Лязганье металла, которое донеслось из-за поворота, подсказало Фомальгауту о приближении новых автоматонов. Он усмехнулся и, перехватив трофейный гамбатейн, двинулся к ним навстречу.

* * *

5 год до основания Империи.

Королевство Бзад-Арон, особняк Грядущего Дня.

— Прерви свой рассказ, сын мой, — произнес Белая Борода, высокочтимый нифлунг-провидец. — Значит, ты говоришь, что через сто пятьдесят шесть месяцев, Рубиноокий Повелитель Тьмы снизойдет на Бзад-Арон? Он разобьет нашу армию, убьет короля и разрушит Щит Андвари...

Тон древнего старца казался спокойным и даже деловым, но Непокоренный Хребет, его старший сын, прекрасно понимал, что так отец лишь пытается подчеркнуть очевидную абсурдность его рассказа. Молодой провидец глубоко вздохнул, смахнул капельку пота, выступившую на лбу, вспомнил об обещании не убегать от проблем, а затем, собрав в кулак (а точнее, в шею) всю силу воли, кивнул.

— Да, отец, — произнес он, прочистив пересохшее от волнения горло. — Затем он спустится под катакомбы, победит тебя, почтенного Железную Стопу, сразиться с марионетками Двалина, а затем...

Остаток его фразы утонул в оглушительной тишине, когда Белая Борода закрыл глаза и откинулся на спинку своего кресла, всем своим видом выражая безразличие.

— Достаточно. Я хочу знать лишь одно... — медленно произнес пожилой нифлунг. -...как тебе удалось раздобыть семена злокорня?

Непокорный Хребет открыл рот, но тут обнаружил, что не в силах издать ни звука. С чудовищной ясностью, молодой нифлунг понял, что ему нечего сказать отцу, который открыто сравнил его пророческое видение с галлюцинацией. Непокоренный Хребет мог бы произнести тысячи слов, стереть себе язык доводами и иссушить горло возражениями, но даже тогда бы ему не удалось пробиться через невидимую стену, что воздвиг между ними Белая Борода.

— Такое будущее открылось мне в откровении, отец, — наконец выдавил из себя молодой нифлунг. — Мы должны подготовиться иначе...

— Хрустальный Молот, один из основателей Бзад-Арона. Бронзовая Кирка, предсказавший падение Магов-Королей и расцвет Ральфагардской Империи. Великий Грядущий День, что описал историю на пятнадцать веков вперед, — к удивлению Хребта отцом вновь овладело ледяное спокойствие. — И я, спасший наш город от кобольдов, землетрясения и эпидемии дурамской чумы... Можешь ли ты объяснить мне, почему никто из нас не предсказывал ничего даже отдаленно похожего на твой бред?

— Я всего лишь говорю, что видел, отец, — молодой провидец почувствовал, что его голос предательски дрожит. — Повелитель Тьмы снизойдет на Запад. Народы, склонные ко Злу признают его своим властелином и Нгара запылает. Прольются океаны крови, целые страны будут стерты с полотна мира. Если мы ничего не сделаем, Бзад-Арон будет уничтожен. И это еще не самое худшее...

Хребет сделал глубокий вдох и дрожащий голос, трясущиеся колени и испарина на лбу перестали иметь для Непокоренного Хребта значение. Впервые он позволил себе открыть душу и поведать родителю о тех видениях, что терзали его последние годы. Хребет пытался прогнать их и молил богов, что бы те перестали посещать его. Пронзая взором пелену грядущего, молодой пророк видел лишь великую тьму: коварных темных эльфов, грабивших развалины родного города, кровожадных дикарей-гоблинов, покинувших свои болота впервые за тысячи лет и, конечно же, Людей Тьмы, вновь сплоченных желанием завоевывать.В бессильном ужасе он наблюдал, как черные легионы маршируют во все стороны света, сея смерть и разрушение. Со страхом он следил за тем, как один за другим падают крепости тех, кто осмеливался оказать им сопротивление. А когда он заглядывал пытался заглянуть дальше в будущее Нгары, его пророческому взгляду открывалась лишь мрачная тень, покрывшая континент. И, конечно же, он видел Повелителя Тьмы, восседающего на черном троне, что с усмешкой взирал на ужасы творимые во имя его.

