Невеста для принца Эльдорадо

Лошади, хоть и уставшие, сами рвались перейти на рысь. Послушные, выносливые, быстрые, неприхотливые — полный набор достоинств. А отбитая об седло задница — вина не жеребца, а неумехи-всадника. До пропускного пункта мы добрались быстро. Спешились, я взял пса на поводок, хоть ему это явно не нравилось. А вот намордник пришлось надевать долго, и удалось это не мне, а Лоне. Она что-то наговорила ему на израильском языке, и Дваш смирился.

Пограничник Бенгдт, если верить надписи на его мундире, обрадовался нам так, будто мы привезли ему в подарок миллион золотых. Он был в восторге от всего — и от нас, и от наших лошадей, и от нашей собаки. Наши вещмешки тоже вызвали у него огромный интерес.

— Подождите, сейчас подойдёт мсье Рене, мой коллега из Камарга, он непременно должен увидеть таких замечательных путешественников! — безостановочно изливал своё восхищение Бенгдт.

— В нас есть замечательное что? — поинтересовался я, не зная, как реагировать на этот фонтан красноречия.

— В вас замечательно всё! Вы все похожи на что-то необычное. Лично вы — на одного нехорошего горца из Эльдорадо, который куда ни придёт, оставляет за собой шлейф трупов. Ваша подружка — вылитая принцесса Мелона. Ваши лошади будто украдены из королевской конюшни. А собака — вообще что-то неописуемое. Такие бывают только в ночных кошмарах.

— Так тот бродяга-конокрад, выходит, не врал? — изумился тихо подошедший пограничник Камарга, мундир которого украшала надпись "Рене".

— Я не есть знакомый с конокрадами, — заявил я, просто чтобы не молчать.

— Плевать мне на конокрадов, — рассмеялся Бенгдт. — Моё дело — чтобы границу пересекали по закону. А конокрад с полчаса назад прибежал к нам, сказал, что за ним гонится демон, и попросил замкнуть его в надёжной камере. Я и замкнул, мне не жалко. Даже задницу ему перевязал по доброте душевной, демон там отгрыз кусок.

— Я есть никогда не видевший демонов.

— Я тоже. А бродяга описал его, как огромного волка, готового глотать луну. Глядя на вашего пса, понимаю, что легко мог проглотить. Но не захотел. Наверно, сытый был.

— Герр Бенгдт, давайте вы их пропустите или не пропустите, и мы пойдём спать, — предложил Рене. — Ночь всё-таки.

— Хорошо, приступим, — лицо Бенгдта стало серьёзным. — Назовите ваши имена, господа путешественники.

— Моё имя есть Шмит, — сообщил я. — А она есть...

— Она сама о себе прекрасно расскажет. Давайте пока разберёмся с вами. Итак, вы — горец, и ваше имя — Шмит. Выходит, вы или берг, или подданный Гроссфлюса? Такие имена в ходу только здесь. Или вы из Швеции? У них там, кажется, тоже не обошлось без горцев.

— Нет, я есть подданный Эльдорадо.

— Насколько помню, в Эльдорадо все мужские имена заканчиваются на "ен". Например, "Дарен". Прекрасное имя, хоть и досталось подлому убийце.

— Я есть путешествующий под именем Шмит, и я есть имеющий документ на это имя. Я есть готовый его показать.

— Не нужно, герр Шмит. Каждый вправе путешествовать под любым именем. Давайте лучше выясним другое. На подковах вашего коня — королевский герб. Вас не затруднит сесть в седло?

Я взобрался на своего жеребца и уж не знаю зачем, поднял его на дыбы. Конь немного потоптался на задних ногах, и вновь опустился на все четыре.

— Я есть могущий спешиться, так ли это?

— Спешивайтесь, герр Шмит. Не думайте, что я попросил вас сесть на коня, чтобы доставить неудобство усталому человеку. Я же вижу — вы неопытный всадник и пострадали тем же местом, что и бродяга, пытавшийся украсть вашего коня. Всё дело в том, что королевские лошади терпят в седле только особ королевской крови. Остальные мгновенно летят на землю, даже опытные всадники.

— Я есть не верящий в магию. Кровь у королей есть такая же красная, как у бродяг.

