Военный министр, командующий флотом, министр финансов, начальник оперативного отдела Главного штаба и начальник Военно-промышленного управления не ждали слишком многого от встречи с наследником сенатора Грайса. Но с самого начала встречи им показалось, что перед ними прежний Обер Грайс — такой же энергичный, напористый, владеющий бездной информации...
Обер сразу заговорил о военной угрозе.
Угроза эта пришла со Старых Земель. Деремская империя продолжала свою экспансию и, на этот раз в союзе с несколькими государствами, обрушилась на противостоящую ей коалицию. Крупнейшее из государств этой коалиции — Хливичская Республика, граничившая с оккупированной ранее Нолией, — было разбито, его территория оккупирована, поток беженцев хлынул в соседнюю страну. Это государство именовалось конституционная монархия Левир
Левир был назван так по имени старинного Левирского царства, хотя их территории не имели совсем ничего общего — лишь некогда в старину какая-то часть левирской знати переселилась на эти земли, лежавшие далеко на восток за Центральным проливом. К тому времени Империя желтолицых, ранее располагавшаяся на этих землях, распалась, а ее коренная народность рассеялась, будучи оттеснена частично на север, частично на крайний восток континента.
Левир принял беженцев и интернировал отошедшие на его территорию разгромленные войска Хливичской Республики. Последовал ультиматум — выдать всех военнослужащих. Совет Уделов Левира отверг ультиматум и тут же на его территорию хлынули деремские полчища. Гористая местность Левира благоприятствовала обороне, но левирской армии, куда влились и волонтерские батальоны интернированых хливичан, не хватало вооружения. Единственный значительный источник военных поставок они нашли в Тайрасанской Федерации.
Операции Деремских войск, после удачных приграничных сражений, уперлись в вязкую оборону левирцев в горах. После того, как Дерем и союзные ему государства организовали морскую блокаду Левира и перехватили два судна с вооружением с Тайрасана, участь Левира, казалось, была решена. Но шестнадцать новых мощных дирижаблей Тайрасанского воздушного флота стали беспрепятственно перебрасывать вооружение левирцам — хотя и небольшими партиями, однако с завидной регулярностью. Если не было штормовых ветров, каждые полтора дня на востоке Левира приземлялись несколько тайрасанских дирижаблей с оружием.
И тогда агрессоры решили разгромить Тайрасанскую Федерацию. Остатки левирских войск, продолжавшие сопротивляться в родных горах, рассматривались не более, как досадная помеха. Стоит разгромить Тайрасан, следом за ним сразу падет Левир и последний символ сопротивления силе Деремского Союза исчезнет. Тогда Дерем с союзниками приобретет небывалое могущество. Их объединенные морские и сухопутные силы превосходили то, что мог им противопоставить Архипелаг, и деремские военачальники не сомневались в успехе.
Все это не было секретом для Главного штаба Тайрасанских вооруженных сил. Была развернута лихорадочная подготовка к обороне. Спешно сооружались добавочные береговые батареи, в три смены шла работа на верфях, было введено военное положение на государственных оборонных заводах... Однако сведения, сообщенные Обером Грайсом-младшим, заставили членов Государственного Совета заволноваться.
"Дерем вместе с союзниками уже вовсю формирует силы вторжения. Они состоят из флота и сухопутных сил. Вероятный срок операции "Прыжок Дракона" — окончание зимних штормов. Это значит, что на подготовку мы имеем от силы три месяца" — Обер говорил уверенным, безапелляционным тоном, заражая министров своей уверенностью.
"Силы флота делятся на две эскадры, которые, по замыслу операции, должны соединиться в секретной точке вблизи Архипелага. Точная дата и место рандеву будут назначены непосредственно перед выходом из портов посадки десанта. Ориентировочные силы двух эскадр флота вторжения состоят из следующих судов" — и Обер принялся перечислять, не заглядывая в лежащее перед ним донесение:
"эскадренных броненосцев — 9
броненосцев береговой обороны — 7
устаревших тихоходных броненосцев — 6
броненосных крейсеров — 4
вспомогательных крейсеров — 11
итого крупных броненосных судов — 37.
Кроме того, неприятель имеет во флоте вторжения:
контрминоносцев — 2
миноносцев — 23
подводных лодок — 8
канонерских лодок — 16
минных заградителей и тральщиков — 19
сторожевых и посыльных судов — 27.
Флот будут сопровождать воздушные силы — 41 дирижабль большого объема с оболочкой, наполненной водородом.
Эти силы будут эскортировать транспортные суда общим числом 168. Численность десанта — 216 тысяч штыков и 34 тысячи сабель при 712 орудиях. Согласно замыслу операции, после овладения основными портами, включая Латраиду, часть флота отзывается для проводки конвоев с подкреплениями. Место высадки десанта будет указано после соединения эскадр флота вторжения". — Обер прервал изложение разведывательного донесения и обвел взглядом присутствующих. — "Что же мы можем противопоставить этим силам, господа?
