Льды и скалы

— Хорошо, один вопрос, мы решили. Но что всё же произошло в монастыре. Почему, умерли монахи?

— "Ты ошибаешься, они не умерли. Мы вообще, стараемся не причинять вреда живым существам. Просто в момент, когда вор, коснулся модуля, в нём сработала встроенная система защиты, распылившая в воздухе, облако микроскопических частиц, способных погрузить в кому, любое разумное белковое существо. Защита сработала почти мгновенно, но"...

— ...Но "почти мгновенно" на вашем языке, означает несколько дней?

— "Да, примерно так".

— Великолепно! Удивительно, что ваш корабль ещё не растащили по частям, местные крестьяне.

— "Действительно, я и сам удивляюсь. Вы, люди слишком любопытны".

— Хорошо, но почему, тогда "эпидемия" повторилась снова? Спустя шесть лет?

— "Система защиты встроена в каждый модуль. Она обладает способностью к самовосстановлению. Иными словами, спустя некоторое время перезаряжается. На полную перезарядку уходит примерно полтора — два дня"...

— То есть примерно лет двенадцать... Значит, когда недавно, Ева-Лотта, имела неосторожность поиграть с модулем, он вновь распылил эти ваши частицы...

— "Только в гораздо меньшем количестве".

Я в возбуждении потёрла руки. Все части головоломки, наконец, встали на место. Теперь понятно, почему "эпидемия" началась не сразу. Система защиты просто не успела до конца перезарядиться.

— Слушайте, а эти ваши частицы, действуют на всех одинаково?

— "Да, за некоторым исключением".

— Каким?

— "Иногда они не влияют на существ с возбудимой нервной системой, но это происходит крайне редко".

— Хорошо, ещё вопрос. В начале нашей беседы, вы сказали, что я помогла вам дважды. Признаюсь, не помню, чтобы наши дороги раньше пересекались.

— "И тем не менее, этой ночью, ты уничтожила портативный хроникатор, полевую версию прибора, при помощи которого, мы можем общаться с вами, белковыми существами".

— Э... поясните. Сегодня ночью я... Изюм в полипропилене, вы имеете в виду ВАШУ ночь?

— "Разумеется. Незадолго до твоего прихода, я смотрел запись, сделанную встроенной в хроникатор камерой, и видел, как ты сначала ломаешь его, а потом кидаешь в огонь. Запись велась в режиме быстрого времени, потребовалась специальная обработка, чтобы я мог увидеть её".

— Уф... Как же с вами тяжело. Этот хрунигатор выглядел как нож?

— "Если ты называешь ножом, предмет, висящий у тебя на поясе, то да. Ему специально была придана такая форма, чтобы не вызывать подозрений".

— Так я и знала. Просто чувствовала, что между "эпидемией" в монастыре и комой Олега есть прямая связь. И для чего же он был нужен?

— "Я же сказал, для общения между вами и нами. Любое разумное белковое существо, достаточно поцарапать режущей частью, чтобы в жидкость, текущую внутри тела моментально впрыснулось достаточное количество микрочастиц, способных замедлить метаболизм до приемлемой скорости"...

— Что? Слушайте, я конечно девушка не глупая, но некоторые словечки, которые вы используете...

— "Но ты ведь всё поняла, правда?"

— Почти. Значит с помощью этой штуки, плохие люди, укокошили кучу народа, усыпили моего учителя, и заставили меня шляться... целую ночь, чёрт знает где. Миленький способ убить время, вам не кажется? И ночка, получилась достаточно длинной.

— "Приношу тебе самые искренние извинения. К сожалению, я не могу исправить случившегося зла, но поверь, мы очень благодарны тебе за то, что ты уничтожила хроникатор, сняв с нашей совести вину за новые жертвы".

— Ладно, и на том. Не часто мне говорят спасибо.

— "Если тебя немного утешат мои слова, я могу сказать, что люди находящиеся под действием микрочастиц, перестают стареть, так что человек, ради которого ты стараешься, не потерял эти годы жизни".

— Большое вам спасибо. А кто интересно, вернёт годы жизни мне?