— О, я не сомневаюсь, герр Шмит, что вам довелось лично сравнить цвет крови у самых разных людей. Тем не менее, факт — до сих пор на королевского коня могли сесть только короли, королевы, принцы и принцессы. Такая у этих лошадей наследственная особенность.

— Я есть не раз падавший с этого коня.

— Возможно, но мы видели, что конь вас признаёт. Значит, или вы — принц, или конь лишь похож на королевского.

— Я не есть принц Эльдорадо.

— Бывал я когда-то в Эльдорадо, — вступил в разговор Рене. — Охранял наш торговый караван. У них там сумасшедшая система титулов. Принц всего один, зато герцогов с полтысячи. И очень много дворян. Вроде обычный землепашец, весь в навозе, смерд, да и только. А оказывается — граф. Король ему пожаловал титул за разработку нового севооборота.

— Сельское хозяйство есть основа экономики Эльдорадо. А продовольственная безопасность есть основа военной доктрины.

— Политика Эльдорадо нас не интересует, — прервал меня Бенгдт. — А насчёт королевских лошадей — если они признают вас особой королевской крови, то всё в порядке. Не припоминаю, чтобы принц был конокрадом. А если они просто похожи на королевских, то и говорить не о чем. С лошадьми закончили, вернёмся к людям. Ваше имя и подданство, фройлен?

— Моё имя — Лона. Подданства у меня нет, но едва мы доберёмся до Эльдорадо, я выйду замуж и...

— Ясно. Ничего не имею против — чьё бы то ни было замужество вне компетенции пограничной стражи. Но я бы хотел прояснить вот что. Последнее время на Побережье активизировались работорговцы, интересующиеся красивыми женщинами. Сами, небось, знаете, что потом с ними происходит. Я должен убедиться, фройлен Лона, что вы — не рабыня. У вас на поясе — арбалет. Он заряжен, исправен? Продемонстрируйте, пожалуйста.

Я даже не уловил движения Лоны. Она слегка дёрнула рукой, и арбалетный болт задребезжал, воткнувшись в ствол дерева. Я не заметил, когда она натянула тетиву и сняла предохранитель. Оба пограничника смотрели на неё, в изумлении качая головами.

— Полагаю, герр Бенгдт, мы получили исчерпывающие доказательства, что мадемуазель Лона путешествует добровольно, — заявил Рене. — Хотя, быть может, она боится собаки? Мадемуазель Лона, можете погладить пса?

Лона протянула руку, и Дваш завалился на спину, подставляя для почёсывания живот. Я тем временем с огромным трудом выдернул болт из дерева. Она тут же оставила пса и стала перезаряжать арбалет.

— У пограничной стражи Гроссфлюса к вам претензий нет, — официальным тоном заявил Бенгдт. — Осталось спросить, что у вас в багаже.

— Мы есть везущие личные вещи, провиант и оружие, — опередил я Лону, мне уже надоело молчать.

— Что ж, это не подакцизные товары. Оплачивайте пошлину — десять серебряных монет, и счастливого пути! Хотя, я вижу, что какие-то вопросы возникли у мсье Рене.

— Всего один, — кивнул Рене. — Откуда у вас этот пёс?

— Да бросьте, мсье Рене! — рассмеялся Бенгдт. — Думаете, они его спёрли?

— Нет-нет, герр Бенгдт, такую собаку не украсть. Она сожрёт любого похитителя. Но откуда она взялась? Поверьте, мсье Шмит, это не праздное любопытство. На пограничную стражу Камарга возложены и обязанности, связанные с разведкой. А мне по смене передали, что на юго-западном углу пруда Влюблённых на закате произошёл взрыв. Нас это очень интересует, ведь это возле самой границы. Я предполагаю, что взорвалось какое-то транспортное средство, больше нечему. Вот и вопрос — не приехал ли этот пёс на взорвавшемся транспорте?

— Обе разведки Эльдорадо есть восхищённые, каким методом вы есть добывающий информацию, — буркнул я.

— Поверьте, мсье Шмит, вежливо расспросить людей, которые что-то видели, порою эффективнее пыток. Вы видели этот транспорт?

— Мы есть видевшие транспорт, — неохотно признал я. — Лона есть поначалу подумавшая, что это есть...