У нас имеется 13 крупных броненосных судов — 3 эскадренных броненосца, 4 броненосных крейсера, 2 старых броненосца береговой обороны и 4 легких крейсера. Все они, за исключением 2 старых броненосцев, прошли модернизацию. Кроме того, у нас имеются: один контрминоносец, 6 миноносцев, 2 подводные лодки, 18 торпедных катеров, 11 канонерок, 23 минных заградителя и тральщика и 26 сторожевых и посыльных судов, многие из которых — старые развалины. Спущены на воду, проходят ходовые испытания или могут через короткие сроки — через один-два месяца — приступить к ним, либо достраиваются на воде 3 контрминоносца, 4 миноносца, 6 подводных лодок, 6 торпедных катеров.
С этими силами мы не можем встретить флот вторжения в морском сражении. Нам придется ограничиться защитой минно-артиллерийских и противолодочных позиций в проливах и у Латраиды. Кроме того, следует определить и прикрыть минными полями возможные районы высадки вражеского десанта.
Согласно имеющимся у меня данным, численность нашей регулярной армии в настоящее время составляет примерно 53 тысячи человек. При объявлении мобилизации резервистов мы можем в течение шести недель выдвинуть на фронт в общей сложности 130 тысяч штыков и 18 тысяч сабель при 280 орудиях. Из них 45 тысяч штыков и 12 тысяч сабель — кадровые, а 85 тысяч штыков и 6 тысяч сабель — территориальные войска. Остальная часть мобилизационного контингента, которую мы можем снабдить вооружением, — около 90 тысяч человек — представляет собой необученных новобранцев, требующих не менее чем четырехмесячной подготовки.
Мы располагаем всего девятнадцатью боевыми дирижаблями, причем большинство из них уступает по грузоподъемности летательным аппаратам противника".
"Это все секретные сведения!" — вскинулся военный министр. — "Откуда они у вас?"
"Из переданного мне покойным сенатором Грайсом меморандума о развертывании мобилизационных мощностей промышленности" — спокойно ответил Обер. — "Кстати, о возможностях нашей промышленности. В настоящее время вся армия вооружена новой отечественной магазинной винтовкой калибра 7,5 миллиметра. В артиллерии на вооружение поставлены также отечественные скорострельные полевые пушки калибра 8 и 10 сантиметров, и гаубицы калибра 12 и 15 сантиметров. Но подобным же образом вооружена и большая часть армии вторжения.
Более того, в армии противника имеется около 70 пулеметов, закупленных в Великой Унии и в Долинах Фризии. Что же можем дать мы?" — С этими словами Обер раскрыл другую папку и передал собравшимся копии памятной записки.
"Вкратце: примерно за год переданы в войска первые 120 пулеметов под стандартный винтовочный патрон, и возможности их ежесуточного выпуска доведены до 3 штук. Мы постараемся увеличить его до четырех в сутки. Помимо этого, готовится выпуск облегченного пулемета с воздушным охлаждением ствола — в перспективе по два в сутки.
Для придания войскам маневренности в артиллерию передано 136 грузовых автомобилей и готовится передача еще такого же числа, что позволит почти полностью моторизовать части тяжелой артиллерии. В пехоте планируется создать армейское управление автоперевозок, в распоряжение которого передается 400 грузовых автомобилей, что позволяет единовременно перебросить около 10 тысяч человек, а при, переброске на расстояние не более 100 километров можно за день перебросить вдвое больше. В случае мобилизации гражданских грузовиков наши маневренные возможности соответственно возрастут.
Собираются и будут в течение двух месяцев переданы в войска бронированные автомобили, вооруженные 1-2 пулеметами во вращающихся башнях с круговым обстрелом или с короткоствольной 5-сантиметровой пушкой в такой же башне. Всего по истечении двух месяцев будет готово 36 бронеавтомобилей с пулеметами и 12 — с пушками.
Начато массовое производство минометов — облегченной артиллерийской системы для навесной стрельбы. Данные в записке указаны. Уже передано в части 180 минометов и темп производства доведен до 2 штук в сутки.
Наконец, на Оторуане проходят испытание первые образцы аэропланов, вооруженных пулеметом для борьбы с дирижаблями, и аэропланов, оснащенных двумя двигателями и способных нести до 300 килограммов бомб. Через два месяца мы будем иметь 16 истребителей дирижаблей и 24 бомбардировщика. Это, в основном, все.
Со своей стороны, предлагаю сформировать ударные части, хорошо оснащенные пулеметами, бронеавтомобилями и аэропланами, и приберечь их для нанесения решительного удара по силам вторжения. Детальные предложения имеются в памятной записке".
"Бронеавтомобили... Аэропланы..." — проворчал военный министр, нарочито четко и медленно выговаривая новые слова. — "Баловство это. Вот пулемет я в деле видел. Хорошая штука, особенно против конницы. Их бы надо побольше дать!"
"Дадим" — с кивком ответил Обер. — "Будут ассигнования, можно и до пяти пулеметов в день собирать".
Худощавый министр финансов нервно пощипывал коротко стриженую щеточку усов.
"Деньги найти можно" — наконец проговорил он. — "Но надо тогда объявлять военное положение и принимать в Национальном собрании закон о чрезвычайном военном бюджете".