— Мальчишка! — молчавший доселе отец не выдержал и взорвался от гнева, ударив кулаком по столу. — Ставишь себя выше всех пророков и мудрецов Бзад-Арона?! Ты, что даже не способен угадать цвет камня, когда достаешь его из мешка?! Я больше не желаю слушать твои бредни! Убирайся прочь с глаз моих.

C же успехом отец мог бы бить его молотом — по удару за каждое слово. Непокоренный Хребет зашатался и ощутил, что у него кружится голова. Откровенный разговор о том, что мучило его до глубины души, отняло у него все силы. И сейчас, когда отец просто так отмел его рассказ, у него не осталось сил. Он перестал чувствовать боль. Отец продолжал о чем-то говорить, но несчастный провидец его уже не слышал. Все — даже собственная жизнь перестала иметь для него значение. На негнущихся ногах он покинул кабинет Белой Бороды и медленно двинулся прочь, устремив невидящий взгляд в пространство.

— Достопочтенный родитель, простите мою дерзость, но вы слишком суровы к моему бедному брату, — произнесла Серебряная Ложка, младшая дочь Белой Бороды, который наблюдал за этой безобразной сценой сидя в кресле в углу комнаты. — У меня есть опасения, что сегодня он вновь злоупотребит спиртным...

— Я был недостаточно суров к нему, — зло возразил старший нифлунг. — Давно следовало проявить твердость и выбить из него всю эту дурь. Или хотя бы не позволять ему объявлять себя пророком...

Серебряная Ложка деликатно промолчала — нрав у отца был тот еще. Хоть он и был единственным наследником знаменитого Грядущего Дня, его собственный провидческий талант не блистал (что, например, было очевидно уже, когда он пытался сравнить свои свершения с деяниями своих предшественников) и, видимо поэтому, он относился к званию "провидца" на редкость серьезно.

— Но ведь Хребту действительно удается видеть проблески будущего, — осторожно пробормотала Ложка. — Ведь даже наш великий предок говорил о том, что Новая Тень объединит народы зла и начнет кровавые войны...

— Через пять столетий, — ядовито хмыкнул отец. — И даже тогда, прежде, чем Новая Алебастровая Ведьма успеет протянуть свои когти к Бзад-Арону, возрожденный Король Света встанет на ее пути.

Насупившиеся брови отца подсказали Ложке, что предел терпения старшего нифлунга был почти исчерпан, но все же она решила попытаться защитить своего старшего брата.

— Но ему удалось узнать про катакомбы под дворцом... — начала было она, но прежде, чем успела договорить, лицо Белой Бороды исказила гримаса ужаса.

— Молчи! — прошипел он, а затем, чуть спокойнее добавил. — Не для того я посвятил тебя в секреты Братства Света, чтобы ты поминала о них всуе.

— Простите, достойный родитель, — ответила Ложка, склонив голову. — Больше это не повториться.

На самом деле, молодая нифлунгиния не слишком хорошо понимала, с чем связана такая бурная реакция. Они были в личных покоях Белой Бороды, одном из самых безопасных мест во всем Бзад-Ароне. И даже если бы кто-то их подслушал, то кому бы он мог рассказать об этом? Король и старейшины кланов поддерживали идеи Братства Света, пусть и не являлись его членами. А простолюдины ни за что бы не поверили какому-то горлопану с безумными идеями (вроде ее же брата — спасибо репутации, которой его обеспечил родитель). Тем более, что у Братьев были длинные руки и они могли легко...

* * *

7 год от основания Империи.

Где-то под Бзад-Ароном.

— Заткнуть глотку любому болтуну, — закончил за гномиху Темный Император. — И под "заткнуть" я подразумеваю "перерезать".

Повелитель Тьмы (Фомальгаут решил присоединить этот титул к своему списку) гулко расхохотался над собственной остротой — от звуков его раскатистого металлического смеха, нифлунгиния, идущая рядом, поморщилась, а затем попыталась натянуть на лицо вымученную улыбку. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она боялась Воплощенного Хаоса — потому и начала этот рассказ, пытаясь доказать Императору, что она знает много и будет ему полезна (и, наверное, заслужить прощение за то, что направила на него автоматонов?).