— Пусть мадемуазель Лона рассказывает, — попросил Рене. — Вашу речь довольно трудно понять, мсье Шмит.

— Мы отдыхали на берегу пруда Влюблённых, — начала рассказывать Лона.

Оба пограничника понимающе заулыбались. Да, они знали о его волшебных свойствах.

— Мы услышали ритмичный стук, я взглянула вверх и увидела в небе чёрную точку. Подумала, что это дракон. Но когда рассмотрела его в подзорную трубу, увидела ящик с лопастями, как у ветряка, только сверху. Мы подумали, что это дирижабль.

— Что такое дирижабль?

— Дирижабль есть аэростат с мотором, — пояснил я. — Мотор есть крутящий лопасти, и дирижабль есть летящий. Аэростат есть заполненный водородом. Водород есть взрывоопасный газ.

— Что ж, понятно, что там взорвалось. А собаку где вы нашли?

— Мы есть нашедшие собаку недалеко от дирижабля, что есть сгоревший.

— Что-то мне подсказывает, что там найдётся несколько трупов. Один горец из Эльдорадо без трупов не может. Но меня это не беспокоит — территория другого королевства, — подытожил Рене. — А теперь у меня личный вопрос к мсье Шмиту. Скажи мне, парень, вот что. Плевать, Дарен ты или нет. Ты въезжаешь в Камарг, чтобы кого-нибудь убить?

— Я не есть замышляющий убийство.

— Что ж, поверю на слово. Плати въездную пошлину, те же десять серебряных, и добро пожаловать в Камарг. Кстати, герр Бенгдт, вы заметили, что мадемуазель Лона ни разу не назвала своего спутника Шмитом? А вот я не заметил. Потому что мне до этого и дела нет.

* * *

Усталость никуда не делась, весёлые пограничники её только добавили. Я едва держался в седле, да и Лоне езда давалась с трудом. А ещё всех, и лошадей тоже, мучила жажда, даже Дваш бежал с вываленным языком. Фляги опустели, а просить воду у пограничников я не стал, хотел быстрее убраться с заставы. С тоской вспоминался пруд, воды там было хоть залейся.

Тракт вёл нас на север, но я хотел свернуть с него как можно скорее. Сгодилась бы любая дорога чуть пошире звериной тропы, и неважно, направо или налево. Четыре поворота пропустил, а на пятом свернул на запад. Куда ведёт дорога, я не знал, не разжигать же огонь ради взгляда на карту. Да и обозначена ли она там?

Я высматривал воду. Ручей, озерцо, болотце, я — был согласен на всё. Очень надеялся на своё острое зрение, но в такой тьме и оно бесполезно. Дорогу видел, Лону на коне — тоже, а всё вокруг казалось сплошной чёрной стеной, да ещё иногда мелькал тенью силуэт огромной собаки. Глаза Дваша вспыхивали зелёным, изо рта летела пена, в общем, картина жуткая, бродяге было чего испугаться.

Собаки полагаются не на зрение, а на нюх, поэтому когда он рванул в сторону, ломая кусты, я тут же остановился и спешился. Из кустов раздалось громкое плямканье — Дваш нашёл воду, слабенький родничок, вода из него еле-еле струилась, а лужу, где она накапливалась, пёс уже опустошил. Пока вода заново натекала, я чуть в стороне собрался разжечь костёр, но передумал — с дирижабля заметят огонь. Лона расседлала лошадей, села на траву и сказала, что никуда отсюда не уйдёт, ей нужно отдохнуть этак до холодного сезона. Я стал нарезать мясо, но она заявила, что пока не попьёт, на еду и смотреть не станет, и я пошёл за водой. Вернувшись, вместо мяса увидел счастливую собачью морду.

— Я не стала ему мешать, — призналась Лона. — Еды много, до холодов хватит.

Пёс, как-то почувствовав, что говорят о нём, замотал хвостом изо всех сил, но вдруг насторожился, повёл носом, принюхиваясь, и прямо из положения лёжа прыгнул в высокую траву. Вернулся он, дожёвывая огромную змею.

— В прошлый раз был заяц, — напомнила Лона. — Я слышала, есть такие зверьки, мангусты, что едят змей, а теперь вижу, как они выглядят.

