориентируясь на низкорослых арлеашцев или наоборот чересчур длинных Анну и Никки), крепкие (ничего удивительного для бойцов-диверсантов, они же поисковая команда, кем себя обозвали пришельцы), с бледной чуть более обычного кожей (так то, если ни разу по телевизору унюрцев с Полюса не видать или с северянами не встречаться) и, собственно, рыжие. Словно на них по шапке из столичных парковых белок нацепили или кирпичной пылью обсыпали. Шевелюры такого цвета были редкостью, однако чрезмерного удивления не вызывали, особенно у пограничников — не зря же в Найкве аэропорт и вокзал, принимающие рейсы арлеашского направления, назывались Рыжевск и Красяный соответственно. Почти привычный колер для предместий Дарлиса. Ничего внеземного, если бы не глаза — они выдавали инопланетян с головой: раскосые и яркие до неестественности. Никки никак не мог поверить, что это не линзы, хотя спрашивал и переспрашивал раза два: у одного бирюзовые, у другого сиреневые и у третьего — фиалковые с серебристыми искорками. Такого захочешь — не встретишь.
— Быстрым путём не пройти, — заговорил тот, что у них за главного (с фиалковыми глазами). Он представлялся Цветком. Наверное, сбоил переводчик — земляне сдержали улыбки, но промеж собой наржались всласть. — Слишком много охраны, начальство для разборок пожаловало.
— Значит, пойдём в обход, — хмыкнул сержант. Он почувствовал, как ребята и Анна давятся смешками. — Верно?
Каким-то образом Никки стал голосом их маленькой компании. С парнями ясно — у солдат всё просто и строго по иерархии, но отчего Анна без споров признала его старшим, арлеашец для себя ещё не объяснил. В том, что они договорились в камере, не было ничего удивительного, так как они успели договориться ещё на Земле, на свободе: оторвавшись от своих и получив команду продолжать преследование, троица пограничников шла за бандой контрабандистов (обнаглевших сверх всякой меры), а наткнулась на собирающую грибы ниэминскую таможенницу. Обе стороны, конечно, за оружие похватались, но предпочли разумный диалог смертоубийству. Узнав, в чём дело, Анна (тогда ещё Моханна Мо) предложила помощь — сопровождение дорогих соседей, чтобы их случайно не подстрелили имперские коллеги. После некоторого размышления (при отказавшей-то рации) Никки согласился — такая помощь ему не помешала бы. Естественно, у сержанта имелись вопросы: во-первых, какие такие грибы в конце весны, в преддверии гроз, а, во-вторых, как вообще арлеашцы и ниэминка умудрились встретиться (и уже не суть, на чьей территории — Республики или Империи). Однако, время — деньги. Преступники уходили и во второй раз глупо, как в этот, попадаться явно не собирались. Доверившись чутью и посчитав друг друга тем, за кого себя выдавали, таможенница и пограничники объединились — и всего часа через полтора убедились в правильности выбора. Рации ожили, начальство засекло подчинённых и скоординировало действия — совместно решили гнать банду на имперский пост. Всё получилось, как по учебнику — засранцев взяли. Да только четвёрка охотников не успела порадоваться — затем действие пошло уже по фантастической книге.