— "Я ещё раз прошу прощения"...

— Ладно, проехали. Скажите лучше — вы способны исправить то, что натворили? Можете разбудить Олега, и всех остальных?

— "Разумеется".

— И как вы это сделаете?

— "После того, как наша беседа окончиться, ты найдёшь на пульте управления, небольшой контейнер. На нём будет одна-единственная кнопка. Вернувшись в пещерный город, тебе следует нажать её один раз, и все уснувшие люди, находящиеся вокруг, мгновенно проснутся. Ты поняла? Только кнопку, нужно нажимать меееедленно — меееедленно".

— Про меееедленно, можете не говорить, и так понятно.

— "Тогда, если у тебя больше нет вопросов, мы закончим беседу".

— Хорошо, последний вопрос. Скажите, бог есть или нет?

— "Сам не знаю. Прощай спасительница".

Пако величественно встал, и скрылся из виду, а через мгновение, туман рассеялся, и я увидела, что сижу на полу, рядом с алтарём... или пультом управления, а в трёх шагах от меня, торчит статуя... вернее мой бывший собеседник, собственной персоной. Я легко вскочила на ноги и подошла к нему. Он возвышался как скала, его благородное лицо, в своей каменной неподвижности, было ещё величественнее, чем прежде. Мне с трудом, удалось подавить в себе желание, выцарапать на его широком лбу неприличное слово.

Контейнер — небольшая, серая и очень тяжёлая коробочка, действительно лежал на пульте управления. Я засунула её в рюкзак и поспешила к выходу, решив, что в гостях конечно хорошо, а дома лучше. Коридор, был по-прежнему пуст, если не считать "статуй" хозяев, торчащих, то тут то там. Теперь, после разговора с Пако-Тоном, я смотрела на них, совсем другими глазами. Мне до сих пор было трудно поверить, что они не обычные каменные истуканы, а люди, пусть даже их тела слеплены совсем из другого теста. Интересно, как они могут жить, когда столетия умещаются в недели, а тысячелетия в годы? Возможно, когда-нибудь, я вернусь сюда, да ни одна, а вместе с Магистрами ордена. Старикам, наверное, будет очень интересно побеседовать с Пако или его коллегами о смысле жизни и течении Реки Времени...

Кстати о времени. У меня внезапно возник неприятный вопрос о том, сколько длилась наша короткая беседа — день, неделю, месяц? Если "золотая капля", замедлила меня до состояния, при котором возможно общение с самыми тормознутыми существами Вселенной, то ожидать следует всё что угодно. Не в силах вынести неопределённость, я побежала к виднеющемуся вдали проёму ворот. Мягкое покрытие пола, приятно пружинило под ногами, бежать было легко, я слегка увлеклась, в результате чего, не смогла вовремя затормозить, и по инерции вылетела на улицу.

Яркиё, весенние, солнечные лучи, ослепили меня, а воздух оказался наполнен запахом пробуждающейся природы. Стоя посреди небольшой лужи талой воды в мгновенно промокших носках, я с изумлением оглядывалась по сторонам. Весна, похоже, находилась в той стадии, когда днём, жаркое солнце вовсю плавит отчаянно сопротивляющийся снег, а ночью мороз, в отместку, сковывает оттаявшую землю тисками заморозка. Повсюду виднелись чёрные проплешины, покрытые пожухлой, прошлогодней травой и ветвями ползучих высокогорных кустов. Когда я вошла в корабль, зима только началась, сейчас же она ушла, уступив место своей вечно юной противнице...