"Я готов участвовать в подготовке законопроекта о военном бюджете и о военном положении в промышленности" — поддержал его Обер. — "Но я пока не имею здесь официального статуса. Строго говоря — я турист, я даже не гражданин Федерации. И военный министр прав — формально я не имею допуска к сведениям, составляющим государственную или военную тайну..."
Его перебил Председатель Сената, присутствовавший на заседании:
"Ваше заявление о вступлении в гражданство Федерации и присовокупленное к ней ходатайство покойного сенатора Грайса лежат у нас в канцелярии..."
"И их надо немедленно рассмотреть и решить этот вопрос!" — закончил за него фразу начальник Военно-промышленного управления, оценивший техническую компетентность Грайса-младшего.
"Да, еще одна просьба!" — обратился Обер к военному министру. — "Мне кажется, было бы целесообразно задержать до объявления военного положения очередное увольнение из армии, а весенний призыв объявить немедленно. Из призывного контингента следует отобрать наиболее крепких в физическом отношении новобранцев — примерно 300-400 человек — и направить их в организуемый рейдерский батальон, предназначенный для диверсионно-террористических действий по тылам противника. Записку к проекту приказа я подготовил, прошу вас ознакомиться".
Время закрутилось с головокружительной быстротой. Обер сновал из министерства в министерство, с завода на верфи, с верфей в гренадерскую роту Тиоро. Вышел приказ о создании рейдерских батальонов. Был поставлен на голосование в Национальном собрании закон о военном положении...
Когда до истечения указанного Обером трехмесячного срока осталось полторы недели, радиостанция морского ведомства приняла сигнал, переданный с торгового судна Федерации: "12 митаэля весны 1486 года. Парусная регата стартовала". Немедленно во флоте Федерации была объявлена тревога. На дальнюю разведку вылетели дирижабли, в море вышли дополнительные сторожевые суда, встали под погрузку минные заградители. На береговых батареях была объявлена повышенная боевая готовность. Орудия были расчехлены, расчеты круглосуточно дежурили при орудиях, заряды были выложены на орудийных площадках...
Попытка атаковать флот противника на переходе сорвалась. Хотя разведывательные дирижабли и обнаружили одну из эскадр, это произошло всего в шестидесяти километрах от восточного побережья острова Кайрасан. Второй эскадры было пока не видно, а эту реально можно было успеть перехватить лишь на самых ближних подступах к Латраиде. Решено было дать бой, обороняя минно-артиллерийскую позицию перед гаванью столицы.
Однако противник начал высадку там, где никто не ожидал — на малонаселенном восточном побережье...
Глава 4.
Вторжение
Небольшая рыболовецкая деревушка Иргисам, выросшая за годы независимости в довольно приличный портовый городок, 23 митаэля весны 1484 года была разбужена протяжными гудками судов, спешно покидавших гавань. Вражеский флот был в девяноста километрах — не больше трех (а для боевых судов — и двух) часов хода — и мог очень легко захватить коммерческие суда, два сторожевика, канонерку и миноносец, стоявшие в порту. Патрульный дирижабль, принесший эту тревожную весть, снова отправился на патрулирование, а суда один за другим уходили на юг, чтобы обогнуть юго-восточный мыс и уйти дальше, на запад, к Латраиде и проливу во Внутреннее море.
Через час с небольшим на горизонте уже показались многочисленные дымы. Пройдут мимо, или обстреляют город? — пронеслась у многих жителей тревожная мысль. Военный комендант города поднял по тревоге территориальный батальон. И телеграф, и телефон уже донесли сообщение о происходящем в столицу.
Флот приближался. Корабли закрыли собой почти весь горизонт. Вот до входа в опустевшую гавань, где маячили лишь лодки, несколько ржавых барж да старых рыбацких баркасов, им осталось всего пять-шесть километров — вполне достаточно для открытия прицельного огня. Но эскадра не стреляла. Над ней исполинскими серебристыми сигарами висели дирижабли, издали казавшиеся неподвижными...
"Барышня, насколько быстро можно соединиться с Латраидой?" — голос начальника Иргисамского морского порта был спокоен и деловит. — "Спасибо. Жду". — Он положил телефонную трубку на рычаг и стал смотреть в окно своего кабинета, в которое виднелась гавань. Несколько сторожевиков вражеского флота уже приближались к причалам. За ними следовал один грузопассажирский пароход. Издали было видно, что палуба его заполнена людьми. Первый из сторожевиков начал швартоваться, а на пристань один за другим прыгали люди в матросской форме с винтовками. На столе резко зазвонил телефон.
"Морское министерство?" — Голос начальника порта звучал тревожно. — "Кто у аппарата? Здесь начальник Иргисамского морского порта. Только что на моих глазах началась высадка сил вторжения. Пока высаживают передовой отряд, сейчас причалит транспорт с парой тысяч штыков... Нет, эскадра пока остается на рейде... Нет, никаких признаков — ведь тут у нас всего-навсего территориальный батальон. А все суда мы успели вывести. Склады горят — дым отсюда видно... Все, бросаю трубку! В коридоре уже сапоги гремят!"