— Скорее ему бы стерли память, — вежливо произнесла она. — Братство предпочитает не проливать лишней крови...

— Угу, — буркнул Фомальгаут. — А ложи Белой Руки — это миф. Ведь всем известно, что Рудольф Красный сам убил своего наследника в приступе гнева, Виллема Серознаменного, возвращавшегося с победой застрелили бандиты, а король Кричевской просто насмерть подавился сухим крендельком. Конечно!

— Лишней крови, — к его удивлению, Ложка-таки решила ему возразить. — Подумайте сами, почтенный Рубиноокий Повелитель Тьмы, что лучше — убить одного или дать ему погубить тысячи?

— Ты серьезно меня об этом спрашиваешь? — Фомальгаут хмыкнул, глядя на то, как вытянулось лицо гномихи, когда она вспомнила, что беседует с тем, кто в одиночку убил больше людей, чем кто-либо еще со времен Магов-Королей. — Да и к тому же, ты думаешь, что я не знаю, кто стоял за эпидемией дурамской чумы, пожаром в столице Энедрассила и Осененным Походом? "Все ради Света", ха.

Глаза собеседницы Темнодушца расширились и она даже приоткрыла рот от удивления. Темный Император же только рассмеялся. Ему стало интересно, как гномиха отреагирует на новость о том, что одна из Белого Ковена, что возглавлял Братство Света, знаменитая Волшебница Ралкрусса уже давно работает на него? Лишь то, что он торжественно пообещал отпустить Серебряную Ложку живой, если та укажет ему путь, удержало его от подобной откровенности (это и то, что у ралкруссианки был пятый размер груди).

— Вы поразительно осведомлены, — произнесла нифлунгиния, а потом попыталась сменить тему. — А мой брат описывал вас... иначе.

— Что, он говорить, что моя-Фома быть тупой? — насмешливо спросил Темнодушец. — Тогда моя-Фома рад, что он умирать от цирроз печень.

— Нет-нет, он говорил, что у вас три головы, когти и огромный рост! — гномиха снова испугалась, а затем, поскольку ее макушка едва доставала ему до пупка, решила пояснить. — Даже по меркам людей, конечно.

— Так я же сегодня попросту, без чинов, — пожал плечами Фомальгаут. — Можно сказать, зашел в гости по-дружески.

Серебряная Ложка промолчала и разговор затих. Вскоре, подошло к концу и их путешествие — в конце тоннеля показалась дверь. С молодецким хеканьем, Император выбил ее и перешагнув порог, оказался в просторном зале. Половину его занимал странного вида агрегат напоминавший гигантский шкаф со множеством мигающих панелек и стеклышек с надписями на неизвестном Императору языке, из которого росли многочисленные металлические рога, а так же — трубочки, наполненные сине-зеленой жидкостью, которые соединяли шкаф с исполинским резервуаром, занимавшим вторую половину комнаты.

Были там и другие автоматоны — выглядели они немного лучше, чем те, которых Император успел победить: их движениями были более плавными, конструкция более удачной и, к тому же, они обладали большим запасом вооружения. Почувствовав приближение Темнодушца, машины пробудились и попытались шагнуть вперед, но Серебряная Ложка выступила вперед и взмахнула, останавливая автоматонов, прежде, чем они успели атаковать.

Но внимание Фомальгаута целиком и полностью сконцентрировалось на обитателе гигантского аквариума. Точнее обитательнице (чутье Императора подсказало ему пол существа). Она была не похожа ни на одно живое существо, которое Фомальгаут видел глазами тела. Пожалуй, ее можно было сравнить разве что с иероглифами хаттари, сошедшими с обработанных кож демона и воплощенных в металле.

— Эт еще что? — спросил он с любопытством.

— Камень Двалина, — гномиха не так поняла его вопрос (или...?). — Реликт времен до начала времен. Предание гласит, что мои предки вышли из таких. Мой отец знал как пробудить его, но, к сожалению, унес этот секрет с собой в могилу.

— Я это знаю, — произнес Фомальгаут. — И меня интересует вот эта серебряная рыбка.