В первое мгновение, при виде солнца и весёлых весенних ручейков меня охватило чувство эйфории. Мысль о том, что ненавистный период года окончился сам собой, была приятна. Ну что поделаешь, не люблю я зиму. В детстве, она всегда, ассоциировалась у меня с голодом и холодом. Вам приходилось бегать босиком по глубокому снегу, так как бабка опять пожалела тряпок на обмотки? А есть изо дня в день жидкую вонючую бурду, сваренную из всякой дряни, потому что запасы нормальной еды подошли к концу, постепенно слабея, не зная, удастся ли дотянуть до весны? Даже мой день рожденья, приходящийся на празднование дня святой Марты-Заступницы, почти сразу после Нового Года был источником сплошных огорчений, о которых просто не хочется вспоминать. Одним словом, я ненавидела зиму, во всех её проявлениях, и была счастлива, что пришла весна, но чувство радости, почти мгновенно сменилось ужасом. Олег, Астрид, Карл, Ева-Лотта, Бьорк, и все остальные люди, которых я успела полюбить и которым была обязана, лежали совершенно без защиты у себя в комнатах несколько месяцев. Правда, мороз не мог им повредить, но опасности имелись и помимо непогоды. Спящих могли сожрать крысы или более крупные хищники, проникшие в опустевший город, как это в своё время случилось с монахами, могло произойти землетрясение, вторжение солдат маркграфа, или шайки мародеров...

Не в силах сдержать вопль отчаяния, я поспешила обратно в корабль. Больше всего на свете, мне хотелось вернуться в комнату управления и разбить чёртов компьютер, вместе с его владельцами, но это не решило бы проблему. Взяв себя в руки, я подбежала к кучке одежды и принялась торопливо одеваться. Даже если б мне ещё не довелось побывать на улице, о том, что за время моего отсутствия прошло несколько месяцев, можно было бы судить по состоянию вещей. Кожа пересохла и не гнулась, я с трудом смогла натянуть на ноги сапоги — пришлось надрезать голенища ножом, снегоступы почти развалились, а полушубок стоял колом. Кое-как напялив его на себя, я выбежала наружу, и, не оглядываясь больше, помчалась туда, где на краю долины маячила полупрозрачная фигурка Ледяного дракона.

Постепенно, я сменила панический галоп на вполне приемлемую рысь. Следовало смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться — проталин было ещё немного, а снег, особенно в теневых местах, покрывала скользкая корка наста. Единственное, что радовало, наст оказался очень крепким, так что снегоступы одевать не пришлось. Двигаясь быстрым, спортивным шагом, я подошла к "дракону" и буквально в последний момент вспомнила, что следует обезопасить себя от его воплей. К счастью заклинание Безмолвия было коротким и действовало мгновенно. Пока неуклюжий страж, только открывал свою жуткую пасть, я успела сделать всё, что нужно и вновь погрузилась в полную тишину. Чудовище напрасно старалось, мне уже ничего не угрожало. Покровительственно похлопав его по прозрачному, стеклянному телу, и посмеявшись над своими прежними страхами, я шлёпнувшись на попу, заскользила вниз по обледенелому склону, притормаживая ногами в особенно крутых местах, потом вскочила и продолжила путь, радуясь быстрому спуску. Правда, мне всё же пришлось потратить некоторое время на ремонт снегоступов — высокие скалы закрывали солнечные лучи, снег внутри оказался глубоким и рыхлым.

На выходе из ущелья, я с удовольствием углядела, давнишнюю парочку инопланетян. Они перестали спорить и теперь шли плечом к плечу, продолжая впрочем, о чём-то оживлённо беседовать. Снег засыпал их почти по пояс, я не удержавшись, подошла вплотную, благо теперь мы почти сравнялись в росте.

— Идите домой, ребятки,— мой голос звучал, наверное, очень проникновенно. — Пока вы тут ругались, тётя Марта, всё сделала сама.

Они естественно не ответили. Интересно, сколько месяцев пройдет, прежде чем бедняги получат сигнал, что можно, наконец, возвращаться? Искренне пожелав им удачи, я продолжила движение. Потребовалось несколько часов, чтобы миновать седловину, так, что в лес мне довелось вступить уже в сумерках. Будь здесь верная Шустрая и проводник, я, наверное, ещё до полуночи смогла бы добраться до Вольного города, а так пришлось разбить лагерь, под широколапой ёлкой. Разводить костёр сил не было. С трудом, сгрызя два сухаря и большую полоску сушёного мяса, я улеглась на ложе из еловых веток и, завернувшись в плащ, почти мгновенно заснула.