Она пыталась шутить, но в её безжизненном голосе звучала такая неизбывная тоска, что я растерялся. Вспомнилось, как на занятиях по психологии нас готовили к неприятной ситуации, когда пятёрка или десятка спецназовцев держит оборону до подхода основных сил, и всем ясно, что до конца боя доживут немногие. Воины куда лучше сражаются в хорошем настроении, поэтому инструктор продиктовал три способа вернуть подразделению боевой дух. Увы, ни один не подходил для усталой принцессы.

Искусство тоже знает надёжный способ помочь несчастной девушке прийти в себя — трахнуть её. Например, в книжке про Гамлета, принца Датского королевства, после смерти короля вдова впала в чёрную тоску, но ей уделил внимание брат покойного мужа, и она пришла в себя, а он стал королём. Дурацкие правила престолонаследия, почему на трон сел не совершеннолетний сын короля, а младший брат? Или дело в том, что сын сумасшедший? Он там по ходу сюжета всю династию вырезал.

А ещё помню книжку про маркизу Анжелину, что на женских скачках заняла последнее место, и так расстроилась, что не ела и не пила целый месяц. Не знаю, как она выжила, все вопросы автору. Но как только её полюбил граф Лостен, она снова стала пить и кушать. Кончилось всё плохо, графа отравила жена. Но у меня жены нет, бояться нечего. В сказках покойниц оживляют поцелуями, на то они и сказки, детям необязательно знать всю правду до конца. Я подошёл к Лоне, решив ограничиться сказкой. Мы уже целовались, и мир не перевернулся. Вот только беда в том, что девушка мне нравилась, и я вовсе не был уверен, что смогу вовремя остановиться.

— Дарен, зачем мы заехали в эту задницу мира? Здешний пейзаж напоминает тебе родину? — спросила меня Лона, но по голосу было понятно, что ответ её не интересует.

Плюхнувшись на колени, я поцеловал девушку в губы, стараясь, чтобы поцелуй получился не слишком возбуждающим. Беспокоился зря — Лона горячо ответила на поцелуй, но вместо бурных ласк грянули бурные рыдания. Она пыталась что-то сказать, но я не понимал ни слова, и молча гладил её по остриженным волосам.

Наконец, рыдания стихли, и я пошёл поить коней. Всадники, что не заботятся о лошадях, быстро становятся пешеходами. Лона повалилась на спину, заложив руки за голову. Дваш лёг рядом с ней и стал тыкать носом в локоть. Судя по довольному повизгиванию, он добился от принцессы, чего хотел. Кони выпили всю воду, что успела набраться в озерцо, правда, и я им немного помог — и сам попил, и с полфляги набрал.

Лона эти полфляги опрокинула в себя одним глотком. Уж не знаю почему, но мы начали по-идиотски хихикать, истерика, наверно, но мне действительно было смешно. Не прекращая смех, она встала на ноги, сняла кольчугу, и дрожащими пальцами начала расстёгивать рубашку. Моя кольчуга тоже звякнула, падая на землю, но снять остальное Лона мне не позволила.

— Дарен, подожди, — попросила она. — Мы едва не сплели судьбы на пляже, но в самый неподходящий момент прилетел этот мерзкий дирижабль. Я не хочу, чтобы это повторилось. Так что прислушайся и скажи, что звенит у меня в ушах.

Конечно же, звенело не в ушах. Я проявил глупую беспечность, и не вслушивался, хотя слух у меня куда острее. Положился на Дваша, он слышит ещё лучше. А пёс тревогу не поднял. Что-то кругами летало над нами. Похоже, оно нас видело, хотя я не представлял, как. Мы под деревьями, тут и днём-то сверху ничего не разглядеть. В подзорную трубу я посмотрел, что это к нам пожаловало. Не дирижабль, что-то маленькое. Я сложил трубу и сказал Лоне, что пора сворачивать лагерь. Она потребовала, чтобы я дал посмотреть и ей, ну, и посмотрела, эта штука не пряталась. Мы поехали дальше по лесной дороге, а крошечный летательный аппарат перестал наматывать круги. Теперь он пролетал над нами, потом летел навстречу, и так всё время. Сбить бы его из лука, но для этого нужен стрелок классом повыше.