— Мы называем его Сердцем Бзад-Арона, — сказала Большая Ложка, подойдя к аквариуму. — Основатели Топазового города нашли его в этой пещере. Говорят, он попытался напасть на них, но прежде, чем он пробудил свою истинную мощь, они погрузили его в сон.

— Понятно, — в сознании Императора что-то щелкнуло и все встает на свои места.

"Так вот вы какие", — подумал он. — "Создатели Мира".

И тут гномиха неожиданно обернулась. Хитро посмотрела на Фомальгаута (все-таки "или"), а затем...

— Огонь! — выкрикнула она и, повинуясь ее команде, машины выпустили по Императору град пуль и наполненных взрывчатыми веществами цилиндров.

— Какой бессмысленный героизм, — устало произнес Император, возведя очи горе — он так надеялся, что хоть один из верхних слоев Бзад-Арона будет наделен здравомыслием.

Трофейный гамбатейн вновь обрушился на реликты технологий родного мира бородатых карликов. Тем временем, Ложка собирала силы для боевого заклинания. Император мог бы легко убить ее, но решил принять удар в лоб — может, увидев тщету своих потуг она сдастся? Над головой гномихи разгорелся яркий шар света — не такой сильный, как у ее отца, но по меркам низкорослого народа очень мощный.

— Сердце Бзад-Арона! — закричала она и тут Темнодушец понял ее истинную цель. — Пробудись!

Копье тьмы пробило ее тело насквозь, но слишком поздно — заклинание уже летело в резервуар со Странником. Ослепительной вспышкой он взорвался о стекло, то пошло трещинами и через мгновение, с чудовищным ревом поток сжиженной молнии захлестнул Фомальгаута...

* * *

497 год от основания Империи.

Королевство Бад-Арон, Холм Памяти.

— и так я, Серебрянная Ложка, Аслейф Ньодлинг, погубила Повелителя Тьмы, — Малькольм Геллер прочитал последние строки предсмертной записки древней гномихи и обвел мавзолей Грядущего Дня взглядом полным энтузиазма.

Увы, никто не разделил радость мага воздуха. Геллеру даже показалось, что его никто особенно не слушал — все были заняты тем, что потрошили древних големов нифлунгов, вытаскивая из их тел небольшие серые коробочки, издающие неприятное гудение. Затем они складывали обнаруженное у входа в мавзолей — точнее у уроборосовой стены, что упала сверху, перегородив дверной проем в тот момент, когда древние големы начали пробуждаться.

— Это все интересно, господин Геллер, — произнесла леди Тиагара, как раз копавшаяся в одном из древних конструктов. — Но может быть, вы поможете нам освободиться?

— Ой, простите, — маг взмахнул руками. — Сейчас. Нужно искать серые коробки, да?

Темная эльфийка неразборчиво пробормотала что-то в ответ и, маг, вздохнув, с опаской покосился на ближайший к нему конструкт. Кажется, это был тот, что не так давно пытался напасть на его прекрасную собеседницу. Он не был до конца в этом уверен: когда все началось, ему в лоб угодил камень (видимо, обломок гранитной плиты, сброшенной магией глубинного эльфа) и потому первые мгновения битвы он провел в легкой прострации.

Это не помешало ему, впрочем, увидеть, как нападавший на Таршу конструкт получил удар окованного адамантием сапога темной эльфийкий между ног. Конечно же, очень болезненный для существа из крови и плоти удар не был так уж опасен для машины, но темная эльфийка вложила в удар совершенно неожиданную при ее внешней изящности мощь, что заставило железного гнома подскочить на месте. В итоге, он промахнулся и его удар попал по саркофагу, а Тарша, тем временем, перекатилась по полу и снова врезала конструкту по тому же месту. На сей раз, ей удалось повредить голема — он замер на месте, утратив возможность двигаться. Но это не остановило боевую марионетку — та обернулась и... из ее рук неожиданно высунулись длинные трубки, которые немедленно начали выплевывать крошечные вспышки огня. Геллер заволновался за Таршу, но та, словно ведомая каким-то чутьем, ушла, проскользнула по полу к машине, а затем, резко распрямившись ударила обеими ногами по голему по талии. От удара машина развалилась надвое — верхняя половина улетела прочь.