Глава 10.

Спокойной ночи, малыши.

(Мир Ириан, Вольный город, Олег — 25 лет, Марта — 18 лет).

Когда я подошла к воротам частокола, отделявшего Вольный город от остальной долины, внутри меня бушевала настоящая буря. Сердце колотилось, словно у испуганного кролика, руки тряслись мелкой дрожью. Мысль об оставленных в опасности друзьях была невыносимой, войти в комнату и увидеть, что Олег превратился в обглоданный крысами скелет — что может быть ужаснее. Ворота оказались незапертыми, правая створка чуть отошла в сторону. Усилием воли, взяв себя в руки, я решительно вошла во двор, где мне в нос сразу ударил запах свежего навоза. Такого просто не могло быть, ведь заключённые в своих стойлах, животные должны были давно умереть от голода. Я заглянула в овчарню и увидела живых овец с ягнятами. Выглядели они конечно неважно — длинная шерсть свалялась, к тому же помещение явно давно не чистили, но во всём остальном, был полный порядок. В конюшне оказалось ещё лучше: бока лошадей лоснились, кормушки полны, навоз убран в одну большую кучу. Шустрая, заметив моё приближение, громко заржала, приветствуя, так, что я чуть не расплакалась от умиления. Скормив лошадке пригоршню мелких сухариков, случайно завалявшихся в кармане, я поспешила дальше, окрылённая надеждой.

Неожиданно, дверь общинного зала — бывшей монастырской трапезной распахнулась и мне навстречу вылетел маленький, отчаянно вопящий комочек. Я отшвырнула посох в сторону и подхватила на руки ревущую от радости Еву-Лотту.

— Марта, Марта, ты всё-таки пришла! Почему тебя так долго не было?! — захлёбываясь повторяла она, обхватив меня за шею своими маленькими, но как оказалось очень сильными ручками.

— Господи, крошка, это ты! Я так рада, что с тобой всё в порядке! Только не надо так крепко меня обнимать, я же задохнусь!

Постепенно, девочка успокоилась, и я спустила её на землю, чтобы лучше рассмотреть. Выглядела она неважно — личико осунулось и сильно похудело, щёчки и без того никогда не блиставшие чистотой скрывали наслоения грязи, чёрные ладошки оказались покрыты ссадинами и мозолями, про одежду, вообще молчу, мех куртки и штанишек слипся от засохшей навозной жижи.

— Неужели ты ухаживала за всеми одна? — чувствуя что, схожу с ума, медленно спросила я. Мысль о том, что пятилетний ребёнок смог в одиночку в течение нескольких месяцев, заботиться о такой прорве животных была смешна, но ничего иного мне в голову в тот момент не пришло.

— Ага, как же, жди, — послышался хриплый, полный ехидства голос. — Эта лентяйка только жрать да спать умеет.

Дверь общинного зала вновь раскрылась, и на улицу вышел бывший ленсмен Северной Марки, достопочтимый господин Андерс Свенсон, собственной персоной. Благодаря густой гномьей бороде, и поношенной рабочей одежде, старый вояка больше походил на пожилого торпаря, но зычный голос, привыкший отдавать команды нерадивым рекрутам выдавал его с головой. Он с хмурым видом медленно двинулся к нам, сильно хромая и опираясь на палку, его правая нога оказалась обмотана бинтом ниже колена. Повязка была совсем свежей.

— Какая встреча, господин ленсмен. Вот уж не думала, что увижу вас в добром здравии.

— Я тоже не думал, что доживу до того дня, когда стану ухаживать за скотом и вытирать сопли Блюмгостовому отродью. — Он фыркнул, потом неожиданно улыбнулся и ласково погладил девочку по голове. — Чёртова мартышка, всё время вертится, словно ящерица на сковородке, так и хочется всыпать с десяток розг, чтобы вела себя прилично.

Ленсмен говорил, грозно насупив брови, но по тому с каким обожанием смотрела на него "чёртова мартышка", становилось ясно, что все эти угрозы являлись пустым сотрясением воздуха.